Свод (право)

Сво́д — процессуальная форма досудебной подготовки дела в русском праве. В Древней Руси досудебное производство носило лишь состязательный характер, при котором стороны были равноправны и сами двигали все процессуальные действия, поэтому обе стороны в процессе именовались истцами. В частности, потерпевший сам инициировал и производил расследование совершенного против него правонарушения. В процессе свода лицо, у которого была обнаружена пропавшая вещь, указывало другое лицо, у кого оно эту вещь приобрело, а то в свою очередь указывало третье лицо и так далее. В этой цепочке находился человек, не способный объяснить, откуда он взял похищенное. Он и признавался ответчиком. Если свод приводил за пределы своей общины, он продолжался до третьего лица, которое уплачивало собственнику стоимость украденного и могло продолжить свод.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Процесс «свода», выработанный еще в древнейшие времена, был достаточно хорошо урегулирован обычаем, поэтому в Русской Правде подробного описания «свода» не встречается. Однако при анализе текста ст. 36 Пространной редакции Русской Правды видно, что «свод» предусматривал различный порядок розыска лица, совершившего кражу внутри города, и в том случае, если похищенная вещь обнаружена вне города. «Свод» в городе не был ограничен числом владевших украденной вещью, и его вели до конца. «Свод» на землях вне городских стен истец вел только до третьего владельца, который брал на себя дальнейший розыск[40].

С. Ю. Косарев, История и теория криминалистических методик расследования преступлений, 2006

Русская Правда – это не застывший свод законов, а целая серия разновременных юридических документов, возникавших в связи с теми или иными социальными явлениями. Так, например, появился Устав Ярослава, который включает 18 статей Краткой Правды. Большинство исследователей считают, что Ярослав написал свой Устав во время борьбы со своим братом Святославом за великокняжеский престол (1015–1019). Устав был написан как гарантия безопасности для новгородцев, которые поддержали его в этой борьбе. Новгородцы хотели обезопасить себя от варягов и рыцарей, драки которых в средневековый период были существенными в жизни государства. Не случайно в состав Древнейшей Правды входят статьи, определяющие ответственность за различные виды преступлений: убийство, нанесение телесных повреждений, угрозы и оскорбления, нарушения права собственности, нанесение ущерба чужой собственности.

А. И. Толстая, История государства и права России, 2010

Несмотря на то, что подразделение отечественного уголовного права на Общую и Особенную части в современном понимании впервые имело место уже в XV томе Свода законов 1832 г., именно Уложение 1845 г., заимствовавшее ряд положений Свода, в наибольшей степени было схожим с современной систематизацией уголовного законодательства. В числе структурно обособленных обстоятельств, «при коих содеянное не вменяется в вину», в Уложении наряду с невинностью, малолетством, безумием и ошибкой назывались «принуждение от превосходящей непреодолимой силы» и «необходимость обороны». Если учесть, что в ст.  107 Уложения речь шла и о том, что «необходимость обороны признается также и в случае, когда застигнутый, при похищении или повреждении какого-либо имущества, преступник силою противился своему задержанию или прекращению начатого им похищения или повреждения»[17], то можно сделать вывод о том, что круг легально определяемых ОИПД дополнялся еще и задержанием преступника.

С. В. Пархоменко, Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости, 2004

Если же немного обратиться к истории, то можно обнаружить весьма характерное обстоятельство, заключающееся в том, что к браку в христианскую эпоху русского права фактически применялись правила о предварительном договоре и последствиях его нарушения, что является именно гражданско-правовой процедурой. Обручение, предшествующее браку, которое на языке обычного права называлось «сговор» или «своды», являлось договором сторон о будущем совершении брака. И если по церковному праву оно признавалось нерасторжимым, то по обычному праву этот договор был сугубо имущественным, а его неисполнение вело к уплате неустойки – «заряда». Данный договор облекался в формальную письменную сделку – «рядную запись», совершаемую в Московском государстве крепостным порядком, по ней стороны имели право иска в суде[108].

Константин Забоев, Правовые и философские аспекты гражданско-правового договора, 2003

Программа папской партии привела и к ряду последствий в формировании корпуса правового знания средних веков. Во-первых, нужды существования и соревнования двух централизованных политий, которые обладают правом на предписания и интересы которых зачастую не совпадают, потребовали формулирования правовых принципов как наиболее общих и обладающих высшей юридической силой норм и, по сути, автономных от содержания конкретных дел, т. е., чтобы вынести справедливое решение в споре между двумя политиями, необходимо было сформулировать общие для всех юридические максимы. Во-вторых, идея ограниченной юрисдикции привела к мысли о необходимости систематизации юридических норм. Без ограниченной юрисдикции двух правовых инстанций юридические нормы могут создаваться, но вряд ли они будут подвергнуты систематизации, скорее всего, они будут нагромождаться, как снежный ком, одна на другую. Начиная с первых веков новой эры церковь, не обладающая ни политическим, ни юридическим единством, а объединенная только лишь общим учением, накопила великое множество законов – канонов (норм), постановлений церковных соборов и синодов, декретов и решений отдельных епископов, законов христианских императоров, уложений о наказаниях и др. Но, несмотря на такое обилие законов, даже в 1000 г. не существовало книги или нескольких книг, в которых была бы сделана попытка представить весь свод правил или хотя бы систематически изложить какую-либо их часть.

Игорь Царьков, Развитие правопонимания в европейской традиции права, 2006

Процесс делился на три стадии. 1. Первая стадия носила название заклич (объявление о преступлении), который делался в людном месте, где объявлялось о пропаже вещи и назывались признаки для опознания. Если пропажа обнаруживалась за 3 дня, тот, у кого вещь находили, считался ответчиком. 2. Второй стадией процесса был свод. Он осуществлялся до заклича или в течение трех дней после него. Человек, у которого обнаружили пропавшую вещь, должен был указать на продавца вещи и т. д. Свод продолжался, пока не находился тот, кто мог объяснить, где он приобрел эту вещь. 3. Третья стадия судебного процесса – гонение следа – состояла в поиске доказательств и преступника. Гонение следа осуществляли сами потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы.

С. А. Князева, История государства и права России. Шпаргалки, 2012

Необходимо также отметить, что хотя Устав и не предусматривал участия сведущих лиц в иных процессуальных действиях, кроме как в форме экспертизы, на практике использовались и иные формы применения специальных знаний. Наиболее часто в осмотрах и освидетельствованиях участвовали врачи. По существу, речь шла о зарождении такой формы использования специальных знаний как участие специалиста. Так, в книге второй пятнадцатого тома Свода законов (ст. 943, 1083) была установлена возможность истребования от сведущих лиц показаний и мнений в тех случаях, когда для познания обстоятельств дела были необходимы особенные сведения или опытность в науке…»[32].

А. А. Мохов, Теория и практика использования медицинских знаний в гражданском судопроизводстве России, 2003

Наиболее сильным аргументом в пользу этой точки зрения является изданный в правление Генриха I (1100–1135 гг.) между 1108 и 1118 гг. свод законов, известный как Leges Henrici Primi («Законы Генриха I»), который зафиксировал действовавшее на тот момент право (в том числе и уголовное).[107] Как указывает Фредерик У. Мэйтланд, «составитель Leges Henrici представляет уголовное право своего времени как являющееся по большей части старым правом, и у нас нет причин сомневаться в истинности того, что он говорит нам».[108]

Г. А. Есаков, Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки, 2003

Той же судьбе следует и институт экстрадиции. Вспомним, например, что еще отечественный закон «О выдаче преступников по требованиям иностранных государств» от 15 декабря 1911 г. был включен в Свод законов Российский империи в виде отдельной главы процессуального законодательства, вслед за главой 11, в которой речь шла об объявлении розыска скрывшихся преступников.[335] С тех пор прошло почти столетие, но разве не о том же свидетельствует включение в новый российский УПК, принятый в 2001 г., целой главы о выдаче (ст. 460?73), регламентирующей отнюдь не только вопросы ее процедуры? Этот факт был расценен некоторыми процессуалистами в качестве убедительного обстоятельства, благодаря которому спор о месте выдачи в системе права решен в пользу уголовно-процессуального права.[336]

А. И. Бойцов, Выдача преступников, 2004

Другой формой розыска преступника, описанной в Русской Правде, был «свод», т. е. последовательные очные ставки между пострадавшим и лицами, через руки которых прошла его пропавшая вещь. «След» и «свод» были тесно связаны между собой и могли переходить один в другой.

И. А. Возгрин, Введение в криминалистику. История, основы теории, библиография, 2003

Краткое изображение процессов или судебных тяжб с внесенными в него изменениями просуществовало более ста лет и утратило свою силу в связи со вступлением в действие 1 января 1835 г. Свода законов Российской империи, утвержденного в 1832 г. В XV томе Свода законов впервые намечены Общая и Особенная части уголовного законодательства; определены такие уголовно-правовые категории, как «преступление», «формы вины», «виды соучастия» и т. д.; предпринята попытка отделить уголовно-правовые нормы от уголовно-процессуальных; нормы об освобождении от наказания выделены в отдельную главу «Об освобождении от наказания, отсрочке и отмене оного».[24]

В. В. Сверчков, Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики, 2008

Русская Правда стала первым сводом законов Древнерусского государства, содержащим нормы, определяющие порядок розыска преступника и формы такого розыска. При этом Русская Правда не выделяла как таковые уголовно-процессуальную и оперативно-розыскную деятельность в их современном понимании.

А. В. Федоров, Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, 2005

Со второй половины XII века на арену вступают постглоссаторы, или комментаторы. Содержание научных работ по возрождению римского права меняется: в центре внимания оказываются не источники права, а труды предшественников (glossarum glossas scribunt); предпринимаются попытки обобщений, выработки правовых категорий, чего прежде чурались. Наибольший успех выпал на долю Accursius (11821260), который составил полный комментарий к Юстиниановскому своду по материалам глоссаторских упражнений Болонской школы. Его труд получил название “glossa ordinatoria” и всеобщее признание. Дело доходило до того, что “все те места, которые в нем не были комментированы, не получали применения… Отсюда произошла пословица с характером юридического правила: неглоссированное не должно быть применяемо (quod non agnoscit glossa, non agnoscit curia)” [37].

А. И. Бойко, Римское и современное уголовное право, 2003

Под общим составом надлежит понимать единую конституцию всех преступлений, свод обязательных законодательных представлений о преступном поведении: четыре элемента (стороны) и обязательные признаки. В УК данное понятие не раскрывается, но упоминается в ст. 8 и как бы подкрепляется текстом ст. 2 и 14. Родовой состав, или обобщенная легальная характеристика целой группы близких по своей направленности посягательств, приводится, к примеру, в понятии преступлений против военной службы (ст. 331), в формуле хищения (прим. 1 к ст. 158). Видовой (непосредственный) состав представлен в диспозициях статей Особенной части УК (иногда с привлечением положений Общей части) и может быть сложным и простым, квалифицированным и привилегированным, материальным и формальным.

А. И. Бойко, Преступное бездействие, 2003

Представляется, что нормы этического поведения в предпринимательской и иной экономической деятельности, закрепленные в различных хартиях, сводах и кодексах корпоративной этики (названных выше), и есть «обычаи делового оборота», о которых говорится в ст. 5 ГК РФ. Установление уголовно-правового запрета на их нарушение является вынужденной охранительной мерой со стороны общества и государства. По мере того как указанные правила поведения будут получать все большее признание, социальная потребность в их уголовно-правовой защите будет постепенно отпадать, пока постепенно они не будут полностью декриминализованы. Однако даже декриминализация некоторых нарушений правил экономического поведения не умалит значения последних. Просто со временем они настолько войдут в привычку предпринимателей, что станут неотъемлемой частью культуры общества, как было, например, в дореволюционной России. Охраняться они тогда будут не столько уголовно-правовыми методами, сколько силой общественного мнения: любой, их нарушивший, не сможет считаться честным (добросовестным) предпринимателем и окажется в своего рода социальном вакууме, так как никто не захочет иметь с ним деловых отношений. Профессор П. И. Люблинский, обосновывая теорию социального и индивидуального действия наказания, писал в связи с этим следующее: «…с укреплением общественного правосознания репрессирующее действие наказания постепенно ослабевает, и, наоборот, начинает завоевывать себе все большее и большее признание индивидуальное действие, особенно в форме дополнительного действия мер социальной защиты»[95].

О. Ю. Якимов, Легализация доходов, приобретенных преступным путем, 2005

«Русская правда». Князем Ярославом Владимировичем Мудрым создается древнейшая, Краткая редакция «Русской правды» – первого письменного свода законов Древнерусского государства. До этого нормы права устанавливались обычаями (многие из них и были закреплены в «Русской правде»), очевидно, некоторыми прецедентами, а также указанными выше источниками права, связанными с принятием христианства. Поэтому создание письменного и при этом по крайней мере относительно кодифицированного источника права было важным шагом в развитии законодательства. Краткая редакция «Русской правды» в дальнейшем, по повелению киевского великого князя Владимира Мономаха (1113–1125 гг.), была значительно дополнена и расширена Пространной редакцией (не ранее 1113 г.). В «Русской правде» преобладают вопросы частного права и процесса, имеются отдельные положения об имущественных отношениях. Положения этого важнейшего древнерусского источника права позволяют составить определенное представление о социальной структуре общества и правовой защите его отдельных слоев. Приведенные ниже данные о правовом регулировании тех или иных отношений основаны на положениях Пространной редакции «Русской правды» в системной связи с другими источниками.

В. А. Максимов, История государства и права. Комментированная хорология, 2002

Согласно постановлению «О согласовании Свода законов с издаваемыми Временным правительством постановлениями» продолжали действовать уголовные законы царского времени – Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, Уголовное уложение в двух главах и ряд статей Особенной части, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Военный устав о наказаниях. Тем самым около 300 наиболее репрессивных норм оказались действующими. Однако Временное правительство этим не довольствовалось и издавало собственные постановления, не согласующиеся с принципами законности. Например, постановление 16 июля 1917 г. «О порядке рассмотрения дел о лицах, арестованных в несудебном порядке» признавало недостаточным судебное воздействие на лиц, уже совершивших преступления. «Долг правительства, – говорилось в нем, – предотвратить возможность преступным замыслам дозревать до начала их осуществления, ибо во время войны даже краткое нарушение государственного спокойствия таит в себе великую опасность»[138]. Рьяно критикуемый применительно к советскому законодательству «классовый подход» здесь очевиден, хотя прямо революционеры, представляющие интересы беднейших слоев народа, не называются. Беспрецедентный в истории человечества факт: за семнадцать лет начала XX в. в России сменились три строя: монархия, буржуазно-демократическая республика, республика Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Уголовное законодательство каждого из них в соответствии со своим социально-политическим предназначением их охраняло.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание, 2008

Приведем одно из таких возражений, включенное в Свод замечаний, составленный по итогам обсуждения Проекта. Оно характеризуется тем, что аккумулирует все основные аргументы юристов, негативно воспринявших нормы статей, регулирующих «неимущественные отношения». «Установление права потерпевшего от преступления лица требовать от виновника преступления денежного вознаграждения за понесенный нравственный вред, как это делает Проект (1092 и 1093 ст. ст.), права, имеющего весьма шаткие теоретические основания, так как нравственные блага по существу своему не могут иметь денежного эквивалента и проектированное вознаграждение, нисколько не удовлетворяя поруганных истинных нравственных чувств, скорее в состоянии их унизить, – не может быть признано желательным чисто с практической точки зрения, ибо, тогда как люди, дорожащие своими нравственными достоинствами и особенно чувствительные к нравственному вреду, едва ли согласятся на публичную денежную оценку их чести вообще и специальной женской чести в частности, – люди, не особенно дорожащие своей личной неприкосновенностью и честью, наоборот, в видах материальной выгоды пойдут навстречу нарушениям прав их личности, и таким образом им будут даны возможность и повод обратить охраняемое законом нравственное благо в источник легкой для них наживы, незаметно для постороннего глаза торгуя ими. Помимо этого введение института денежного возмещения нравственного вреда не может не повлечь за собою и учащение случаев ложных обвинений. Ввиду изложенного 1092 и 1093 ст. ст. проекта следовало бы исключить. (Чл. Усть-Медвед. Окр. Суда Д. И. Мерный)»[9].

Т. П. Будякова, Индивидуальность потерпевшего и моральный вред, 2005

Все эти три пути применялись в разных странах и в разное время. Так, русское уголовное законодательство, включенное в Свод законов 1832 г., как и весь Свод законов, было систематизацией старого русского права. Этот метод в определенных условиях имеет некоторые достоинства.

М. Д. Шаргородский, Избранные труды, 2004

На наш взгляд, мнение Д. Моргана о том, что Великая Яса не являлась кодифицированным правовым актом, не противоречит упоминаниям правил Ясы (или отдельных «яс») в различных источниках. Например, три ссылки на Ясу в китайском своде законов «Юань-чао дян-чжан» эпохи империи Юань (ок. 1320 г.) содержат следующие положения: смертная казнь за убийство члена ханского рода; запрет гонцам требовать на почтовых станциях лошадей и провизию в большем количестве, чем это предусмотрено законом; смертная казнь за колдовство[137]. Все эти положения мы можем найти и в других источниках, в т. ч. в записках современников и официальных актах (ханских ярлыках). Так, например, в ярлыке Менгу-Тимура 1269 г. русской православной церкви упоминается, что лица, пытающиеся взимать налоги или сборы с русского духовенства, будут наказаны «по велицей язе»[138]: эта норма берёт начало из ярлыка Чингис-хана, выданного в 1223 г.[139], и также упоминается Джувейни как одна из «яс» Чингис-хана.

Р. Ю. Почекаев, «Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время), 2016

В обществе вследствие возникновения частной собственности на домашних животных и землю[192] все ярче проявлялось имущественное неравенство: с одной стороны, возникали богатые патриархальные семьи, родовая знать, с другой – увеличивалось число бедных. Государство еще не было создано, но знать принимала меры для его создания. Именно тогда начинается предыстория права[193] и юридической ответственности. В этой связи представляет интерес Авеста – свод священных, обычных и юридических норм древних ариев.

Р. Л. Хачатуров, Общая теория юридической ответственности, 2007

Однако все же нельзя говорить о полном забвении советским государством прежнего правового опыта. Отдельные положения и конструкции, выработанные в процессе дореволюционной правотворческой практики, выдержали испытание временем и идеологией и впоследствии вошли в тексты советских нормативно-правовых актов. Например, советским трудовым законодательством был заимствован ряд положений фабричного законодательства об охране и об оплате труда, советское семейное законодательство первоначально восприняло нормы 10 тома Свода законов Российской империи о брачном возрасте и раздельности имущества супругов, советское гражданское законодательство 1920-х гг. XX в. в вопросе о юридических лицах заимствовало отдельные положения законодательства второй половины XIX в.

А. Б. Иванов, История отечественного государства и права (советский период), 2013

Наибольший интерес для научного анализа представляет Закон США о защите иностранных должностных лиц и официальных гостей США от 24 октября 1972 г., принятый в связи с участившимися случаями нападений, похищений и иных преступных посягательств на дипломатов и других иностранных представителей. Законодательство США и ранее содержало нормы, направленные на защиту таких лиц. Новый закон представляет собой поправку и дополнение к главе 18 Свода законов США, посвященной этим проблемам. Однако два существенно новых обстоятельства, отраженные в законе, придают ему особую значимость.

М. Ю. Павлик, Террористический акт, захват заложника, бандитизм, 2011

В период разложения первобытнообщинного строя и становления государственности сохраняющаяся у некоторых народов кровная месть санкционируется государственной властью, принимая тем самым юридический характер, а также подвергается ограничению. Как писал Л. С. Белогриц-Котляревский, объединение племен было бы невозможным без прекращения прежних междоусобных войн, поэтому потребовалось ограничить применение кровной мести только к обидчику.156 Существенно кровная месть была ограничена принципом талиона (jus talionis), т. е. равного возмездия. В соответствии с этим принципом, закрепленным в законе Моисея: «А если будет вред, то отдай душу за душу» (Исх. 21:23), мщение смертью следовало за причинение смерти. Соразмерение вреда на этом этапе развития общества сыграло положительную роль также и в том, что объектом мести мог быть только сам обидчик. Круг лиц, могущих мстить, суживался до ближайших родственников. Важную роль в ограничении кровной мести сыграли представления о вине.157 В связи с этим определялись убежища (города, храмы), в которых неумышленно причинивший смерть мог укрыться от мести. С развитием экономических отношений прежняя плата за жизнь одного жизнью другого становится невыгодной, и потерпевшей стороне поначалу предоставляется право получить выкуп (в натуральной форме, в денежном выражении).158 В случае неуплаты выкупа обидчик подлежал отмщению. Например, в Салической Правде (V в.) предусматривалось, что если виновный в убийстве не уплатит вергельд, то «должен уплатить виру своею жизнью» (§ 1 ст. LVIII).159 Государственная власть стремится запретить кровную месть и устанавливает за убийство штраф, а при его неуплате виновный подвергается смертной казни. Так, например, смертная казнь вводится за неуплату штрафа за убийство в Полном своде статутов Казимира Великого (XIV в.) (ст. LIII).160

О. И. Лепешкина, Смертная казнь. Опыт комплексного исследования, 2008

К числу важнейших международных актов, касающихся обращения с осужденными, относятся: Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, 1955 г.; Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, 1975 г.; Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, 1984 г.; Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, 1979 г.; Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, 1982 г.; Меры, гарантирующие защиту прав тех, кто приговорен к смертной казни, 1984 г.; Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила), 1985 г.; Свод принципов защиты всех лиц, подвергнутых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1989 г.; Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), 1990 г.; Правила ООН, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, 1990 г.; Руководящие принципы ООН для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руководящие принципы), 1990 г. При всей важности всех приведенных и других актов все же необходимо выделить Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, которые охватывают значительный спектр прав осужденных и имеют особое значение не только для изучения уголовно-исполнительного права, но и для правоприменительной практики. Поэтому данные правила приводятся в приложении.

А. С. Михлин, Уголовно-исполнительное право: Краткое пособие и основные нормативные правовые акты, 2008

В отечественном праве ко второй половине XIX в. сформировалось несколько правовых норм, которые могли служить основанием для требования о возмещении морального или нравственного (в дореволюционной правовой традиции) вреда. Положения о возмещении убытков за причиненный вред содержались в ст. 574 главы 6 «О праве вознаграждения за понесенный вред и убытки» части первой тома X Свода законов гражданских. Они были сформулированы следующим образом: «Как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред или убытки с одной стороны налагают обязанность доставлять, а с другой – производят право требовать вознаграждения». Вред, возмещаемый на основании ст. 574, толковался в судебной практике исключительно как имущественный.

А. В. Воробьев, Институт компенсации морального вреда в российском гражданском праве, 2008

Правила о взыскании за «бесчестье» в общих чертах действовали и в XVIII в., дополненные при Петре I законами об оскорблении чести в Уставе воинском (1716 г.) и Морском уставе (1720 г.), в манифесте Екатерины II о поединках, а затем в большинстве перешли в отдел «О вознаграждении за обиды личные имуществом» Свода законов Российской империи. В соответствии с содержащимися в нем положениями, например, за обиду словом и на письме» городскому обывателю уплачивается столько, сколько тот платит за этот год в казну и в городской доход.[136]

С. В. Нарижний, Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности, 2004

До Петра I в русском законодательстве убийство уродов не каралось. По петровским указам 1704 и 1718 гг. было предложено уродов не убивать и не таить, а объявлять священникам и направлять в кунсткамеру. Наказанием за нарушение указа были установлены штрафы и даже смертная казнь. Из характера этого законодательства ясно, что имелась в виду не охрана жизни уродов, а специальные мероприятия, направленные на пополнение петровских кунсткамер. Наказуемость за убийство урода по существу была установлена в России впервые в Своде Законов 1832 г. (ст. 345), но еще в Уложении 1845 г. устанавливается за убийство младенца чудовищного вида более мягкое наказание (ст. 1469), а при обсуждении проекта Уголовного уложения председатель Владикавказского окружного суда Бартенев считал, что «убийство урода из суеверия должно быть выделено особой статьей».[50]

М. Д. Шаргородский, Избранные работы по уголовному праву, 2003

Как уже отмечалось, ответственность за измену была известна российскому законодательству и раньше. Соборное уложение 1649 года, Артикул воинский Петра I под изменой понимали в основном оказание помощи неприятелю в условиях военных действий, а также разглашение военной тайны. Свод законов, принятый в царствование Николая I, в статье 226 тома XV определял государственную измену значительно подробнее, но тоже как изменнические действия, прежде всего совершенные во время войны. Так, по этой статье ответственность устанавливалась за:

В. Н. Рябчук, Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование, 2007

С принятием христианства русские земли познакомились с церковным, каноническим правом, которым регулировались семейно-брачные отношения. Слово «канон» с греческого языка переводится как «норма, правило». За все прегрешения и нарушения установленного свода правил следовали исключительно имущественные санкции, сопровождавшиеся епитимьей, то есть церковным покаянием.

В. В. Фортунатов, Российская история в афоризмах, 2010

В-третьих, Соборное уложение представляет собой действительно уложение различных отраслей права в единый свод законов, который можно представить и как некую систематизацию серии различных кодексов, правда, не вполне еще совершенную, но с разбивкой нормативного материала на главы, а глав – на статьи; несколько глав, расположенных иногда в разных местах Уложения, можно объединить между собой в кодекс, уголовный, процессуальный, гражданский и т. п.

Л. Д. Башкатов, Криминотеология, 2004

Почему же основой для настоящего исследования послужила идея состязательного процесса? В первую очередь такого подхода требует от нас Конституция Российской Федерации, ст. 123 которой гласит: «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности…» Это требование подкрепляется и иными ее положениями (ст. 23–25, 45–52, 118–124). Кроме того, требования о необходимости развития демократических начал в уголовном судопроизводстве, совпадающих по содержанию с идеей состязательности, содержатся и в целом ряде международных документов, а именно: во Всеобщей декларации прав человека; в Декларации основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью; Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения и наказания; Международном пакте о гражданских и политических правах; Основных принципах независимости судебных органов; Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме; Стандартных минимальных правилах Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила); Хартии Европейского Союза об основных правах и др.4

А. И. Макаркин, Состязательность на предварительном следствии, 2004

Официальный текст Принципов содержит также комментарий каждого из положений, вошедших в состав этого свода правовых норм. В целом данный свод составляет по существу автономную систему, которая может применяться аналогично соответствующей системе правовых норм, входящих в систему национального права. Комментарии Принципов также содержат описания реальных ситуаций применения соответствующих норм, что, безусловно, облегчает использование данного документа на практике. Кроме того, это должно способствовать его широкому распространению в качестве источника правил международного коммерческого оборота.

Н. В. Ласкина, Конспект лекций по торговому праву зарубежных стран, 2009

Этот контроль на губернском уровне осуществлялся в формах отчетности, ревизий, постоянного гласного и негласного наблюдения. Высшим административным органом, осуществлявшим надзор над губернаторами, являлся Сенат. В статье 278 Свода учреждения Правительствующего сената за 1832 г. к функциям I департамента (административного) относились увольнения и определения должностных лиц, отрешение их от должности, а также «общий надзор за действиями разных мест управления, происходящие от сего меры взыскания, понуждения и поощрения и разрешение между сими местами споров и пререканий о власти». По мнению С. А. Корфа, именно это «незаметно и бессознательно для самого законодателя» породило зачатки административной юстиции в России, особо проявив себя в царствование Александра I[140]. Административная юстиция как система правового регулирования отношений власти и частных лиц в правовой практике XIX в. рассматривалась в качестве охранения государственного правопорядка. Вместе с тем она «предоставляла для граждан публично-правовую гарантию, как способ обжалования актов управления. По этому признаку она отличалась от различных форм административного контроля за законностью управления… При правильной постановке административной юстиции обыватель приобретал право на административный иск»[141]. Впрочем, в полной мере подобная практика так и не сложилась в самодержавном устройстве России. Речь может идти лишь об элементах административной юстиции, входящих в компетенцию I департамента Сената и реализовывавшихся посредством подачи «жалоб частных лиц».

А. Н. Бикташева, Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти, 2014

В том же 533 г. был составлен и обнародован сборник извлечений из сочинений классических юристов из 50 книг под названием «Digesta» (собранное), или «Pandectae» (все вмещающее), получивший обязательную силу. После окончания кодификации Юстинианом был издан ряд законов, известных как «Новеллы» (т. е. новые законы), которые были объединены в сборник уже после смерти Юстиниана. В Средние века «Институции», «Дигесты», «Кодекс» и «Новеллы» в совокупности получили название Corpus juris civilis («Свод гражданского права»).

О. И. Гордеев, Римское право, 2011