Неточные совпадения
— Это вот хорошо, отлично!.. Умница ты у меня!.. — воскликнул Сверстов и, в постскриптуме написав слово в слово,
что ему
приказывала жена, спросил ее...
Но я не токмо
что и в расколе ныне не пребываю, а был я допреж того христовщик, по капитоновскому согласию, а скопцы же веры иной — селивановской, и я никогда не скопчествовал и прибегаю ныне к стопам вашего сиятельства, слезно прося
приказать меня освидетельствовать и из заключения моего меня освободить».
— Не
прикажете ли на шестке огоньку разложить? — спросил Иван Дорофеев, хорошенько не знавший,
что далее нужно докторше.
— Поужинать
чего не
прикажете ли приготовить вам? — обратился Иван Дорофеев к Сверстову.
Выслушав эти новости, Егор Егорыч склонил голову; но когда Антип Ильич ушел, он снова встрепенулся, снова кликнул старую ключницу и, объявив,
что сейчас же ночью выезжает в губернский город, велел ей идти к кучеру и
приказать тому немедленно закладывать лошадей.
— Я не знаю,
что такое шулер и не шулер, — проговорила, гордо сложив руки на груди, Катрин, — но я слышала сама,
что вы
приказывали принести вина, когда Ченцов и без того уже был пьян.
— Это не я-с
приказывал, а он сам себе, пьяница, требовал! — закричал уже Крапчик на всю столовую. — И ты с ним пила, и чокалась, и сидела потом вдвоем до трех часов ночи, неизвестно
что делая и о
чем беседуя.
Но к нему и тут пришла на помощь его рассудительность: во-первых, рассчитывал он, Катрин никак не умрет от любви, потому
что наследовала от него крепкую и здоровую натуру, способную не только вынести какую-нибудь глупую и неудавшуюся страсть, но что-нибудь и посильнее; потом, если бы даже и постигнуло его, как отца, такое несчастие, то, без сомнения, очень тяжело не иметь близких наследников, но
что ж
прикажете в этом случае делать?
— Я никак не вру, потому
что с того и начал,
что не утверждаю, правда это или нет! — возразил тот спокойно. — И потом, как же мне
прикажете поступать? Сами вы требуете, чтобы я передал вам то,
что слышал, и когда я исполнил ваше желание, — вы на меня же кидаетесь!
Миропа Дмитриевна, прямо принявшая эти слова на свой счет, очень недолго посидела и ушла, дав себе слово больше не заходить к своим постояльцам и за их грубый прием требовать с них квартирные деньги вперед; но демон любопытства, терзавший Миропу Дмитриевну более,
чем кого-либо, не дал ей покою, и она строго
приказала двум своим крепостным рабам, горничной Агаше и кухарке Семеновне, разузнать, кто же будет готовить кушанье и прислуживать Рыжовым.
Агаше своей она
приказала что есть духу бежать в аптеку.
— Можно-с, и сестрица ихняя, которая ходит за ними,
приказала сказать вам,
что Андреюшка даже закричал: «Скорей бы шли, скорей!»
Предав с столь великим почетом тело своего патрона земле, молодой управляющий снова явился к начальнику губернии и доложил тому,
что единственная дочь Петра Григорьича, Катерина Петровна Ченцова, будучи удручена горем и поэтому не могшая сама приехать на похороны, поручила ему почтительнейше просить его превосходительство, чтобы все деньги и бумаги ее покойного родителя он
приказал распечатать и дозволил бы полиции, совместно с ним, управляющим, отправить их по почте к госпоже его.
Об этом собственно позаботился Ченцов, говоривший,
что нельзя людей держать в хлевах и развалинах, и вообще он
приказал управляющему значительно улучшить содержание дворовых людей сравнительно с тем, какое они имели у Петра Григорьича, который держал их на такой антониевской пище,
что некоторые из дворни его в праздники ходили христарадничать.
По случаю слова изволил Аггей Никитич имел продолжительный спор с Миропой Дмитриевной, находя,
что такое выражение слишком лакейское, и по-солдатски просто бы следовало сказать: «его превосходительство
приказал».
— Пишите, пожалуйста, как я вам говорю: я знаю, как пишутся такие письма! — настаивала на своем Миропа Дмитриевна и стала затем прямо диктовать Аггею Никитичу: — «Его превосходительство изволил ответить,
что назначение на это место зависит не от него, а от высшего петербургского начальства и
что он преминет написать обо мне рекомендацию в Петербург, а также его превосходительство
приказал мне…»
Губернатор, когда к нему явился управляющий Тулузов и от имени госпожи своей доложил ему обо всем,
что произошло в Синькове, высказал свое глубокое сожаление и на другой же день, приехав к Екатерине Петровне, объявил ей,
что она может не просить его, но
приказывать ему,
что именно он должен предпринять для облегчения ее горестного положения.
— Пускай попробует!.. — проговорил он. — Собаки у нас злые, сторожа днем и ночью есть, и я прямо объясню господину Ченцову,
что губернатор
приказал мне не допускать его в ваши имения.
«Ах, говорит, братец, на тебе записку, ступай ты к частному приставу Адмиралтейской части, — я теперь, говорит, ему дом строю на Васильевском острову, — и попроси ты его от моего имени разыскать твою жену!..» Господин частный пристав расспросил меня, как и
что, и
приказал мне явиться к ним дня через два, а тем временем, говорит, пока разыщут; туточе же, словно нарочно, наш один мужик встретился со мной в трактире и говорит мне: «Я, говорит, Савелий, твою жену встретил, идет нарядная-пренарядная!..
— Контора у меня здесь маленькая и совершенно безвыгодная, — начал он, — но, считая себя виноватым,
что не приехал к вам в губернский город представиться, и как супруга ваша справедливо мне
приказывала через почтальона,
что она и вы очень обижаетесь,
что все мы, почтмейстера, точно будто бы знать не хотим своего начальника, но видит создатель,
что это я по робости моей сделал и
что я готов с полным моим удовольствием исполнить всегда,
что следует…
Что произошло при этом с Аггеем Никитичем, описать невозможно, и его главным образом точно кнутом хлестнули по уху слова почтмейстера: «супруга ваша
приказывала с почтальоном».
— Превосходнейшая мысль!.. Отличнейшая!.. — говорил искренним голосом Иван Петрович. — Я к губернскому предводителю поеду, когда вы только
прикажете; он хоть чехвал и фанфарон, но любит дворянство, предан ему, и я наперед уверен,
что с сочувствием примет ваше благое дело.
Егор же Егорыч, в свою очередь, тоже опасаясь, чтобы не очень уж расстроить Миропу Дмитриевну, не стал более продолжать и, позвонив,
приказал вошедшему Антипу Ильичу пригласить в гостиную Сусанну Николаевну, которая, придя и заметив,
что Миропа Дмитриевна была какая-то растерянная, подсела к ней и начала расспрашивать, как той нравится после Москвы жизнь в губернском городе.
— Не помню, голубчик, не помню! — восклицал Иван Петрович и, нисколько не подумав, зачем нужна Сверстову какая-то справка о Тулузове, а также совершенно не сообразив,
что учитель Тулузов и Тулузов, ныне ладящий попасть в попечители гимназии, одно и то же лицо, он обратился к сторожу, продолжавшему держать перед ним шубу, и
приказал тому...
— Иван Петрович
приказали дать им всякие бумаги! — почти крикнул на него явно уже пьяным голосом Шумилов, так
что чиновник даже вздрогнул и вслед за тем, увидав перед собой высокую фигуру Сверстова, робко проговорил...
— И с этим я согласен, но
что ж
прикажете делать, когда не убеждаются? — произнес, пожимая плечами, губернский предводитель. — Я вчера в клубе до трех часов спорил, и это, как потом я узнал, делается по влиянию вот этого господина! — заключил он, показывая глазами на проходившего невдалеке Марфина.
— Крестись! — почти
приказала она потом gnadige Frau, которая поняла,
что больная требует от нее клятвенного подтверждения того,
что она ей говорила; gnadige Frau на мгновение поколебалась, но, вспомнив,
что скрывать от старушки несчастие зятя была не ее воля, а воля Сусанны Николаевны, перекрестилась.
— Мы, сударыня, теперь прилетим к Юлии Матвеевне на конях более быстрых,
чем те, которые вы
приказывали приготовить, — проговорил он ей и ушел за священниками.
— Для Тулузова хуже всего то,
что он — я не знаю, известно ли вам это, — держался на высоте своего странного величия исключительно благосклонностию к нему нашего добрейшего и благороднейшего князя, который, наконец, понял его и, как мне рассказывал управляющий канцелярией,
приказал дело господина Тулузова, которое хотели было выцарапать из ваших мест, не требовать, потому
что князю даже от министра по этому делу последовало весьма колкого свойства предложение.
— Говорите! —
приказала она ему, и лицо ее приняло такое плутоватое выражение, по которому смело можно было заключить,
что она, кажется, сама догадалась, о
чем беседовали Вибель и Аггей Никитич; но только последнего она хотела испытать, насколько он будет с ней откровенен.
—
Что прикажете-с? — отозвался тот.
— Делать то,
что я уже
приказала швейцару, — прогнать его, и больше ничего, — сказала она.