Правовые гарантии

Правовы́е гара́нтии (или надлежащая правовая процедура) — свод правил, в соответствии с которым государство должно уважать все законные права, принадлежащие человеку. Правовые гарантии уравновешивают полномочия государства с законом страны, защищая частных лиц от властей. Если государство причиняет ущерб человеку и за этим не следует надлежащая правовая процедура, это является нарушением правовых гарантий и противоречит норме права.

Правовые гарантии часто интерпретируются как нечто ограничивающее законы и процессуальные действия (см. процедура рассмотрения дела с надлежащим соблюдением норм материального права), когда судьи (а не законодатели!) могут определять и гарантировать фундаментальную справедливость и свободу. Эта интерпретация была признана спорной, она сходна с понятиями естественного права и процедурной справедливости, используемыми в ряде стран. Эта интерпретация правовых гарантий иногда выражается как принуждение государства быть справедливым по отношению к народу и не применять к нему физических мер воздействия.

Правовые гарантии не применяются в современном английском праве, хотя два понятия близки им — это естественное право (которое обычно применяется лишь к решениям административных ведомств и некоторым видам частных организаций вроде профсоюзов) и британский конституционный принцип нормы права, описанный А. В. Дайси и другими. Однако ни одно из этих понятий чётко не соответствует американскому принципу правовых гарантий, который в настоящее время содержит много подразумеваемых прав, отсутствующих в древнем или современном понятии правовых гарантий в Англии.

Правовые гарантии возникли из статьи 39 Великой хартии вольностей в Англии. Когда английское и американское право постепенно разошлись, правовые гарантии в Англии не сохранились, а в США были включены в Конституцию.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Далее можно выделить конституционные нормы, которые напрямую в тексте Конституции РФ не относятся к разделу о судебной власти и лежат в сфере функционального назначения судебной власти, призванной гарантировать права и свободы человека и гражданина, закрепленные в Конституции. Эти полномочия можно определить как общие конституционные полномочия судов в сфере гарантий правового статуса личности, поскольку они гарантированы государственно-правовыми средствами, в том числе судебной защитой.

А. А. Гравина, Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации, 2011

В Федеральном законе от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», в отличие от одноименного Федерального закона от 28 августа 1995 г. № 154, нет упоминания о муниципальном праве. Но есть ст. 4 «Правовая основа местного самоуправления», в которой перечисляются виды правовых актов, регулирующих вопросы местного самоуправления. Эти акты и являются источниками муниципального права, определяемыми по субъектам правового регулирования. Закон № 131-Ф3 дает полный перечень указанных актов в иерархической последовательности. Впервые в качестве одной из правовых основ местного самоуправления называются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, которые в соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации. К таким международным договорам относится Европейская хартия местного самоуправления, ратифицированная Россией в 1998 г. Однако, хотя эта Хартия служит образцом демократического устройства местного самоуправления в Европе, Конституция РФ и федеральные законы, как отмечает Конституционный Суд РФ, закрепляют более высокий, чем это предусмотрено международными обязательствами России, уровень гарантий самостоятельности местного самоуправления, который субъекты Российской Федерации не вправе занижать или ограничивать[18]. Речь идет прежде всего о гарантиях правовых, которые не всегда подкрепляются гарантиями экономическими или политическими. Этот и многие другие выводы, содержащиеся как в констатирующей, так и резолютивной части решений Конституционного Суда РФ, вынесенных по итогам проверки конституционности актов или отдельных норм муниципального права, содержащихся в федеральных законах, имеют общеобязательный характер и потому признаются источниками муниципального права.

В. И. Васильев, Муниципальное право России, 2012

Обращение к юридической литературе показывает, что «управленческую» концепцию поддерживает большинство ученых[55]. «Широкое» понимание административного процесса соответствует современным тенденциям правотворческой деятельности российского парламента и органов исполнительной власти в условиях, когда необходимо принимать такие законы и иные нормативные акты, которые создавали бы правовые гарантии защиты граждан от неправомерных действий и решений со стороны субъектов государственного управления[56].

С. А. Шатов, Административная юрисдикция. На примере деятельности органов государственного пожарного надзора, 2007

Одной из наиболее распространенных является точка зрения, в соответствии с которой в рамках отрасли конституционного права выделяется подотрасль прав и свобод человека и гражданина[80]. Не менее широкое распространение получила другая позиция, в соответствии с которой права и свободы человека и гражданина рассматриваются как институт конституционного права[81]. Иногда в качестве подотрасли выделяются не «права и свободы человека и гражданина», а конституционно – правовой статус личности. В частности, отмечается, что конституционно – правовой статус личности является самостоятельной подотраслью конституционного права с самостоятельными предметом регулирования, принципами, институтами и т. д.; при этом институтами конституционно – правового статуса личности указываются принципы, гражданство, система конституционных прав, свобод и обязанностей, система конституционно – правовых гарантий, источники конституционных прав, свобод и обязанностей, конституционная ответственность[82].

Коллектив авторов, Институты конституционного права, 2013

К тому же с чисто юридической точки зрения знание правовых аспектов жизни несовершеннолетних, как то: прав, свобод, обязанностей, ответственности и т. д., – позволяет их родителям и законным представителям качественно повысить уровень правовых гарантий жизни своего ребёнка, в том числе посредством готовности самостоятельно защищать права несовершеннолетнего в суде.

Коллектив авторов, Ювенальная юриспруденция. Том 1, 2016

Сказанное касается не только вещей, но в равной степени и реализации результатов работы и услуг, непосредственно предназначенных для удовлетворения материальных и духовных потребностей субъектов гражданского права. Для того чтобы превратить «право на право» в реальную вещь, результат работы или услугу, необходимы полновесные правовые гарантии. В статье 390 ГК РФ об ответственности кредитора, уступившего требование, предусматривается лишь, что первоначальный кредитор при этом отвечает перед новым кредитором за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за неисполнение этого требования должником, кроме случаев, когда первоначальный кредитор принял на себя поручительство за должника перед новым кредитором. Для того чтобы право было реальным правом, должно существовать реальное правовое государство, в котором все нормы исполняются. Чем слабее степень исполняемости права, тем призрачнее становятся эффективность и работоспособность рассматриваемой концепции «право на право». Российское гражданское законодательство не может оказаться в стороне от использования данной концепции. На первых порах важно определить сферу применения виртуализируемых субъективных гражданских прав в качестве объектов гражданских правоотношений. В настоящее время она распространяется на обязательственные правоотношения, за исключением перехода прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. Прежде всего речь идет об обязательствах, возникающих из договора цессии, договора коммерческой концессии, договоров об уступке права на использование результатов интеллектуальной деятельности, включая лицензионные договоры, договоров о проведении торгов посредством аукционов и конкурсов, договоров, заключаемых на валютных и товарных биржах, других гражданско-правовых договоров при условии, если это не противоречит основным началам гражданского законодательства. Квиртуализирующимся правам следует относить и права их обладателей на депозитные расписки, связанные с реализацией акционерными обществами акций, депонированных по соглашениям, заключаемым с иностранными банками и иными кредитными организациями.

В. П. Мозолин, На пике времени. Избранные труды. В поисках научной истины, 2014

Провозглашение субъективного права в нормативном акте само по себе является формальностью, которая для своего претворения в жизнь нуждается в установлении механизма реализации указанного права, закреплении комплекса иных субъективных прав по защите искомого права, а также определении исчерпывающего перечня оснований и пределов правомерного (допустимого) ограничения субъективного права (в случае, если ограничение соответствующего субъективного права допустимо в принципе). Только при наличии указанных основных правовых гарантий реализации субъективных прав можно говорить о реальности последних.

Д. А. Малый, Конституционное право на объединение в Российской Федерации, 2003

Концепция правового государства стала ответом абсолютистскому государству, которое характеризовалось отсутствием свобод, концентрацией власти и безответственностью власти перед обществом, а юридические гарантии правового государства соответствовали требованиям современного конституционализма. По мнению Д. Валадеса, конституционализм включает в себя два базовых элемента, которые по прошествии времени стали рассматриваться как синонимы правового государства, – это верховенство конституции и разграничение функций при осуществлении власти[132]. В каждой стране различные концепции обязывающей силы права создали характерную для данной страны систему конституционализма[133].

И. А. Кравец, Конституционное правосудие: теория судебного конституционного права и практика судебного конституционного процесса, 2017

Для обеспечения деятельности и эффективного исполнения обязанностей адвоката государство должно гарантировать адвокатскую неприкосновенность. Адвокатская неприкосновенность в соответствии с международным правом – это комплекс мероприятий в виде организационных и правовых гарантий правозащитной деятельности адвоката в целях обеспечения юридической помощи населению, что является обеспечением одного из основных прав человека – права на защиту.

М. Б. Смоленский, Адвокатура в Российской Федерации, 2003

Согласно правовой позиции, выраженной КС РФ в Постановлении от 18 января 1996 г. № 2-П[24], разделение единой государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную предполагает установление такой системы правовых гарантий, сдержек и противовесов, которая исключает возможность концентрации власти у одной из них, обеспечивает самостоятельное функционирование всех ветвей власти и одновременно – их взаимодействие. Органы законодательной и исполнительной власти в пределах своей компетенции действуют независимо друг от друга, каждая власть формируется как самостоятельная, а полномочия одной власти по прекращению деятельности другой допустимы только при условии сбалансированности таких полномочий, обеспечиваемой на основе законодательных решений.

А. Н. Борисов, Комментарий к Закону Российской Федерации от 26 июня 1992 г. №3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» (постатейный), 2008

10. Закрепление основополагающих принципов деятельности частных судебных приставов – законность, независимость, самоуправление, корпоративность, равноправие, платность оказываемых услуг, а также возложение на них обязанности по обеспечению соблюдения минимальных гарантий правовой защиты участников исполнительного производства в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, иными федеральными законами.

Г. Д. Улетова, Проект Федерального закона Российской Федерации «Об исполнительной деятельности частных судебных приставов-исполнителей», 2005

Вопрос, кому реально принадлежит право собственности на накопления, концентрируемые в фондах обязательного страхования, имеет принципиальное значение, поскольку от этого зависят правовые гарантии сохранности этих средств. В этой связи, по моему мнению, предусмотренные в российском законодательстве нормы о том, что государственные внебюджетные фонды являются объектами государственной собственности (ст. 143 БК РФ), не согласуются с Конституцией РФ.

Сборник статей, Очерки конституционной экономики. 10 декабря 2010 года: госкорпорации – юридические лица публичного права, 2010