Контрагент

Контраге́нт (лат. contrahens — заключающий договор, действительное причастие настоящего времени от contrahere — заключать договор, досл. сцеплять, стягивать вместе; однокоренное с contractum; возведение к контр- и агент является народной этимологией) — одна из сторон договора в гражданско-правовых отношениях.

В договоре каждому из обязательств сторон взаимно противостоит (корреспондирует) право другой стороны и наоборот. В гражданско-правовых отношениях под контрагентом понимается одна из сторон договора. В роли контрагента выступают обе стороны договора по отношению друг к другу. Каждый из партнёров, заключающих контракт, считается контрагентом. Контрагентом могут называть, например, подрядчика — физическое или юридическое лицо, которое обязуется сделать определённую работу, согласно заданию заказчика, получая за это вознаграждение.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Подразделение договоров на односторонние и взаимные также связано с определенными практическими задачами. В одностороннем договоре обязанности возлагаются только на одного из контрагентов, который и должен исполнить их в момент, определенный договором. Во взаимном договоре обязанности возлагаются на каждого из контрагентов. Поэтому здесь возникает вопрос об очередности исполнения контрагентами лежащих на них обязанностей… По общему правилу оба контрагента должны выполнить свои обязанности одновременно, и следовательно, но каждая сторона вправе отказывать в исполнении другой стороне, пока не последует встречное исполнение.

Олимпиад Иоффе, Избранные труды. Том III, 2004

Согласно п. 1 ст. 430 ГК РФ договор в пользу третьего лица – это договор, по которому должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или неуказанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства. Как справедливо отмечает М. И. Брагинский, основным признаком третьего лица являются его правоотношения с одной или обеими сторонами[120]. Далее профессор приходит к выводу, что для рассматриваемого договора характерны, как вытекает из ст. 430 ГК РФ, по крайней мере три элемента: третье лицо всегда противостоит в качестве кредитора одной из сторон первоначального договора (1), первоначальный договор в принципе создает у третьего лица права, а не обязанности (2), при отказе третьего лица от обговоренного права его может осуществить сам контрагент, выступивший в роли кредитора (3)[121]. Далее исследователь подчеркивает, что для того, чтобы третье лицо стало кредитором, в обязательстве необходимы по общему правилу два юридических факта: заключение соответствующего договора и изъявление третьим лицом согласия принять обговоренное в свою пользу право[122]. Вышеуказанное в полной мере относится и к переводному векселю. Но этого еще недостаточно. Отсутствие юридических фактов не порождает никаких правовых отношений между векселедателем простого векселя, его плательщиком (акцептантом) и первоприобретателем (векселедержателем). Чтобы связать эти три субъекта в конкретном правоотношении вексельного обязательства, необходима одновременная совокупность следующих юридических фактов.

Владислав Уруков, Правовое регулирование векселя в российском гражданском праве, 2004

Одним из таких случаев является договор в пользу третьего лица. В соответствии с п. 1 ст. 430 ГК РФ договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу. При этом по общему правилу п. 3 ст. 308 ГК РФ третье лицо приобретет только права, но не обязанности[74]. Однако в синаллагматических правоотношениях не может быть обязанностей только у одной из сторон (должника по отношению к контрагенту или третьему лицу) – должны быть и обязанности по отношению к этой стороне. Следовательно, обязанности сохраняются за контрагентом, заключившим договор в пользу третьего лица. Таким образом, на одной из сторон договорного правоотношения имеет место «расщепление» прав и обязанностей между двумя субъектами. На такую ситуацию уже прямо или косвенно обращалось внимание в литературе, при этом подчеркивалось, что множественность лиц здесь отсутствует[75]. Это указание, безусловно, верно, но лишь применительно к тем случаям, когда речь идет о множественности лиц в ее традиционном, общепринятом понимании. Однако это не освобождает нас от обязанности ответить на вопрос: что представляет собой это правоотношение, где права и обязанности одной из сторон распределены между двумя лицами?

М. М. Харитонов, Множественность лиц на стороне работодателя. Научно-практическое пособие, 2011

По мнению Е. А. Суханова, содержание договора как соглашения (сделки) составляет совокупность согласованных сторонами договора условий, в которых закрепляются права и обязанности контрагентов, составляющие содержание договорного обязательства.[43] Такое же мнение высказывали в различное время А. Ю. Кабалкин[44] и О. А. Красавчиков[45].

Константин Забоев, Правовые и философские аспекты гражданско-правового договора, 2003

Справедливо будет отметить, что основная часть антимонопольных ограничений свободы договора применяется в отношении субъекта, занимающего доминирующее положение на рынке. Ведь именно такой хозяйствующий субъект обладает широкими возможностями навязывать собственную волю контрагентам, нарушая тем самым еще и принцип равноправия сторон. Так, субъект, занимающий на товарном рынке доминирующее положение, может или заключить договор с невыгодными для контрагента условиями, или не заключать договор вообще, или заключать договор с ограничительными условиями[257].

Коллектив авторов, Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве, 2015

В подтверждение этого достаточно сослаться хотя бы на разграничение договора купли-продажи и договора подряда, проведенное в учебнике по гражданскому праву. Несмотря на то, что содержанием правоотношения авторы учебника считают действия обязанных лиц или их поведение, соответствующие договоры разграничиваются ими не по этому признаку, а по характеру правомочий и обязанностей сторон в названных договорах. «В договоре купли-продажи, – говорится в учебнике, – основные права и обязанности сторон определяются обязанностью поставщика передать вещь в собственность покупателя. В договоре подряда основные права и обязанности сторон определяются обязанностью подрядчика изготовить вещи, выполнить обусловленную в договоре работу»[106]. Нельзя, разумеется, разграничить эти договоры соответственно тому, что договор купли-продажи по своему содержанию является передачей вещи в собственность покупателя (поведение продавца как обязанного лица), а договор подряда – изготовлением вещи или выполнением определенной работы (поведение подрядчика как обязанного лица), поскольку содержание договора сводится не к самому поведению обязанных лиц, а к обеспечению этого поведения, путем предоставления прав одному и возложения обязанностей на другого из его контрагентов.

О. С. Иоффе, Избранные труды. Том I, 2003

Здесь предпочтение отдается воле лица, вступающего в гражданские правоотношения, как правило, в интересах третьих лиц. Есть ли такие ограничения на совершение сделки или нет, контрагенту трудно узнать только по волеизъявлению. В ином случае он вступает, к примеру, в договорные отношения, ориентируясь только на волю контрагента, утверждающего, что для него не существуют какие-либо ограничения полномочий на совершение сделки.

В. Н. Уруков, Общее учение о векселе, 2014

Отмечается, что при возникновении споров канадские правоведы рекомендуют судам выяснять способ формирования воли контрагентов в силу того, что статус сторон имеет асимметрию в пользу правообладателя в части возможности влиять на содержание договорных условий[95]. С другой стороны, изначально потенциальный пользователь вовсе не имеет никаких притязаний на исключительные права правообладателя, отношения нередко носят фидуциарный характер, а франчайзер не имеет обязанности заключать договор с первым встречным, тем более что он несет специфические риски, связанные со вступлением в данные отношения. Тогда на каком основании суд имеет право давать оценку действиям контрагентов и вмешиваться в экономическую деятельность субъектов частного права? Полагаем, что вопросы действительной координации интересов сторон при заключении договора – сфера исключительно частная, ведь в соблюдении интересов франчайзи прежде всего заинтересован франчайзер. Иными словами, вопросы экономической целесообразности участников отношений не должны входить в компетенцию органов власти, если правообладатель соблюдает информационную открытость и не вводит в заблуждение своих контрагентов[96].

А. А. Юрицин, Франчайзинг и договор коммерческой концессии. Итоги и перспективы правового регулирования, 2018

При этом методе урегулирование позиции каждого участника осуществляется против центрального контрагента. Он выступает единым кредитором для всех должников и единым должником по отношению ко всем кредиторам. Таким образом, урегулирование позиций всех должников производится путем платежа (поставки) в пользу центрального контрагента, а урегулирование позиций всех кредиторов – путем получения денежных средств (активов) от центрального контрагента. Урегулирование позиции участников торговли против центрального контрагента, а не против друг друга, т. е. полная смена сторон на этапе исполнения по сравнению с этапом заключения сделок, именуется в иностранной литературе как «новейшей» (англ. novation).

А. С. Емельянов, Комментарий к Федеральному закону «О клиринге и клиринговой деятельности» (постатейный), 2011

Существенная специфика брачного договора проявляется также в отражении в его конструкции принципа свободы договора. Одна из граней содержания принципа свободы договора заключается в том, что потенциальные участники договорных отношений, как правило, свободны в выборе контрагента (партнера) по договору. Только от свободной и независимой воли сторон зависит решение этого вопроса. Однако в конструкции брачного договора данный элемент содержания принципа свободы договора отсутствует. В соответствии со ст. 4 °CК РФ сторонами брачного договора могут быть только супруги, а также лица, намеревающиеся вступить в брак. Вследствие этого у супругов изначально отсутствует возможность выбора контрагента по договору. Противоположной стороной в брачном договоре для мужа может быть только жена, а для жены, соответственно, только муж. Для лиц, вступающих в брак, возможность выбора контрагента по брачному договору реализуется (только косвенным образом) посредством принятия решения вступить в брак с конкретным человеком.

А. Н. Левушкин, Брачный договор в Российской Федерации, других государствах – участниках Содружества Независимых Государств и Балтии: учебно-практическое пособие, 2012

«Отдельно взятый договор может быть только искусственно вычленен из оборота, – указывает профессор М.И. Брагинский. – В действительности по поводу осуществления договорных прав и обязанностей контрагенты вступают в различного рода связи с «третьими лицами», к которым относятся все, кто, не будучи сторонами правоотношения, своими действиями воздействуют на его динамику. Третье лицо – это тот, кто, не относясь к числу контрагентов, оказывается в юридически значимой связи с одним из них либо с обоими» [55].

И. Е. Кабанова, Правовое регулирование лизинга недвижимости в Российской Федерации: монография, 2013

Особенности поставочного договора касаются особого порядка его заключения. Сторона, получившая проект договора поставки, обязана рассмотреть его и либо оформить, либо, составив протокол разногласий, возвратить контрагенту. Поставщик и покупатель вправе в одностороннем порядке потребовать расторжения договора, если существенно нарушены его условия. Большое значение имеет условие о сроке поставки.

Коллектив авторов, Правоведение. Учебник для вузов морского и речного транспорта, 2008

Кроме того, § 305с ГГУ содержит положения о «неожиданных и неоднозначных условиях», которые не признаются частью договора, если с учетом обстоятельств, в частности внешнего оформления договора, являются настолько необычными, что контрагент их инициатора не рассчитывал на их присутствие в договоре. При этом в соответствии с п. 2 § 305 ГГУ все сомнения, возникающие при толковании общих условий, толкуются в пользу контрагента инициатора. Указанное положение корреспондирует с правилом contra proferentem Принципов УНИДРУА, согласно которому в случаях, когда условия договора, выдвинутые одной стороной, являются неясными, предпочтение отдается толкованию, которое противоположно интересам этой стороны (ст. 4.6).

Д. П. Стригунова, Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 1, 2017

Так, по признаку наличия встречного удовлетворения интересов во взаимоотношениях контрагентов по договору производится деление договоров на возмездные и безвозмездные. Если до официального признания договора пожизненного содержания и были некоторые расхождения во мнениях при решении вопроса о его возмездности (так, например, А. Штейнберг полагал, что договор является договором дарения под условием, М. И. Бару также предлагал относить подобные договоры к договорам дарения), то после помещения соответствующих правил в ГК 1964 г. таких разногласий больше не возникало. Как писал О. С. Иоффе, «в общей правовой характеристике договора, вытекающей из определения, не вызывает никаких сомнений только одни признак – возмездность, поскольку каждая сторона получает от другой встречное удовлетворение: приобретатель – в виде жилого дома или его части, а отчуждатель – в виде пожизненного содержания».[47] Сегодня все авторы признают, что договор является безусловно возмездным, то есть встречная обязанность в предоставлении материального или иного блага обязательна. Причем договор является возмездным независимо от того, выплачивается ли получателю ренты помимо рентных платежей цена этого имущества или нет. Если имущество передано под выплату ренты бесплатно, то договор, тем не менее, остается возмездным, поскольку налицо встречное предоставление в виде рентных платежей. Однако, как уже было отмечено, возмездность договора не означает его эквивалентности, поскольку рентные платежи не рассматриваются в качестве эквивалента стоимости переданного имущества. Объем платежей невозможно определить заранее, он зависит от продолжительности договора.

О. А. Маркова, Договор ренты в российском гражданском праве, 2007

Факторинговые отношения возникают между тремя сторонами, как и правоотношения по уступке права требования. Первой стороной закон называет «клиента», это и есть наш малый предприниматель, попавший в затруднительную ситуацию из-за недобросовестных контрагентов. У него есть неисполненное реальное денежное требование к своему партеру по бизнесу, который обязуется исполнить его в будущем, либо намерен судиться из-за суммы долга с клиентом (предпринимателем). Клиент, однако, нуждается в деньгах уже сейчас, а не в «будущем», и потому по договору факторинга он как бы «продает» свое право требования возврата долга со своего клиента банку, иной кредитной организации. Банк, который фактически «купил» это право требования у предпринимателя, именуется в законе как финансовый агент, а должник, который не исполнил своих требований перед предпринимателем – должником. Рассмотрим подробнее данные правоотношения.

А. А. Батяев, Кредиты для малого бизнеса в условиях кризиса, -1

Из указанной формулировки вполне определенно следует недопустимость существования правоотношения по договору купли-продажи чужого товара, которое, действительно, никак не вписывается в рамки российского правопорядка. Иначе разумный законодатель указал бы на возникновение оснований для эвикции до заключения договора. В то же время ответственность за эвикцию не может быть внедоговорной, ибо она наступает у продавца перед покупателем, т. е. исключительно в отношениях между договорными контрагентами.

В. В. Груздев, Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга 2. Отдельные аспекты защиты, 2014

Обратим внимание на то, что при исследовании любого случая дарения мы приходим к выводу о том, что договор дарения обязательно должен состояться как реальный договор. Не является исключением и договор дарения вещей. Вообще консенсуальная модель сделки противоречит существу дарения. Консенсуальность характерна для тех договоров, в которых имущественные интересы сторон являются сопоставимыми в том смысле, что каждая из сторон заинтересована в каком-либо встречном эквивалентном предоставлении. Отношения экономического базиса по эквивалентному обмену материальными благами предопределяют необходимость предоставления равноценных побудительных и защитных средств каждому из контрагентов, что и обеспечивается возложением обязанности имущественного предоставления на одну из сторон договора непосредственно с момента его заключения. Иначе говоря, консенсуальностъ является неотъемлемым качеством любого возмездного договора, порождающего взаимные обязательства, которые, с точки зрения отношений экономического базиса, характеризуются эквивалентностью. Отношения же дарения по своей экономической природе являются без эквивалентными (движение стоимости происходит в одном направлении – от дарителя к одаряемому), что не позволяет поставить дарителя в положение, которое являлось бы для него заведомо обременительным. В свою очередь, одаряемый, который при совершении дарения будет находиться в положении лица, которое основательно обогатилось за счет другого лица, не может рассчитывать на понуждение дарителя к передаче дара. В противном случае, его поведение должно рассматриваться через призму недобросовестности. Учитывая изложенное, а также руководствуясь справедливым и разумным началом при урегулировании частных отношений, считаем, что договор дарения может быть построен исключительно по модели реального договора.

Н. Г. Соломина, Гражданское право. Отдельные виды договоров, 2018

Консенсус интересов означает взаимные обязательства всех участников деловых отношений не нарушать суверенитета своих контрагентов. Такие обязательства не принимаются непосредственно участниками сделок при их заключении, они формируются в процессе развития и постоянного воспроизведения деловых отношений на началах взаимной выгоды сторон и составляют обязательное условие системы бизнеса.

Е. А. Татарников, Экономика предприятия. Ответы на экзаменационные вопросы, 2009

С. Ефимова, Т. Пешкова, Н. Коник, С. Рытик выделяют экономическую природу данных отношений, в силу чего юридическая квалификация аутсорсинга в форме общепринятых договоров не имеет какого-либо правового значения, т. к. сущность данного экономического механизма различные договоры не меняют[96]. Представляется, что, если закрепленный в договоре аутсорсинг соответствует своим признакам, лежащим в его экономической природе, то вопросы юридического закрепления отношений – не только способ правильного оформления воли контрагентов, но и гарантия стабильности отношений, в т. ч. при обращении за защитой нарушенных прав в судебные органы. В противном случае неправильное определение сторонами названия (в т. ч. как аутсорсинг) и содержания договора, может быть истолковано правоприменителями как нарушение условий действительности сделки: несоответствие воли и волеизъявления сторон. Знание данных несоответствий может быть использовано недобросовестной стороной.

А. А. Юрицин, Аутсорсинг на рынке ценных бумаг, 2017

Но при рассмотрении мотивов участников рыночного обмена более важным является другое обстоятельство. Поскольку никакой контракт по определению не может быть полным и исчерпывающим, а его действие обычно распространяется на длительное время (например, договоры поставки заключаются, как правило, на год), стороны стремятся так сформировать условия договора, чтобы иметь возможность контролировать будущее поведение контрагента и снизить риски его возможного оппортунизма, под которым понимается преследование собственных интересов любыми доступными средствами, в том числе путём манипулирования информацией и искажённого представления собственных намерений [Williamson 1975: 26; Provan, Skinner 1989: 203–205]. Речь, таким образом, идёт о межвременной координации действий контрагентов.

В. В. Радаев, Кому принадлежит власть на потребительских рынках: отношения розничных сетей и поставщиков в современной России, 2011

Принцип свободы договора предполагает возможность предпринимателей самостоятельно решать вопросы заключения, изменения, расторжения договора, определять виды договоров и их условий, выбирать контрагентов по договору, если это не противоречит законодательству.

В. А. Горбухов, Коммерческое право: конспект лекций, -1

Договоры, относящиеся к первой из названных групп, характеризуются тем, что действие, являющееся содержанием права одной стороны, служит содержанием обязанности договорного контрагента. Передача купленного имущества является содержанием права покупателя в договоре купли-продажи и одновременно – содержанием обязанности продавца, тогда как оплата этого имущества – это содержание обязанности покупателя и права продавца. Элементарная модель договорного обязательства, по которой конструируется подавляющее большинство традиционных договоров.

Ю. Г. Басин, Избранные труды по гражданскому праву, 2003

По степени взаимосогласованности условий фьючерсный контракт стандартизирован, и стороны не обсуждают условия контракта. Они вправе указать лишь на два существенных условия – цену и объем биржевого актива. А при «внесистемных» торгах указывают также на наименование контрагента. Эти обстоятельства сближают фьючерсный контракт с договором присоединения.

О. И. Соснаускене, Учет ценных бумаг и валютных операций, 2008

Основная масса сделок – двусторонние, то есть договоры, которые во внешнеэкономических отношениях заключаются между двумя контрагентами. Многосторонние сделки совершаются реже, так как заключаются между тремя или более контрагентами.

В. В. Семенихин, Внешнеэкономическая деятельность, 2012

Трудовой договор не всегда был юридическим фактом – соглашением о содержании. В его истории были периоды, когда он был, если можно так сказать, соглашением о согласии выполнять работу у конкретного работодателя. По этому поводу Л. С. Таль писал: «Трудовой договор подчиняет работника власти хозяина и нередко обоих контрагентов внутреннему порядку хозяйственного предприятия… По отношению к этому порядку соглашение имеет не конститутивный, а ассентивный характер, то есть сводится к простому согласию или подчинению (adhesion)…»[64]. И после отмены трудовой повинности он по сути дела в течение продолжительного времени не был договором в буквальном смысле. Прежде всего потому, что договор предполагает свободу, о которой говорить не приходилось, потому что, будучи практически абсолютным работодателем, государство устанавливало свои правила регулирования трудовых отношений. К тому же сохранялась обязанность трудиться – воплощение несвободы, – и не работать было нельзя. Отсутствие частной собственности исключало предпринимательство, поэтому трудовой договор был наиболее подходящей формой, опосредовавшей нормальные для того времени трудовые отношения. Имеется в виду, что «за отсутствием соглашения под понятие трудового договора не подойдут: а) отношения, возникающие из трудовой повинности, а равно и выполнение других публично-правовых повинностей, например, воинской, судебной и других»[65].

Э. Н. Бондаренко, Трудовой договор как основание возникновения правоотношения, 2004

Закон страны продавца – lex venditoris – используется применительно к договорам, в которых стороны не указали характер применимого к их правоотношениям закона. В РФ эта привязка имеет значение для определения права страны, которое регламентирует полномочия контрагентам по внешнеэкономическим сделкам. Она применяется в договорах купли-продажи, других договорах, где продавцом считается: залогодатель – в договоре залога, хранитель – в договоре хранения, перевозчик – в договоре перевозки, наймодатель – в договоре имущественного найма, лизингодатель – в договоре лизинга и т. д. В случае заключения сделки на бирже, аукционе или на тендерных торгах данная привязка определяет необходимость применения права страны, где биржи, аукционы или торги проводятся, к договорам о производственном сотрудничестве, специализации и кооперировании, договорам о выполнении монтажных строительных работ применяется право страны, где эти работы проводятся, где создается окончательный предусмотренный договором результат.

Коллектив авторов, Международное частное право. Ответы на экзаменационные вопросы, 2009

В литературе существуют различные точки зрения на природу посредничества. Одни ученые под посредничеством понимают только фактические действия, направленные на сведение двух или нескольких контрагентов, подготовку сделки между ними и при этом не состоящие в изъявлении воли посредником. Другие, признавая посредником лицо, действующее на основании одного из договоров, входящих в группу договоров на оказание юридических услуг, тем самым переносят акцент с фактических на юридические действия. Третьи совмещают оба указанных подхода из признака предметной деятельности, который объединяет и фактического, и юридического посредника[68]. Рассмотри некоторые точки зрения.

С. В. Николюкин, Правовые технологии посредничества (медиации) в Российской Федерации: научно-практическое пособие, 2013

В соответствии с п.1 ст.51.4 Закона о рынке ценных бумаг заключение участниками торгов на организованных торгах договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, допускается при условии, что другой стороной по таким договорам является лицо, осуществляющее функции центрального контрагента. Участник торгов подает заявку на «покупку» или «продажу» контракта, центральный контрагент при наличии заявки противоположной направленности заключает два договора. Один договор заключается с участником торгов, который подал заявку на «покупку», другой договор заключается с участником торгов, который подал заявку на «продажу». Т.е. де-факто заключается одна сделка, сторонами которой являются участники торгов, а де-юре заключаются два самостоятельных договора, в каждом из которых стороной выступает центральный контрагент. Центральный контрагент «выступает единым кредитором для всех должников и единым должником по отношению ко всем кредиторам»[77]. Причем центральный контрагент является субъектом инфраструктуры рынка и своих имущественных или иных интересов по заключаемым договорам не имеет (не должен иметь).

Г. А. Малов, Кредитные организации на срочном рынке. Вопросы правового регулирования, 2017

Орган публичной власти можно рассматривать как сторону договора при условии его заключения компетентным органом публичной власти в любом из следующих случаев: а) если он прямо назван в качестве стороны договорного отношения; б) если из содержания договора прямо следует, что он заключался органом публичной власти в интересах публично-правового образования; в) из существа организационных отношений, предшествовавших заключению договора, для контрагента было очевидным, что стороной договорного отношения будет орган публичной власти, представляющий публично-правовое образование[36].

И. Е. Кабанова, Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: опыт межотраслевого исследования, 2016

Такая организация не вправе оказывать предпочтение одному лицу перед другим в отношении заключения публичного договора, кроме случаев, предусмотренных законом и иными правовыми актами. Для таких организаций, в нашем случае – для страховых компаний, действующих на рынке услуг по обязательному страхованию гражданской ответственности владельцев транспортных средств, исключается свобода договора: они не могут по своему усмотрению ни выбирать контрагента, ни решать вопрос о том, стоит ли вообще заключать страховой договор.

С. В. Дедиков, Обязательное страхование автогражданской ответственности, 2003

Включение в договор условий, ущемляющих законные права потребителя, является частью более широкой проблемы злоупотребления свободой договора в форме навязывания контрагенту «несправедливых» условий договора (unfair terms)[83].

М. В. Кратенко, Судебная практика по гражданским делам. Споры о защите прав потребителей: научно-практическое пособие, 2013

Действительно, как происходит правовое регулирование поведения участников общественно-производственных отношений? Включается ли то поведение, которое регулируется нормами права, лишь в идеологическое (правовое) отношение или оно является составной частью также и материального (экономического) отношения? Перед нами, например, меновое отношение, юридически оформленное посредством договора купли-продажи. Что же, в процессе исполнения договора продавец и покупатель выполняют два ряда действий: материальные – относящиеся к области экономики и юридические – относящиеся к области права? Нет, конечно! Одни и те же действия, ими совершаемые, обладают и экономической и юридической природой, – эти действия являются экономическими, поскольку они приводят к реализации менового отношения, но так как те же действия закреплены в договоре, а их совершение составляет обязанность договорных контрагентов, то они вместе с тем приобретают и юридический характер. Итак, перед нами одно и то же поведение, являющееся экономическим по содержанию и юридическим по форме.

О. С. Иоффе, Избранные труды. Том IV, 2009

Как видно, понятие векселеспособности тесно связано с общегражданским законодательством. Однако полной идентичности гражданской дееспособности и векселеспособности никогда не наблюдалось. Поскольку обязывание векселями связано с дополнительными обременениями и ужесточенной ответственностью, закон всегда стремился защитить «неразумных» лиц от попадания в тяжелое положение, а их контрагентов – от недоразумений. Поэтому пассивная векселеспособность, как правило, уже гражданской дееспособности. В дореволюционный период векселеспособностью обладали лица, достигшие 21 года. Но из них не могли обязываться векселями: 1) лица духовного звания всех вероисповеданий; 2) крестьяне, которые не имели или недвижимой собственности, или торгового свидетельства. Кроме этого, предусматривалась ограниченная пассивная векселеспособность для подвластных женщин, которые могли обязываться простыми векселями только с согласия мужа или родителей. Это ограничение не распространялось на выдачу переводного векселя, а также на женщин, самостоятельно ведущих торговлю.

Е. Н. Абрамова, Составление векселя, 2006

Г. Ф. Шершеневич отмечает, что «различаются договоры односторонние и двусторонние. Некоторые договоры создают отношение, из которого обнаруживается для одного контрагента только право, для другого только обязанность».[49]

Сборник статей, Право. Гражданин. Общество. Экономика. Выпуск 2, 2008

По своей юридической сущности взаимное страхование, как, впрочем, и частное страхование рабочих, заключенное предпринимателем на свое имя, – представляло собой договор в пользу третьих лиц, где контрагентами являлись, с одной стороны, страховые общества, с другой – предприниматели, третьими лицами, в пользу которых заключался договор, были рабочие.

А. В. Морозов, Испытано временем: 100 лет обязательному социальному страхованию в России (1912-2012), 2012

О.С. Иоффе указывает, что, если участники обязательства нарушают хотя бы одно из условий его надлежащего исполнения, обязательство не прекращается, а трансформируется, изменяется, поскольку в этом случае к основной обязанности неисправного контрагента присоединяются новые, дополнительные обязанности – по уплате штрафов, возмещению убытков и т. д. Лишь после того как стороны совершат все вытекающие из обязательства действия, наступает момент, когда оно признается прекращенным[45].

Д. В. Добрачев, Развитие института возмещения убытков в свете модернизации российского гражданского законодательства: научно-практическое пособие, 2012

В.П. Мозолин обращает внимание на проблему иммунитета, в связи с которой среди участников отношений государственно-частного партнерства может возникнуть неравенство. Как полагает ученый, если на стадии заключения договора субъекты государственно-частного партнерства действуют в рамках гражданского права, можно говорить об их равенстве, но когда речь заходит об ответственности за нарушение договорных условий, равенство исчезает[44]. Так, А.В. Демин считает, что государство не может быть поставлено в положение обычного частного лица, и государственный контрагент должен обладать некоторыми преимуществами и прерогативами. Такие преимущества вытекают из его положения субъекта, реализующего общее благо, публичные интересы. А.В. Демин полагает, что государство вправе воспользоваться своими прерогативами, если того требует разумная забота об общем благе, и вмешаться в договор, даже если такие действия выходят за рамки гражданского права и гражданско-правовые средства не позволяют оперативно и эффективно это сделать[45]. А.И. Елистратов приходит к выводу, что, поскольку государство в своих имущественных отношениях с частным предпринимателем подчиняется общим положениям гражданского права, а в деятельности, нормирующей публичные службы, прибегает к особым формам административного права, в этом сложном юридическом акте приходится различать цивилистические и административно-правовые аспекты[46].

А. В. Белицкая, Комментарий к Федеральному закону от 13 июля 2015 г. № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», 2016

При отнесении сделки к категории крупных законодатель использует понятие «несколько взаимосвязанных сделок», не раскрывая его содержание. В судебно-арбитражной практике в ряде случаев за основу берется цель заключения каждой сделки[39] и ее обусловленность разными обстоятельствами, время и причины возникновения данных обстоятельств[40]; отсутствие возникновения новых обязательств по другому договору[41] и т.д. В других случаях обращается внимание на влияние подобных сделок на основную производственную деятельность акционерного общества[42]. Представляется, что, пока на законодательном уровне не будет закреплено содержание понятия «взаимосвязанные сделки» или критерии определения взаимосвязанности сделок, судам придется в каждом случае рассматривать совокупность всех обстоятельств (предмет сделки, существенные условия сделок, совершение их одним и тем же контрагентом, временной промежуток, в течение которого заключались сделки, и т.д.)[43].

К. М. Алиева, Сделки акционерного общества, 2008

Согласие на совершение сделки в большинстве случае подразумевает под собой активные действия лица, его дающего, которые выражаются в устной, письменной форме, конклюдентных действиях. Важно также, чтобы и лицо, которому адресовано согласие, с уверенностью могло полагать, имея при этом соответствующие доказательства, что такое согласие им получено. В противном случае доказать получение согласия будет просто невозможно. В связи с этим форма выражения согласия на совершение сделки должна выполнять две важнейшие функции. Во-первых, довести волю лица в отношении совершаемой с его одобрения сделки как самому заинтересованному в ней лицу, так и его контрагентам по сделке. Во-вторых, предоставить заинтересованному лицу доказательства получения такого согласия. Из всех возможных форм (устная, письменная, конклюдентные действия) волеизъявления наиболее предпочтительной вследствие четкости фиксации является письменная форма. Учитывая, что норма ст. 157.1 ГК РФ носит общий характер, более эффективным средством правового регулирования представляется закрепление в ней правила о возможности выдачи согласия в простой письменной форме, если иное не установлено законом либо соглашением сторон.

Е. В. Накушнова, Граждане как субъекты гражданских правоотношений. Учебно-методическое пособие, 2018

Контракт внешнеторговой купли-продажи представляет собой основной коммерческий документ, оформляющий внешнеэкономическую сделку. Его функциями являются, во-первых, юридическое закрепление отношений между контрагентами; во-вторых, определение порядка, последовательности и способов совершения сделок между партнерами; в-третьих, закрепление мер по обеспечению выполнения обязательств сторонами.

С. В. Николюкин, Купля-продажа товаров во внешнеторговом обороте: учебное пособие, 2010

Согласно условию «в» уверенность в том, что в результате конкретной операции произойдет увеличение экономических выгод организации, может быть достигнута при получении в оплату актива или отсутствии неопределенности в его получении. Под отсутствием неопределенности в получении актива в условиях российской действительности может пониматься продажа товаров (продукции, работ, услуг) надежным контрагентам, с которыми организация– продавец сотрудничает на протяжении значительного периода времени, предоплата, передача покупателем собственного векселя в качестве обеспечения им своих обязательств по договору или поручительство третьих лиц за исполнение покупателем своих обязанностей.

Ж. Г. Леонтьева, Бухгалтерский и налоговый учет доходов и расходов коммерческих организаций, 2003

Получается, что имеет место узаконение противозаконных действий путем формальной констатации факта заключения контракта. Более того, при решении вопроса о признании торгов недействительными суды руководствуются общими положениями ГК РФ (ст. 449)[44], и это несмотря на наличие ФЗ «О контрактной системе», который содержит весьма скупое основание недействительности определения контрагента: нарушение положений главы закона по иску заинтересованных лиц (ст. 47). Однако, как мы выяснили, судьи признают разнообразные нарушения незначительными, ссылаются на невозможность защиты прав ввиду наличия контрактных отношений. В связи с этим ФЗ «О контрактной системе» должен содержать строгие основания прекращения контрактных отношений.

А. А. Юрицин, Особенности механизма правового регулирования организационных отношений в рамках контрактной системы закупок для удовлетворения государственных и муниципальных нужд, 2017

8. Седьмой принцип – имущественная ответственность за несоблюдение договорных условий – тесно связан с принципом взаимного контроля участников расчетов. Суть этого принципа заключается в том, что нарушения договорных обязательств в части расчетов влекут применение гражданско-правовой ответственности в форме возмещения убытков, уплаты неустойки (штрафа, пени), а также иных мер ответственности. Надлежащий контроль позволяет предотвратить неисполнение обязательств как своих, так и контрагентов, а если они не выполнены последними, практически полностью возместить причиненные убытки и тем самым ослабить негативные последствия.

Коллектив авторов, Деньги, кредит, банки. Краткий курс, 2013

С учетом приведенных определений внешнеторговой сделки можно выделить следующие ее признаки: сделка всегда имеет внешний характер; контрагенты в сделке – из разных стран;

С. В. Николюкин, Международный коммерческий арбитраж, 2009