Неточные совпадения
Пробурчав что-то такое на это, молитву или благодарность, старик засунул пирог в свою и без того уж битком набитую суму и вместе с вожаком пошел далее христарадничать по улице, а затем они совсем
вышли из города и скрылись
за ближайшим леском.
— Приготовим! — сказала докторша и, несколько величественной походкой
выйдя из спальни мужа, прошла к себе тоже в спальню, где, впрочем, она стала еще вязать шерстяные носки. Доктор же улегся снова в постель; но, тревожимый разными соображениями по предстоящему для него делу, не заснул и проворочался до ранних обеден, пока
за ним не заехал исправник, с которым он и отправился на место происшествия.
Далее, Ченцов единственное небольшое именьице свое, оставшееся у него непромотанным, умолял дядю продать или взять
за себя, но только
выслать ему — и
выслать как можно скорее — денег, потому что он, выздоровев, все-таки предполагал непременно уехать на Кавказ, где деньги ему будут нужны на экипировку.
Чтобы не дать в себе застынуть своему доброму движению, Егор Егорыч немедленно позвал хозяина гостиницы и поручил ему отправить по почте две тысячи рублей к племяннику с коротеньким письмецом, в котором он уведомлял Валерьяна, что имение его оставляет
за собой и будет
высылать ему деньги по мере надобности.
Беседуя с молодыми людьми, Миропа Дмитриевна заметно старалась им нравиться и, между прочим, постоянно высказывала такого рода правило, чтобы богатые девушки или вдовы с состоянием непременно
выходили за бедных молодых людей, какое ее мнение было очень на руку офицерам карабинерного полка, так как все почти они не были наделены благами фортуны; с другой стороны, Миропа Дмитриевна полагала, что и богатые молодые люди должны жениться на бедных невестах.
Как ожидала Юлия Матвеевна, так и случилось: Ченцов, узнав через весьма короткое время, что Рыжовы уехали в Москву, не медлил ни минуты и ускакал вслед
за ними. В Москве он недель около двух разыскивал Рыжовых и, только уж как-то через почтамт добыв их адрес, явился к ним. Юлия Матвеевна, зорко и каждодневно поджидавшая его,
вышла к нему и по-прежнему сурово объявила, что его не желают видеть.
Когда от Рыжовых оба гостя их уехали, Людмила ушла в свою комнату и до самого вечера оттуда не
выходила: она сердилась на адмиральшу и даже на Сусанну
за то, что они, зная ее положение, хотели, чтобы она
вышла к Марфину; это казалось ей безжалостным с их стороны, тогда как она для долга и для них всем, кажется, не выключая даже Ченцова, пожертвовала.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне
выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать
за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
— Значит, — начала она припирать его к стене, — вы готовы жениться на девушке некрасивой, у которой есть обожатель и у которой будет скоро залог любви к тому, и это еще когда Людмила соблаговолит
за вас
выйти, — а она вовсе не думает того, — и согласитесь, Аггей Никитич, что после всего этого вы смешны вашими воздыханиями и мечтаниями!
Князь вежливо пустил всех гостей своих вперед себя, Крапчик тоже последовал
за другими; но заметно был смущен тем, что ни одного слова не в состоянии был приспособить к предыдущему разговору. «Ну, как, — думал он, — и
за столом будут говорить о таких же все пустяках!» Однако
вышло не то: князь, скушав тарелку супу, кроме которой, по болезненному своему состоянию, больше ничего не ел, обратился к Сергею Степанычу, показывая на Петра Григорьича...
Сначала gnadige Frau рассказывала Сусанне свою прошлую жизнь, описывая, как она в юных летах была гувернанткою, как
вышла замуж
за пастора, с которым так же была счастлива, как и с теперешним своим мужем.
Дочь же ее, Екатерина Филипповна, воспитывалась в Смольном монастыре, а потом
вышла замуж
за полковника Татаринова, который был ранен под Лейпцигом и вскоре после кампании помер, а Екатерина Филипповна приехала к матери, где стала заявлять, что она наделена даром пророчества, и собрала вкруг себя несколько адептов…
— Напротив, весьма возможно, да вы уж и начали ею быть!.. Продолжайте с тем же рвением, какое теперь у вас, учиться, молитесь, думайте, читайте указанные вам книги и потом
выйдите замуж
за масона!
— Поняла… — сказала было сначала Сусанна протяжно, но потом уже скоро и голосом, явно трепещущим от радости, присовокупила: — Я, конечно, сочту
за счастие быть женой Егора Егорыча и всю мою жизнь посвятить ему, но как мамаша, — я не знаю, — даст ли она согласие; она уже останется совершенно одна, если я
выйду замуж.
— Андреюшка, — обратилась она потом к юродивому, — я повезла к тебе, друг мой, дочь… Она
за Егорыча
выходит… Будет ли ей счи… счи?..
Старуха обряжалась некоторое время
за перегородкой и,
выйдя оттуда, кивнула только наскоро головой госпоже и ушла, а Екатерина Петровна снова вступила в разговор с Власом.
— Собственное мое сердце, ваше превосходительство: я сам
вышел из людей бедных и знаю, что образование нам необходимее даже, чем богатым людям, и если на мои деньги хоть десять мальчиков получат воспитание, так бог и
за то меня вознаградит.
Сусанна Николаевна никак, однако, не хотела пустить гостей без обеда и только попросила gnadige Frau, чтобы поскорей накрыли стол. Та этим распорядилась, и через какие-нибудь полчаса хозяйка, гости ее и Сверстовы сидели уже
за именинной трапезой,
за которую сам именинник, ссылаясь на нездоровье, не
вышел.
— Страх этот совершенно неоснователен; можно
выходить во второй раз и в третий; надобно только знать,
за кого
выходите вы; и я, кажется, в этом отношении не похож нисколько на господина Ченцова.
— Нет, — возразила Катрин, — нельзя
выходить так, без оглядки, как мы
выходим в первый раз, и я теперь тебе скажу всю правду: когда я еще девушкою до безумия влюбилась в Ченцова, то однажды
за ужином прямо намекнула ему, что люблю его, и он мне намекнул, что он это видит, но что он боится меня, а я ему тогда сказала, что я не боюсь его…
— Приказный, сказывают;
за приказного
вышла, из кутейников али из мещан, прах его знает!
«Вы, говорит, мои милые, не осудите меня, что я
за Василия Иваныча
выхожу, он теперь уж дворянин и скоро будет генерал.
— Но
за кого она могла
выйти? — воскликнул Егор Егорыч.
—
Вышла она
за управляющего своего, господина Тулузова! — ответил Аггей Никитич.
— Это, черт ее дери, пускай бы
выходила, но тут другая штука, —
за кого именно она
вышла?
— И то бы ничего, хоть бы
за конюха! — восклицал Сверстов. — Но она
вышла за Василия Иваныча Тулузова!
— Я ничего не могу тут раскусить; полагаю только, что Катерина Петровна
вышла не
за того Василия Иваныча Тулузова, которого мы знали, потому что он давно убит.
— Ты при этом не забудь, что это будет ему очень неприятно узнать!.. Madame Ченцова — его племянница и
вышла замуж…
за кого?.. Сам ты посуди!
— А как поймут? Я, конечно, буду не такой, а другой, каким я всегда был, но
за супругу мою я не поручусь… Она потихоньку от меня, пожалуй, будет побирать, где только можно… Значит, что же
выходит?.. Пока я не разойдусь с ней, мне нельзя служить, а не служить — значит, нечем жить!.. Расходиться же мне, как вы говорите, не следует, и неблагородно это будет!..
— Сусанна Николаевна, зачем вы
вышли замуж
за такого старика?
— Потому что я жена Тулузова, а разве я могла бы
выйти за подобного человека? — проговорила совсем растерявшаяся Екатерина Петровна.
— Это ничего не значит! — возразил Егор Егорыч, продолжая не смотреть на свою гостью. — Мало ли женщин
выходят замуж, не отдавая себе отчета,
за кого они идут.
В один из таких жарких дней кузьмищевское общество сидело на садовой террасе
за обедом, при котором, как водится, прислуживал и Антип Ильич, ничего, впрочем, не подававший, а только внимательно наблюдавший, не нужно ли чего-нибудь собственно Егору Егорычу. В настоящее время он увидел, что одна молодая горничная из гостиной звала его рукой к себе. Антип Ильич
вышел к ней и спросил, что ей надобно.
Когда вскоре
за тем пани Вибель
вышла, наконец, из задних комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально на нее смотрел, причем открыл в ее лице заметные следы пережитых страданий, а в то же время у него все более и более созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма к Егору Егорычу, написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что в письме этом ему придется много лгать и скрывать; но могущественная властительница людей — любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич в продолжение двух дней, следовавших
за собранием, сочинил и отправил Марфину послание, в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя на пути к масонству, он, к великому счастию своему, узнал, что в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
Приняв оное и заметив на верху конверта маленький крестик, весьма отчетливо изображавший два масонские молоточка, Вибель улыбнулся; но, прочитав самое послание, он окинул Аггея Никитича испытующим взглядом и медленно,
выходя из-за конторки, проговорил ему...
Стоявший около гостиницы гаускнехт [Гаускнехт — слуга (нем.).] ее поспешил отворить дверцы кареты, и из нее
вышли Сусанна Николаевна и Егор Егорыч, постаревший, сгорбившийся и совсем, как видно, больной, а вслед
за ними, чего, вероятно, не ожидает читатель, появился Антип Ильич.
Вслед
за тем каждое послеобеда почтенный аптекарь укладывался спать, пани же Вибель
выходила в сад, к ней являлся Аггей Никитич, и они отправлялись в беседку изучать исторические факты масонства; к чаю неофиты возвращались в дом, где их уже ожидал Вибель, сидя
за самоваром с трубкой в зубах и держа на коленях кота.
Пани Вибель очутилась в весьма неприятном положении, потому что сверх запасов надобно было купить дров, заплатить хозяевам
за квартиру; кроме того, много других мелочных расходов предстояло, о которых пани Вибель, ни бывши девушкой, ни
выйдя замуж
за Вибеля, ни даже убегая с офицером в Вильну, понятия не имела.
Надобно сказать, что сей петиметр был довольно опытен в отвертываньи от дуэлей, на которые его несколько раз вызывали разные господа
за то, что он то насплетничает что-нибудь, то сострит, если не особенно умно, то всегда очень оскорбительно, и ему всегда удавалось
выходить сухим из воды: у одних он просил прощения, другим говорил, что презирает дуэли и считает их варварским обычаем, а на третьих, наконец, просто жаловался начальству и просил себе помощи от полиции.
— Нравится; кроме того, Егор Егорыч сам в своем завещании написал Сусанне, чтобы она непременно
вышла за этого господина.
— Нисколько не скоренько! — возразила gnadige Frau. — Сам Егор Егорыч в своем завещании велел ей
выйти за этого человека.
Недели через две потом они получили от Музы Николаевны письмо, которым она уведомляла их, что Сусанна Николаевна
вышла замуж
за Терхова и что теперь пока молодые уехали
за границу, где, вероятно, пробудут недолго, и возвратятся на житье в Кузьмищево.