Неточные совпадения
—
Что за соромно! Стороной проведаю,
с опаскою. Так я закажу Яшке, как
бы от себя… Он и оборудует, парень аховый… — Ксения Яковлевна молчала. —
Что же, проведывать?
Весть о посылке Яшки в Москву
с грамоткой
с быстротой молнии облетела всю усадьбу Строгановых. Многие из челядинцев завидовали выпавшему ему жребию — поразмыкать домашнюю скуку по чисту полю и чужим городам, увидать Москву далекую, а, может, и самого царя Грозного,
что Москву под своими очами держит… Другие сожалели о нем: как
бы не пропал он в далеком пути. Мало ли лиходеев может встретиться?
«Надо во
что бы то ни стало повидаться
с ним, — пронеслось в ее уме, — и пусть прежде всего поклянется мне в любви да исполнит мой приказ относительно Ермака, а там пусть едет
с Богом, авось такой же воротится».
— Да не убивайся ты, Ксения Яковлевна, раньше времени… Ближний ли свет Москва-то! Пока он получит грамотку, пока ответит да сам соберется, много воды утечет, ох, много… Мне вон
с Яшкой разлучаться надо и то не горюю, хоть
бы что, и без того его не отпущу, чтобы от Ермака он мне какой ни на есть для тебя ответ принес…
— Вот оно
что! —
с хохотом воскликнула Домаша. — Ты уж и милой обзавелся… Кто же эта краля такая счастливая, парня такого ахового захороводила, хоть
бы глазком посмотреть на такую, а не то чтобы…
—
С чего это? Кажись
бы, не
с чего.
«А все же как ни на есть, а надо
бы повидаться
с ней, хоть
бы словом перемолвиться. Все со мной и ей авось полегчает… Может, вдвоем
что и надумаем. Хитры девки бывают, ой, хитры. То придумают,
что нашему брату и на ум не набредет… Но как увидаться? Домашу надо перехватить, коли она через Яшку засыл делала, так и сама, чай, не прочь будет покалякать со мной… Надо Парфена за бока».
«А может, царь и смилуется над Ермаком за то,
что охраняет он его людишек в такой глуши? Ведь где гнев, там и милость. Обратил
бы его товарищей в городовых казаков, а его сделал
бы набольшим. Тогда никто
бы не был против брака
с ним его сестры. Богатства им не занимать, любят они друг друга, да и сестра здесь останется, не поедет в чужедальную сторону».
Семен Аникич вместе
с Антиповной отправился в опочивальню племянницы. В уме его происходила тяжелая борьба. «Ужели придется звать снова Ермака после того, как часа два тому назад он решил запретить ему встречаться
с Ксенией. И
с чего могла приключиться вдруг такая хворь
с нею? Уж не проведала ли о его сговоре
с Ермаком? Да и откуда узнать ей?
С ним она не виделась… Он не посмел
бы пойти в светлицу против его воли…»
В Москве между тем действительно жить было трудно. До народа доходили вести одна другой тяжелее и печальнее. Говорили, конечно, шепотом и озираясь,
что царь после смерти сына не знал мирного сна. Ночью, как
бы устрашенный привидениями, он вскакивал, падая
с ложа, валялся посреди комнаты, стонал, вопил, утихал только от изнурения сил, забывался в минутной дремоте на полу, где клали для него тюфяк и изголовье. Ждал и боялся утреннего света, страшился видеть людей и явить на лице своем муку сыноубийцы.
Антиповна посмотрела на питомицу
с удивлением, смешанным со страхом. «
Что бы это значило? — неслось в ее уме. — Говорит девушка как будто и разумно, а вдруг начнет такое,
что мороз по коже подирает. Али надо мною, старой, шутки шутит?.. Как может согласиться Семен Аникич выдать ее замуж за Ермака, коли его не сделали боярином?»
В уме старухи не укладывалась мысль о возможности брака ее питомицы не
с боярином. «Самому царю-батюшке и то
бы в пору такая красавица», — думала Антиповна, глядя на свою любимицу. И вдруг
что? Ее сватают на Ермака, за разбойника… Она, когда он сделался ее любимцем, вызволившим от хвори Ксению Яковлевну, мекала его посватать за одну из сенных девушек, да и то раздумывала, какая решится пойти, а тут на поди… сама ее питомица. Антиповна отказывалась этому верить.
—
Что же
с ней? Кажись, она здорова. Ермак, я слыхал, ее пользовал — знахарем оказался, кто
бы мог подумать.
— Кабы вез он в Москву грамотку, то слова не сказала
бы, а то ведь понесло его туда
с пустыми руками. Вот
что обидно… Кажись, кабы умер он, не так мне было
бы больно.
Хоть и говорила она Ксении Яковлевне,
что легче было
бы ей, если
бы умер он, но все же сильно сжимала ее сердце мысль,
что, быть может, действительно лежит где-нибудь ее Яшенька мертвым, вороны черные глаза ему клюют, звери дикие косточки обгладывают белые. Холодом всю обдавало девушку. «Пусть лучше в Москве погуляет, да сюда вернется,
чем такое страшное приключится
с ним», — думала она.
— Поглядеть надо,
что бы это такое? — сказал Ермак Тимофеевич и вместе
с Иваном Ивановичем двинулся к опушке.
—
Чего там прощать, благодарить мне тебя нужно за службу молодецкую. Я сам тут натерпелся страху за тебя и за себя, опасаючись, как
бы не попался
с грамоткой, а ты молодцом все дело обделал, и себя и меня спас. Спасибо… Большое спасибо. Казны-то хватило?
— Недаром я Домаше обновы да гостинцы привез московские, да такие,
что у нее глаза разбегутся… Молодец, девка, без меня здесь дело оборудовала… Как
бы повидаться
с ней?
Старшие казаки предлагали ему взять
с собою отряд хотя
бы в двадцать человек, но Ермак Тимофеевич не послушался этого совета, во-первых, потому,
что не хотел ослаблять и без того малую военную силу русских, а во-вторых, потому,
что считал весь край успокоенным и дорогу до перевала через Каменный пояс вполне безопасной.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит
с ног. Только
бы мне узнать,
что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (
с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд
с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так
бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Осип. Да так. Бог
с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно.
Что с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так
бы закатили!..
Жаль,
что Иохим не дал напрокат кареты, а хорошо
бы, черт побери, приехать домой в карете, подкатить этаким чертом к какому-нибудь соседу-помещику под крыльцо,
с фонарями, а Осипа сзади, одеть в ливрею.
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде
что? Я
бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару… Ну, ступай
с богом!