Радехонька Параша… Давно ее клонит ко сну… Разостлали по земле шерстяные платки, улеглись. В самой середке положили Парашу, к бокам ее тесно прижались Фленушка с Марьюшкой, по краям легли старицы… Прислонясь к ветвистому дубу, сумрачен, тих и безмолвен стоял Василий Борисыч, не сводя
грустных взоров с подернувшейся рябью поверхности Светлого Яра…
Неточные совпадения
Сожаление и досада изобразились на лице молчаливого проезжего. Он смотрел с каким-то
грустным участием на Юрия, который, во всей красоте отвагой кипящего юноши, стоял, сложив спокойно руки, и гордым взглядом, казалось, вызывал смельчака, который решился бы ему противоречить. Стрелец, окинув
взором все собрание и не замечая ни на одном лице охоты взять открыто его сторону, замолчал. Несколько минут никто не пытался возобновить разговора; наконец земский, с видом величайшего унижения, спросил у Юрия...
Или нет, нужно повесить ее как раз в ногах моей постели, чтобы она всегда смотрела на меня своим
грустным, как будто чующим казнь,
взором.
Со мной вместе живет мать моя, еврейка, дочь умершего живописца, вывезенного из-за границы, болезненная женщина с необыкновенно красивым, как воск бледным лицом и такими
грустными глазами, что, бывало, как только она долго посмотрит на меня, я, и не глядя на нее, непременно почувствую этот печальный, печальный
взор, и заплачу, и брошусь ее обнимать.
В продолжение всего ужина Эльчанинов переглядывался с Клеопатрою Николаевною каким-то
грустным и многозначительным
взором. Ночевать, по деревенскому обычаю, у графа остались только Алексей Михайлыч, никогда и ниоткуда не ездивший по ночам, и Клеопатра Николаевна, которая хотела было непременно уехать, но граф ее решительно не пустил, убедив ее тем, что он не понимает возможности, как можно по деревенским проселочным дорогам ехать даме одной, без мужчины, надеясь на одних кучеров.
Во всех словах его, в подавленных вздохах, в омрачавшихся внезапно
взорах проступало что-то таинственное, невольно
грустное, что-то изящно-безнадежное.
Сначала
взор ее прелестный
Бродил по синим небесам,
Потом склонился к поднебесной
И вдруг… какой позор и срам!
Напротив, у окна трактира,
Сидит мужчина без мундира.
Скорей, штабротмистр! ваш сертук!
И поделом… окошко стук…
И скрылось милое виденье.
Конечно, добрые друзья,
Такая
грустная статья
На вас навеяла б смущенье;
Но я отдам улану честь —
Он молвил: «Что ж? начало есть».
Лида посмотрела на меня таким
грустным в печальным
взором, что решимость моя быть строгим очень поколебалась.
Отчего не захотели вы прислушаться к потрясающим звукам нашей
грустной поэзии, к нашим напевам, в которых слышатся рыдания? Что скрыло от вашего
взора наш судорожный смех, эту беспрестанную иронию, под которой скрывается глубоко измученное сердце, которая, в сущности, — лишь роковое признание нашего бессилия?
— Нет, Татьяна Николаевна! — поднял он наконец на нее
грустные, но в то же время ясные
взоры.
Высвободя здоровую руку и
грустным тоскливым
взором глядя на дочь, Марко Данилыч показывал ей на искривленное лицо, на язык и на отнявшуюся половину тела. С большим трудом тихим голосом сказал он...
Ночь морозная дышала
Тихой, крепкой красотой,
Даль туманная блистала
Под задумчивой луной.
И по улицам пустынным
Долго-долго я бродил…
Счастье, счастье! Чем, скажи мне,
Чем тебя я заслужил?
Эта
грустная улыбка,
Этот тихий разговор.
Этот вздох груди высокой,
Этот дивный долгий
взор, —
И кому же?.. О, за что же?
Чем я это заслужил?
Долго ночью этой чудной
Я домой не приходил.
Анна Иоанновна произнесла это
грустным голосом, как бы предчувствовала свою близкую смерть. Волынской хотел что-то сказать, но государыня предупредила его, смотря на него проницательным
взором...
По крытому переходу, который вел от двора великокняжеского к церкви Благовещения, еще тогда деревянной, возвращался Иван Васильевич с утренней молитвы. Когда он выходил из храма божьего, по ясному челу его носились приятные впечатления, оставленные в нем молитвою; но чем далее он шел, тем тяжелее гнев налегал на это чело и ярче вспыхивал во
взорах. За ним, в
грустном раздумье, следовал красивый статный молодец: это был сын его Иван.