Европейцы

Европейцы — жители стран Европы, либо все остальные выходцы европейских народов, живущие за пределами Европы. Иногда этот термин также используется для описания части групп народов европеоидной расы, в настоящее время доминирующих в Европе и ранее доминировавших в Северной Африке и Малой Азии, или в отношении жителей и граждан Европейского союза (в основном, при сравнении их с жителями других стран, например, американцами).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Ко времени появления испанских каравелл под командованием Христофора Колумба у восточного побережья Нового Света (октябрь 1492 года) Северная и Южная Америка, включая острова Вест-Индии, была населена множеством племен и народностей. С легкой руки прославленного мореплавателя, предполагавшего, что он открыл новые земли Индии, их стали именовать индейцами. Эти племена находились на разных уровнях развития. По мнению большинства исследователей, до европейского завоевания самые развитые цивилизации Западного полушария сложились в Мезоамерике и в Андах. Термин «Мезоамерика» был введен в 40-х годах XX столетия германским ученым Паулем Киргофом. С тех пор в археологии так обозначают географический регион, включающий в себя Мексику и большую часть Центральной Америки (до полуострова Никойя в Коста-Рике). Именно эта территория ко времени открытия ее европейцами была заселена множеством индейских племен и являла собой пеструю картину культур, которые они представляли. По верному определению чешского американиста Милослава Стингла, «культуры эти находились на различных ступенях развития родового общества, и общие закономерности эволюции, свойственные первобытно-общинной формации, проявлялись здесь во множестве местных вариантов и форм». К наиболее ярким и развитым цивилизациям Древней Америки (доколумбового периода) ученые относят такие культуры, как ольмекская, теотихуакан-ская, майяская, тольтекская и ацтекская.

Александр Веретенников, Города майя и ацтеков, 2003

Несколько иначе шло сложение народов Колумбии и Венесуэлы, освободившихся от испанского господства тоже в начале XIX в. Там большинство руководителей повстанческого движения были не индейцы, а негры или мулаты. Сам генерал Боливар в 1819 г. высказался по этому поводу так: «Наш народ нельзя сравнить с европейцами или североамериканцами. Наше население скорее смесь африканцев и американцев, чем выходцев из Европы, ибо сами испанцы по своему характеру, инстинктам и африканской крови, которая течет в их жилах, вряд ли могут быть причислены к европейцам. Невозможно определить, к какой человеческой семье мы принадлежим. Большинство индейского населения было перебито, европеец смешался с американцем и африканцем, а последний с индейцем и европейцем. Рожденные одной и той же матерью, наши отцы, разные по происхождению и крови, являются иностранцами, и все отличаются друг от друга цветом кожи...» [166, стр. 96]. А этот народ, сложившийся в Венесуэле в XVII – XVIII вв., весьма сильно изменил характер ландшафта путем разведения культурных растений и акклиматизации чуждых Америке животных – лошадей и коров. По-разному протекали процессы этногенеза и в других областях Латинской Америки. Иногда решающую роль играла природа, иногда – состав исходных популяций, иногда – наличие разных культурных традиций, но именно явление объективно протекавшего процесса этногенеза обусловило крушение грандиозного плана генерала Боливара – создания единой латиноамериканской империи. Воплощение замысла философской мысли разбилось об историко-природную реальность, каковой и является этногенез.

Лев Гумилев, Этносфера: история людей и история природы

Вопрос Яли касался лишь бросавшегося в глаза контраста между образом жизни новогвинейцев и белых европейцев. Но его можно экстраполировать и на множество других контрастов современности. Народы евразийского происхождения, особенно те, кто до сих пор живет в Европе и Восточной Азии, а также те, кто обрел новую родину в Северной Америке, со своим богатством и могуществом занимают доминирующее положение в современном мире. Другие народы, в том числе большинство африканских, сбросили европейское колониальное владычество, но остались далеко позади. Третьи, например аборигены Австралии, обеих Америк и южной оконечности Африки, перестали даже быть хозяевами своей земли – как следствие завоевания и истребления, иногда поголовного, которому подвергли их колонизаторы-европейцы.

Джаред Даймонд, Ружья, микробы и сталь. История человеческих сообществ

На то, что все эти знаменитые культурные эпохи – эллинизация, латинизация, распространяющееся влияние европейцев (начиная с XVI в.) на весь мир, что нашло отражение в колонизации – являются вариантами одного явления (вестернизации), указывает общая структура происходящего. Согласно описанию, данному Померанцем (1990) для вестернизации XX века, в результате вестернизующей волны образуется слой «интеллигенции» – верхов общества и наиболее образованных групп, сильнее затронутых западным влиянием, и «народ». Это уже не прежний народ, выделяемый по признаку этничности. Это народ, противопоставленный интеллигенции; народ традиционный, составляющий большинство, «необразованный» (не приобщенный к западной культуре). Если мы взглянем на эллинизацию, происходившую в последние века перед началом Новой эры, то увидим, что в результате эллинизации возникала следующая картина. Верхушка местного азиатского общества, вовлеченная в административный аппарат империи наследников Александра Македонского, а также греческие поселенцы, проживающие преимущественно в городах, составляли эллинизированный слой. Они назывались «эллинами», независимо от происхождения. Еще в предшествующую эпоху классической Греции греком в греческой культуре считался не только этнический грек, но любой человек, получивший греческое воспитание (другое дело, что таких людей было относительно немного). В новых условиях распространения эллинистической культуры на огромные пространства Африки и Азии эллином стал называться любой человек, в той или иной степени подвергшийся эллинистическому влиянию. Остальное население (преимущественно сельское) придерживалось традиционного уклада и было значительно слабее охвачено эллинизацией. Эти сельские неэллинизированные области назывались «хора». То есть в результате эллинизации в неевропейских обществах возникли новые слои – «эллины» местного происхождения и хора, остальной народ. Последовавшее затем римское влияние еще усугубило ситуацию, «ромеями» называли римских подданных и подвергшихся латинизации людей независимо от их этнического происхождения.

Г. Ю. Любарский, Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие, 2000

А как быть с остальным Южным и Восточным Средиземноморьем, охватывающим не только Балканы севернее Пелопоннеса, но и Северную Африку, а также Малую Азию? С Египтом и Месопотамией, колыбелями первых цивилизаций? Является ли Западом Америка, колонизированная европейцами? И действительно ли Европейская часть России – это Запад, а азиатская, за Уралом, – в некотором смысле Восток? В период холодной войны СССР с его сателлитами повсеместно называли Восточным блоком. Но, конечно, СССР был продуктом западной цивилизации в той же степени, что и США. Господствующая в СССР идеология имела почти то же викторианское происхождение, что и национализм, аболиционизм и суфражизм: она зародилась и вызрела в круглом Читальном зале Британской библиотеки. Ее распространение стало продуктом европейской экспансии и колонизации не в меньшей степени, чем заселение Америки. В Средней Азии, как и в Южной Америке, европейцы управляли неевропейцами. В этом смысле события 1991 года стали просто гибелью последней европейской империи. При этом недавнее определение западной цивилизации, сформулированное Сэмюэлем Хантингтоном и получившее широкое распространение, исключает не только Россию, но и все православные страны. Запад, по Хантингтону, – это Западная и Центральная Европа (но не православная Восточная), Северная Америка (но не Мексика) и Австралазия. Запад – это не Греция, не Израиль, не Румыния и не Украина, как и не острова в Карибском море (хотя многие из них в той же степени Запад, что и Флорида)[49].

Ниал (Нил) Фергюсон, Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира, 2011

Несомненно, большинство современных европейцев без колебаний отдали бы предпочтение британской либеральной модели империи перед царским режимом. Хотя для этого есть веские причины, не стоит забывать и о недостатках, присущих либеральной империи. Приведем всего один пример: и Гвиччардини, и Юм отмечают, что намного предпочтительней быть подданным князя, нежели республики, из числа граждан которого твоя община исключена. Они пришли к этому выводу после изучения античности и эпохи городов-государств в Италии. Однако, этот вывод никогда не имел такого широкого подтверждения, как в колониях белых поселенцев. Это были самые демократические системы для своего времени. Но в том, что касается коренного населения и всех людей небелой расы, они были на уровне самых грубых и несправедливых систем, систематически экспроприировали землю у местного населения, лишали его большинства гражданских прав и, нередко, не только не препятствовали, но и одобряли этнические чистки и массовые убийства26. Для коренного населения традиционные бюрократические или аристократические империи были, в общем, намного предпочтительнее. В этом, возможно, содержится предупреждение. В той мере, в которой мы сегодня взаимозависимы в глобализованном мире, электорат «первого мира» имеет власть над развитием событий в Северной Америке и Европе. Если продолжить параллель с колониями белых поселенцев, демократия в «первом мире» не является гарантией того, что интересы зависимых в «третьем мире» будут учитываться.

Сборник статей, Российская империя в сравнительной перспективе, 2004

Поскольку этот период стал ключевым для возникновения наций и разделения Европы на регионы, он давно привлек внимание ученых и широкой общественности. Варианты гипотез, в которых древние национальные сообщества возникали в тех или иных условиях, преподавались в школах, и с введением системы всеобщего образования осталось очень мало современных европейцев, которые незнакомы по крайней мере с приблизительной историей своих стран. Однако именно на этом этапе история становится весьма приблизительной.

Питер Хизер, Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы, 2009

Вопрос этнической принадлежности стал животрепещущим с началом массовой иммиграции из стран Южной и Восточной Европы в 1880-х годах; в 1900-е годы эта иммиграция буквально захлестнула Америку, а пика достигла в 1914 году. В период между 1860 и 1924 годами, по замечанию Филипа Глисона, «этническая принадлежность обладала наибольшей значимостью для национальной идентичности, нежели когда-либо прежде или после»64. Как и в 1840-х и 1850-х годах, драматическое нарастание иммиграции привело к возникновению антииммиграционных интеллектуальных и политических движений. Противники иммиграции не проводили резкого различия между расой и национальностью, главным доводом против южных и восточных европейцев было обвинение в принадлежности к «низшим народам». Лига за ограничение иммиграции, учрежденная в 1894 году, выступила с заявлением, приглашая сделать выбор, кем заселять Америку – «людьми британского, германского и скандинавского происхождения, исторически свободными, энергичными, прогрессивными, или славянами, латинами и азиатами, исторически привыкшими подчиняться, атавистическими, инертными»65. Еще Лига предложила тест на образованность, через который должен был пройти всякий, желающий въехать в Соединенные Штаты, и Конгресс принял этот тест, преодолев вето президента Вильсона, в 1917 году. Иммиграционные ограничения усиливались также идеологией «англосаксонства», проповедниками которой выступали такие писатели и общественные деятели, как Эдвард Росс, Мэдисон Грант, Джозайя Стронг и Лотроп Стоддард.

Самюэль Хантингтон, Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности, 2004

Европейцы тратили также все больше сил на колонизацию остального мира. Это предполагало не только выяснение того, что представлял собой этот остальной мир и как в нем следовало действовать, но и установление власти и прав собственности. Даже там, где империалистической деятельностью сначала занимались частные компании, на смену им вскоре пришли государства, разделившие мир на земли различных европейских держав (особенно в «драчке» за Африку в конце XIX века). На некоторых наиболее ранних картах отражается разделение Северной Америки в XVIII веке на доминионы различных европейских государств. Европейские колонизаторы превращали свои заморские владения в колонии, строившиеся отчасти по образцу европейских национальных государств. Так, они собирали воедино разрозненные ранее княжества (как британцы в Индии), создавали централизованные столицы и строили транспортные и коммуникационные системы (которые среди прочего облегчали военное правление). Они создавали новые системы образования, в которых европейские языки (и преподавание) часто соединяли между собой страны, разделенные местными языками и диалектами. Распространяя собственные европейские языки в официальных целях (а также в целях культурного империализма), они создавали новые возможности для общения, независимо от этнических границ.

Крэйг Калхун, Национализм, -1

Гватемала – самое густонаселенное государство региона. Территорию занимает сравнительно небольшую, и это еще притом, что солидный кусок страны покрыт непролазными джунглями и практически не заселен. При этом здесь более тридцати вулканов, некоторые из которых являются условно действующими, то есть, могут начать извергаться в любой момент. Национальный состав здесь весьма пестрый: часть населения – коренные народы, индейцы из языковой семьи мая-киче, а часть – потомки европейцев.

Маша Веселова, Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки, 2017

Однако к 1500 г. н. э. древнеиндейские культуры востока и юго-запада находились в состоянии упадка и проходили через стадию коренных изменений. Время расцвета индейской культуры в ее первозданном, так сказать, нетронутом виде прошло. Европейцы были весьма удивлены, встретив у местного коренного населения глубокие, уходящие корнями в далекое прошлое культурные традиции, которые, однако, находились в состоянии упадка. Позднее американцы попытаются представить индейца лишь как дикаря, поскольку, во-первых, его образ жизни был чужд и непонятен белым переселенцам, а во-вторых, им было выгодно очернить коренных жителей Америки, чтобы иметь оправдание вытеснению индейцев с их земель и фактическому уничтожению индейского образа жизни. Однако в наше время такие ухищрения уже не проходят. Следует признать, что выдуманный и насажденный образ индейца не имел ничего общего с реальной действительностью: это был не темный кочевник, а обладавший высокой самобытной культурой мастер, достигший в свое время неоспоримых высот и в искусстве, и в ремеслах, и в архитектуре, и в сельском хозяйстве. Европейцы появились в Америке тогда, когда индейская культура находилась в нижней точке своего цикла; и кто знает, каких новых высот она достигла бы в своем развитии, когда «качели» пошли бы вверх, не будь вмешательства европейцев?

Д. М. Уайт, Индейцы Северной Америки. Быт, религия, культура, -1

Для восточных стран термин «средние века» употребляется для обозначения первых 17-ти веков н. э., вплоть до того момента, когда Восток становится объектом европейской торговли и колониальной экспансии. Страны Востока в Средние века были тесно связаны с Европой, поскольку носительницей греко-римской культуры осталась Византия. Арабское завоевание Испании и походы крестоносцев на Восток способствовали взаимодействию культур. Но для стран Южной Азии и Дальнего Востока знакомство с европейцами состоялось лишь в XV–XVI вв.

В. Н. Казакова, История средних веков, 2009

Конец III и II тысячелетие до н. э. были бурной эпохой в истории Евразии. По размаху и значению происходившие тогда, в бронзовом веке, события едва ли имели подобия в истории как предшествующих, так и последующих веков. Именно в это время вслед за Египтом и Двуречьем рождаются и растут другие древние цивилизации – сначала Востока, затем уже и Европы. Строятся государства, развивается письменная культура, всё большее число народов расстаётся с первобытной племенной жизнью. Но не только в этом мир меняется. Именно тогда, после многочисленных переселений, в основном сложились существующие поныне границы народов и языков. Происходившие позднее их изменения при всей своей значимости меняли картину гораздо в меньшей степени. Греческая колонизация и римские завоевания, расселения германцев затрагивали преимущественно Европу и Средиземноморье. Масштабные движения тюрков и арабов в Средние века во многом поменяли карту Азии и европейских степей. Но ни одно из этих событий не перекроило карту всего ведомого мира так, как передвижения племен на заре цивилизации. Ничего подобного не происходило, наверное, до тех пор, пока западные европейцы не колонизовали Америку, а русские не заселили Сибирь – уже в начале Нового времени. Но это было уже организованное движение народов цивилизованных. Тогда как бронзовый век видел перемещения многолюдных «варварских» масс, сменявших друг друга на просторах ещё не вполне обжитого материка.

А. А. Инков, Скифы. Исчезнувшие владыки степей, 2015

В то же время многолетнее изучение африканского фольклора породило убеждение в том, что обе группы африканского народа – бантуязычная и говорящая на суданских языках – имеют много сходных обычаев и верований. Некоторые из них развились независимо друг от друга[3], другие появились в результате заимствования, но я уверена, что большая часть фольклора – это плод оригинального племенного мышления. Об этом мы постоянно будем вспоминать при изучении мифологии. Но это далеко не все. Мы обнаружим, что негрские племена и банту имеют некоторые общие звенья с племенем галла, масаи и другими хамитскими или квазихамитскими народностями (я не говорю здесь об элементах, привнесенных арабами или европейцами в современный период истории Африки). Некоторые любопытные проблемы смешения культур связаны с легендами и сказками, созданными в Средиземноморье и распространившимися на юг континента через скотоводов-кочевников, которых Ван Рибеек встретил у мыса Доброй Надежды. Народ хауса, чьи лингвистические и расовые корни долгое время представляли загадку, очевидно, испытал влияние с двух сторон – со стороны чернокожих коренных племен, от которых хауса по большей части и произошли, и пришедших позже хамитских земледельческих племен. Здесь я хотела бы отметить, что использую слово «коренные» в абсолютно условном смысле и не собираюсь высказываться на этот счет. Точно так же я не пытаюсь обсуждать здесь наболевший расовый вопрос. Что именно подразумевается под словом «раса», мне совершенно неясно, специалисты также не могут прийти к единому мнению. Я очень сомневаюсь, что существуют какие-либо четкие различия между народами банту и другими (суданскими) африканцами[4], в любом случае решение этой проблемы не входит в мою задачу.

Элис Вернер, Мифы народов Африки, -1

Как отмечает исследовательница его творчества Ирина Гривастова, в своих книгах и статьях Бьюкенен касается самых разных актуальных и злободневных для граждан США проблем из области как внешней, так и внутренней политики. Общенациональную и мировую известность Бьюкенену принесла вышедшая в 2002 г. работа «Смерть Запада». По мнению Бьюкенена, США и всей западной цивилизации (к которой он относит и Россию) угрожает целый ряд опасностей. Среди них: катастрофическое падение рождаемости, отказ от традиционных ценностей, война с собственным прошлым и историческим наследием, неконтролируемая иммиграция из стран третьего мира. Все это, на взгляд автора, может поставить Западный мир на грань гибели. Учитывая падение рождаемости, европейцы, по словам Бьюкенена, становятся «вымирающим видом»: «Запад умирает. Народы Запада перестали воспроизводить себя, население западных стран стремительно сокращается. С самой Черной Смерти, выкосившей треть Европы в четырнадцатом столетии, мы не сталкивались с опасностью серьезнее. Нынешний кризис грозит уничтожить западную цивилизацию… Католики, протестанты, православные – все они участвуют в грандиозной похоронной процессии западной цивилизации».

П. Д. Бьюкенен, Секреты глобального путинизма, 2015

Первая – принудительно-вынужденная модель, которая характерна для периода массовой колонизации. Хотя по своему демографическому составу европейская миграция была довольно пестрой, а в географическом плане носила сложный и неравномерный характер, в ней можно усмотреть массу основных элементов того процесса, который Альфред Кросби назвал биологической экспансией Европы, – перемещения европейских народов, флоры, фауны и микробов в Америку и Океанию, т. е. в те части света, которые в течение тысячелетий находились в экологической и социальной изоляции от Европы.[42] Она соответствовала потребностям имперских центров Западной Европы в создании и развитии колониальной системы. Именно на этот период пришлись расцвет «дальней» торговли и открытие глобальных линий связи. Из-за создания новых капиталистических рынков и развития цивилизации в Новом Свете большое количество европейцев было вынуждено покинуть Европу и перебраться в Америку и Африку, чтобы управлять новыми колониями. Основные маршруты торговли и колонизации пролегли между Западной Европой, западным побережьем Африки и Америкой. Перемещение товаров и оружия из Европы в Африку, африканских рабов в Америку, сырого хлопка и сахара из Америки обратно в Европу образовали некий трансатлантический треугольник.

Т. Н. Балашова, Конституционно-правовые проблемы формирования миграционной политики, 2011

При этом подчеркивается различие менталитета индейцев и европейцев, поскольку без этого допущения невозможно правильное понимание ни их мифов, ни условий их жизни. Различие воззрений индейцев и европейцев столь же велико, как широка пропасть, разделяющая концепции и философские течения Востока и Запада. Тем не менее мы обнаруживаем в мифологии североамериканских индейцев многие черты, характерные для бессмертных сказаний других народов Восточного полушария. В основе любых мифов, будь то азиатские, европейские или североамериканские, лежат сходные представления, и если мы обнаружим в американской мифологии некоторые особенности, которых нет в мифах Древней Греции, Рима и Египта, то можно не сомневаться: они вызваны особыми условиями окружающей среды и обычаями, сформированными климатом и другими естественными факторами.

Льюис Спенс, Мифы североамериканских индейцев, -1

Однако в последние годы девятнадцатого века обновленный западный империализм распространил влияние Запада почти на всю Африку, усилил контроль над Индостаном и по всей Азии, и к началу двадцатого века практически весь Ближний Восток, кроме Турции, оказался под прямым или косвенным контролем Европы. Европейцы или бывшие европейские колонии (в обеих Америках) контролировали 35 % поверхности суши в 1800 году, 67 % в 1878 году, 84 % к 1914 году. К 1920 году, после раздела Оттоманской империи между Британией, Францией и Италией, этот процент стал еще выше. В 1800 году Британская империя имела площадь 1,5 миллиона квадратных миль с населением в 20 миллионов человек. К 1900 году викторианская империя, над которой никогда не садилось солнце, простиралась на 11 миллионов квадратных миль и насчитывала 390 миллионов человек [27]. Во время европейской экспансии андская и мезоамериканская цивилизации были полностью уничтожены, индийская, исламская и африканская цивилизации покорены, а Китай, куда проникло европейское влияние, оказался в зависимости от него. Лишь русская, японская и эфиопская цивилизации смогли противостоять бешеной атаке Запада и поддерживать самодостаточное независимое существование. На протяжении четырехсот лет отношения между цивилизациями заключались в подчинении других обществ западной цивилизации.

Самюэль Хантингтон, Столкновение цивилизаций, 1996

Эра деколонизации западных заморских империй, начавшаяся после Второй мировой войны, сопровождалась интенсивной критикой научного знания, произведенного в империи и служившего ей. Так называемые постколониальные исследования, широко заимствуя из арсенала литературоведения, деконструировали нарративы цивилизационного превосходства европейцев над покоренными народами колоний. Зачастую, постколониальные исследования исходили из того, что центры политической власти и культурные и научные центры заморских колоний совпадали – их было легко локализовать в столицах метрополий и в правящих классах империи. Однако Сибирь не соответствует этой схеме. Разумеется, она была объектом интенсивного научного изучения, более того, именно в результате исследований Сибири в XVIII веке возникает немецкий вариант этнографии как науки о человеческом разнообразии. Но вопрос о совпадении источников власти и знания в этом случае остается открытым. Не только немецкие исследователи не склонны были полностью идентифицироваться с центром империи, полагая самих русских не вполне цивилизованным народом (хотя и движущимся в верном направлении). Уже приведенный пример сибирских областников, в основном детей офицеров, чиновников и купцов, свидетельствует о дистанции между обладанием политической властью и производством знания в истории Сибири. Вспомним также и о том, что в раннесоветской этнографии доминировала знаменитая «этнотройка»: В. Тан-Богораз, В. Йохельсон и Л. Штернберг, получившая свое этнографическое образование в сибирской ссылке. Именно в Сибиряковской экспедиции, организованной в 1892 году по инициативе областника Г.Н. Потанина, эти ведущие этнографы – а тогда государственные преступники – начали свою научную карьеру.

Коллектив авторов, Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири, 2013

То была воистину эпоха Просвещения – несколько веков культурного расцвета, в течение которых Центральная Азия являлась интеллектуальным центром мира. Индия, Китай, Ближний Восток, Европа – все хвалились богатыми традициями в области научных открытий, но в течение четырех или пяти столетий около 1000 года именно Центральная Азия, объединявшая все эти регионы, стала центром духовной жизни. Она была подобием моста между временами и странами, став связующим звеном между античностью и современным миром. В гораздо большей степени, чем осознают сегодняшние европейцы, китайцы, индийцы или жители Ближнего Востока, все они являются наследниками богатства, которое было накоплено во время невероятного культурного и интеллектуального подъема в Центральной Азии, пик которого пришелся на эпоху Ибн Сины и Бируни.

С. Ф. Старр, Утраченное Просвещение: Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана, 2013

Русские болезненно относились к тому, что Европа смотрела на них свысока и считала лишь «полуцивилизованным» народом. Лорд Керзон, например, утверждал, что завоевание Россией Средней Азии было «завоеванием одних восточных народов другими». По мнению Д. Дивен «наиболее радикальной реакцией россиян на пренебрежительное отношение европейцев была гордость своими полуазиатскими корнями и татарской наследственностью, а также осознанием «отдельности» от европейской цивилизации». Российское государство, безусловно, стало гораздо богаче и сильнее в результате если не всех, то большинства своих территориальных приобретений. Без этих завоеваний оно не стало бы великой державой23.

З. Х. Ибрагимова, Чеченцы, 2010

Но идентичность их с европейскими народами не подтверждается. Дебец приходит к выводу, что «тип этот является недифференцированным общим прототипом европейского расового ствола» [10, с. 67]. Наконец важен третий вывод Дебеца: «Южная степная полоса (Сибири до Енисея) была заселена европейцами еще в палеолите» [10, с. 68]; [17, с. 56]. Эти выводы, основательно аргументированные Дебецом, говорят против предположения о заселении южной Сибири эмигрантами с юго-востока, т.е. против отождествления динлинов и ди.

Л. Н. Гумилев, Динлинская проблема, 1959

Европа после Второй мировой представляла собой мир победителей фашистской Германии, где Германия пребывала первоначально в тяжелой ситуации. Английский исследователь Л. Госсман показывает, что концепт Европы не являлся в это время самоочевидным, т. к. он «не относится явным образом ни к четко установленному географическому или физическому пространству, ни к единой истории или культуре»[82]. Он вспоминает, что даже после Первой мировой войны в его родном городе Глазго принадлежность Британии к Европе не казалась самоочевидной: «…большинство проблем, заботивших мировых лидеров, были европейскими проблемами. Но в моем родном Глазго центральное положение Европы отнюдь не занимало умы масс. Люди были поглощены отчаянными попытками не лишиться работы, зарабатывать на еду и одежду… Вдобавок, будучи жителями Великобритании, а точнее, ее дальней северной части, мы не ощущали себя исключительно или хотя бы главным образом европейцами. В школе нас учили, что наша судьба неразрывно была связана с раскинувшимися по всему свету землями британских доминионов и колоний. У большинства из нас (в том числе у меня) были родственники в Канаде, Австралии, Новой Зеландии или Южной Африке – странах с похожими нравами, языком, институтами. Нам, жителям Глазго, Милан и Вроцлав казались гораздо более далекими, чем Монреаль или Брисбен, и во многом так оно и было… В те годы никто из нас не осознавал, что империя уже готова развалиться, подобно карточному домику. Мы чувствовали себя и в Европе, и вне нее. Поэтому мы не сильно волновались по поводу европейского заката. Мы были британцами»[83].

В. Г. Федотова, Модернизация и культура, 2015

Карт с расселением скифов великое множество. Они отражают разные представления их авторов, включают в ареал распространения скифов другие народы под различными именами. А кроме того они отличаются временем своего создания и трудностью определения границ при подвижном быте кочевников. Некий усредненный вариант, дающий приблизительную территорию, занимаемую скифами по представлениям европейцев, представлен ниже.

Г. Н. Марков, От Гипербореи к Руси. Нетрадиционная история славян, 2014

Экспансия средиземноморской расы практически совпала по времени с важнейшими климатическими изменениями в Европе. На смену достаточно холодному постледниковому бореальному периоду (VII–VI тыс. до н. э.) пришел теплый атлантический (V – сер. III тыс. до н. э.). На большей части Скандинавии и в Карпатах окончательно исчез ледниковый покров. Хвойные полутаежные и березовые леса в центральной части континента быстро вытеснялись широколиственными. Изменилась и фауна. В эту знакомую природную среду вдоль долин больших рек – Дуная, Эльбы, Рейна – и стали продвигаться балканские колонисты. «Они с легкостью занимали почти пустынный край», – пишет антрополог Раймон Рике (Riquet…, р. 46). Действительно, большая часть Европы была к тому времени очень слабо заселена: можно было пересечь все обширное пространство от Бретани до Урала, не встретив ни души. Охота и рыболовство – основные занятия древних европейцев – слишком привязывали численность человеческой популяции к популяции представителей фауны. Исходя из этого, на протяжении тысячелетий позднего палеолита и мезолита население Старого света практически не вырастало, сохраняя среднюю плотность всего 1 человек на 20–30 кв. км. Достаточно сказать, что на всех Британских островах на территории в 335 тысяч кв. км к началу атлантического периода жило не более 10 тысяч человек (Thomas…, р. 11).

А. Е. Виноградов, Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?, 2013

Оттолкнемся от этой цитаты и попытаемся воссоздать картину перехода от доиндоевропейских языков в Европе к индоевропейским. Данные ДНК-генеалогии показывают, что гаплогруппа R1b, ныне представляющая примерно 60 % европейского населения, прибыла в Европу 4800 лет назад через Пиренеи долгим маршрутом из Центральной Азии через Казахстан, Среднюю Волгу, Кавказ, Анатолию, Ближний Восток, североафриканское побережье, Средиземное море, а также отчасти другим путем через Малую Азию и Средиземноморье – Балканы, примерно 4500 лет назад. Носители этой гаплогруппы, эрбины, в 3-2-м тыс. до н. э. говорили на доиндоевропейских языках, и, возможно, только баски сохранили этот древний язык (эрбин) в динамике его развития до настоящего времени. Сейчас, как известно, носители R1b, как и подавляющее большинство европейцев, говорят на индоевропейских языках, и переход на ИЕ языки произошел, видимо, в середине 2 – начале 1-го тыс. до н. э.; жители Апеннин и затем древние римляне уже говорили на языке индоевропейской семьи, сначала на вульгарнолатинском языке, затем архаической латыни (VI–II вв. до н. э.), затем – элита Империи – на классической латыни (с конца II в. до н. э.).

А. А. Клёсов, Славяне, кавказцы, евреи с точки зрения ДНК-генеалогии, 2015

Еще более абсурдными являются попытки увязывания украинской истории то с ираноязычными сарматами и скифами, а то и вовсе с праиндоевропейцами и даже с трипольцами(!). Хотя еще несколько десятилетий назад такой крупный лингвист, как Дюмизель, показал, что потомками скифов являются современные осетины, напрямую этнически не связанные не только с украинцами, но и со славянами в целом. Их язык относится к западноиранской группе индоевропейских народов. Не говоря уже о трипольцах, других якобы «предках» украинцев. Эти самые трипольцы не были даже европейцами. А центр их расселения находится на территории современной Румынии.

А. С. Смирнов, История южной Руси, 2008

Цивилизационная идентичность, по мнению Хантингтона, будет играть всё большую роль в будущем: «Есть различные уровни самоидентификации: так, житель Рима может характеризовать себя как римлянина, итальянца, католика, христианина, европейца, человека западного мира. Цивилизация – это самый широкий уровень общности, с которой он себя соотносит»[48].

А. В. Гвоздев, Геополитические аспекты философии культуры славянофилов. Монография, 2019

Европейцы не пытались объединиться с местным населением, которое жило в этом регионе в течение многих тысячелетий. Поселенцы понимали, что они всегда будут в меньшинстве в колониях, в которых обосновались. Так как они не имели преимущества в численности, поэтому они должны были развить такие политические и экономические системы, которые гарантировали бы полный контроль за политической и экономической ситуацией для себя и своих потомков.

И. В. Мельников, Южная Африка: Мозамбик, 2013

В Африке к началу периода Нового времени не было таких сильных и крупных государств, как в Европе, поэтому европейцы сравнительно легко захватывали те земли, где имелись месторождения серебра, золота, другие природные богатства. Наиболее активно европейцы проникали в Северную Африку, которая ближе находилась к Европе. Здесь после распада Арабского халифата образовалось несколько мелких государств.

Н. В. Пушкарева, История нового времени. Шпаргалка, -1

Еще более абсурдными являются попытки увязывания украинской истории то с ираноязычными сарматами и скифами, а то и вовсе с праиндоевропейцами и даже с трипольцами(!). Хотя еще несколько десятилетий назад такой крупный лингвист, как Дюмизель, показал, что потомками скифов являются современные осетины, напрямую этнически не связанные не только с украинцами, но и со славянами в целом. Их язык относится к западноиранской группе индоевропейских народов. Не говоря уже о трипольцах, других якобы «предках» украинцев. Эти самые трипольцы не были даже европейцами. А-центр их расселения находится на территории современной Румынии.

А. С. Смирнов, Проект Новороссия. История русской окраины, 2015

До каких пор? Не пора ли мировому сообществу строго указать на далеко не мирный характер этой религии, потребовать от правительств исламских стран принятия соответствующих мер по ограничению катастрофического демографического роста их населения, обратить внимание на ужасные социальные условия, порождающие потоки беженцев. Пока главная проблема для европейцев – адаптация давно обосновавшихся в стране мусульман, а не прием огромного количества вновь прибывающих людей этой культуры.

Р. В. Енгибарян, XXI век: исламский вызов. XXI Century: Islamic Challenge, 2016

По мнению Н.Старикова, исходя из количественных потребностей в рабочих руках, завезенные чернокожие африканцы могли быть вполне заменены местными краснокожими индейцами, однако последние оказывали активное сопротивление колонизаторам, следствием чего стала их практически полная ликвидация: «На время прихода европейцев на землях 48 штатов проживало 12 млн. индейцев. К началу XX века чистокровных индейцев осталось 250 тыс. 70 % индейцев – беженцы в собственной стране, согнаны со своей земли. США провели геноцид, не сравнимый ни с чем: они истребили 99,6 % индейцев»[42]. Геноцид пришелся на тот период, когда США на три четверти состояли из переселенцев с Британских островов.

А. В. Кузнецов, Тайная власть Британской короны. Англобализация, 2016

Поскольку у всех прочих европейцев рода R1a гаплотип первопредка на соответствующих территориях такой же, то не буду это больше и упоминать. Буду только указывать, когда первопредок, он же потомок балканских R1a, жил. Но сказать «потомок балканских» – это не совсем точно. Дело в том, что примерно 4800–4600 лет назад носителей гаплогруппы R1a в Европе практически не осталось, они или погибли, или бежали на Русскую равнину. Поэтому общий предок всех европейских гаплотипов и датируется примерно 4800 лет назад, в это время гаплотипы «обнулились». Это по-научному называется: «популяция прошла бутылочное горлышко». Можно назвать – эффект «последнего из могикан». Если этот последний из могикан выживет – то станет по сути дела основателем «новой» генеалогической линии, поскольку подсчет пойдет уже от него. Это, конечно, при условии, что от него будет мужское потомство и оно выживет и приумножится. Потому и «бутылочное горлышко». Оно прошло, или на подходе к Русской равнине, либо на самой равнине. В Европу R1a вернулись с Русской равнины уже только в I тысячелетии до нашей эры, и продолжалось это в ходе всего I тысячелетия до н. э. и I тысячелетия нашей эры. Поэтому европейские R1a в подавляющем большинстве – с Русской равнины. И гаплотипы у всех похожие, хотя и разошлись с тех времен почти на 40 ветвей.

А. А. Клёсов, Занимательная ДНК-генеалогия. Новая наука дает ответы, 2013

На протяжении первых послевоенных десятилетий в массовом сознании европейцев произошли существенные сдвиги. Военная угроза не ушла в прошлое, но воспринималась совсем не так, как прежде. Создание НАТО и «Общего рынка», прообраза будущего Европейского Союза, делало войну между Францией и Германией не только политически невозможной, но и экономически бессмысленной.

Михаил Клупт, Демография регионов Земли. События новейшей демографической истории, 2007

После террористических актов, совершенных в последние годы в западноевропейских странах, европейцы начали сознавать, что суровой реальностью их существования является превращение их отечеств не только в мишени для нападений террористов, но и в территории их базирования. В результате местные сообщества, замкнувшиеся перед лицом новой угрозы, начинают воспринимать иммиграцию исключительно в черно-белых тонах.

В. В. Сахарова, Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада, 2011

Уникальные возможности Запада, как известно, сформировались благодаря следующим факторам: 1) тысячелетняя мирная передышка в пространстве между Лиссабоном, Стокгольмом, Веной и Лондоном (хотя и были внутри европейские войны и восстания); 2) освоение исторического наследия греко-римской античности в эпоху Ренессанса; 3) гуманизация христианства благодаря Реформации, установление светской власти в большинстве европейских стран и установление новой этики, рационализировавшей жизнь и нацеленной на эффективное использование финансовых средств; 4) изобретение Гутенбергом печатного станка, что породило новый тип человеческого сознания; 5) великие географические открытия, значительно расширившие горизонт европейцев и вызвавшие «революцию цен». Именно эти факторы содействовали рождению первой западной империи – Испании с ее первой глобальной экономикой.

В. С. Поликарпов, Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина, 2016

Значения понятия «народность в искусстве» продолжали активно обсуждаться вплоть до 1870-х гг. И.В. Забелин, анализируя главные тенденции современных ему дискуссий о народности, писал, что в них нет рационального зерна: народность «есть собственно идея естественности развития, идея свободной независимости от всего искусственного»[300]. Историк был склонен считать, что в России середины столетия существует «мода» на «народность», под которой понимается все то, что отличает русских от европейцев, включая суеверия, проявления невежества и отсталости. Он иронически характеризовал эту трактовку: «Мы открываем такие коренные основы русской жизни, коренные народные свойства, которые ставили в тупик всякого сколько-нибудь здравомыслящего человека… Эти основы и свойства по большей части составляли только отрицание положительных свойств западных народностей»[301].

М. В. Лескинен, Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности, 2010

Коренное населения – индейцы, в результате колонизации территорий европейцами, были вытеснены со своих родных земель. По некоторым данным, первые поселения индейцев были обнаружены на территории современных Соединенных Штатов, более 70 тысяч лет назад.

Л. Р. Коробач, США. Только самое главное, 2012