Неточные совпадения
Он медленно ушел домой и две недели ходил
убитый, молчаливый, не заглядывал в студию, не видался с приятелями и бродил по уединенным улицам.
Горе укладывалось, слезы иссякли, острая боль затихла, и в голове только оставалась вибрация воздуха от свеч, тихое пение, расплывшееся от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
Неприятный разговор кончился. Наташа успокоилась, но не хотела при муже говорить о том, что понятно было только брату, и, чтобы начать общий разговор, заговорила о дошедшей досюда петербургской новости — о
горе матери Каменской, потерявшей единственного сына,
убитого на дуэли.
Несколько минут мы все не говорили ни слова. Наташа сидела задумавшись, грустная и
убитая. Вся ее энергия вдруг ее оставила. Она смотрела прямо перед собой, ничего не видя, как бы забывшись и держа руку Алеши в своей руке. Тот тихо доплакивал свое
горе, изредка взглядывая на нее с боязливым любопытством.
Ураган ринулся к Ярославлю, оставляя следы разрушения более чем на сотни верст; было много
убитых и раненых. Ночью в районе урагана, среди обломков в Лефортове и в роще
горели костры, у которых грелись рабочие и жители, оставшиеся без крова.
Церкви без крестов и куполов, разбитые каменные столбы, по улицам целые
горы свернутого и смятого железа, груды обломков зданий,
убитые лошади, иногда люди.
Движимый
горем и раскаянием в своем невольном преступлении, Н.И. Пастухов дал несколько тысяч семье Васи, поставил над его могилой мраморный памятник и внес в земскую управу сумму на учреждение в ближайшем селе школы в память
убитого.
— А ты погляди, как мало люди силу берегут, и свою и чужую, а? Как хозяин-то мотает тебя? А водочка чего стоит миру? Сосчитать невозможно, это выше всякого ученого ума… Изба
сгорит — другую можно сбить, а вот когда хороший мужик пропадает зря — этого не поправишь! Ардальон, примерно, алибо Гриша — гляди, как мужик вспыхнул! Глуповатый он, а душевный мужик. Гриша-то! Дымит, как сноп соломы. Бабы-то напали на него, подобно червям на
убитого в лесу.
— Элдар, — прошептал Хаджи-Мурат, и Элдар, услыхав свое имя и, главное, голос своего мюршида, вскочил на сильные ноги, оправляя папаху. Хаджи-Мурат надел оружие на бурку. Элдар сделал то же. И оба молча вышли из сакли под навес. Черноглазый мальчик подвел лошадей. На стук копыт по
убитой дороге улицы чья-то голова высунулась из двери соседней сакли, и, стуча деревянными башмаками, пробежал какой-то человек в
гору к мечети.
Из
гор приехали с лазутчиком немирные чеченцы, родные
убитого абрека, выкупать тело.
Мать стояла
убитая и подавленная
горем и обидой, — сыновья, белые, выхоленные купцы, с спокойным фарисейским смирением.
Меж тем черкес, с улыбкой злобной,
Выходит из глуши дерев.
И волку хищному подобный,
Бросает взор… стоит… без слов,
Ногою гордой попирает
Убитого… увидел он,
Что тщетно потерял патрон;
И вновь чрез
горы убегает.
Но как бы то ни было, мы нашими россказнями причинили Селивану много
горя: его обыскивали, осматривали весь его лес и самого его содержали долгое время под караулом, но ничего подозрительного у него не нашли, и следов виденной нами
убитой женщины тоже никаких не оказалось.
На одной шторе этот пустынник, с огромнейшей бородой, глазами навыкате и в сандалиях, увлекает в
горы какую-то растрепанную барышню; на другой — происходит ожесточенная драка между четырьмя витязями в беретах и с буфами на плечах; один лежит, en raccourci,
убитый — словом, все ужасы представлены, а кругом такое невозмутимое спокойствие, и от самых штор ложатся такие кроткие отблески на потолок…
То в них плачет мать по сыне или невеста по жениху; то молодая жена жалуется на суровость мужа и злость свекрови; то добрый молодец на чужой дальней стороне тоскует по родине, в разлуке со всеми милыми его сердцу; то бедняк,
убитый своим
горем, сокрушается, что ничего не имеет и живет в презрении.
Горе об
убитых выражалось сдержанно и глухо: оно было только частицей общего великого
горя и поглощалось им бесследно — как соленая слеза соленым океаном.
— Прихвати, Михайлыч, сколько ни на есть деньжонок, — говорила жена его, Фекла, баба тихая, смиренная, внезапным
горем совсем почти
убитая. — И токарню ведь надо ставить, и без лошадок нельзя…
Любовь очень часто в представлении таких людей, признающих жизнь в животной личности, то самое чувство, вследствие которого для блага своего ребенка мать отнимает, посредством найма кормилицы, у другого ребенка молоко его матери; то чувство, по которому отец отнимает последний кусок у голодающих людей, чтобы обеспечить своих детей; это то чувство, по которому любящий женщину страдает от этой любви и заставляет ее страдать, соблазняя ее, или из ревности губит себя и ее; это то чувство, по которому люди одного, любимого ими товарищества наносят вред чуждым или враждебным его товариществу людям; это то чувство, по которому человек мучит сам себя над «любимым» занятием и этим же занятием причиняет
горе и страдания окружающим его людям; это то чувство, по которому люди не могут стерпеть оскорбления любимому отечеству и устилают поля
убитыми и ранеными, своими и чужими.
Убитая нежданными вестями, Дарья Сергевна вся погрузилась в не испытанное еще ею доселе
горе от клеветы.
Это первая ночь, когда я спал как
убитый и каменные стены дворца не давили на меня. Стены уничтожила взрывчатая сила слов Магнуса, а крыша растаяла под высоким звездным покровом Марии: в ее царство безмятежности, любви и покоя унеслась моя душа.
Гора Тиволи и ее огоньки — вот что я видел, засыпая.
Она ничего дурного не рассказывает знакомым про мать. Не могла она ее ни любить, ни уважать! И это уже немалое
горе. Ей жаль было этой женщины. Она смотрела на нее, как на «Богом
убитую», ходила за ней, хотела с ней делиться, когда встанет на свои ноги, будет зарабатывать. Ее смущало еще сегодня утром то, что она хочет оставлять ее по целым часам на попечение компаньонки.
Любовь очень часто в представлении людей, признающих жизнь в животной личности, — то самое чувство, вследствие которого для блага своего ребенка одна мать отнимает у другого голодного ребенка молоко его матери и страдает от беспокойства за успех кормления; то чувство, по которому отец, мучая себя, отнимает последний кусок хлеба у голодающих людей, чтобы обеспечить своих детей; это то чувство, по которому любящий женщину страдает от этой любви и заставляет ее страдать, соблазняя ее, или из ревности губит себя и ее; то чувство, по которому бывает даже, что человек из любви насильничает женщину; это то чувство, по которому люди одного товарищества наносят вред другим, чтобы отстоять своих; это то чувство, по которому человек мучает сам себя над любимым занятием и этим же занятием причиняет
горе и страдания окружающим его людям; это то чувство, по которому люди не могут стерпеть оскорбления любимому отечеству и устилают поля
убитыми и ранеными, своими и чужими.
С вершины
горы видны были перебегавшие назад новочеркасцы, падали
убитые и раненые, следом наступали растянутыми цепями японцы.
— Послушайте… это что-нибудь да не так; не далее как несколько часов тому назад я получил официальное донесение о смерти князя,
убитого на дуэли, в доме его родителей… Княгиня Зинаида Сергеевна была здесь не более как с час времени, желала видеть светлейшего и просить как-нибудь затушить это дело… Она приехала прямо от только что охладевшего трупа сына,
горе ее не поддается описанию…
В квартире Виктора Павловича распоряжалась всем Цецилия Сигизмундовна, устраняя дочь, действительно казавшуюся
убитой безысходным
горем.
Казимир Нарцисович казался
убитым безысходным
горем.
Из шести тысяч почти четыре тысячи были оставлены в госпиталях Швейцарии на благородство французов, потеря, следовательно, была
убитыми и умершими — 2000 человек. Спасение русских войск в
горах Швейцарии несказанно обрадовало императора Павла Петровича.
Убитым, казалось, безысходным
горем голосом начала рассказ Екатерина Петровна. Она описала ей свое падение в Грузине, выставив себя жертвой соблазна графа, свою жизнь за последние семь лет, свою сиротскую, горькую долю.
— Вот мы ее поставили караульщицею на балконе, а она, когда б ты видел, сидит, повеся голову на грудь, как
убитая птичка. Ну право, я распрощаюсь скоро с добрым господином Блументростом, возьму котомку за плеча и утащу Розку в свою Вельтлинскую долину, в Божию землю, где нет ни войны, ни печали, ни угнетения: может быть, она расцветет опять на свободных
горах ее, под солнцем полудня.
Видя отчаяние вдовы Олениной, многие из державшегося упомянутого нами мнения большинства поколебались и стали склонять свои симпатии на сторону «несчастной
убитой внезапным
горем женщины».
— Когда ж сила виновата!.. Найди живую воду для
убитых тобой. Хоть бы ты и это все смог, воли, воли в Новгороде не будет, Иван Васильевич, и Новгороду никогда не подняться. Будет он жить, как зажженный пень, что ни горит-то, ни гаснет. Ведь и я еще живу в тюрьме.
Сын бывшего министра двора корейского императора,
убитого японцами. Японцы также убили его брата, а его мать с
горя зарезалась.
Что собралось седьмого мая так много народа на острове Луст-Эланд, прежде столь пустом? Бывало, одни чухонские рыбаки кое-где копышились на берегу его, расстилая свои сети, или разве однажды в год егери графа Оксенштирна, которому этот остров с другими окружными принадлежал, заходили в хижину, единственную на острове, для складки
убитых зверей и для отдыха. По зеленым мундирам узнаю в них русских и — гвардейцев по золотым галунам, на которых солнце
горит ярко.
Вскоре после этого вернулась из дворца Зинаида Владимировна. Понятно, что принесенное ею известие о смерти Оленина не произвело на
убитых новым
горем ее родителей ни малейшего впечатления.
Тела трех храбрых полковников,
убитых в гуммельсгофском сражении, преданы земле на том самом месте, которое завоевал для них герой этого дня. Оно тогда ж обделано дерном; на нем поставлены камень и крест. И доныне, посреди гуммельсгофской
горы, зеленеет холм, скрывающий благородный прах; но камня и креста давно уже нет на нем.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых
Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата,
убитого в Турции.
Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под
гору, спотыкаясь на
убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги.