Большая книга ужасов 89

Елена Усачева

Есть места, где граница, отделяющая наш мир от иного, словно становится тоньше. И одно из таких мест – Карелия. Северные леса, холодные озера, безлюдные острова, камни с загадочными древними рисунками… Кажется, здесь оживают предания и сказки. Здесь рядом с людьми живут призраки. И чудеса, странные и пугающие, случаются чаще, чем многим из нас хотелось бы. В сборник вошли три повести Елены Усачевой. Повесть «Не ходи туда» печатается впервые.

Не ходи туда

Глава 1

Арбуз

После обеда ели арбуз.

Арбуз был вкусный.

Илья хлюпал, откусывая от большого куска, утопал в соке. Аринка резала мякоть кусочками, отбрасывая косточки, и те летели по всему столу. Славка ел ложкой, сок тек по подбородку, рисовал усы над губой, на левой брови повисла розовая капелька. Все сопели, чавкали и были очень увлечены процессом.

Бабахнуло неожиданно, прямо в середине пиршественного разгула. Сначала ударило звуковой волной по ушам, потом тяжело тупнуло, отдалось в ноги. И уже через несколько удивленных тактов посыпалась труха с досок потолка, и все молча уставились на плавающий над столом абажур, тряпичная бахрома которого выписывала широкую амплитуду раскачивания, избавляясь от пыли.

Славке в ложку упала дохлая муха.

— Это война? — хрипло спросила Аринка и чихнула.

— Что, вот так прям сразу — и у нас? — удивился Славка. Он покачивал ложкой, придумывая, куда деть муху. Здравых идей не приходило.

— Это ядерные испытания! — выскочил из-за стола Илья.

Арбузная корка соскользнула на пол, брызнули ошметки мякоти. Аринка вскрикнула.

— Подземные? — зачем-то спросил Славка, незаметно смахивая муху в кучку темных косточек, где она была незаметна.

Аринка вдруг мелко засмеялась, запрокинув голову.

— Дураки! — звонко крикнула она. — Это просто… просто… — Она посмотрела в окно, отыскивая там объяснение случившемуся. — Ударилось что-то.

— Космический корабль! — ткнул в нее ложкой Славка.

— Какой корабль?! — возмутился Илья.

— Гагарин? — подняла глаза к потолку Аринка, словно именно сейчас «Восток» с первым космонавтом на борту проплывал над их деревней.

— Сама ты Гагарин! — покрутил пальцем у виска Славка и отправился к окну изучать окрестности. — Наши корабли не падают в Карелии. Они в степи где-нибудь падают. В тайге найти невозможно, а в степи все как на ладони. Это инопланетяне упали.

Абажур продолжал качаться.

— Вы что, глупые? — обиделся Илья и полез под стол за ускользнувшей коркой. — Это самолет.

— Даже если самолет, — Славка повис на подоконнике, выглядывая небо, — то упал рядом. Быстро найдем. Трассирующий след, все дела…

— Чего вы какие-то… — Илья хотел постучать костяшками пальцев по лбу, но врезался макушкой в угол стола и осел, держа корку в руке, а другой старательно растирая место ушиба. — Когда истребитель скорость набирает, всегда хлопок получается. Как будто взрыв. Звуковой барьер.

— А чего истребитель? — засомневалась Аринка. — Зачем он? У нас же не воюют.

— Да они просто так летают, — ответил Илья и предпринял вторую попытку выбраться из-под стола. — Тренируются. Границы проверяют.

— На сверхзвуковой? — покачал головой Славка — небо за окном было чистое. Если что и летало, то стрижи. — Все границы пролетишь.

Абажур перестал раскачиваться. Пыль осела.

— Да ладно, — прошептала Аринка. — Это точно упало. Большое.

На слове «большое» все посмотрели на дверь в дом. Славке наскучило изучать небо с террасы, и он побежал на крыльцо.

— Погоди! — заторопился за ним Илья.

— Вы куда? — поскакала следом Аринка — она пыталась влезть в шлепанцы, но хлястики замялись, и пальцы никак не попадали в перемычку. Второй стук калитки предупредил, что все уже на улице, и она помчалась на крыльцо, по дороге избавляясь от так и не надетых тапок.

— Вы куда? — догнала она мальчишек.

Они стояли на перекрестке, и каждый смотрел в свою сторону.

— Туда, — показал на озеро Илья.

— Туда. — Славка с прищуром изучал часовню. С ней все было нормально. Стояла ровно, на кресте сидела дежурная чайка.

— А если это просто машины столкнулись? — На цыпочках подошла к ним Аринка.

— Тогда можно пройти вдоль дороги и все увидеть, — предложил Славка, отобрал у Игоря арбузную корку и бросил в бредущую стороной корову. Не попал, но корова заинтересовалась, что это ей кинули, и пошла на людей. Аринка ойкнула и отпрыгнула в крапиву.

И тут раздался новый голос:

— Да не на дороге это!

Из-за гуреевского стожка к ним вышел Квадро в трениках и растянутой футболке. Был он местным жителем, и звали его Владимир Владимирович, Владимир в квадрате, Квадро. Подтянув штаны, он почесал щетину на подбородке и с интересом уставился на корову, жующую корку.

— Чего это, арбузы уже продают?

— Продают, — осторожно подтвердил Илья. — А с чего вы взяли, что не на дороге? Может, это сверхзвуковой самолет?

— От самолета так в ноги не шибает, — авторитетно заявил Квадро. — Это упало. Около заброшки.

— Где? — Аринка попятилась.

— Почему именно там? — с подозрением спросил Славка.

— Так в полнеба полыхнуло, место и обозначилось. И летело огнем таким. — Он попытался изобразить, показав растопыренными пальцами колобок и отправив его в лес финальным броском. Все проследили за воображаемой траекторией.

Леса отсюда, конечно, было не видно. А видны были заросли иван-чая, кусты, ряд осин и берез перед дорогой. За дорогой через поле лес и начинался. Сначала вялый липовый и осиновый, а потом уверенный сосновый. И вот там, в этом сосновом лесу, и стоял заброшенный гостевой дом. В нем очень давно никто не жил, но, по словам очевидцев, выглядел дом еще крепко, крыша держалась, в окнах были стекла, а на двери висел замок — значит, никто в дом не заходит, мусор не оставляет.

— Может, не там, — пробормотал Славка, бегая глазами по верхушкам деревьев. Он пытался высмотреть хотя бы остатки дыма — тогда можно было бы сказать, что взрыв и правда случился, — но небо было чистым. Абсолютно чистым. Ни белых следов, ни символов, ни знаков. — Когда в Челябинске упало, там стекла повыбивало.

Пролетела чайка. Квадро вздохнул:

— Нет, тут все тихо. Полыхнуло только.

Ребята с завистью уставились в небо. Им такое увидеть не довелось.

— Пойдем. — Илья направился обратно к дому.

— А мы разве не станем смотреть? — спросила Аринка.

— Я в заброшку не полезу. — Илья вернулся и схватил сестру за руку. — И тебя не пущу. А еще бабушке скажу.

Аринка хотела возразить, вырваться, но наколола пятку и расстроенно надула губы.

— А как же не идти? — удивился Славка. — Там чего-то произошло, а мы так и не узнаем?

— Сходите, сходите, — добродушно подзуживал Квадро. — Я потом тоже схожу. А сейчас у меня дела. — Одернул на себе футболку, провел пятерней по волосам и зашагал прочь.

Славка сделал несколько шагов за ним, но потом скис, обреченно ссутулившись.

— Ну так же нельзя! — побежал он за друзьями. — Упало рядом, а мы ничего не сделаем? Да вы люди вообще?!

Илья дотащил сестру до калитки, впихнул ее во двор и уставился на Славку.

— Ты собираешься заходить? — спросил он.

— Я туда собираюсь идти, — показал на дорогу Славка. — А друзья всегда все делают вместе!

— Я не делаю, — мрачно ответил Илья и хлопнул калиткой. Не отрывая тяжелого взгляда от приятеля, попытался накинуть крючок. Промазал.

— Да что мы теряем-то? — Славка подошел к забору.

Илья боролся с крючком, который последний раз накидывали двести лет назад и он уже давно не попадал в паз из-за просевшего дерева.

— Туда и дорога хорошая есть, — протянул Славка. — Просто сходим. Мне отец гулять велел. Не хочет, чтобы я дома сидел ему мешал. Вот и пошли.

Илья зыркнул по сторонам, никого там не увидел и сделал шаг от калитки.

— Если есть дорога, это не значит, что упало именно туда, — упрямо произнес он. — А Квадро вообще пьяница. Верить ему нельзя. Это был самолет.

— А если он на самом деле видел? — тихо спросила Аринка.

Илья резко повернулся к ней:

— Я бабушке скажу!

— Самолет на сверхзвуковой след оставляет, а тут нет ничего! — Славка посмотрел в небо.

Аринка тоже задрала голову, но Илья категорично заявил:

— Дурак будешь, если пойдешь! С этого неприятности и начинаются. Люди идут куда-то — и пропадают. Если Квадро видел, вот пускай и идет. Пропадет — будет не жалко.

— А чего? — Аринка машинально, от обиды, стала дергать травинки у забора и крутить из них куколку. — Можно и не ходить. Но если идти, то уж всем вместе.

— Да идите вы куда хотите! Встречайте кого хотите! Я не пойду! — Илья зашагал по двору туда-сюда, вызывая волнение у кота Мурсы. Он водил полосатой мордой, следя за хозяином и еще больше распушив усы, из-за которых его так и называли: мур с усами — Мурса. — Для вас же, глупых, столько фильмов сняли! Столько книг написали. Не надо ходить туда, куда не надо.

— Я бы сходила, — не сдавалась Аринка. Куколка в ее руке была уже сделана, и она мяла ее в пальцах, не зная, куда пристроить. Украсила волосы куклы своей заколкой. Решила покатать игрушку на Мурсе, но ему эта идея не понравилась. Он встряхнулся и убежал под дом, утащив куколку в траву. Аринка заправила за ухо оставшуюся без заколки прядь.

— Ну и что, что упало? — возмущался Илья. — Упало — встанет, прилетело — улетит. Или тебе так хочется с призраком встретиться?

Славка усмехнулся. Нехорошо так. Мол, все кругом дурачки, а он один умный. Сказал, отступая от забора:

— Я бы встретился. А вы сидите тут… с бабушкой. — И зашагал к улице. Уверенный и категоричный.

— Но как же… — потянулась к калитке Аринка.

Илья громко хмыкнул, и она сгорбилась, уронив руки.

— Неужели не интересно? — спросила расстроенно. — Все равно делать нечего.

— Сыграть в гроб? Нет, не интересно.

Аринка поморщилась — ей не понравился образ гроба. В который она, конечно же, не собиралась «играть». Но просто так, одним глазком, на пришельцев она бы глянула. Можно же сбегать туда и обратно. Быстренько. Никто бы и не заметил. Они тут дольше шумят. А так из-за кустов подсмотреть — и достаточно.

Про заброшку много слухов ходило. Сам Квадро их и рассказывал в разной комплектации. Что дом этот строился под туристическую базу, что туда провели свет и проложили хорошую дорогу. Что приехали первые туристы. Что именно с ними и случилась беда. Один турист пошел в лес и не вернулся. Искали его долго, не нашли, даже следов не обнаружили. И если бы не оставленные на базе вещи, могло показаться, что человека и не было. Списали на несчастный случай. Но уже следующие туристы стали рассказывать, что в лесу что-то странное происходит. Когда идешь по нему — кажется, что тебя преследуют: хрустят ветки, слышится дыхание в спину. А стоит остановиться и обернуться — так сразу рождается ощущение, что преследователь стоит перед тобой. По ночам люди в комнатах стали слышать голоса. Начали пропадать вещи. По мелочи, но кому приятно утром не найти свою расческу, носовой платок или шарф. Хозяин пытался что-то сделать. Приглашал охотников, они прочесывали лес и ничего не находили. Ставил фотоловушки, но за месяцы они никого не засняли. Установил лампочки, включающиеся от движения, но и лампочки по ночам не загорались. А вещи продолжали исчезать. Больше никто не захотел приезжать. Хозяин разорился, с горя ушел в лес и тоже не вернулся.

А дом стоит. Не ветшают стены. Не обваливается крыша. Не выпадают окна. Новенький замок так и висит на двери. К дому ведет хорошая дорога. Ее заносит ветками и листвой, зимой нарастает крепкий наст. Но она есть. По ней легко пройти. Только желающих делать это не находится.

Все это было бы сказкой: ну подумаешь — дом в лесу, ну подумаешь — никто не ходит. Мало ли в карельских лесах избушек охотников да старателей. Люди приходят, люди уходят. А здесь не хотят приходить. Столько лет прошло, все давно выветрилось, все призраки отправились в другие, более прибыльные места. Можно ходить, можно любопытничать. Не ходят. Даже отчаянные грибники, спешащие за самыми мордатыми белыми за болотом, обходят заимку стороной.

— Кому же охота в гроб ложиться, — однажды ясным солнечным днем изрек Квадро на очередные расспросы про заимку.

Ребята после упоминания о гробе даже семечки грызть перестали.

— А там гроб стоит? — спросил Славка.

— Да кто его знает, что там стоит. Но вот слышал былину нашу, обонежскую, про Святогора? Ехал он как-то с Муромцем, и увидели они гроб. Решили померить — кому подойдет. Муромцу велик оказался, а Святогору в самый раз. Лег он в гроб — а крышка его сама и закрыла. Так и умер.

Сюда бы подошло, что после этих слов наступила гробовая тишина. И если бы Илья не подавился семечком, все бы так и было: они бы час просидели, открыв рты от страха. Но Илья стал давиться, Славка — стучать его по спине, Аринка привстала, рассыпала травяных куколок, кинулась их собирать, уронила кулек с семечками.

Когда стало понятно, что семечки уже не спасти — они все на земле, Славка встал, отряхнул руки и недовольно буркнул:

— А зачем же он лег?

— Да вот спроси, — развел руками Квадро. — Лег — и все. Так и со старым домом. Никто не тянет, не заставляет, но люди идут — и умирают.

— Прям так и умирают, — прохрипел Илья — он никак не мог избавиться от крошки в горле.

— Ну вот лет пять назад туристы пропали, — загнул узловатый палец Квадро. — Через Кондобережскую, Сибово прошли, у нас часовню посмотрели и в лес отправились. Прямо по дороге и почесали. А их предупреждали — идите в Типиницы, никуда не сворачивайте. Но они решили через лес срезать.

Славка кивал. История про туристов до сих пор была главной страшилкой деревни.

— Или вот пару лет назад сумасшедшая Розка заблудилась.

— Так она ж нашлась! — встрял продышавшийся Илья.

— Где нашлась? Крюк-то какой ее заставил призрак сделать! Километров двадцать оттопала. А хотела на пару часиков по болоту за морошкой пройтись. Вот тебе и нашлась! И ягоду бросила, и туесок, и куртку потеряла, пока к людям вышла.

Они долго сидели и рассуждали, кто в чем виноват и о чем вообще эта былина про Святогора и гроб. И никто никуда тогда идти не собирался — страшно ведь: а ну как и правда пропадешь. Но вот сейчас Славка точно дойдет до заимки, и никакие ужастики его не остановят. Илья собрал лицо недовольной миной — нахмурился, насупился, уселся на лавочке. Из вредности специально будет сидеть весь день, сторожить сестру.

Аринка прошла по двору, спасла зеленую куколку из зарослей крапивы, пересадила ее на забор поверх бурно расползшегося лишайника, добавила к ее волосам ленточку — узкую желтую, в кармане нашла. Покосилась на брата. Он был суров и неприступен.

— Может быть, все это специально подстроено, — неуверенно начала она. — Кому-то было нужно, чтобы туда никто не ходил. Вот никто…

— Я проверять не буду, — жестко ответил Илья. — Даже если специально, даже если там особый отдел разведки расположили и теперь испытывают тайное оружие. Не пойду, и все.

Про тайное оружие сама Аринка не догадалась, и ей эта мысль показалась интересной. А как еще объяснить, что в их глухом краю вдруг стало происходить такое. Никогда ничего — и вдруг призраки, пропавшие люди, гробы. Нет, гробы — это из былины. А сейчас лето, солнце, день и убежавший Славка.

— Точно! Это что-то испытывают, — согласилась Аринка. — Ракеты против американцев. Вот и рвануло.

Илья постучал кулаком по лбу:

— Если бы испытывали, тут бы военных было до фига, машины постоянно ездили. Ты нашу дорогу видела? Когда по ней последний раз машина проходила?

Аринка тяжело вздохнула и пересадила куколку на нижнюю перекладину. Нормальная у них дорога. Подумаешь — немного неровная. Не асфальт, конечно. Но что правда, то правда — машины по ней почти не ездят. До Сибова еще туда-сюда, а к ним — почти никогда.

В небе парила задумчивая чайка.

— Они вертолетами. — Аринка попыталась заправить волосы за ухо. Забыла, что волосы короткие — мама ее специально стригла перед летом, — заправлять нечего.

Илья отмахнулся. Что говорить с бестолковыми людьми! Они никогда ничего не понимают. И у них всегда есть вертолеты.

— Но ведь почему-то это все началось? — Аринка придвинулась к брату. — Кому-то надо было объявить гостевой дом вредным, чтобы туда никто не ходил? Заранее знали, что там будут опыты проводить, готовились.

— Двадцать лет? — мрачно спросил Илья — в умственных способностях сестры он не сомневался.

— Что «двадцать лет»? — не поняла Аринка.

— Двадцать лет готовились к опытам? Заброшка уже лет двадцать стоит. Они тогда уже знали, что сегодня взрывать будут?

— Но это же военные, — пожала плечами Аринка. В силу отечественной армии она верила — военные могут все, даже на другие планеты летать.

— Да просто срок подошел, — не стал больше мучить сестру Илья. — Ты почему в школу пошла?

— Так возраст же! Все в это время идут.

— Вот и у дома возраст. Пришло время — его бросили. Другое время пришло — что-то бабахнуло.

— Ну вот! Значит, время смотреть!

— Не время.

Аринку бесил слишком рассудительный двоюродный брат — все-то он знал, все-то понимал. Спасала от этого только настойчивость.

На террасе раздались тяжелые шаги.

— Вы где? — тяжелым одышливым голосом позвала бабушка.

Хлопнула дверь дома.

Илья победно глянул на Аринку.

— Дети, опять ругаетесь? — Бабушка закашлялась.

— Ба! Мы тут! — крикнул Илья, поднимаясь по ступенькам. — Все нормально. — Он скрылся на террасе. Было слышно, как он разговаривает с бабушкой, как они вместе возвращаются в дом.

Аринка сунула кулаки в карманы сарафана. «Не время», — мысленно передразнила она. Пнула камешек. Мурса прыгнул за ним. Но вдруг замер, выгнул спину, вздыбил шерсть на спине и зашипел. Зашипел страшно, словно привидение увидел. Нервно задергал хвостом, выводя невозможные жуткие звуки. Оцепенев от ужаса, Аринка смотрела на кота, на его огромные усищи, на совершенно чумной глаз. И только потом догадалась, что шипит кот на кого-то у нее за спиной. Ее тут же окатило холодом, ладони вспотели, во рту пересохло. Не чувствуя себя, она стала поворачиваться — не только голову, но и все тело, потому что в шее что-то заклинило.

В небе летела чайка. Легкий порыв ветра тронул траву. Никого не было. Аринка с трудом восстанавливала дыхание. Сердце колотилось в горле. Она сглотнула, чувствуя неприятную шершавость нёба.

Надо бежать домой. Дома надежно. А если еще забиться под одеяло, то никакой страх близко не подберется. Он как видит одеяло, так сразу впадает в ступор и рассыпается на множество осколков.

Мурса исчез. Пошипел непонятно на что и смылся. А может, ему просто икнулось неудачно, вот он и взвился?

Аринка поднялась по ступенькам, привычно глянула налево — там было окно кухни. Белые занавески в цветочек.

Отражение.

И вновь ее окатила ледяная паника.

Отражение. В нем Аринка была не одна. Вот она сама, с короткой стрижкой и в сарафане, на ступеньках, смотрит в окно. А за ней, во дворе стоит еще одна девочка. Тоже в сарафане, заметно темнее Аринкиного, как будто зеленом. С длинными волосами — ветер теребит пряди, лица не разглядеть.

Охнув, присела на ступеньку. Тяжело, словно в шее что-то заржавело и перестало работать, повернулась. Обшарила взглядом двор.

Пусто.

Мурса не вернулся. Калитка все так же была закрыта на крючок.

Онемевшие ноги не слушались, на попытку встать отозвались странными мурашками. Руками подтянула себя на перилах и снова заглянула в окно. Она отражалась одна. Хотя нет, не одна. На заднем плане далеко тянулась размытая фигура.

Славка… Он шел по дороге. К лесу. Проверять заброшку. Без них.

Мурашки ударили в пятки, забрались к коленям. Стало жарко и больно. Аринка заставила себя встать. Ног не чувствовалось, и это было адски неприятно.

Побежать бы за Славкой. Она легко его догонит. Во всех играх всегда догоняла. Потому что быстрая. Но не побежит… Будет ждать. Может, Славка, когда вернется, все расскажет?

Глава 2

Дом

Славка не любил Илью. Они дружили только летом, когда оказывались соседями в деревне. До других людей им идти и идти — до Сибова час с гаком, до Типиниц и того дольше. Поэтому оставалось дружить с теми, кто был под рукой. А в Типиницах хорошо, там живет Лука — вот с кем Славка провел бы все каникулы. Там берег и лодки. Там песчаная коса. На отмелях вода так прогревается, что можно часами лежать. Там ловится самая вкусная ряпушка. Рыба и у них есть, но там и рыба лучше, и вода теплее.

Там весело. Но Славка торчит тут, где есть только скучный Илья и его двоюродная сестра Аринка — как вечное приложение к и без того унылому соседу. Космический корабль за околицей упал, а они даже посмотреть не хотят. Как с такими можно жить?!

Славка хорошо подготовился к походу. Он натянул треники, сунул в карман брызгалку от комаров, а в кулаке зажал складной нож, с которым его батя ходит за грибами. Если белые да лисички этому ножу поддаются — а он слышал, что грибы считают инопланетянами, иной расой, — то посланцы с неведомых планет тоже испугаются.

Хотя ни в какие планеты Славка, конечно, не верил. Какие инопланетяне в их продвинутый век? Их бы давно заметили, и сюда бы уже мчались военные с мигалками. Но все тихо. Это просто бабахнуло. Земля провалилась сама собой или грузовик с «КамАЗом» столкнулись. В последнее верить не хотелось. А хотелось чего-нибудь действительно стоящего. Чтобы было о чем рассказать. Говорили, что под Фоймогубой однажды вертолет упал. Тоже грохота, наверное, было.

Славка встал на дорогу, выбрал колею поровнее и зашагал в сторону Типиниц. Вот чего он еще не делал — так это не забирался на новую колокольню в Типиницах. Он уже много на каких колокольнях был — и в Конде, и у себя, и в Космозере, и в Узком. Лука хвастал, что реставраторы, работавшие на восстановлении церкви, пустили его наверх. Что там больше двухсот ступенек, а вид — чуть ли не до их Усть-Яндомы.

Привирает, конечно. До их деревни далеко, ничего Лука там не видит, кроме крыш своей Типиницы. Ну и ладно: в Типиницах новая колокольня, а у них… у них инопланетная тарелка или что-то похожее. Славка все разузнает, а потом позвонит Луке. Он сразу примчится.

Справа тянулся заросший покосный луг, давным-давно заброшенный. Там уже вовсю хозяйничали кусты лещины и что-то еще низкорослое. Слева начинался лес. Сначала ольха и осина. Осина высокая, темная и тонкая. Она как-то ухитрялась забить все, что пыталось расти под ней, и от этого осиновый лес всегда казался унылым, смотреть на него не хотелось.

Надо не пропустить отворотку. Она должна была здорово зарасти. Все-таки к заимке не ходит никто, затянуло дорогу кустами да травой.

И Славка не пропустил. Колея как будто специально углубилась, выдавила во время очередного дождя на обочину дюжую грязь. Грязь затвердела. Теперь уже так просто на машине не повернешь. Только если трактор пробьет заслон. Кусты разрослись, образовав арку входа. Славка сунул руку в карман, достал баллончик и на всякий случай приготовился. Сколько раз проверял: если брызнуть репеллентом на комаров — они начинают летать кругами и падают. Если попадало в глаз, то щипало так долго, что хотелось уже этот глаз вынуть и прополоскать в озере. Собака тоже не любила этот запах. Аринкин Мурса от одного пшика так взвился, что потом его весь вечер искали. И на инопланетян наверняка подействует. А уж Славка не промахнется. Он знает главное правило: не разговаривать — сразу стрелять. На чем горят герои всех историй? На разговорах. Уж больно злодеи любят поотвлекать болтовней. Жалуются, пощады просят — а сами в это время бластер к себе поближе подтаскивают или сил набираются, чтобы бросить нож. Поэтому Славка палец на головку баллончика положил — сначала брызнет, а потом будет вступать в контакт.

Он как-то так лихо себя накрутил, что уже видел между деревьев серебристый бок упавшей тарелки — она острым краем вошла в землю, срезав деревья, — слышал запах гари, даже перепикивание приборов различал. Причем все это должно было быть аккурат на месте, где раньше стоял дом. Сам-то он строения не видел, но по рассказам представлял ветхую избушку на курьих ножках, ну или прогнивший сруб — был такой на острове Мантинсаари.

Все на самом деле оказалось не так, и Славка даже был слегка разочарован. Он долго шагал по дороге — она в самом деле неплохо сохранилась. Запоминал как можно больше деталей, чтобы потом было что рассказать — поваленные деревья, вывернутые с корнем пни, пара мухоморов, странные черные грибы. Все здесь было подозрительно — и тишина, и отсутствие комаров, и слишком накатанная дорога. И только дом никакого удивления не вызвал. Дом и дом. Большой, двухэтажный, с тусклыми окнами без штор, с зарослями крапивы вокруг, особенно около крыльца. За домом виднелся заметно покосившийся большой железный сарай. Сарай нарушал общую теорию, что место законсервировано, что призрак все поддерживает в определенном состоянии. На сарай у призрака сил не хватило — сарай был готов вот-вот упасть. Дом ничего такой, целый. Стены только потемнели от времени.

А еще дверь.

Она оказалась открыта.

Заметив это, Славка выставил баллончик перед собой. Сверху на дверь был накинут коврик. Словно вернувшиеся хозяева первым делом стали все сушить и проветривать — после долгой зимы вещи залежались. Такой же вязаный коврик валялся на крыльце. Пока Славка с удивлением разглядывал простой узор коврика, на него ступили ноги. В ногах было удивительно только то, что их обладатель хоть и был обут в красивые босоножки, но надел их на носки. Так уже сто лет никто не ходил. Все остальное — юбка, рубашка, приветливая улыбка — было нормальным.

Увидев вышедшую на крыльцо женщину, Славка опустил руки. Слабая мысль, что надо сначала брызгать, а потом бежать, еще колыхалась в его голове, но ее уже перекрывало четкое осознание, что если он это сделает, то уже вечером на пороге его дома появится эта улыбчивая женщина, а может, и кто еще, и все расскажет отцу. А отец… О том, что потом сделает отец, лучше не думать.

— Здравствуйте, — ошалело произнес Славка.

Улыбка женщины не изменилась, и она все так же продолжала смотреть на него, словно ждала, что ее сфотографируют. Она была не старая, с гладким красивым лицом, на лбу лежала светлая челка. Смущали только застывшие глаза: она смотрела на него — и не видела. Смотрела очень внимательно, не моргала.

— Здравствуйте, — произнесла вдруг женщина звонким голосом.

— А вы здесь что… — конфузливо пробормотал Славка. От неожиданности он совсем не мог придумать, как продолжить разговор. Потому что, по всем законам жизни, женщина вряд ли ответит, что она тут, скорее задаст встречный вопрос — это же он пришел к ее дому, а не она. И вот на этот вопрос он сейчас точно не мог ответить. Что делает, что делает… Ловит инопланетян. Если он так скажет — его засмеют. Баллончик еще этот в руке. Славка нелепо качнул рукой с аэрозолем.

— Что? — Женщина перевела все такие же напряженные глаза на его руку.

— Это так, ничего, — заторопился Славка, тыкаясь крышкой в баллончик и никак не попадая в пазы. — А вы хозяин, да?

— Да, хозяин, — подтвердила женщина, и в голове у Славки пронеслось море картинок, в которых еще были инопланетяне, но совершенно мультяшные. А главное — он сразу представил, как приходит в деревню и всем рассказывает, что ничего страшного в старой заимке нет, что призраки — это байки Квадро и ему надо со своими фантазиями в телевизоре выступать. Вот прямо в вытянутых трениках и топать туда. И завтра они уже смогут сюда прийти с Ильей. Теперь-то уж ничего страшного нет.

Женщина продолжала улыбаться, улыбка была приклеена к ее лицу. У Славки заломило мышцы на щеках — он бы от такой улыбки уже устал. Затянувшаяся пауза требовала слов. Ответ родился сам собой:

— А я так, шел мимо. За грибами.

Он повел рукой. Женщина проследила за его жестом. Что-то ее постоянно настораживало — хоть она и продолжала улыбаться, взгляд не менялся.

— А тут что-то упало, вы не слышали?

— Упало?

Славка оглядел поляну. Никаких следов падения, встречи «КамАЗа» с самосвалом или вдруг открывшейся воронки. Если тут что и упадет, то сарай. Но этого они в деревне не услышат.

Женщина резко развернулась и ушла в дом. Славка пожал плечами. Без ее присутствия на крыльце стало легче, голова заработала. По-хорошему надо, конечно, бежать отсюда. Если где-то и бумкнуло, то не здесь. Вряд ли приезд хозяев заимки ознаменовался таким мощным подземным толчком. И пока есть время, пока светло, надо пройти краем леса — может, чего и найдется.

Сделать всего этого Славка не успел: в доме странно скрежетнуло. Словно попытались провернуть старинное железное колесо. Оно со скрипом стронулось с места, но ржавь все застопорила. Хозяйка явно не могла ничего тяжелого повернуть. Кто же там орудовал старинной техникой?

— Вам помочь? — крикнул Славка, запрыгивая на ступеньки и заглядывая в дом.

Обычно у домов бывают темные предбанники. А в больших заонежских избах по центру дома всегда идет длинный коридор. Здесь же все начиналось просторной комнатой. Она была неправильно завалена вещами. Их как будто специально выгребли в самый центр. Искали подходящий размер — и не находили. У окна стоял стол, покрытый сильно выцветшей клеенкой. На клеенке лежал открытый журнал. Женщина стояла около стола невероятно прямо и, сильно склонив голову, изучала страницы.

— Помочь, — разрешила она.

Славка подумал, что его сейчас попросят что-то прочитать. Английский он знал не очень, но в игрушках более-менее все слова понимал. Наверное, и со статьей тоже справится.

Он смело подошел — заметив все же, что хозяева только приехали и ничего не успели сделать: пол завален мусором, клеенка на столе — в каких-то заскорузлых остатках от последней трапезы, — и посмотрел на журнал. Это была статья о спортсменах. На левой стороне была размытая фотография атлета, размахнувшегося копьем. Стояла подпись «Янис Лусис». А на правой — фотография девушки. В клетчатой рубашке, юбке и босоножках с носками. Волосы у девушки были пушистые, темные, лохматая челка прикрывала лоб. Девушка улыбалась, обнажив верхние десны. Была она симпатичная и приветливая. И только взгляд настороженный. Славка еще успел подумать, что где-то он эту девушку видел, хотя этого быть и не могло, потому что в верхнем уголке страницы — пожелтевшей и заметно выцветшей, словно она давно лежала в таком распахнутом виде, — стояла дата «1966 год».

Холод узнавания скатился с затылка по спине к копчику. Славка резко поднял голову. Женщина улыбалась, взгляд ее был все так же насторожен. Помимо поразительного сходства с фотографией — прямо одно лицо — Славка понял еще одну странность: женщина так ни разу и не моргнула. Он зачем-то глянул через окно на сарай, вспомнил про баллончик в кармане и успел пожалеть, что не нажал с самого начала, а начал разговор.

Женщина кивнула.

— Помочь, — повторила она механическим голосом и присела, отведя длинную клеенку. От времени она стала твердой, колко топорщилась. Женщина что-то пыталась выдернуть из-под стола, но это что-то не двигалось. Клеенка мешала.

Тихо надеясь, что на помощи все и закончится, что потом он сможет сбежать, Славка наклонился, заглянул под клеенку.

Под столом стоял гроб. Его женщина и пыталась вытащить.

— Лечь, — сказала женщина, показывая на гроб. Улыбаться она при этом не перестала.

Глава 3

Приглашение в гости

Аринка поймала себя на том, что смотрит на дорогу. Руки машинально крутят из травинок куколку, а глаза все ловят движение среди зелени. Легкие сумерки уже накрывали гуреевский стожок. Противное время, когда много чего начинает казаться. Вроде бы дерево от ветра качается — а кажется, что человек идет. Вроде бы звуки шагов — а это чайка скрипит.

Все виделось, что идет Славка. Но это был не он. Это было дерево. Это была чайка. И так весь день — не он. Илья успел куда-то сбегать, потом стал ходить мимо, пристроив на пояс корягу. Издалека коряга была похожа на бластер. Но это был не бластер, это была коряга березовая.

Это все из-за разговоров про инопланетян. Если бы не Квадро, сейчас бы уже сидели на мостках и играли в карты. А так только Илья с бластером. Вдвоем в карты играть неинтересно. Тем более с Ильей. Он долго думает и постоянно пытается переиграть, меняет карту и кричит, что нечестно бить его короля козырной шестеркой. Славка его за это щелкает по носу. А теперь кто будет щелкать?

Подозвала Мурсу. Кот недоверчиво повел ушами. Долго принюхивался к ее рукам, перепачканным травой, присматривался, но все же забрался к хозяйке на колени, затарахтел, распушился.

Славки не было. Либо Аринка его пропустила — и тогда стоит сбегать к соседу и проверить, — либо он еще не вернулся. Но и это пока лучше не делать. Во-первых, они поссорились, и не надо показывать, что сдалась первая: она поэтому и сидела в доме, чтобы никто ничего не подумал. Во-вторых, Славка мог не сказать, куда пошел, или сказать что-то такое, о чем Аринка не знала, и легко можно заложить его перед родителями. В-третьих, вот так сидеть и ждать было интересней, чем все знать: это придавало заметное разнообразие их деревенской унылости.

Предположим, что Славки все еще нет, тогда можно придумывать всякие истории, как он там в лесу, как отбивается от инопланетян. Как он, весь грязный и израненный, приходит в деревню, зовет их с собой, и они уже вместе добивают незваных пришельцев. Аринка будет стрелять из бластера. Очень метко. Космическая тарелка взлетит, но последний выстрел пробьет двигатель, и она рухнет. С грохотом, с треском, с поваленными деревьями. Испуганные птицы разлетятся во все стороны. Дрогнет земля. Как в обед. А потом они наберут трофеев — Аринке достанутся очень красивые бусы и браслет — и вместе пойдут домой. Бабушка напечет пирогов в честь победы. Прибежит Квадро и начнет расспрашивать. Дядя Петя подъедет. Ну и дядя Леша подойдет. Потреплет Славку по плечу. Может, тогда они перестанут ссориться?

Шарахнула дверь в дом. Аринка вздрогнула. Тракторное мурчание на коленях прекратилось.

— Бабушка ужинать зовет, — сообщил Илья, появляясь на крыльце.

Аринка обернулась на дорогу, где таял образ врезавшейся в землю инопланетной тарелки. Уходить с наблюдательного пункта не хотелось.

— Сейчас приду, — ответила она, пытаясь поймать убегающего Мурсу. Кот извернулся, спрыгнул под лавку, оставив на пальцах прилипшие волоски. Аринка потерла ладони, собирая шерстяные катышки. Кот линяет — это к теплу или к холоду? За лето Мурсиной шерстью можно подушку набить.

По дороге прошел Квадро. Тащил полную сумку, словно в магазине побывал.

— Иди давай, — напомнил о себе Илья.

Аринка проводила соседа взглядом. Среди розовых метелок иван-чая показалась корова. Скоро ее хозяин в сарай загонит, и она там будет полночи громко мычать.

— Иду, — сказала, но никуда не пошла.

На дороге стало пусто. Неожиданно громко мяукнул Мурса. Аринка приподнялась на лавке, заглядывая в кусты у калитки. Они шевелились — там явно шла охота.

— Иди! — настаивал Илья.

— Иду, — не спорила Аринка.

Кусты шевелиться перестали. Мурса затих.

— Вставай, — не сбавлял накала настойчивости Илья. — Сегодня яичница. Бабушка сала нажарила.

Аринка поморщилась. Бабушка убеждена, что они очень худые, а в городе так вообще голодают, и кормить их летом надо посытнее. Поэтому все топит в масле или жире. Аринке поначалу нравилось. А потом надоело. Ей уже хотелось съесть просто огурец. Но просто огурцов не давали — только со сметаной. И то и другое появлялось у них в доме одновременно и сразу же съедалось.

— Кис-кис-кис, — позвала она Мурсу. Вредный кот не откликнулся. Мышь доедает, делиться не хочет.

— Пойдем!

— Иду!

Аринка еще поискала повод задержаться. Например, комары. Они зудели. Вместе с ними в воздухе появилась прохлада. Она текла волнами от озера, но тепло пока побеждало. Небо расчерчивали стрижи. Интересно, когда летела тарелка, она какой след оставляла — белый, как самолет, или черный, как… как… как проезжающая машина?

По дороге как раз проскрипела раздолбанная машина дяди Пети из крайнего дома. Дядя Петя пару раз в неделю ездил в Великую^[1] за продуктами. Завтра они пойдут к нему за хлебом и конфетами. А еще — за сметаной и огурцами. В холодке сметана живет день. Подполы — единственные холодильники в их деревне.

Аринка вздохнула и встала. Ладно, поест и вернется. И тогда уже сразу сходит к Славке. Времени-то сколько, он наверняка уже дома. Специально незаметно прокрался, она пропустила.

Довольный, что его услышали, Илья скрылся на террасе. И тут заорал Мурса. Дико. Страшно. Куст снова заходил ходуном, словно его собирались вырвать с корнем. Из-под веток выкатился огромный комок шерсти — встопорщенный Мурса. Он орал на незнакомой громкой ноте, выл и шипел. Докатившись до крыльца, Мурса замер, превратился опять в нормального кота и рванул вдоль дома. Перепуганная Аринка опустилась на ступеньку.

— Ты чего? — спросила она пустоту двора.

Больше из куста никто не появился.

— Славка? — выскочил на крыльцо Илья, в руке он держал корягу-бластер.

— Мурса с ума сошел, — прошептала Аринка. Ладони вспотели. Она вытерла их о шорты, чувствуя неприятную ватность ног.

— Ерунда, — отмахнулся Илья, пряча бластер за пояс. — Идем.

— Что там у вас? — крикнула в окно бабушка.

— Мурса бесится, — заорал Илья. — А Аринка ужинать не хочет.

— Вот я ей дам «не хочет»! Сейчас крапиву сорву.

Аринка сбежала по ступенькам и крикнула в приоткрытое окно:

— Ба, чего это с Мурсой?

— А что с ним, чумным, будет? — отозвалась из-за занавески бабушка. — Лешего увидал, вот и взбесился.

Как будто у них лешие по улицам просто так ходят и каждое утро заглядывают поздороваться.

— Почему лешего? — прошептала Аринка. Стало не по себе. Напредставляла инопланетян, а надо бабу-ягу ждать.

— Ну а когда это еще коты так шипят? — протянула бабушка. Из окна слышался запах жареного сала, пошкварчивала остывающая яичница. — На мертвяка, на лешего. На кикимору водяную. Балуют тут иногда.

Аринка стремительно взбежала на крыльцо, оглянулась. По дороге бродил неприкаянный Квадро — ждал, когда дядя Петя разгрузится.

А потом она увидела Славку. Тот вышел из-за дальних кустов у дороги и остановился, словно решал, куда податься. Квадро подскочил к нему и начал что-то активно показывать руками.

Привстала на цыпочках, чтобы разглядеть, порвана ли на Славке одежда. Не порвана. Ни синяка, ни пореза на лице. Только взгляд настороженный. Руки пустые.

— Долго ты еще? — в который раз позвал Илья.

Аринка нырнула на террасу и быстро закрыла за собой дверь. Непонятно, где Славка был, но он ничего не нашел. Вот пускай теперь приходит к ним и все рассказывает. Она его будто и не видела.

Через окно террасы заметила, что Славка с Квадро пошли по дороге. Задвинула штору, отвернулась.

— А вот Лука считает, — начала Аринка, — что нашу деревню лешие извели.

— А еще Лука врет, что рыбу руками ловит и что мужики его с собой на моторках на большую охоту берут, — фыркнул Илья.

— Ему бабка рассказывала, — уперлась Аринка. — Из домов семьи стали пропадать. Вечером все нормально, а утром люди приходят: дверь открыта, внутри никого. И только змеи с порога расползаются.

Илья закатил глаза:

— А наша бабушка по вечерам рассказывала сказку про волчка, который утаскивал в лес, если не спишь.

— Ты не веришь Луке? — Аринка сама не заметила, как снова повернулась к окну и глянула в щелку шторы. Никого.

— А чего ему верить?

Аринка расправила штору:

— Давай к нему завтра в гости отпросимся?

Илья хитро прищурился:

— Это мимо отворотки на заброшку идти. Нет, не будем отпрашиваться.

— Что же, теперь в Типиницы совсем не ходить? — проворчала Аринка.

Илья взялся за ручку двери в дом и как бы между прочим сказал:

— Я вот тоже читал, что один так все хвастался, хвастался, а потом за ним смерть пришла.

Перемена темы была неожиданной. Аринка насупилась. Она не любила, когда про грустное и про смерть.

— Врешь ты все, — пробормотала она.

— Почему это? Явилось за ним чудо чудное, диво дивное и утащило на тот свет. Время его вышло. Когда хвастаешься — потом всегда расплата наступает. Ни отложить ее, ни откупиться нельзя. Пришла смерть, вот и помирай.

Глаза Аринки округлились, она была готова расплакаться — весь день выходил у нее какой-то кривой.

— Чего все наши сказки про смерть? — пошептала она. — Американские всегда свадьбой заканчиваются, а у нас — похоронами.

Во дворе стукнуло, как будто калитку толкнули. Илья с Аринкой наперегонки кинулись на крыльцо.

Славка стоял за забором, неуверенно перебирал штакетины, словно забыл, где у них вход.

— О! Ты вернулся! — гоготнул Илья, наставляя на приятеля корягу-бластер. — Пах-пах, ты убит! Нашел сундук мертвеца?

— Вернулся. — Славка кивнул и опустил руки.

Аринка собралась сказать, что она первая заметила Славку, давно, когда он еще с Квадро встретился, но Илья отодвинул ее и пошел навстречу другу?

— Так чего там упало?

— Упало? — Славка пожал плечами.

Илья распахнул калитку, приглашая приятеля зайти, но Славка не сдвинулся с места. Посмотрел озадачено.

— Ну ты чего пошел-то? — качнул калиткой Илья, но приятель остался стоять снаружи. — Ты же в заброшке был? Или там ничего нет?

— Там ничего нет, — механически повторил Славка, отвернулся, словно к чему-то прислушивался, и в сторону добавил: — Хозяева приехали.

— Куда? — опешила Аринка. — В заброшенный дом?

— В дом.

— В заброшенный?

Аринка ничего не понимала: заброшен — это одни развалины, приехать в них жить нельзя. Кто куда мог приехать, если там явно инопланетная тарелка упала!

Славка пожал плечами. В который раз, словно что-то в плечах ему не нравилось и он лучше прилаживал кожу на скелет. Пробормотал:

— Он не заброшен. Нормальный дом. Сарай только покосился.

— И много народа приехало? — спросил Илья.

— Я видел хозяйку. Она… — Славка с трудом подбирал слова. — Она там была.

— Хозяйка? Одна? — недоверчиво скривился Илья. — На машине приехала? Что-то мы никаких машин не видели.

— На машине. — Славка опять пожал плечами. Ловко это у него получалось. Рубаха только все больше сползала с левого плеча.

— А грохнуло-то чего? — не унимался Илья.

— Не знаю, — спокойно отозвался Славка. — Они… они ничего не роняли.

— И она не боится призрака? — осторожно спросила Аринка.

— Взрослые ничего не боятся, — усмехнулся Илья. — Интересно, как долго они там проживут.

Славка посмотрел на него так, словно приятель сказал что-то глупое.

— Они навсегда. — Славка дернул плечом. — Наследство получили. Эльвира спортсменка.

— Чего это она спортсменка? — не поверил Илья.

— По метанию копья.

Илья фыркнул и смутился.

— Так прям сразу и копья… — протянул он.

И больше не нашел что сказать. Отпустил калитку, и та громко хлопнула, закрыв проход. Славка этого не заметил. Так и стоял, опустив руки. Рубашка еще эта дурацкая сползла. Аринка потянулась, чтобы поправить, но Славка неожиданно резко перехватил ее руку. Пальцы оказались горячими и шершавыми.

— Давай завтра вместе сходим? — склонился он к Аринке через невысокий забор. — Эльвира просила привести кого-нибудь, чтобы познакомиться. Она тут давно не была, все забыла.

Перед собой Аринка увидела карие глаза с искринкой. Ей показалось, что губы прошептали: «Помоги!» Илья дернул ее за локоть в сторону от забора, и наваждение ушло.

— Не пойдет она никуда! — крикнул он. — Может, ты не человека видел, а призрак. Он тебя околдовал, и ты теперь ему еду носишь.

— Не было призраков, — спокойно сказал Славка, не обидевшись, что ему не верят. — Обыкновенный человек. Журналы читает. Про спорт. — Славка почесал нос и чихнул.

Аринка быстро-быстро заморгала. Нет, не просил ее никто о помощи, это ей показалось. Так долго ждала, хотела жуткого рассказа о привидениях и инопланетянах — а перед ними все тот же Славка. Самый обыкновенный. Полдня провел в лесу, устал, ведет себя чудаковато. И никаких интересных рассказов. Всего лишь наследники приехали.

— В карты играть приходи, — позвала она, отступая.

— Поем и приду, — традиционно ответил Славка.

— Нам тоже ужинать, — Илья рукой показал в сторону дома. — Давай! Увидимся.

Аринка посмотрела на свое запястье, где еще остались следы пальцев Славки. Чего это он ее так схватил?

Глава 4

Метание копья

Ей снилась земляника. Много-много земляники. Никогда столько не видела. Просто море какое-то. Красные ягодки выглядывали из-под каждого листика. Одинаково спелые. Аринка представляла, какие они вкусные. Присела на корточки, потянулась, чтобы сорвать. Вдруг по запястью скользнуло холодное и противное. Змея мгновенно обвилась вокруг руки. Аринка вскинулась, но ее перехватили. Твердые шершавые пальцы сомкнулись на запястье.

— Бежим! — крикнул Славка.

И побежал. Руку не отпустил — она у него стала просто вытягиваться. Аринка изо всех сил раскачивала себя, чтобы встать и сделать первый шаг. Не получалось. Тело не слушалось. Запястье сжимали все сильнее. Славка убегал все дальше. Это было страшно. Он бежал, а она оставалась на месте. Наконец не выдержала — упала с корточек прямо на землянику. Всем телом. Ударилась коленями. Вздрогнула — и проснулась.

В теле ощущалась непривычная немота. Аринка чувствовала, что уже не спит. Что у нее под щекой подушка. Тело оставалось непослушным. Не шевельнуться. За руку продолжали тянуть. В запястье поселилась боль. Что-то шоркнуло с кровати на пол и убежало к двери. Но дверь должна была быть закрытой. Обязательно закрытой. От комаров. В открытую налетят кровососы, спать не дадут. Бабушка за этим следит.

Приоткрытая дверь чуть качнулась от нырнувшего в нее существа. Бросило в жар, в ногах забегали противные мурашки. Аринка застонала, силой заставила себя повернуться на спину. Поднесла руку к глазам. На запястье виднелся след от зубов. Маленьких и острых. Между пальцами застряла зеленая травинка.

Когда это Мурса ее покусал? Вчерашний день путался, потому что был длинный и бестолковый. Аринка выбралась из постели и побрела на кухню. Кувшин, куда наливали кипяченую воду, был перевернут, демонстрируя отсутствие содержимого. Чайник тоже был пуст. На дне ведра колыхалась зеленоватая лужица. Странно. Обычно всегда что-нибудь оставалось. А сейчас-то с чего до донышка? Забрался леший с сильной жаждой? В заварнике что-то булькает. Но настоявшаяся заварка оказалась адски горькой. После нее еще больше захотелось пить. Надо раздобыть хоть какую-нибудь воду. Аринка влезла в шлепанцы, взяла ведро и пошла к озеру.

Сон еще не покинул голову, тянуло опять в постель, перевернуть подушку на прохладную сторону и провалиться в небытие. Но пить, пить, скорее, хоть немного.

На улице стоял легкий туман. Аринка брела по тропинке, задевая железным боком пушистые белые головки коровьей петрушки. Полное ведро она не наберет — так, половинку. Умоется. Дурацкий сон с земляникой, змеей и Славкой не покидал. Если искупается, станет легче. Вода после вчерашнего жаркого дня теплая. Но купание убьет остаток сна. Что она будет делать, пока все остальные не проснутся? Куколок плести?

Так она и брела сквозь дымку, в которой растворялись белые зонтики цветов, вяло размышляя о сегодняшнем утре, и незаметно для себя вышла к воде.

На мостках кто-то сидел.

Аринка сделала еще несколько шагов, прежде чем сообразила, что никого сейчас тут быть не может. Это их мостки. Здесь могут быть только Илья или бабушка. Но бабушка уже давно дальше двора не ходит, а Илья… Илья спит. Она его видела в комнате. Или не видела? Но даже если не видела, на мостках сидел точно не брат. Девчонка. Волосы длинные, а сарафан светло-зеленый, в цвет травы. Сидит, сильно склонившись к воде, и что-то моет. То ли руки, то ли ноги. С явным удовольствием плещется и напевает. Аринке показалось, что она слышит свое имя. Слова тонули в звуках. «Аринушка, Аринушка, пуста головушка…»

Аринка поставила ведро. Дужка брякнула о край. Девчонка повернулась.

— Ты чего тут? — растерявшись, спросила Аринка.

Это могли быть приезжие. Туристы. С этого года туристы валом валят, потому что в соседней Конде в Доме писателя открыли туристический центр. И это, наверное…

Ни глаз, ни лица было не видно — волосы висели занавеской. Аринка чуть склонилась, пытаясь разглядеть девчонку. Та не смутилась, не стала оправдываться. Чуть шевельнулась, словно что увидела вдалеке. Аринка тоже посмотрела — идущий по дороге мог объяснить, что все это значит. Сказать, что — да, туристы, что просят прощения за появление на чужих мостках.

Туман и белые соцветия петрушки. Больше никого.

Громкий всплеск. Девчонка исчезла. Взяла и просто уплыла.

Аринка неловко села на траву. Произошедшее требовало объяснения. Бывают такие спортсмены — плавают через проливы, пересекают моря. Есть даже специальные соревнования. Вот и девчонка. Плыла откуда-нибудь. Например, из Великой. Или из Сенной.

Нафантазированные картинки не клеились. Для длительного заплыва девчонке как минимум не хватало купальника. И волосы у нее были сухие.

Аринка посмотрела на воду. На легкое колыхание, на сероватую поверхность, на любопытных уток. Испуг уходил.

Вдруг все стало понятно.

Ничего не было. Показалось. Туман мог нарисовать какую угодно фигуру, а непроснувшаяся голова допридумала остальное.

Она почти успокоила себя, когда вдруг услышала, что к ней кто-то идет. Отзвук шагов отдался в руку. Аринка поближе придвинула к себе ведро. Из-за высоких стеблей коровьей петрушки, из-за розовых маковок иван-чая показался пацан. Высокий и очень загорелый, широкоплечий, с крепкими мускулистыми руками. На запястье крупные часы с белым ремешком и бликующим черным циферблатом. Лохматые темные волосы. Яркие бирюзовые шорты, белые кроссовки и серая стильная футболка. Маленькое курносое лицо. От улыбки становился заметен шрам на подбородке. Аринка перевела взгляд на ноги. Икры были хорошо прокачаны.

— Здравствуй! — сказал парень, но так, как будто слова были ему не совсем родные. Как будто он иностранец.

Способность объяснять происходящее закончилась. Если девчонка с длинными волосами приплыла, а потом уплыла, да и вообще этого могло не быть — то парень-то откуда взялся? Прилететь? На космической ракете? Той самой, что упала вчера?

— У тебя все хорошо? — осторожно подбирая слова, спросил парень.

Аринка кивнула. Пальцы, вцепившиеся в край ведра, заломило. Она оттолкнула от себя ведро и поднялась.

— Извини, я помешал? — являл галантность незнакомец.

У него были красивые волосы, волной поднимающиеся над высоким лбом, левая бровь вздымалась уголком. Красота волос не давала Аринке думать.

— Ну ладно, — не дождался ответа парень. Он сделал шаг назад и оглянулся. Высокий и сильный. Удивительно, как он здесь оказался. — Я пришел спросить, где у вас магазин.

Аринка посмотрела на свои ноги. Она стояла в длинной старой футболке и старых шлепанцах с надорванным хлястиком. Ужас осознания произошедшего ударил по голове, залил щеки.

— Я за водой! — вскрикнула она, хватая ведро и прижимая его к себе. От паники в горле опять пересохло, язык прилип к гортани, говорить вообще не получалось.

— Давай помогу, — предложил парень и протянул руку к ведру.

Рука… Она была загорелая и сильная. Циферблат часов ожил и медленно погас. Аринка дернулась.

— Все в порядке? — снова спросил парень.

— Да, — хрипло произнесла Аринка и совсем невежливо спросила: — Ты кто?

Парень не улыбнулся, а чуть растянул сжатые губы в подобии улыбки:

— Меня зовут Вольдемар. Мы вчера приехали.

В голове Аринки вдруг что-то перещелкнуло, и она перестала думать о своей футболке и о том, что ноги у нее не такие красивые, как у парня.

— В заброшенный дом?

Все встало на свои места.

— В усадьбу, да, — осторожно кивнул парень.

— Вы спортсмены! — Аринка протянула парню ведро. — У твоей мамы еще имя такое…

— Эльвира. Да. — Парень перебрал пальцами ведро. — Я пришел спросить про магазин.

— А у нас нет магазина, — радостно сообщила Аринка. — Давно уже нет. Дядя Петя ездит в Великую в «Магнит», его можно попросить. Или в Типиницы сходить. А вы без машины?

Парень мотнул головой, потом кивнул. Вышло, вроде бы с машиной, а вроде и без.

— У нас так бабахнуло! Думали, космический корабль упал. А это вы приехали?

— Космический? — озадачился парень. Он крутил в руках ведро, словно не знал, что это и как им пользуются. — А хлеба, значит, нет?

— Ой, — засуетилась Аринка — после пережитого она вдруг почувствовала необычайную легкость. — А давай наберем воды, и я тебе дам хлеба. У нас есть. Мы вон там живем. — Она показала через белые заросли петрушки.

— Хорошо. — Парень взял ведро двумя руками. Оно его явно озадачивало.

— Сейчас воды принесем, чай поставим, — неслась вперед со своими предложениями Аринка. — Сколько времени-то? — Она кивнула на часы. Экран на руке парня ожил, изобразил множество цифр и букв, мигнули разноцветные огоньки. — Уже восемь? — Аринке показалось, что было именно это время. — Так давай скорее, бабушка уже проснулась. У нее хлеба и возьмем.

— Не надо бабушку. — Парень отдал Аринке ведро. — Я тогда в другой в магазин схожу.

Аринка взялась за дужку, ведро качнулось.

— Мы в Типиницы сегодня пойдем, — вдруг сказала она, решив, что этим непременно задержит парня. — Позавтракаем и пойдем. Хочешь, мы тебя с собой возьмем? Там магазин. Тетю Тоню найти, она откроет. На хлеб надо записываться заранее, но печенье можно так купить. Или чипсы. Ты любишь чипсы? — И она снова посмотрела на его мускулистые ноги. Наверное, спортсменам чипсы нельзя.

Парень неуверенно кивнул. В лице его появилась озабоченность, как будто он вдруг вспомнил что-то очень важное.

— Ладно, заходите, — пробормотал он. — Спасибо.

Сделал шаг назад, другой, передернул плечами, поправляя футболку. И ушел.

А ведь Аринка так и не представилась. Не спросила, через сколько парень собирается быть дома и не пойдет ли куда-нибудь, чтобы не получилось так: они пришли — а там никого. Взяла бы хоть номер телефона. Связи тут почти нет, но если залезть на крышу, то вполне можно и дозвониться.

На цыпочках пробежала по тропинке, вышла на дорогу. Никого.

Спортсмен. Наверное, убежал. Спортсмены быстро бегают.

Размахивая ведром, Аринка отправилась домой.

Глава 5

Усадьба

За водой сходил Илья. Встретил на крыльце, сердито отобрал ведро и ушел. Аринка крутанулась на носочках и снова отправилась к мосткам — теперь уже умываться и чистить зубы. На кухне гремела мисками бабушка. День начинался.

— Мы идем сегодня в Типиницы, — сообщила Аринка склонившейся спине брата — он гонял ведром воду, чтобы зачерпнуть с глубины.

— Зачем? — Илья вытащил ведро, поставил на мостки. Вода тяжело колыхалась в железных бортах.

— Парень приходил из заброшки, — сообщила Аринка гордо — она сейчас была носителем ценной информации. — Спрашивал, где хлеба купить.

Илья не впечатлился. В кои-то веки у них в деревне кто-то новый — а брат пошел мимо, буркнув только:

— Нигде.

Одну ее бабушка не отпустит. Нужен Илья. Ситуация была патовая.

— Лука звонил, спрашивал, когда придем! — крикнула Аринка.

— Мне не звонил, — бросил через плечо Илья.

Оставался Славка. Он там был, он мог подтвердить, что ничего опасного в дороге нет. Тем более что до Типиниц часа полтора — и на месте. А так они спортсменам помогут. Спортсмены — это же хорошо. Они честь страны на соревнованиях защищают.

Дернула толстый стволик петрушки — вышел он с корнем, — обтрясла землю и бросила. Зеленое копье бесславно ткнулось около ее ног, словно захотело вернуться обратно в лунку. Аринка подняла его. Ствол сломался. Надо найти палку потренироваться: вдруг придется показать себя перед новым знакомым, а она даже не знает, как бросать.

Решила загуглить, что это за вид спорта такой — метание копья. В школе они только мячики бросали. Сначала легкие теннисные, а потом им выдали мешочки, набитые песком. Их кидать было интересней, потому что они не улетали непонятно куда, а тяжело падали на отмеренной дорожке и не упрыгивали.

Чтобы добыть Интернет, нужно лезть на чердак. Чердачная дверь всегда открыта, там проветривалось сено. Коровы давно не было, а сено все проветривалось. На нем было прикольно валяться, прыгать с разбегу как на батут, а потом долго выбирать из одежды и головы колючую сенную труху. А еще именно здесь ловилась Сеть. Устойчивая связь была на дубе около дома Славки. Славка ступеньки сделал, чтобы забираться на развилку, положил доску. Ни Илью, ни Аринку не пускал. Аринка только один раз забиралась, когда мальчишки купались. Связь была идеальной. А на их чердаке — когда как. Иногда много рисочек и хороший Интернет, а иногда — ни рисочек, ни Интернета поймать было нельзя.

Но сегодня день удачный. Рисочек было много, Сеть сразу выдала 4G, и Аринкин телефон заблямкал сообщениями. Среди них было совсем уж неожиданное, от Луки: «Чего вы не приходите?» Она даже смотреть не стала, когда отправлено, скатилась с лестницы и бросилась к дому.

Илья опять шел с пустым ведром за водой.

— Нас Лука в гости зовет! — От радости Аринка запрыгала на одной ноге. — Сообщение прислал.

— Я никуда не пойду, — упрямо покачал головой Илья. — Нам не нужен хлеб.

— Но мы просто так, в гости, — не сдавалась Аринка.

Илья остановился. Смотрел он странно — зло и незнакомо, чем стал похож на своего папу, дядю Эдика. Аринка дядю Эдика не любила, потому что он был совсем не таким, как ее мама. Мама была добрая, а дядя Эдик, ее брат, упрямый и злой, ничего не разрешал и не любил, когда другим было весело. Все должно быть по правилам, говорил он, а не как хочется.

Илья громыхнул ведром:

— Бабушка баню велела налить. Поняла?

Она и без него уйдет, со Славкой. Он был в заброшке и вернулся — и ничего с ним не случилось.

Вскочила, чтобы бежать к соседу, как вдруг его отец, хмурый дядя Леша, оказался прямо перед ней. Он никогда никуда не ходил, сидел дома, «работал», как говорил Славка. Они его видели только в гостях, а вот так, на улице — ни разу. Был он худой и лохматый, с покрасневшими от сидения за компом глазами. Славка говорил, что отец исследованиями занимается, книгу пишет.

— Моего не видели? — спросил дядя Леша, зыркая по сторонам, но ни среди лебеды, ни за кустами ольхи Славки не было. — Не у вас все утро проторчал? И Вовка пропал. Вы Вовку не встречали?

Аринка опешила, не зная, как лучше ответить. Вчера играть в карты Славка не пришел. Они решили, что его наказали за долгую отлучку в лес. И вот сейчас он опять пропал. Отправился к новым друзьям, не иначе. Славка не из тех, кто будет терпеть ограничения. Если вчера они с отцом поругались, то сегодня он точно рванул в лес. А за Квадро она и не следила никогда.

— Моего увидите — гоните домой. — Дядя Леша глянул на телефон, нахмурился. — Хотя вечером он все равно у вас будет. Так пусть хоть позвонит. Мне ехать надо. Вам чего-нибудь из Шуньги привезти?

От такой щедрости Аринка зависла. Сразу нашедшийся Илья повел дядю Лешу к бабушке. Аринка на цыпочках побежала к мосткам. Надо наконец умыться, почистить зубы и догнать Славку. Интересно, когда он вышел? Наверное, вместе с Вольдемаром. Спортсмен еще побродил по деревне, поискал магазин, наткнулся на Славку, и они вдвоем пошли к заброшке. Хотя заброшкой ее уже можно не называть. Там люди живут. Как Вольдемар сказал? Усадьба. Да, это будет усадьба.

Что было на завтрак, не запомнила. Кидала в себя все подряд, что оказывалось на тарелке. Быстро вымыла посуду. Дождалась, когда брат, поигрывая колуном, пойдет к бане дрова готовить, и рванула к дороге. Для надежности обулась в кеды. Думала взять с собой брызгалку от комаров, но для этого пришлось бы брать сумку — в сарафане больших карманов под баллончик не было, а те карманы, что были, уже оказались заняты конфетами — стащила из заветного пакета на печке. Сумкой оттягивать руки не хотелось, поэтому побежала без всего. Даже платком голову не покрыла. Это уже было неправильно — комары и клещи в лесу ее замучают. Но это все будет потом, а сейчас ее больше волновало, найдет ли она поворот к усадьбе.

Смогла перевести дух только тогда, когда крыши домов скрылись за деревьями. Крыши еще раз появились на повороте, блеснул напоследок простор озера. А церковь отсюда не видно. Если про нее не знать, ни в жизнь не найдешь. Это хорошо: никто из случайных не шастает, как в Полях или в Конде. А плохо, что к ним так редко вообще кто-то приезжает.

По сторонам тянулись поля, уже сильно заросшие травой, кустами и ольхой. А потом лес наступил, сомкнулся над головой. К Аринке тут же подлетели комары. Она прибавила ходу, но притормозила, вспомнив про коварный поворот. Все всегда твердили — к усадьбе идет хорошая дорога. Где эта дорога, она не знала. Направо поворачивает или налево? Наверное, направо, к воде. Кто же будет ставить гостевой дом вдалеке от воды? На берегу и баня, и место для рыбалки.

Аринка стала внимательней посматривать направо. Фантазия подсказывала неуместный здесь образ указателя. Или даже арки. С въездными воротами. Пока она все это представляла — не заметила, как появился звук. Издалека раздавалось осторожное «тюк, тюк, тюк»: словно кто-то забивал гвоздь молотком. Кто же в лес с молотком и гвоздями ходит? Аринка постояла на месте, соображая, что это за странный казус, пока не поняла: в лес, конечно, с молотком никто не ходит, а вот в доме что-то починить — для этого и гвозди понадобятся, и молоток. Дом! Это Вольдемар! Перед глазами встал высокий красавец с сильными руками и в бирюзовых шортах. Дом старый, там, конечно, приходится что-нибудь чинить.

Аринка подхватила с земли первую попавшуюся ветку, размахнулась — и бросила. Ветка пошла в сторону и ткнулась в засохшую вывернутую грязь. Аринка поискала снаряд получше. Ровных палок не находилось. Все были загнутые или многохвостые. Летели плохо. У Аринки уже плечо ныло от бросания, когда одна ветка, изогнутая в центре, неожиданно хорошо пошла вдоль дороги.

— Да! — Аринка радостно подпрыгнула и помчалась ее искать. И только тут заметила, что звук исчез. Она покрутилась на месте, прикидывая, где у нее право, где лево и в какую сторону она вообще шла.

Комары, жара и желание пить мгновенно отступили. Дорога запульсировала перед глазами — обе ее стороны были одинаковые. Аринка прижала палку к груди, где так бешено стучало сердце, и прикрыла глаза, начиная жалеть, что вообще пошла в лес, что не дождалась Славку и хотя бы не позвонила Луке. Да лучше бы она вообще пошла в другую сторону, к Марте в Конду, например. Там дорога все время полями, а не как тут — лесом. Вспомнилась карта их берега: как глубоко врезается в него залив Великая Губа, как отвоевывают у воды землю острова Волк и Кижи. Как на самом краешке полуострова притулилась их деревня, а направо-налево бежит желтая полоска дороги: налево — в Сибово и Конду, направо — в Типиницы и Вороний остров. И как солнце всегда встает над левым краем озера, а садится над правым. Это если стоять на мостках и смотреть на воду.

«Аринушка со двора — а беда в ворота», — пропел противный голос у нее в голове. Кто же эту присказку все наговаривал? Уж не бабушка ли? Это же она все время твердит — сиди дома, сиди дома, не тащи беду на хвосте через порог.

Аринка вдруг сообразила. Солнце над озером. Выдохнула, выгнала неприятный голос из головы вместе со всеми ненужными сейчас воспоминаниями — и сразу почувствовала, как затекли руки, сжимающие ветку, как стало жарко от собственного испуга. Солнце над озером. Она идет вдоль озера. А значит, солнце должно быть справа. Оно и было справа. Ничего страшного в дороге не осталось. Никакой беды.

Фыркнула. Надо же! Сама себя напугала.

Аринка вновь бросила ветку. Она уже не так хорошо полетела, но это от усталости. Если тренироваться, то будет получаться все лучше и лучше. А если подсмотреть, как бросает Вальдемар, то и вовсе научиться можно.

Наклонилась, чтобы поднять ветку — и увидела отворотку. Дорога уходила налево, в глубь леса.

Прежние хозяева не стали строить дом у воды, не нужна им была баня. Гостевой дом был для охотников и грибников.

Конечно, проселок зарос основательно, наползли кусты. Кроты еще постарались, накопали ямин. Но идти все равно было спокойно. И даже комары как будто отстали — остались на основной дороге.

Прислушалась. Забивать гвозди перестали. Может, ремонт шел в другом доме, а тут все хорошо и ее ждет чай с конфетами и пирогами?

Переложила палку из одной руки в другую, вытерла вспотевшую ладонь о сарафан. Среди деревьев появился просвет. Откинула со лба волосы и приготовила улыбку. Сейчас она выйдет — и на крыльце дома сразу же увидит Вольдемара. Нет, он будет идти через двор… Куда идти? К сараю. Славка говорил, что там сарай. И вот он будет идти к сараю, что-нибудь нести. Он познакомит ее с мамой. «Эльвира» странное имя. Если мама спортсменка, то, как и Вольдемар, высокая и сильная. Почему-то ее Аринка тоже представила в бирюзовых шортах и белых кроссовках. Семейный стиль — так все сейчас одеваются. Хотя белые кроссовки — это, конечно, перебор. Зачем белые кроссовки в лесу? И в шортах ходить неудобно. Здесь нужны джинсы и рубашка с длинными рукавами. Нарядилась Аринка, конечно, неудачно. Только кеды радуют. Они у нее оранжевые с белой окантовкой. Ну вот, а после того как познакомятся, пойдут пить чай. Конфеты есть.

Дорога под ногами кончилась, началась поляна. Хорошо затянутая травой поляна с редкими порослями кустов. За этими кустами виднелся двухэтажный дом, а рядом, совсем близко от него — железный покосившийся сарай. Может, и не сарай, но что-то явно норовящее упасть. Скрипели там чем-то. Неприятно и тягуче.

Аринка поискала тропку. Если люди сюда приехали, то должны были натоптать дорожек вдоль и поперек. И где машина, на которой они приехали? Если они спортсмены, у них, конечно, есть машина. Или если спортсмены — им машина не нужна? Они и пешком неплохо ходят.

Ни тропинок, ни машины. Неужели она все-таки не туда пришла? Перепутала заброшки. Тут никого не было. Вольдемар сюда не приезжал. Место, где был вчера Славка, не здесь. Направо, ближе к воде и к бане. Там, где так хорошо отдыхать, ловить рыбу и мыться по вечерам. А это… Это проклятый дом. Тот самый, откуда бежали последние жильцы. Тот самый, с которым связано столько страшных историй. Тот самый, куда ходить ни в коем случае нельзя. А если придешь — с тобой начнут происходить неприятности.

«Скок Аринушка с крыльца — а за Аринушкой бедааааа…» — проблеял воображаемый голос. Нет-нет, это не бабушка. Это кто-то другой. Кто-то, кто не хотел, чтобы она пришла сюда.

Страх иголочками пробежал по пальцам, забрался в волосы. Этот странный маховик неправильностей надо остановить. У них нет двух заброшенных гостевых домов. Он один. Вчера Славка был здесь. Тропинок не видно, потому что подходят к дому с другой стороны. И машина стоит на задах. Надо обойти дом.

Заметила покосившийся столб — все, что осталось от прежнего забора. Местами трава была повыше, местами пониже, обозначая места бывших грядок и клумб. Ряд тонких березок. Сарай. Железный. Почему сарай и почему он железный рядом с деревянным домом? Или ничего странного в этом нет? Сарай и сарай.

Аринка пробралась сквозь траву, удивляясь ее сочности, жесткости и цеплючести. Дождя давно не было, на берегу в деревне трава полегла, а тут прет.

Крыльцо сильно покосилось. Куст бузины лег на козырек, просунул ветки сквозь перила. Доски ступеней потемнели, по краям их объели дожди и снега, в углах поселился мох и белесый лишайник. Деревянная дверь была закрыта на висячий замок, а для верности еще и палкой подперта — так делали в Заонежье, чтобы показать: хозяев нет дома.

Аринка посмотрела на ветку у себя в руке. Что все это значит? Хозяева уехали в город? Славка увел их в Типиницы за продуктами? Но тогда почему тут все так запущено, словно и не приезжал никто?

Фасад дома зарос кустами. Добраться до окон мешали ветки. Вся исцарапавшись, Аринка залезла на приступок, заглянула в комнату.

Мутное окно изнутри было затянуто паутиной и как зеркало отражало лужайку, далекие деревья, небо. Аринка сложила ладошки домиком, прячась от света. Стал виден обрушившийся шкаф, диван, стол и что-то на нем большое. Заметила, что в отражении появилось движение. Отпрянув, оглянулась.

Через поляну шел Славка. Шагал так, словно и не было травы, легко, без напряжения. И трава вокруг него не качалась. Аринка подняла руку, чтобы позвать друга, но это уже оказался не Славка, а Вольдемар. Через поляну направлялся к сараю. Высокий, загорелый и сильный.

Стоп, стоп, стоп! Откуда Вольдемар? А где Славка? Неужели она так устала блуждать по лесу, что начинает путать, что видит?

Аринка часто-часто заморгала. На месте Вольдемара появилась женщина, в юбке и в клетчатой рубашке, пушистые темные волосы, легкая челка прикрывает высокий лоб. Женщина остановилась и стала поворачиваться к Аринке. При этом она начала перетекать во что-то приземистое, стала старухой со втянутой в плечи головой, толстой, вросшей в землю.

Аринка покачнулась и ударилась о стену дома. Испугалась, что звук удара получился громкий, что его услышат. Взгляд невольно упал на окно, и она вдруг четко рассмотрела, что же такое стоит на столе. Длинное и невысокое.

Это был гроб. Рядом с ним стояла крышка.

«Не ложись в гроб», — шепнул ей в уши голос Квадро.

Аринка зажала себе рот ладонями, чтобы не заорать, и рванула через траву прочь. В голове была только одна мысль — бежать, бежать, бежать. Она разодрала колени и ударилась локтем, но выскочила на дорогу. Накатанную дорогу с глубокими колеями.

За ней шли. Она не видела, но слышала — шуршала трава, давили спину взгляды. Снова откуда-то прилетел железный стук — молотком по шляпке гвоздя.

«Глупо, глупо, глупо», — в ритме молотка билось в сознании на каждый шаг. Лечь в гроб. Ты этого хочешь? Нет! Но раз пришла, то считается, что уже согласилась лечь? Надо было идти в другую сторону! Надо было вообще никуда не ходить! Прав был вредный Илья.

«Старуха-беда за темным лесом сидит, Аринушку сторожит», — засмеялся голос.

Перед ней стоял Славка. Он улыбался.

— Здравствуй! — сказал, чуть наклонил голову, дернул плечами.

Аринка прыгнула в боковые кусты и помчалась, не разбирая пути. Они спортсмены, они быстрее. Споткнулась, упала, затихла. В голове стучало, в содранных ладонях билась боль, сердце рвалось из груди.

Около нее остановились ноги в белых кроссовках.

— В Типиницы тебе! В Типиницы! — заверещала Аринка, ткнула ноги палкой, вскочила и снова побежала.

Все ее тело превратилось в одно сплошное отчаяние. Она уже понимала, что пропала, что прятаться бесполезно, но все равно бежала. Это было единственное, что она сейчас могла делать. В уши лезла навязчивая песенка:

Аринька, Аринька,

маленька,

скок-поскок через кусток,

за порог

да в камышок.

Перед ней снова был Славка. Такой знакомый, в светлой футболке, рубашке и джинсах. Он дернул плечами, словно поправлял сползающую с плеча одежду.

Аринка завизжала, сунула руку в карман, загребла конфеты и бросила их в страшное существо перед собой.

Славка распался темным облачком, растворился. Кто-то схватил Аринку за руку, попытался развернуть, отчего она потеряла равновесие и упала.

«Ах ты косынька, головка бедовааааая», — пропели пискляво. И Аринка увидела себя. Свое лицо. Как в зеркале. Волосы в колтунах. Сарафан зеленый. Схватившая ее рука была грязная и исцарапанная. Как вспышка мелькнул сон: сейчас потянет — и рука, как труба в пылесосе, станет длинной-предлинной. Но нет, это был не Славка, и не Вольдемар. Рука не удлинялась. Это была утренняя девчонка в сарафане. Она дернула Аринку на себя, сбивая с ног. Перед глазами все поплыло — и вот она уже сидит на дороге, на основной дороге, не на отворотке, а перед ней стоит Квадро и смотрит с удивлением:

— Ты чего? Прям как выпала из этих кустов. Толкнул кто?

Было больно — и коленям, и ладоням, и локтям. Потому что ее и правда толкнули. Да так сильно, что она от заброшки до дороги долетела.

— Ну чего? — Квадро вытянул шею, вглядываясь в деревья. — Как там? А говорили вчера — люди.

— Вас дядя Леша искал, — пробормотала Аринка. — Я домой.

Отворотка бросилась в глаза зеленью кустов, в уши ударил злой шепот: «Вернииииись! К нааааааам!»

— Ну я туда и обратно. — Квадро подтянул треники.

— Домой надо, домой! — всхлипнула Аринка, заставляя себя вставать.

Ноги в руки — так это называется.

— Нет там людей! — крикнула напоследок. — Не ходите!

И снова побежала, быстро, как только могла. А в голове все билось и билось: «Ах ты косынька, голова бедовая».

Глава 6

На дубе

Илья сидел на дубе и смотрел на дорогу. Хорошо здесь все Славка придумал, удобно. Притащил пару досок, вбил в развилку. Ветки у дуба толстые — не сломаются, даже если прыгать будешь. Отсюда можно смотреть: хочешь — в сторону озера, а хочешь — на дорогу. Илья только не решил, что ему сейчас делать, куда поворачиваться. Откуда сестра придет. Если придет, конечно.

Аринки хватились к обеду. До этого Илья был занят своими делами — поколол дрова, потом полез на чердак, где, обнаружив залежи старых журналов, с головой ушел в чтение столетних рассказов про покорение космоса и другую небывальщину. Ему нравилось, когда люди мечтали и не боялись о своих фантазиях говорить. Здорово раньше придумывали. Сегодня такое уже и вообразить смешно. Понятно же, что покорения других планет в ближайшие тысячу лет не будет, что помощь из космоса не придет. Наивные люди раньше жили, в сказки верили.

Илья долго просидел, погружаясь в осознание собственной разумности и дальновидности, пока внизу не зашумела бабушка: запричитала о чумичке, которая увела внучку, стала звать кота. Мурса не отзывался. Чумичка с Аринкой тоже.

Пришлось слезать с чердака. Надо найти кота и ответить, куда делась сестра. С котом все просто. Илья прошелся по любимым местам усатого бандита — сарай, все солнечные места, мостки у бани. В этот раз Мурса решил спрятаться основательно. Оставалось ждать. Захочет обнимашек — сам выйдет.

Теперь разобраться с Аринкой.

Последний раз Илья ее видел после завтрака. Ничего подозрительного: шла по дороге, была в сарафане. Собралась бы куда — переоделась бы, а так, в сарафане и с голыми ногами, далеко не уйдешь. В лесу в таком виде только клещей да комаров ловить. А значит, она где-то рядом. Спряталась и дуется, что ее в Типиницы не пустили.

Илья попытался поймать на телефон связь на чердаке, но утром сестра выбрала весь лимит — связи не было. Отправился к Славке. Дядя Леша уехал, входная дверь дома подперта палкой. А значит, Славка еще не вернулся. А что, если Аринка следом за Славкой пошла в заброшку? Они там встретились и теперь вместе сидят в гостях? У городских наверняка есть что-нибудь вкусное. Аринку из этих гостей никакими клещами теперь не выманишь, не дозвонишься. И здесь тоже приходится ждать. Эх, как же он все это не любит!

Есть еще одно место, куда могла пойти сестра. К Луке в Типиницы. Вроде бы говорила, что сосед звал их. Наверняка соврала. Придумала повод сбежать, а на самом деле… Что могла сделать сестра «на самом деле», Илья не представлял. Сам бы он ни за что никуда не пошел. Для него поход в Типиницы или Конду был целым приключением, и лучше, когда гости приходили к ним сами. Аринка же другая. Ей два часа в одну сторону, два часа в другую — не крюк. Легко могла и сбегать, вот только когда вернется…

Для звонка Илья забрался в заповедное место Славки. Если хозяин узнает — обиды потом придется разгребать ложками. Но это все потом. Сейчас важнее звонок.

Лука не отвечал. Илья проверил почту, зашел во все сети, в чате потрепался с одноклассником о лете. У того оказалось все тухло. Илья позлил приятеля рассказом, как круто у него, и фотками со своего насеста в сторону озера. Потом вдруг нарисовался Лука. Он радостно кричал в трубку, что, да, вчера звонил, хотел позвать их на рыбалку. Не дозвонился, отправил сообщение. У них событие — приехал дядя Толя с другом Шамилем, ради них затеяли большой выход на катерах. На лодке было место, туда Лука и звал друзей. Сегодня рыбалка состоялась, и это уже ладно. А вот завтра дядя Толя будет катать Шамиля вдоль берега. Думали только до Вороньего острова, но Лука уговорил посмотреть Георгиевскую часовню. Может, и к Марте в Конду заглянут. А это значит, что завтра Лука появится у них на пороге с гостями и, если Илью с Аринкой отпустят, возьмет их прокатиться до соседней Конды, а может, до Великой. Там магазин. Купят мороженое, посидят на берегу на бревнышке.

Это были настолько потрясающие новости, что Илья забыл спросить про Аринку. А когда вспомнил и перезвонил, Лука сначала не отвечал, а потом связь и вовсе уплыла. Если бы Аринка была у Луки, он бы сказал. Или нет?

Илья написал однокласснику, что завтра будет кататься на лодке вдоль берега с друзьями. Тот сразу отключился. Илья похихикал — приятно бесить знакомых. Еще раз прошелся по чатам, посерфился по ссылкам, но все это быстро надоело. Интересно этим заниматься, когда времени мало, подпирают другие дела, а сейчас, когда времени хоть отбавляй, погружаться в чужие истории не хотелось.

И все-таки отсутствие Аринки оставалось непонятным. Да и внезапно сбежавший Мурса озадачивал. Бабушка еще зачастила со своими былинными историями.

От размышлений о том, что это лето никак не хочет становиться обычным, все норовя завалиться в проблемное, отвлек странный звук. Что-то шуршало и скреблось.

— Кис-кис-кис, — позвал Илья, свешиваясь с насеста. Хорошо бы это оказалась пропажа, мышкующая на чужом дворе.

— Мурса, — прошипел Илья. Вредный кот не отозвался, а все с той же настойчивостью продолжил скрести.

Пришлось спускаться. Илья старался это делать бесшумно — хотелось поймать преступника с поличным. С непривычки пропустил ступеньку и кулем свалился на землю. Боль от падения сразу забылась, потому что он увидел невероятное — около двери в дом стоял Славка и пытался войти. Дергал ручку и сразу делал шаг вперед. Подпертая палкой дверь не открывалась, и Славка с размаху входил в нее плечом. От удара его всего передергивало, он поправлял футболку и повторял попытку. Рядом стоял высокий мускулистый парень в бирюзовых шортах и серой футболке и равнодушно смотрел на мучения Славки. Просто стоял и просто ждал.

— Ты чего? — не выдержал Илья. — Она же палкой закрыта.

Славка перестал биться о дверь и обернулся.

— Закрыта? — Он сделал шаг в сторону от двери, но ручку не выпустил. — Чего?

Вот это «чего» Илью как-то окончательно добило. Чего «чего»? О чем он вообще?

— Так дядя Леша уехал. — Илья поднялся. — То есть папа твой. В Шуньгу. Вечером вернется.

— Вернется, — легко согласился Славка. — Вечером.

Он посмотрел на своего спутника. Тот кивнул, разрешая отцу приятеля вернуться.

Илья с сомнением глянул на хозяина бирюзовых шорт.

— Здравствуйте! — произнес бирюзовый и слегка растянул губы в улыбке, отчего на подбородке стал заметен шрам.

— Это Вольдемар, — представил Славка, все еще крепко сжимая ручку двери. — Он с матерью приехал. Я вчера говорил.

— У вас здесь есть магазин? — спросил Вольдемар.

Оторваться от темных глаз нового знакомца было тяжело, но вопрос настолько удивил, что Илья посмотрел на Славку:

— Ты ему не сказал?

— Сказал, — спокойно ответил Славка.

Ну да, Славка все объяснил, но приезжие с трудом понимают.

— У нас нет магазина, — Илья показал вдоль берега. — Он в Великой. Или дядя Петя что нужно привозит.

Вольдемар передернул плечами.

— Нам хлеб нужен, — вдруг сказал он, посмотрел на Славку и добавил: — Черный.

Илья переводил взгляд со знакомого лица соседа на незнакомое Вольдемара. А они стояли и смотрели на него. Внимательно смотрели. Глаз не отводили. Было неприятно. Так обычно учителя смотрят во время опросов, когда знают, что ты сейчас провалишься.

— Сейчас можно только блины, — осторожно начал Илья. — А вечером дядя Леша приедет. Он обещал нам хлеба из Шуньги привезти.

Славка на имя отца не отреагировал, передернул плечами и посмотрел на закрытую дверь.

— У вас хлеб есть? — по-своему понял этот взгляд Илья.

Последний раз хлеб у дяди Пети покупали дней пять назад. Тогда же с ними ходил и Славка, купил буханку. Они с Аринкой свои два батона в пару дней умяли. Неужели Славка с одной буханкой не справился и что-то осталось?

Новый знакомец вновь растянул губы в улыбке:

— Спасибо, я в магазин схожу. Приходи в гости.

— В гости? — обрадовался Илья. — А вы в заброшке? То есть в старом гостевом доме живете?

— Да, в гости! — поддакнул Славка и наконец расстался с дверью. — В усадьбу. Там нормально.

И тут Илья вспомнил то, о чем не успел спросить у Луки:

— Аринка с вами была?

— Аринка? — озадачился Славка.

Значит, не было. Ох он устроит двоюродной, когда та вернется! Бабка обедать зовет, а она бегает где-то. Надо идти домой и сказать обо всем бабушке.

— Она там, — произнес в спину Вольдемар. — Она к себе зовет. То есть к нам. В гости.

Илья остановился:

— Где «там»? У вас в доме? А почему она с вами не пришла?

— Там Эльвира. — Вольдемар с трудом подбирал слова, словно русский для него был не родным. — Они вместе. Приходи в гости.

Славка смотрел в сторону. Передергивал плечами. Изучал заросли коровьей петрушки и иван-чая.

Все это было неправильно.

— Ты видел Аринку? — подошел к нему Илья. — Она с тобой ушла?

Славка кивнул, почесал локоть, шевельнул плечом.

— Где Аринка? — От испуга Илья успел придумать самое страшное. Сестры больше нет: провалилась в болото, загрызли собаки, встретила привидение.

— Прогони! — услышал он далекий крик Аринки. — Не слушай!

В первое мгновение Илья решил, что ему все это чудится. Что от волнения и долгого ожидания у него начались галлюцинации.

— Уйди!

Илья обернулся — и увидел Аринку. Живую и здоровую. Очень даже здоровую, потому что она довольно быстро бежала по дороге, еще и кулак показывала.

Илья обрадовался, а потом разозлился, разглядев её порванный по подолу сарафан и расцарапанные коленки.

— Это оборотни! — Аринка задохнулась от крика. Сделала еще несколько шагов и остановилась, опершись на колени. Илья побежал к ней, на ходу оглядываясь, чтобы обрадовать Славку возвращением сестры. И чуть не споткнулся, потому что около дома никого не было. Славка с Вольдемаром исчезли. Ни на дороге, ни где еще их не было видно. От удивления Илья сделал несколько шагов обратно, а потом в панике рванул к Аринке.

— Ты где была?! — закричал он. — Ты видела?! Они исчезли! Что это было?!

— Я ходила в заброшку, — выдохнула Аринка, с трудом выпрямляясь. — Там никто не живет.

— А этот… — Имя нового знакомца выветрилось из головы. — С хлебом?

— Не нужен им хлеб. Это призраки. Они Славку убили.

Илья открыл рот и стал бессмысленно показывать себе за спину, не в силах смириться с услышанным.

— Но я же видел, — наконец произнес он.

Аринка кивнула и заплакала. А потом зажала уши руками, замотала головой, затопала ногами и сквозь слезы заорала:

— Уйди, уйди, уйди!

Илья перепугался. Он никогда не видел сестру такой. От слез ее лицо стало красным, волосы растрепались, глаза испуганно бегали.

Он схватил ее за руки — ничего лучше не придумал.

— Неужели ты не слышишь? — прошептала Аринка, с ужасом глядя на него. — Постоянно. Каждую секунду. И вот сейчас. — Она попыталась выкрутить свои запястья из его пальцев, некрасиво сморщилась.

И Илья вдруг услышал. Через ее руки голос ударил в уши:

— Вернииииись! Верниииись!

Он оттолкнул сестру и тоже стал оглядываться.

Глава 7

Черная сила

Рассказ не получался, Аринка сбивалась на гроб и замолкала. Выходило, что шла на него посмотреть, а теперь чем-то недовольна.

— Я смотрю — а там гроб, — в который раз повторила она и стала грызть ногти.

— Гроб. И чего? — подгонял Илья. Он не верил, не верил, не верил — и не собирался верить.

Аринка вздохнула:

— И ничего. Стоит, и все. В окно видела.

— А люди? — спросил Илья.

Аринка до крови дернулала заусенец.

— Нет людей, — произнесла она, прижимая палец к губам. — Дом пустой. И трава не примята.

— А Славка? — допытывался Илья.

— Да, Славка! — вскрикнула Аринка и, испуганно глянув на крыльцо, где в любой момент могла появиться бабушка, прошептала: — Он… это… — Она повела подбородком, и Илья огляделся. Солнце, кусты, чайки. Ничего необычного.

— Что? — Илья начинал злиться.

— Славка был. Но он то в Вольдемара превращался, то в тетку. А тетка — в кто-то большого и страшного.

«Аринушка, Аринушка, пуста головушка, по дорожке бежала, ручки-ножки растеряла…» — пропел противный голос. Аринка зажала уши.

— Зачем ты туда пошла? — прошипел Илья.

— Меня позвали! — в лицо ему крикнула Аринка и оттолкнула. — Что ты все: зачем пошла, зачем пошла? Затем! Делать что-то надо! Славка у них!

Она стала ходить перед домом туда-сюда. От движения родилась единственная правильная мысль — звонить родителям и бежать отсюда. Потом далеким эхом возникало напоминание — Славка.

— А тебя тоже убили? — вдруг спросил Илья. — Ты же там была.

Брат с сестрой уставились друг на друга.

— Бабушка! — взвизгнула Аринка, бросаясь к крыльцу, но Илья опередил ее, не пустив к ступенькам. Аринка споткнулась за собственную ногу и упала. Сарафан задрался, явив изодранные ноги и разбитые коленки. Илья долгое мгновение смотрел на царапины, на засохшую кровь, потом медленно протянул сестре руку:

— Тебя почему не тронули?

Аринка его руку не взяла. Одернула подол, усаживаясь на нижней ступеньке крыльца. Илья присел рядом.

— Я убежала, — зашептала она, обхватив колени. И вдруг вспомнила. Утро. Плеск воды. Длинные волосы. Заторопилась: — Я чумичку видела. На наших мостках. Она ноги мыла. Потом в лесу ее встретила. Волосы в колтунах и длинные.

— Какую чумичку? — В глазах Ильи появилась жалость, словно он окончательно убедился в сумасшествии сестры.

— Ну, бабушка рассказывала, — протянула Аринка. — Если оставить посуду грязной — чумичка придет, вылизывать станет.

Илья еще больше помрачнел.

— А Буробу ты не видела? Бабушка и про нее рассказывала: что она в лесу живет, непослушных детей к себе забирает. Старая и страшная, как брошенный стог сена.

— Да, да! — запрыгала на месте Аринка. — Это была Буроба! Точно! Видела! Тетка в Буробу превращалась! — По её щекам быстро-быстро побежали слёзы.

— Дура! — бросил брат. — Нечего было туда ходить.

— А Славка?

— И ему нечего.

— Но как же… Теперь-то что делать?

— Дома сидеть.

Аринка всхлипнула. Лицо ее перекосилось от ужаса. Она вскочила.

По дороге шел Квадро. Останавливался, передергивал плечами и шел дальше. Повернул к их дому.

Аринка забежала на террасу, забилась в угол, зажала уши руками.

— Не пойду, не пойду, не пойду, — быстро зашептала она, уткнув лоб в коленки, и провыла: — Замолчи-и-и-и!

Все в Квадро было как обычно, кроме одного — он передергивал плечами. Дошел до забора, взялся за штакетины. Улыбнулся.

Аринка упала на бок, стукнулась локтем. Илья присел около сестры, испугавшись, что она сейчас умрет. Потряс за плечо. Аринка вдруг начала отбиваться кулаками, взвизгивая:

— Уйди, уйди, уйди!

— Сама уйди! — Илья стал колотить ее в ответ.

В доме послышалось движение, грохнули створки окна. Ребята замерли, напряженно прислушиваясь.

— А ну убирайся отсюда, леший! — крикнула бабушка. — Нечего тут ошиваться. У нас ничего для тебя нет!

Три раза громко стукнули по подоконнику, и наступила тишина.

Илья приподнялся, выглядывая во двор. Квадро уходил. Все той же своей расслабленной походкой, все так же передергивая плечами.

— Вы где, баламошные? — позвала из кухни бабушка. — Все уже остыло три раза, пока вы ходите. Обед на столе.

— Спрячемся, — зашептал Илья. — В дом они войти не могут.

— С чего ты взял? — Аринка сильнее вжалась спиной в стену.

— Видел. — Илья потянул сестру за собой. — Они не умеют входить в человеческие дома. Только если завести. А мы никого заводить не будем. Поняла?

Аринка закивала, но вдруг вспомнила, как ее звали вернуться, противным придушенным голосом: «Придиииии! Слышишь? Придииии!» Подняла руки, чтобы закрыть уши. Остановилась. Голос, идущий изнутри, не заткнешь. Его надо победить. Любую темную силу можно победить. Придумать бы как.

Бабушка сидела у стола, сложив руки на животе, и недовольно смотрела на внуков:

— Все бегаете, бегаете, а делом не занимаетесь. Лучше бы в доме убрались! Без этого на улицу не пущу. — Сказала — и ушла в комнату отдыхать.

— Ты подметешь, а я на печке разгребу, — за всех решил Илья и полез на печной приступок.

Спорить так, чтобы не услышала бабушка, не получалось, поэтому Аринка посидела немного за столом, подулась. А потом все же взяла веник, махнула несколько раз, подняв пыль. На печке что-то грохнуло, словно там самовар упал. Аринка стала выметать крошки из-под стола. Сдвинула дорожку.

Сидеть дома — вот это выход! Как он так может говорить?! Как он может спокойно что-то там на печке делать, когда Славка в беде?! Когда с Квадро непонятно что произошло, когда в деревню приходил Вольдемар. Когда гроб зачем-то стоит в заброшенном доме и ждет жертву…

Аринка замерла, обняв веник.

Илья видел, что обращенные не могут войти в дом. Славка вчера так и простоял за забором, как и Квадро сегодня. А что будет, если они войдут? Вдруг заклятье спадет? Квадро не пригласили. И правильно: кому он нужен. А Славку можно позвать в гости. Тогда он пересечет порог и…

Аринка не очень представляла, что будет после «и». Но тут же поверила, что это может сработать. Что для освобождения Славки нужно не так много. Всего лишь завести его хотя бы в калитку. А если сам не зайдет, то подстеречь и в калитку втолкнуть. И тогда все закончится. Снова станет обыкновенное лето. Никто не пойдет в заброшку. Страшное забудется.

Она принялась с остервенением шваркать веником по полу. Встряхнула дорожку.

На печке зачихали.

— С ума сошла, — высунулся из-под занавески Илья, на лицо его упал меховой воротник. — Чего пылишь?

Аринка с удивлением уставилась на брата. В чем это он? В тулупе, что ли?

— Замерз?

— Согрелся. Иди тряси на улицу.

Этого Аринке и надо было. Она подхватила дорожку.

— Куда? — остановил брат.

— Сам сказал пылить на улице.

Илья глянул в окно, посопел, буркнул:

— На озеро не ходи. Воду для пола сам принесу. — И пропал на лежанке.

Аринка заглянула за занавеску. Илья устраивался на спине, подложив под голову кипу газет, в руке книга. Уборка явно затянется надолго.

Выскользнула за дверь, разложила дорожку на перилах. Села ждать.

Они появились вместе — тощий сутулый Квадро, широкоплечий Вольдемар и невысокий Славка. Встали на дороге, повернулись в разные стороны, словно выбирая, куда пойдут. Чистые витязи на распутье. И как смотрели, так и разошлись. Славка направился к их дому, Квадро — к дому дяди Леши, а Вольдемар — к крайнему дому дяди Пети.

Квадро к ним больше не сунется, Вольдемару тоже тут делать нечего. Отправили Славку. Вчера не уговорил, сегодня должен дело завершить. Что же они такого с гостями делают? Гипнотизируют? Выпивают изнутри, а потом чем другим заменяют? Ведь Славка стал совсем-совсем незнакомым человеком.

Аринка огляделась. Нужно заманить Славку во двор. Он будет звать к себе, а она его затащит к себе. Только как? Оглушить и затолкать в калитку? Если бы это делал Илья, то шансы были: Илья здоровый. А от Аринки Славка легко отобьется. Что же придумать?

Выскользнула за калитку и спряталась в заросли иван-чая, бурно разросшегося вдоль забора. Обожглась крапивой. Славка пройдет мимо — и не заметит ее. А она что? Ладно, что-нибудь сделает. В крайнем случае толкнет.

Славка приближался. Не торопился, явно наслаждаясь и солнцем, и самим движением, и вообще жизнью. Аринка мысленно поставив галочку, что спрятаться от монстров можно: жертву они не чувствуют.

Славка дошел до забора, взялся за штакетины, передернул плечами. В калитку войти даже не пытался. Постоял, а потом вдруг стал раскачивать забор. Сильно. Старая конструкция долго не выдержит.

— Эй! — крикнул хрипло. — Эй!

На террасе мелькнула тень, и на крыльце появился Илья. В тулупе и валенках. Отряхивая руки, оглядел двор.

— Привет! — произнес осторожно.

Славка тоже поблуждал взглядом по двору и остановил его на приятеле.

— А где вторая? — спросил он.

Аринка задержала дыхание.

— В стольный Киев-град уехала, — сообщил вдруг Илья и упер руки в бока. — Села на коня и поскакала.

— Куда?

Вопрос «Куда?» Аринке тоже хотелось задать. Она даже из своей засады выглянула. Бред про коня она от Ильи еще никогда не слышала. Может, он в тулупе перегрелся? Или валенки жмут?

— За горизонт, — продолжал вещать Илья. — А тебе зачем?

— Она в гости хотела зайти. — Славка передернул плечами. — Вольдемар говорил.

— Это тот, что с тобой утром был? — спросил Илья и хитро прищурился. Прям мужичок с ноготок в этой телогрейке, а туда же — военачальника из себя строит.

— Да. — Славку всего передернуло, он даже голову к плечу прижал. — Она придет?

Илья зыркнул глазами по углам двора. Славка почувствовал его тревогу и тоже завертел башкой.

— Она уже пошла? — догадался он.

— Никуда она не пошла! — крикнул Илья, спускаясь на несколько ступенек. — Она же не глупая! С чего ей опять к вам идти?

— Опять? — Рот Славки стал растягиваться в какой-то совсем сумасшедшей ухмылке. А еще он медленно повернулся.

Он сейчас уйдет!

Аринка выскочила из зарослей, нырнула между Славкой и забором, сунула руку в щель, откинула крючок.

— А-а-а! — закричал Илья, спотыкаясь на последней ступеньке. — В дом! В дом!

Славка мазнул рукой, пытаясь перехватить Аринку. Совсем близко она увидела его глаза. Нет-нет, это были не знакомые карие глаза с искринкой — это были мутно-серые глаза с радужным бензиновым переливом и огромным зрачком. Взвизгнув от ужаса, Аринка толкнула Славку, и провисшая без запора калитка приняла его, пропустив внутрь. Славка не удержался и, коротко взмахнув руками, плюхнулся на спину к ногам подбежавшего Ильи.

Аринка замерла, надеясь, что случится чудо. Что сейчас все закончится и Славка, встав, превратится в прежнего.

Сделала несколько осторожных шагов за калитку.

Славка лежал неподвижно, устремив глаза в небо.

Раздался мерзкий вопль. Из-под дома вылетел Мурса, прыгнул на Славку и вцепился когтями ему в лицо. Шерсть вздыблена, глаза шальные.

— Мурса! — потянулся к нему Илья.

— Мурса! — протянула руки Аринка.

— Дети, что за шум? — крикнула в окно бабушка.

Был еще один звук. Страшное гудение. Оно вырвалось из-под земли, обрушилось сверху, тупнуло, тяжелым падением отдалось в ноги.

Мурса снова заорал и умчался под дом. Славка завертелся на месте, от него во все стороны разлетался песок и мелкие камешки. Аринка успела заметить исцарапанное лицо — Мурса оставил глубокие отметины на лбу, на щеке. Содранная бескровная кожа болталась.

— Держи! — завизжала Аринка. — В дом его!

Илья схватил Славку за плечи, но тот лягнул его, извернулся, вскочил на четвереньки.

— Сами придете,

Его не найдете.

Судьба на пороге —

Гроб на столе.

Время пришло

Судьбы колесо, —

провыл он, боднул головой калитку и ускакал в траву.

— Дети, что там происходит? — снова позвала бабушка. — Кто там кричит?

— Ой, — прошептала Аринка, испуганно глядя на свои руки, которые только что касались… касались… Касались чего?

На месте битвы осталась взбитая пыль и рассыпанные маленькие камешки. Покачивалась незакрепленная калитка.

— Оборотистый какой. — Илья выбрался из тулупа, сбросил его на землю и сел.

— Сейчас палку возьму, если деретесь, — пообещала бабушка.

— Мы Мурсу нашли, — крикнула Аринка. Ладонью разметала камешки, прихлопнула пыль.

— Поймали? — спросила бабушка.

Аринка провела рукой по лицу. На зубах заскрипел песок. Сплюнула. Илья чихнул, вытащил ногу из валенка, пошевелил пальцами и сунул обратно.

— Совсем с башкой раздружилась?! — зашептал он. — Зачем ты его во двор втолкнула?

— Сам говорил — он границу пересечь не может. Я хотела проверить.

— Вот печкой поцарапанная! А если бы он в дом вбежал? Что бы мы бабушке сказали?

— Что вы там спорите? — опять крикнула бабушка. — Поймали или нет?

— Нет! — ответили в один голос.

— Вот напасть-то! — проворчала бабушка. — Прям темное время наступило!

Илья схватил Аринку за руку.

— В следующий раз… — начал он, но его перебил долгий гудок.

— Дядя Леша вернулся, — прошептала Аринка. — За хлебом надо идти.

— Мы никуда не пойдем.

— Чего там? — опять позвала бабушка.

Сигнал сбился и зазвучал вновь. Оборвался.

— Совсем в Онеге утонувшая! Раньше они не знали, что заходить не могут. Славка в свой дом пытался войти. А теперь знают! Ты им секрет открыла.

— Я хотела помочь! — настаивала Аринка.

— Дети! — не отставала бабушка.

— Дядя Леша из Шуньги приехал, — крикнула Аринка. — Хлеб привез.

— Я его еще лекарства просила купить, — напомнила бабушка. — Несите скорее. Вернетесь — чайник поставьте.

Аринка выразительно посмотрела на Илью. Брат покачал головой. И тут Аринка вспомнила:

— Квадро!

— А этот-то что? — схватил ее за локоть Илья.

— Он к дяде Леше пошел, — зашептала Аринка. — Они, наверное, как раз сейчас разговаривают. Гудок-то замолчал. — Аринка стала вырываться из рук брата, но тот был сильнее. — Бабушка! — взвизгнула Аринка. — Илья меня к дяде Леше не пускает!

— Почему это? — В комнате, где находилась бабушка, подвинули стул. — С тобой пусть идет. Сумки принесет!

Аринка выразительно посмотрела на брата. Илья показал кулак.

— Вы идете или нет? — спросила бабушка.

Аринка хмыкнула, Илья обреченно закатил глаза.

— Идем, — крикнул он. — Я только переоденусь.

— И скажите Лешке, чтобы завтра ко мне зашел. — В комнате опять подвинули стул.

— Он спросит, где Славка, — одними губами прошептал Илья.

— Скажем, что видели, — так же ответила сестра.

— Это видели? — Илья кивнул на песок и камешки.

Теперь настала очередь Аринке закатить глаза. Илья очень громко засопел, поднялся и отправился в дом. Аринка посмотрела себе под ноги. Почему песок? Почему камешки? Их вместе с гулом из земли выдавило?

Илья догнал её уже у гуреевского стожка. Они прошли еще немного и уперлись в небесно-голубую машину дяди Леши. Хозяин машины стоял перед кучей камней во дворе, задумчиво почесывая бороду.

— Как съездили, дядь Леш? — как можно бодрее спросила Аринка. Куча камней ее тоже удивила. До недавних пор тут ничего такого не было: перед домом была поляна, заросшая травой, а теперь тут словно какой-то великан сгрузил три валуна и россыпь осколков поменьше.

— Съездил-то я нормально, — буркнул отец Славки. — Машину поставить не могу.

— А зачем вы это привезли? — Илья разглядывал камни с безопасного расстояния.

— Сам не пойму, откуда взялось!

— Как это — не поймете? — Аринка подошла к камням, потрогала их холодные шершавые бока.

— Подъезжаю, тут Вовка стоит. Остановиться не успел — а он уже стал мне про старую усадьбу рассказывать. Что ходил туда. Что люди там хорошие. Говорю, зайди в дом, я сейчас. Оглядываюсь — Вовки нет. Я от удивления эти каменюки и не заметил, чуть машину не разбил.

Аринка обошла камни кругом. Квадро исчез, камни появились. Связь тут какая-то была, но неуловимая. Люди в камни не превращаются, а прятаться тут негде. Может, Славкиного отца камнями отвлекали от чего-то?

— Елки-палки, как же мне теперь машину-то ставить? — проворчал дядя Леша. — Камни эти надо куда-то убрать, а мой охламон где-то носится. Что тут вообще происходит? Не лето, а сплошные проблемы.

— Да, лето, — неожиданно поддакнул Илья.

— И Вовка, главное, куда-то делся. Он же бутылку хотел. Специально за ней пришел. Стоял, про спортсменов рассказывал, что в усадьбе поселились. Как их… которые копье бросают. И имена такие назвал… как будто известные. Я такие слышал. Что-то прибалтийское.

— Вольдемар? — подсказала Аринка.

— Да, и Эльвира. Точно. Я ему говорю, погоди, сейчас машину поставлю. Иди в дом. Он и пошел. Я выглядываю — никого нет, камни есть. Хорошо, вовремя выглянул.

Аринка покосилась на Илью. Видимо, он подумал о том же, потому что пробормотал:

— Они же утром были около дома… и ничего. У двери спокойно стоял.

— Кто был? — сразу спросил дядя Леша.

— Славка.

— Так он появлялся? — Дядя Леша сразу забыл про камни. — А сейчас-то его где носит? Второй день не вижу.

— А он… — начала Аринка, но Илья перебил:

— Он новых друзей завел. В заброшке. Того самого спортсмена.

— Второй день не вылезает? — не поверил дядя Леша. — Завтра съезжу уши ему надеру.

— Куда? — не поняла Аринка.

— Да в усадьбу эту, будь она трижды неладна. Посмотреть надо, кто там приехал. Может, помочь чем. Заодно обормота своего ремнем отхожу.

— Ой, — только и смогла сказать Аринка. Илья дернул ее за руку, и она снова ойкнула. — Ой. А зачем?

— Вас воспитывать и воспитывать! Меня отец драл — и ничего, человеком сделал. А вас все жалеют. — В глазах дяди Леши появилось что-то кровожадное.

— Я не об этом, — заторопилась Аринка. — Ехать туда зачем?

— Тоже со мной хочешь? — обрадовался своей мысли дядя Леша. — Заодно и посмотришь. Хорошие там места, красивые.

Аринка не помнила особо красивых мест. Может, правда, съездить, вглядеться?

Илья сделал страшные глаза, показывая, что вот сейчас лучше помолчать, но сестра только отмахнулась от него.

— Я там уже была. Ничего интересного. Дом почти развалился. Вы Славку лучше здесь ждите. — Аринка попыталась как можно милее улыбнуться. — Увидим его раньше вас — скажем, что вы его ищете.

— Да я не просто ищу — обыскался! Спортсмены еще эти. Неужели жить будут? Вот это было бы интересно.

— А что спортсмены? — не понял Илья.

— Имена больно знакомые. Был бы сейчас Интернет, я бы глянул. — Дядя Леша провел рукой по карману. — Вольдемар и Эльвира… фамилия у них еще такая… Лиса, Луса… У Эльвиры муж должен быть известным спортсменом. — Дядя Леша постучал пальцем по лбу, вздохнул. — Давние дела, все уже умерли, наверное. А это другие. Совпадение. Говоришь, дом развалился? Надо все-таки съездить.

Аринке показалось, что время замедлилось. Что муха летит слишком медленно. Что стрижи в небе остановились. А крик чайки все звучит и звучит, не падая на землю. Если дядя Леша окажется в усадьбе… ой, лучше не думать об этом. Они же всех к себе заманивают. А зачем? Ясно зачем — чтобы монстрами сделать.

Илья опять сделал страшное лицо, но сестра только отмахнулась.

— Да они сами сюда постоянно ходят, — пробормотала она. — Магазин ищут. Им хлеб нужен.

— А хлеб-то у нас есть, — обрадовался дядя Леша. — Я специально побольше взял. Вот завтра и отвезем.

— Не надо туда ездить, — вступил в разговор Илья. — Там же… — и повел рукой, подбирая слова, чтобы объяснить происходящее там там на самом деле.

— Дорога, что ли, плохая? — по-своему понял его дядя Миша.

— Ага, — закивала Аринка. — Совсем плохая. По ней же тридцать лет никто не ездил. Заросла. А еще деревья.

— Что «деревья»?

Илья покосился на Аринку, та развела руками — она не знала, что там могло произойти с деревьями.

— Попадали деревья, — придумал Илья.

— Даже так? — удивленно вскинул бровь дядя Леша. — Дорога неезженная, костями усыпанная. И ждет на ней Соловей-разбойник. Сам не нападает, но никого мимо себя не пускает.

— Чего, правда?! — прошептал Илья.

— Былины надо читать, дети, — хохотнул дядя Леша. — А еще в Заонежье живете.

— А что с Заонежьем не так? — спросила Аринка.

— Так былины эти где нашли?

Ребята посмотрели себе под ноги.

— Где? — Первым сдался Илья, ничего вокруг себя не нашедший.

— В Заонежье и нашли. Все сказители и скоморохи во время гонений к нам сюда прибежали, песни свои принесли. Вот оно здесь и сохранилось. В столицах и помнить забыли, а здесь пели. А почему?

— Почему? — поддался вопросу Илья.

— Места у нас особенные. Магические. Здесь былины сохранились, потому что сама сила тут жила. Богатырская.

— А темная? — осторожно спросил Илья.

— И темная, и чудо чудное. Вы давайте сумки из багажника забирайте и домой несите. Ваши аккумуляторы я зарядил, на неделю хватит. Батареек купил. Я сверх списка еще печенье положил. Хлеб был только черный, зато хороший, не «Сампо», местный. Как там бабушка?

— Вас к себе звала зайти. — Илья пошел к багажнику машины.

— Завтра и зайду. Заеду перед тем, как в усадьбу отправлюсь.

Илья недовольно крякнул, задышал тяжело. Аринка испугалась, что он выронит сумки, потянула ручки одной к себе, но Илья вывернулся.

— Эх, детки, — довольно потер ладони дядя Леша, — мы еще увидим возрождение Заонежья! Хватит прозябать. Какой край богатый! Какой интересный! Сюда толпами должны туристы ехать. А у нас — заправок нет, один магазин на двадцать верст, электричество и то не везде. Заживем, заживем, разовьемся! Настала пора приезжать. Молодцы эти спортсмены, что вернулись. Завтра их проведаю. Давайте, до утра!

Илья с места взял бодрой рысью.

— Ты понял? — догнала его Аринка.

— Ничего я не понял. — Илья прибавил ходу. — Откуда здесь былины?

— Не это! А что Славкин отец завтра в усадьбу поедет?

Илья остановился, бросил сумки на землю, размял ладони.

— Они всех туда перетаскают, — подступила к нему Аринка. — И нас тоже. И тогда всё.

— Он не проедет еще, — поморщился Илья.

— Не проедет… — закивала Аринка. — Машину бросит, пешком дойдет. Недалеко. Я за утро обернулась.

Илья посмотрел на нее тяжелым взглядом, склонился к сумкам.

— А может, это ты во всем виновата? — тихо произнес он. — Сходила — нечисть за собой привела. Когда Славка там был, за ним никто не увязался.

Аринка вспыхнула, сжала кулаки. Вот зачем он это сказал?! Как будто она специально. Разве плохо, что она смогла сбежать — это еще одна галочка: спастись можно. Потерла пальцы. Пыль, камешки… Почему камешки? Куда исчез Квадро?

Или не исчез?

Аринку пробрал озноб, и она поспешила домой. Взбежала на крыльцо раньше брата. Оглянулась. Все вокруг как будто присело после полуденного зноя. Или затаилось, ожидая чего-то.

Глава 8

Быть битым или победить

Сумерки в Карелии долгие. Солнце нехотя тянется к горизонту, замирает на каждом шаге, почесывается, зевает, заглядывает за все облачка и совершенно не торопится прятаться за горизонт. Небо наливается тревожным фиолетовым, облака окрашиваются в розовое, бросают кровавый отсвет на воду. Поверхность залива волнуется, рябь разбивает красную закатную дорожку. Запоздавшие утки с недовольным кряканьем ищут место для ночлега.

Илья вглядывался в набранные карты, чесал в затылке. Они сидели на мостках, где было еще светло и где комары сдувало ленивым ветерком.

— Откуда у тебя столько шестерок? — недовольно буркнул брат.

— Из колоды, — мрачно отозвалась Аринка. — Надо сделать так, чтобы дядя Леша никуда не поехал.

— Зачем? — Илья выложил поверх шестерки короля, но, заметив движение пальцев Аринки, готовой достать свою карту в ответ, короля забрал. — Меняю!

— Нечестно, — постучала по карте Аринка, но спорить не стала, вздохнула только. — Ты хочешь один в деревне остаться?

— Мы и так одни. — Илья решился на короля и даму. Аринка подбросила даму. — Э! Я думал, у тебя король! Я бы перевел.

— А я думаю, что туда больше никому ходить не надо. Может, чем больше в усадьбе людей, тем они сильнее?

— Кто «они»-то? — Илья стал медленно собирать свой проигрыш. — Мы про них вообще ничего не знаем. Если там что-то плохое… Нас уже никто искать не будет. — Илья рассовывал в руке карты, места не хватило. Сложил, стал открывать теснее.

— Папа будет! — Аринка взяла три карты из прикупа. — Ну как ты не понимаешь — мы должны их остановить!

— Почему мы?

— Потому что больше некому. — Аринка положила семерку, Илья радостно ее перевел и, получив обратно первые две с третьей, недовольно засопел. Погрыз нижнюю губу, постучал себя картами по подбородку и выбросил короля с двумя дамами. Аринка сочувственно скривилась и подкинула четвертую семерку.

— Да откуда у тебя?! — взвыл Илья, подбирая карты. — Козырь, между прочим!

— Давай колесо проколем, — предложила Аринка. — Без колеса дядя Леша никуда не поедет.

— Без колеса никто никуда не поедет. И за продуктами тоже.

Аринка посмотрела на Илью, взяла три карты из прикупа, вскинула брови на приплывшие тузы и прошептала:

— Они ночью придут. Или уже утром заявятся. Надо какую-нибудь оборону поставить. Святой водой побрызгать. Или заговор сказать. Бабушка заговоры знает. Она сама нам как-то рассказывала. Помнишь?

Илья раздраженно сложил карты, щелкнул краем:

— Почему все это случилось, а? Не потому, что где-то что-то упало — а потому, что Славка туда пришел. А я говорил, не ходите? Говорил, не лезьте?! Нет, нужно было ему сунуться! И если бы ты не пошла, они бы, может, и не добрались до нас! А теперь ты хочешь, чтобы мы святой водой все поливали и всю ночь костры жгли? Нет. Я пойду спать! И тебе советую. А если побежишь туда и превратишься в зомбака, то я первый тебя на камни раскатаю. Видела, как от Славки песок полетел? От тебя одна песочница останется! С горкой.

Холодная догадка кольнула Аринку, и она безвольно опустила руки, открывая все свои тузы.

— В кого ты меня раскатаешь? — спросила она, очень надеясь, что ослышалась.

Увидев старшие масти в руке сестры, Илья торопливо произнес:

— Не буду я больше играть. Чего ты бросаешься? — Он быстро собрал колоду и стал тасовать, пока Аринка не потребовала продолжения партии.

— Почему на камни? — придавила его руки к мосткам Аринка.

— Как тролля, — стал вырываться брат.

— Какого тролля?

— Ты что, темная? — отполз подальше от сестры Илья. — В «Хоббите» было. Тролли собирались съесть героев, но не успели, потому что встало солнце. Солнце превращает троллей в камень.

— Солнце превращает троллей в камень, — пробормотала Аринка, поднимаясь. Посмотрела на свои руки, но они давно были вымыты. — Квадро!

— Что, идет? — вытянул шею Илья.

— Камни во дворе дяди Леши — это Квадро. Ой, мамочки!

Аринка тут же представила, как это — вдруг превратиться в камень, и обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь.

— С ума сошла? — насторожился Илья. — С чего ему в камни превращаться?

— Сам говорил: они в дом войти не могут! Значит, за границу участка тоже! Есть места, где ему можно ходить, а есть — где нельзя.

— Славка около дома стоял, ничего с ним не было.

— Он у себя дома был, а Квадро — нет! Это надо проверить.

— Стой! — Илья потянулся поймать Аринку, но она вывернулась.

— Ты злой, никому не хочешь помогать! — крикнула ему в лицо и побежала по тропинке к гуреевскому стожку.

— Нельзя никуда ходить! — устремился за ней брат.

— Я к дяде Леше.

— Он не любит, когда ему мешают.

— Это никто не любит. — Аринка оттолкнула догнавшего ее брата. — Не мешай мне! — Она передернула плечами, только потом сообразив, что кое за кем повторяет. По рукам забегали неприятные мурашки. Неужели это все взаправду?! Неужели в их совершенно нормальное время кто-то вот так запросто превращается в камень?! Засовывают людей в гроб, и они становятся монстрами?! Хотят сделать упырями всю деревню? И для этого нужен пустяк — сходить в заброшку. Славкин отец сам туда собрался, дядя Петя тоже где-нибудь им попадется. А бабушка? Как они вытащат на улицу бабушку? Она дальше крыльца не ходит, а до леса так точно не дойдет. Приволокут гроб с собой? На голубом вертолете привезут?

От раздражения не заметила, как оказалась около дома Славки. Небесно-голубая машина светилась в сумерках, словно у нее внутри устроили подсветку. Техника неприятно пахла резиной и бензином.

Камни были на месте. Три больших и несколько поменьше. Лежали без движения, не торопясь превращаться ни в троллей, ни в Квадро.

Осторожно потрогала холодные бока. Шершавые. Их никогда не обкатывали ветра и дожди. Толкнула самый большой. Не шелохнулся. Налегла двумя руками. Ни в какую. А что, если вытолкать камни за границу участка? Где она проходит? Где тропинка выворачивает на дорогу? Или ближе?

С разбегу ударила камень ногой. Запрыгала на месте от боли в пятке. Вот ведь каменюка вредная. А может, все это здесь всегда и лежало? Просто никто их не замечал?

Да нет, не может быть. Как это — не замечал? Машина-то по-другому стояла. В прошлом году они со Славкой вокруг нее в салочки играли. А в этом? Может, их после зимы притащило со снегом?

Аринка обошла камни сначала по часовой стрелке, потом против, легла на землю, посмотрела сбоку. Они здесь недавно — в землю не вросли, мхом не покрылись, под ними примятая трава.

Уперлась руками и ногами, поднатужилась. И… сдвинула себя, больно ссадив коленки. Пошипела, больше от обиды, чем от боли. Какая же силища у того, кто притащил это сюда! Аринка поднялась, постучала ногой по валуну, прислушалась. Представила, что она сейчас стучит по плечу или ноге Квадро, отпрыгнула в сторону.

А если это все-таки глупость и перед домом как-то — можно же придумать как — просто появились камни? Это Карелия, тут гранит из земли растет. Хорошо, не растет — выдавливается. У них на дороге постоянно новые булыжники появляются. Сначала в одном месте выпирают, потом в другом.

Аринка пнула камень поменьше. Он качнулся. О! Есть контакт! Подсела поближе, стала его раскачивать. Он тяжело перевалился. Аринка попыталась его приподнять, и — о чудо! — камень оказался ей по силам. Не так чтобы прям совсем-совсем легко, но она его сначала закинула на колено, потом на бедро, а дальше и вовсе ей удалось вскинуть его на плечо. Ноги дрожали, в голове гудело, словно там собрался оборваться корабельный канат. Ничего, в три шага она его оттащит подальше и там положит — непременно аккуратно, чтобы не сделать Квадро больно, — и посмотрит, что будет.

— Мальчишки в игру не берут?

Слова дяди Леши жутко испугали. Аринка качнулась, камень потянул назад. Она еще пыталась его удержать, срывая ногти, цеплялась за камень, но он уже вошел в согласие с основным законом всемирного тяготения. Аринка разжала руки, и камень упал за плечо. Отпрыгнула, чтобы ей не отбило пятки.

— Они… — Аринка с трудом выдохнула. — Да, не берут. В привидение играют.

— Это ничего, — успокоил дядя Леша. — Придет время — сами за тобой будут бегать. Совсем скоро.

— Я не хочу, чтобы они за мной бегали. Я хочу… — Она пнула камень.

— Да оставь ты их. Не надо девочке тяжелое носить. Найду завтра Вовку, вместе оттащим. Или веревку привяжу и машиной дерну. Странно, что они вообще здесь оказались. Я помню, такие около усадьбы в лесу были. Как из-под земли появлялись. Николай все просил помочь с ними.

— А кто это — Николай?

— Хозяин усадьбы. Хороший мужик был, веселый. — Дядя Леша, хлопнув себя по лбу, убил комара. — Очень верил в это место. Все приговаривал, что золотое дно, что мы сами не знаем своей истории. Предлагал мне экскурсии водить. Места-то у нас — закачаешься. Какие ярмарки были, каких людей ссылали! Как в копилке собралось — былины, богатыри, чудо чудное. — Дядя Леша махнул рукой. — А видишь, как получилось — одно чудо чудное и осталось. Как Соловей-разбойник свистом слизал. Всех унесло.

Аринка покивала. Без Соловья, знамо дело, не обошлось. Но почему у них и почему сейчас?

— Помнишь, как в былине-то говорится? — склонился к ней дядя Леша. — Поехал Илья Муромец в стольный Киев-град. По прямой дорожке — полдня, а по окольной — тысяча верст. И все по окольной ездят. Вот и у нас: по прямой — ни-ни.

— А зачем же эту усадьбу построили, если нельзя было?

Дядя Леша почесал локоть, колено и опять взялся за локоть — комары этим вечером лютовали.

— Да все можно было. Там же и раньше дом стоял. Развалюшка — переждать дождь и дальше пойти. Кто уж ее срубил, сейчас никто не скажет. Может, баба-яга еще ставила, — дядя Леша усмехнулся. — На курьих ножках.

Аринка помрачнела. На курьих, значит? На самых что ни на есть курьих.

— А стали новый дом ставить — черт его знает, что произошло, — пожал плечами дядя Леша. — Непонятности поперли, запахи замучили, звуки какие-то, люди в лесу блуждать начали Грибы опять же…

— Пошли?

— Куда пошли? — не понял дядя Леша.

— Это вы сказали, что они пошли, — напомнила Аринка.

— Они не пошли, — тихо ответил дядя Леша. — Они перестали червиветь. И в банки закрываться.

Аринка представила: грибы — белые и маслята — пробивают шляпками крышки банок и вырываются на свободу. В реальности это, наверное, жутко выглядело.

Дядя Леша несколько раз моргнул, словно Аринкину фантазию увидел.

— Ну, как не закрывались, — поправился он. — Их закатывали, а как на стол ставить — они протухли. Или банки взрывались. Вечером закатал, утром пришел — все грибы на потолке.

— А из-за чего? — прошептала Аринка, поднимая глаза, словно в темном небе можно было разглядеть те самые грибы.

Дядя Леша поежился, мысленно возвращаясь в неприятное время, передернул плечами.

— Либо копнули глубоко, либо колодец в неудачном месте делать начали и до торфяного слоя прорыли или водяной жилы. Болотного царя разбудили, вот он и стал гадости подкидывать.

— Почему болотного?

— Так болото ж рядом. Оно еще имя имело, сейчас забыл какое. Сторожка как раз на тропинке вкруг болота и стояла. Болото каменная гряда подпирает, Черная щельга называли. Расшевелили землю, задели болотный слой.

Про щельгу Аринка знала: они с бабушкой всегда в обход нее шли, когда за грибами ходили. «Змеиное место», — говорила бабушка.

— Запахи, звуки — это были предупреждения. — Дядя Леша то ли от комара отмахнулся, то ли просто в воздухе рукой пошевелил. — А раз не услышали, то болотный царь стал по-своему отпугивать — люди плутали в трех соснах. Останавливали строителей — не закапывайтесь в землю, не любит она этого. Советовали хозяину сменить место. Деньги, конечно, потрачены, но есть еще возможность отвернуть. — И, не меняя тона, сказал: — Беги домой. Мне еще поработать надо.

И ушел с крыльца. Дверь прикрыл.

Он был немножко странный, этот Славкин отец. Все лето проводил с сыном в деревне, ездил только до магазина и обратно. Сидел целыми днями в доме. Делал что-то загадочное — то ли читал книжки, то ли писал книжки. Они жили, не очень понимая друг друга, и Славка отца недолюбливал. Две вселенные, которые не имели точек пересечения.

Темнело. Воздух наполнился шуршанием. Самое время выползать змеям. Аринка потопталась на месте. Вгляделась в темноту.

Камни сдвинулись с места. Это не была игра вечернего света или попытка выдать желаемое за действительное — они на самом деле шевелились, а некоторые даже и ползли. Дальний, тот самый, что упал с плеча, превратился в голову Квадро. Голова жутко вращала глазами и шлепала губами. Она бы, наверное, что-нибудь произносила, но для этого не хватало минимум шеи и легких. Казалось, что именно движения губ заставляли камни оживать. Под неслышный счет камни друг за другом приближались к голове. За головой уже лежала превратившаяся рука, нетерпеливо перебирающая пальцами в ожидании встречи с плечом. Рядом стояла стопа. Огромный камень, который Аринка так и не смогла сдвинуть, самостоятельно прополз к дороге и превратился в туловище с шеей, на нее тут же нанизалась голова, а к плечу приспособилась рука.

Дальше Аринка не стала смотреть. Пискнув — а другого звука от ужаса издать не получилось, — она скользнула мимо загораживающей дорогу машины, увернулась от превратившейся, но еще не ставшей на свое место другой руки, и рванула в темноту.

Хотелось орать. Хотелось зажмуриться и больше никогда ничего такого не видеть. Хотелось упасть головой в озеро, чтобы родная онежская водичка охладила горячий лоб.

В глазах все прыгало. Она почти не видела, куда бежит. Отовсюду ей мерещилась вращающая глазами голова Квадро, безвольно распахнутый рот.

Со всего размаху она в кого-то врезалась и только тогда смогла заорать:

— Уйди! Уйди! Уйди!

— Аринушка, Аринушка, пуста головушка, по дорожке бежала, ручки-ножки растеряла… — пропел знакомую песенку неприятный голосок, и все погрузилось во тьму.

Глава 9

Закон состязания

Аринка ловила ртом воздух. Надо было бежать, звать на помощь. Вытаскивать из дома Илью, просить бабушку что-нибудь сделать.

— Здравствуй, — знакомо картавя, сказал Вольдемар.

Бирюзовые шорты, серая футболка. Мог бы и переодеться за день. Комары покусают. Или инопланетян земные комары не берут? На белых кроссовочках ни пылинки.

Голова у Аринки кружилась. Она дома, она на родной земле. Никакие инопланетяне не имеют права ее тут пугать.

Аринка тоненько завыла. От ужаса даже не чувствовала, какие у Вольдемара руки — холодные или горячие, мягкие или шершавые, — когда он помогал ей подниматься. Она только опять услышала противное шипение «Вернииииись!» и всхлипнула, зажмуриваясь.

— У вас есть хлеб? — спросил Вольдемар.

— Есть, — пискнула Аринка. — Дядя Леша привез.

Вольдемар растянул губы в улыбке. Стал заметен шрам.

— Хлеб — да, хлеб нужен. Говорят, все, что от земли, силу прибавляет. Приходи в гости и приноси хлеб. Сама приходи.

Нет, все-таки они инопланетяне. Кто же добровольно к ним пойдет? Вдохнула побольше воздуха, набираясь храбрости, и помотала головой:

— Не приду! — Посмотрела направо-налево. Отступать некуда. За спиной плескалось озеро, дальше мостков не убежишь. — Сами убирайтесь отсюда! — прошептала, втянув голову.

Вольдемар тяжело поглядел на нее исподлобья:

— Мы вернулись навсегда. Мы не уйдем. Приходи и приноси хлеб.

— Уйдете!

— Право сильного!

— Кто еще тут сильный?

— Сильный тот, кто был изначально. Изначально были мы. И мы сильнее.

— Да кто «мы-то»? Откуда вы взялись, инопланетяне зеленые?!

— Мы — сила сильная, тьма тьмущая, чернота чернее черного. Нас никто не победит. — Говоря это, Вольдемар как будто увеличивался в размере, становился грозовой тучей, силой пропащей, тмутараканской.

Аринка уже мало соображала, что говорит, но все же заявила:

— Мы вас прогоним!

Нет, Вольдемар не рассердился, не стал кричать, не схватил ее за волосы и не потащил к летающей тарелке, чтобы увезти в свою загадочную галактику. Он только прикрыл глаза:

— Придешь к нам. Если окажешься достойной — померимся силой.

А вот это уже наглость!

— Кто не достоин? Я?! — ахнула Аринка. — Да я вас одной левой!

Вольдемар чуть склонился, разглядывая противника.

— Устроим проверку, — согласился он. — Сыграем. Что у вас тут есть?

Они стояли около их родных мостков. А мостки по вечерам — это…

— Карты есть! В дурака можно.

— Карты? — Вольдемар прищурился. — Хорошо.

— Я выиграю — и вы уберетесь отсюда, — поставила условие Аринка.

Вольдемар вышел на мостки. В небе плавал долгий закатный отсвет. Колода так и валялась на досках, где ее бросили в пылу ссоры. Вольдемар подобрал карты и ловко перетасовал. Аринка глянула на воду. Прыгнуть в озеро и уплыть. Может, он плавать не умеет?

— Три кона. — Вольдемар показал три пальца.

Его право. Три, так три. Весь день выигрывала у Ильи. Сбежала из заброшки. Спасла Квадро. Мурса нашелся. Ей сегодня везет.

Первая раздача пришла без тузов и козырей. Перевести не удалось ни разу, и она проиграла. Вольдемар собрал колоду, перемешал, придвинул Аринке. Не поняла, чего он от нее хочет. Вспомнила — раздает дурак и ходят под дурака.

Руки вдруг стали непослушными, карты посыпались на доски.

— Плохая примета, — холодно заметил Вольдемар, собирая картинки. — Ронять.

Он сидел, сложив ноги по-турецки, прямой и спокойный. Ни разу не дернулся, не показал, что ноги затекли. Двигались у него только руки да в глазах вспыхивали закатные искры, когда он поднимал голову и смотрел на горизонт. Аринка не могла избавиться от мысли, что Вольдемар нереально красив и что он эту красоту как будто не осознает, не кичится, не наслаждается произведенным эффектом. И главное — он ей очень и очень нравился. От близости к нему — рукой можно коснуться — все в голове путалось. С ней говорит, с ней рядом сидит такой парень! Игра летела мимо.

Второй расклад тоже не принес ничего хорошего. Козыри не шли. С упорством учительницы по биологии в руки шли шестерки и семерки.

— Вы слабые, ничего не можете, — произнес Вольдемар. — Вы проиграете.

Аринка изучала карты, пытаясь сосредоточиться и не косить глаза на ноги спортсмена. Надо же, какой плохой расклад! Куда делась ее удача? И почему этот красавчик не хочет поддаться? Неужели это сложно? Он же ей нравится. Посмотрела на лежащий рубашкой вверх прикуп. Их колода, не подменная. Подняла глаза, задержалась на коленке соперника. Коленка была гладкая, без царапинки, а ведь Вольдемар в лес и обратно весь день проходил в шортах. Ее же ноги — все в синяках, царапинах и расчесанных укусах.

Кажется, красавчик выиграл в три хода.

— Ваш мир умирает, вы боитесь это признать. Посмотри вокруг. Ничего нет. Люди ушли. Смиритесь.

— Ты болотный царь? — спросила Аринка.

Вольдемар изучил выложенные перед ним карты:

— Ты проиграла.

— Тебе нужна жертва? — прошептала Аринка. — Ты хочешь всех здесь забрать?

— Мне нужно следующее соревнование. — Вольдемар легко поднялся, словно и не просидел полчаса в неудобной позе. Прошел по мосткам туда-сюда, что-то выискивая. — Будем мериться силой.

— Чем? — Даже в темноте было видно, какие накачанные у Вольдемара руки, какие сильные ноги, как изящно он двигается. Может, сразу сдаться? Побежать в дом, позвать бабушку?

— Будем метать копье, — заявил Вольдемар, преграждая Аринке дорогу к дому. Как будто мысли ее угадал. — Кто дальше бросит.

— Копье? — растерялась Аринка. Представилось что-то из жизни богатырей — древко, тяжелый железный наконечник с болтающейся метелкой.

— Да, так всегда мерялись силой. Со стародавних времен.

Он хочет проткнуть ее копьем?!

— А-а-а-а… у нас копья нет, — прошептала она, закрывая глаза.

По шуршанию поняла, что Вольдемар куда-то пошел. Тропика перед ней была свободна. Можно бежать. Не побежала. Ноги словно приморозило к земле. Толкнулась мысль — соревнования не закончились, она еще победит. Вольдемар черной тенью появился из-за бани, в руке нес палку. Аринка сразу узнала ее. Это было грозное оружие Славки, сделанное из крепкого орешника. С ним он побеждал во всех схватках — а их было достаточно. И за мандалорцев бились, и в Аркейн. Палки Аринки и Ильи быстро ломались от ударов, а Славкина держалась. Он уверял, что вымочил ее в соленом растворе и в отваре дубовой коры. Им в это не верилось, но палка из боя в бой выходила невредимой. И прятал он ее надежно, каждый раз в новое место. Случайно найти нельзя. А значит, это не было случайно. Славка где-то близко?

— Три попытки, — Вольдемар взвесил в руке палку. — Я бросаю — ты бросаешь. Кто дальше. Проверим силу и ловкость.

— Ловкость? А с картами что было?

Вольдемар не ответил — придирчиво изучал окрестности.

Значит, игрой в карты она продемонстрировала свой ум, а с дураками разговаривать неинтересно?

— Всегда было два мира — ваш и наш, — заговорил Вольдемар. — Когда-то вы победили. Вы были сильны. Вы были едины. Вы стояли друг за друга. Попадал в беду один — ему на выручку приходил другой. Ошибался один — его поправлял ближний. Вы переворачивали земли. Теперь таких героев нет. Люди разобщены. Люди не стоят друг за друга горой. Вы против друг друга. Время героев закончилось. Ты проиграешь. Мы перейдем границу, найдем богатыря и уничтожим его. Ваш мир исчезнет. И воцарится наш.

— Ваш — это чей?

— Слова не имеют значения. Но я тебе скажу, как это будет выглядеть: змеи станут бросаться под ноги, огонь примется жечь руки, ветер выдует воздух из легких. Надо всего лишь уничтожить героя. Нет героя, нет границы — нет мира.

— А если вас уничтожить? Так же сработает? Нет инопланетян, нет границы — нет мира?

Вольдемар прикрыл глаза — он постоянно так делал, как будто это позволяло ему сохранять самообладание.

— Так было раньше. Теперь так не будет. Нет богатыря — нет мира. А мы есть.

Аринка насупилась. С нее медленно сходило наваждение. Вольдемар не был красив. Он был куклой. Хорошо сделанной куклой, которая выполняла задание. Сказал ему кто-то купить хлеб. Вот он и ищет его. Сейчас у него задание — выиграть. Ничего у этого тмутараканина не получится. Найдутся у них богатыри. С богатырями ведь как? Только понадобятся — они тут как тут. А пока тихо — богатыря и не видно.

Интересно, кого надо убить, чтобы их границу стереть? Змея Горыныча или Соловья-разбойника? Кто у них там пограничником работает? Но сначала надо разобраться с посланником.

— Я лучший боец. А ты?

— И я лучший! — со злобой процедила Аринка, изгоняя из себя последние крохи наваждения. Не захотел поддаваться — тогда она его сама обыграет. — Ты первый.

Он бросит — она за ним повторит. Спортсмен еще проклянет тот час, когда ввязался в спор.

— Что это за мир такой, что они выставляют своего самого слабого бойца, — протянул Вольдемар, подбрасывая палку в руке.

— Нормальный мир, — ответила Аринка. — Ты сначала выиграй. А то, может, нам и богатырь не понадобится.

Вольдемар чуть заметно ухмыльнулся. Эти ухмылки уже начали бесить. Может, у него не зря шрам на подбородке? Может, его уже побеждали? А раз так, то и она победит.

Вольдемар на носочках чуть повернулся левой ногой вперед, в три шага сделал боковую пробежку — и метнул. Палка ушла в небо и упала около далеких зарослей тополя.

Аринка покосилась на соперника. Как-то она по-другому представляла себе копьеметание. С чего вдруг он так далеко закинул? Может, где подвох? И точно ли надо бросать сверху и вперед, а не снизу и вверх?

— Мы отметим место здесь и место, где палка упала, — бесстрастно произнес Вольдемар, достал из кармана бумажную салфетку и положил на землю около своих белых кроссовок. А потом пошел к палке, считая шаги. Аринка побежала следом. — Мировой рекорд — девяносто восемь метров сорок восемь сантиметров. Но здесь такое, конечно, невозможно. — Палка лежала на дорожке, неподалеку от выбитой лунки — места падения. — Теперь твоя попытка. Бросать нужно вдоль тропинки.

— Восемь, так восемь, — пробормотала Аринка, взяла палку и зашагала обратно. Не такая уж и сложная задача — кинуть дальше. Она на физкультуре всегда первой была. И в прыжках в высоту первая, и в беге. В беге ее только двое пацанов обгоняли. И больше никто.

Встала на исходную позицию. Вспомнила, что надо взять чуть вбок. Махнула взад-вперед ногой, чтобы не спутаться при старте. Побежала, запнулась за саму себя, бросила. Палка немного пролетела вдоль земли, плюхнулась и упрыгала в иван-чай. Качнулись розовые метелки.

Она боялась, что Вольдемар засмеется, скажет, какая она неумеха. Но он совершенно спокойно пошел осмотреть место падения, отметил его — чиркнувшая по земле палка оставила хороший след.

Надо бежать. Надо что-то придумать. Хотя бы заорать, что инопланетянин жульничает. Но Аринка взяла себя в руки. Рано паниковать. Во второй раз Вольдемару может не повезти.

— Моя попытка, — вернулся с палкой Вольдемар. — Пока мой результат лучше.

Аринка нехотя кивнула. Да, бросает он и правда неплохо. Может, он настоящий спортсмен? На олимпиадах побеждает?

Вольдемар покрутил плечами вперед-назад, чуть повернулся, сделал три легких боковых шага. Бросок. Свист в воздухе. Палка исчезла в темном небе. И где-то там, далеко-далеко, ткнулась в звезду.

Аринка попятилась. В уши полезла давешняя присказка: «Старуха-беда за темным лесом сидит, Аринушку сторожит».

За спиной послышался плеск. На мостках сидели. На самом краешке. Мыли что-то.

Аринка вгляделась. Это была утренняя девчонка с огромными зелеными глазами и длинными распущенными волосами, подхваченными сбоку заколкой. Сидела, подобрав к груди колени, и медленно водила рукой по воде.

«Аринушка, Аринушка…» — пропела девчонка и засмеялась. В ответ зазвенела, задрожала вода. Прокатилось эхо.

Аринка заметила, что в волосы девчонки вплетена узкая желтая лента. Испугавшись, быстро повернулась к Вольдемару.

Он стоял на стартовой линии, откуда только что метнул палку второй раз. Лицо его шло судорогой, плечи вело. Дрожь прокатилась с ног до макушки. Он скрючился и ударился о землю.

От ужаса Аринку парализовало. Надо ведь бежать, надо спасать, звать взрослых.

В небе шарахнуло.

Зазвенел смех длинноволосой.

Отдало в ноги. Колени у Аринки сами собой согнулись, словно ей сделали подсечку. Она упала в траву, охапкой загребла иван-чая.

Огромная птица взмахнула крыльями.

— Не подходит богатырь! — крикнула птица голосом Вольдмара.

Посыпался пепел и песок. Аринка зажмурилась. А когда открыла глаза, на месте Вольдемара никого не было. Только тяжелый отзвук гулял по далекому горизонту да волновалась темная онежская вода.

Аринка с трудом повернула голову. Как будто бы серые лепестки слетели с мостков? Или это ей только показалось? И чумичка показалась, и песня? Аринка помяла траву в кулаке. В нос ударил резкий горьковатый запах. Перекрутила зеленые стебельки и испуганно отбросила, вспомнив куколки, которые всегда крутила, ленточки, которые им вплетала, заколки. Коснулась волос. Заколка почти сползла. Щелкнула зажимом, размахнулась и бросила заколку в озеро. Плеснулось. Аринка заставила себя встать. Шла, не чувствуя ног, пока не уперлась в палку.

Дождя давно не было, земля на дорожке превратилась в камень, но палка была крепко вбита в белый бумажный платок — отметку предыдущего броска. И это было очень далеко. Аринке на такое расстояние никогда не бросить.

Глава 10

Сила разрыв-травы

Ни про громы, ни про ужасы Илья и слышать не хотел. Аринка все пыталась ему рассказать, как боролась с Вольдемаром, как чуть не победила. Рассказать, что инопланетяне ищут какого-то богатыря. Но брат, просидевший весь вечер на печи и много интересного на ней нашедший, понимать не хотел.

— Ты сходи и посмотри! — звала Аринка.

— Не пойду. — Илья склонялся над чашкой чая — они как раз приканчивали пачку сдобного печенья.

— Мы уже знаем, как от них избавиться! — не сдавалась Аринка. — Надо всего лишь победить.

— Вот именно, что знаем. — Илья обкусывал печеньку по зигзагистому рисунку. — Сидеть дома и за калитку не пускать.

— Но Вольдемар… — Аринка развела руками, подбирая слова, чтобы описать пепельную птицу.

— Да к лешему твоего Вольдемара! Завтра я никуда не пойду. И тебя не пущу.

— Но теперь же понятно, что ударило.

— По голове вам тут всем ударило.

Илья утопил печенье в чае. По всем правилам сдобный кусочек надо сразу вытаскивать — не сухарь, чтобы долго в кипятке полоскать. Но момент был пропущен, печенье расползлось, а Илья продолжал сидеть, глядя в чашку.

— Ты что? — коснулась его плеча Аринка. — Ты что?

Илья медленно поднял глаза.

— Завтра Лука должен приехать, — пробормотал он. — Только сейчас вспомнил.

— Да ладно?! — обрадовалась Аринка. Новые люди в деревне всегда праздник, а Лука — это новогодний праздник.

— На моторке, — сухо выдавал информацию брат. — С Толиком и еще с кем-то.

— Надо Славке сказать! — сорвалась с места Аринка — и сама же испугалась своих слов. Она совершенно забыла, что Славки больше нет.

— Новые люди приедут, — вдруг сообразила она.

— И что?

— Сюда приедут люди, узнают про заброшку. Или Вольдемар будет здесь околачиваться и позовет к себе.

Илья отложил ложку:

— Если сидеть в доме — ничего не случится.

— И даже к Луке не выйдешь? — спросила Аринка.

— Не выйду, — насупился Илья.

— И сюда его не пустишь?

Илья засопел как паровоз, стал оглядываться:

— Сегодня буду на печке спать. Завтра посмотрим.

Сказал — и полез на печку. Аринка не сразу поверила, какое-то время просидела с открытым ртом. Илья? На печке? И Луку видеть не хочет? Может, это его подменили, а не Славку с Квадро?

Она подошла к печному боку, придвинула табуретку, забралась на нее, откинула занавеску — Илья как раз по приступкам вдоль стенки поднимался на лежанку. В темноте он выглядел большим и неповоротливым. Словно и не Илья это, а кто-то совсем-совсем другой.

Через комнату прошел Мурса, запрыгнул на табурет, потерся о ногу Аринки. Она подхватила кота и осторожно запустила на лежанку. Кот не отказался. Спокойно все обнюхал и улегся на ворох тулупов.

— Э! Куда?! — возмутился Илья.

Началась борьба за место на огромной печке.

Аринка слезла с табуретки. Хоть за Илью можно быть спокойной, Мурса его признал, шипеть не стал. Но что это дает, если она осталась одна?

Что у нее есть?

В усадьбе засела темная сила. Туда ведет нехоженая дорога. Есть ли там Соловей-разбойник — непонятно. Дядя Леша говорил про болотного царя. Болотный царь… морской царь… пока не могла вспомнить. Темные силы пришли, чтобы найти богатыря и убить его. После этого их уже ничего сдерживать не будет, и они спокойно захватят весь мир. А богатыря они ищут через испытание гробом.

Оружие против темной силы — Мурса. Он спокоен — значит, рядом никого темного нет. Есть чумичка. С ней непонятно, но она на их стороне. Ее боится Вольдемар. Есть еще соревнование, которое Аринка пока проигрывает. И есть богатырь. Его надо найти раньше Вольдемара. Богатырь уничтожит границу, и весь тмутараканский мир вместе с Вольдемаром и гробом исчезнет.

Где этого богатыря искать? По каким приметам?

В задумчивости Аринка накрутила на палец прядь волос. Скосила глаза. Что-то она выгорела и сильно обросла за последнее время. Хорошо бы подхватить волосы заколкой. Но заколок не осталось.

Если ей и может кто-то помочь, то бабушка. Ведь это она прогнала Квадро днем. Она сказала, что Мурса чувствует леших, рассказывала про чудо чудное и исчезновение людей в деревне. Она научила делать обережных кукол. Аринка спрашивала зачем. А сейчас это умение пригодилось. Бабушка должна помнить время богатырей и как они выглядят. Она скажет, как быть.

Аринка замерла на пороге комнаты, позвала:

— Ба!

Комната была большой. Печка по центру скрадывала объем, а перегородка делила пространство пополам. Справа за перегородкой стояли три кровати — по числу бабушкиных детей. Слева под окном — круглый стол с вязаной скатертью, два кривых стула. В углу — старинный диван с высокой спинкой и кожаной потрескавшейся обивкой. В спинку вделано маленькое мутное зеркало, все в серебряных пятнах, из-за которых в нем ничего невозможно разглядеть. На этом певучем, издающим стоны и вздохи диване спала бабушка. Днем они с Ильей дрались за право валяться на нем, потому что был он скрипучим и прохладным.

Ночью диван, становясь местом злых чар, вызывал у Аринки ужас. От каждого движения бабушки пружины стонали, и Аринке все казалось, что бабушка непременно с дивана упадет и что-нибудь себе сломает. Был еще один страх — страх дыхания. Она слушала, как бабушка дышит, как подхрапывает и кашляет во сне. Как перестает дышать. Тут же появлялась мысль, что бабушка умерла. Никто не придет, не поможет. Она один на один с мертвецом. Пока Аринка не засыпала, она все слушала и слушала дыхание бабушки. Оно то было совсем не слышным, то становилось таким громким, переходящим в храп, что закладывало уши. А то замирало — чтобы через какое-то время зазвучать опять.

И вот сейчас дыхания было не слышно. Стояла абсолютная тишина.

— Ба, — еще раз позвала Аринка, выходя в центр комнаты.

За спиной на кухне горел фонарь, на печке Илья делил лежанку с Мурсой — и кот явно побеждал. А в комнате было темно. Темно непроглядно.

— Ба?

В ответ раздалось легкое бормотание. Аринка сначала испугалась, что она опять в своей голове слышит навязчивый призыв. Но нет, звук шел извне. Как будто стишок кто читал с перебиранием имен. Тонким незнакомым голосом:

— Гавриил, Рафаил, Угасаил, Егудиил, Уриил, Варахаил…

Темнота навалилась, превращая комнату в бесконечную гулкую пещеру. Сквозь темноту стали проступать мерцания и переливы камней. Тонкие пальцы легко касаются струн. На эти пальцы нанизано много-много колец. Самоцветы в перстнях сверкают, чуть поцокивают, ударяясь друг о друга.

— Иди к нам, — пропел мягкий голос. — К наааааам.

Вкрадчивый голос перекрыл другой, звонкий и ехидный:

— Аринушка, Аринушка, пуста головушка!

Из темноты вдруг выступила фигура в длинном жестком светлом пальто, расшитом от плеч и до пола камнями и жемчугом. Крупные выпуклые белые жемчужины усеивали грудь. Девушка подняла руку, подманивая Аринку. У нее были густые распущенные волосы и бледное холодное лицо.

— Сделай шаг, не бойся.

Появился свет, словно по полу пустили световой шнур. Откуда, если в деревне нет электричества? А значит, это не свет. И как только Аринка об этом подумала — вкруг нее разгорелся огонь. Языки пламени потянулись к ногам.

Сквозь навязчивое пение струн и шипение «придиииии» снова пробился тонкий голос, только теперь перебирались не имена, а травы:

— Трава-плакун, трава-ревун, разрыв-трава. Встаньте, травы, грозной стеной, тверже горючего камня алатыря.

А потом вдруг бабушка закашлялась, диван заскрипел, застонал. Все исчезло.

— Бабушка! — крикнула Аринка.

— А? Чего? — сонно отозвалась бабушка. — Дверь закрывайте, ироды! Комары.

Аринка зайцем скакнула на свою кровать за перегородкой, натянула на голову одеяло. Бабушка возилась на диване, успокаиваясь.

Дверь на кухню с хлопком закрылась. И наступила тишина.

Нет, теперь она точно не уснет. Ни за что. После всего случившегося будет всю ночь сторожить приход тетки в пальто. И уже засыпая, вспомнила заговор с перебором имен и трав. Кто-то творил защиту от наваждения, которое настойчиво зовет к себе. Аринка как-то сказала бабушке, что боится леса. Бабушка посмеялась, ответив, что бояться нечего, когда ты защищен. Ты идешь в лес в сапогах, в куртке и в платке — это твоя защита. Можно защитных оберегов взять, чтобы леший не водил. И сделала для Аринки куколку. Если носить с собой — ничего не случится. И добавила, что в юбку куколке она вложили разрыв-траву — любую нечисть порвет. Надо только верить.

Глава 11

На дне озера

Сразу после завтрака Илья развил бурную деятельность по освобождению печи. Стащил старые тулупы, коробки, полные луковой шелухи, кульки со слипшимися карамельными конфетами и сухарями повышенной черствости, рваные рубахи и прожженные одеяла.

Аринка во дворе крутила куколок из травы. Она уже уставила ими всю лавку и никак не могла остановиться.

Ветер нагонял облака.

На пороге появился Мурса. Посидел, жмуря глаза. И ушел на улицу.

Протарахтела машина дяди Пети — он ехал в сторону Великой.

На дорогу выкатилась голубая машина. Аринка сильнее вцепилась в лавку. Рявкнул гудок.

— Кто там еще? — позвала из комнаты через окно бабушка. Сегодня она даже не стала подниматься. Завтрак они с Ильей сделали сами.

— Это дядя Леша, — крикнула Аринка и шепотом добавила: — Он за Славкой собирается…

— Мой-то где? Прячется, что ли? — Дядя Леша вышел из машины, держа в руке буханку черного.

— Он, наверное, туда ушел, в усадьбу. — Аринка с испугом посмотрела на протянутый хлеб. Почему опять хлеб? Почему все крутится вокруг него? — А это зачем?

— Если я с этими спортсменами разминусь — отдайте им, — качнул буханкой дядя Леша. — Они же искали. А я сначала в Типиницы съезжу, с народом поговорю.

Аринка цапнула пакет, прижала к себе. Она отдаст… она так отдаст… засветит прямо между глаз.

Дядя Леша повернулся к машине. Аринка закусила губу. Ему нельзя никуда ехать. Но что придумать, чтобы отговорить? Не про вчерашнее же соревнование рассказывать.

— Совсем забыл. — Дядя Леша так и не сел в машину, а, наоборот, захлопнул дверь. — Бабушка дома? Мне с ней поговорить надо.

— А что такое? — еще больше испугалась Аринка и уставилась на плечи Славкиного отца. Если он сейчас ими передернет…

— Кто-то утащил камни у меня со двора и разворошил гуреевский стожок. Про камни вот не знаю, а про стожок есть у меня одно подозрение. — И он выразительно посмотрел на Аринку.

Аринка с облегчением замотала головой. Она не сомневалась, что стожок — дело рук Квадро. Не ушел он далеко ночью. Обратился и тут же заночевал.

— Говори, вы постарались? — придвинулся к ней дядя Леша. — Или мой опять чего учудил? Найду его в усадьбе у спортсменов — все ноги повыдергиваю.

Аринка прикрыла глаза. А если дядя Леша и есть тот самый богатырь? Тогда хорошо, если он доберется до усадьбы. На этом их беды закончатся. А если не богатырь? Тогда все станет еще хуже. Они со Славкой справиться не могут, а с его обращенным отцом и подавно.

— Не ездите никуда, пожалуйста, не надо, — зашептала она. — В этой усадьбе сила темная поселилась. Они Славку к себе забрали. И Квадро. И вас заберут. У них гроб есть. Они всех в него кладут, проверяют. Там жутко. Я была. Еле убежала. Мне чумичка помогла. А камни — это Квадро был. Перешел черту — и превратился. Как тролль. А потом он как-то обратно собрался. И, наверное, в стогу ночевал. Они все в усадьбе. Не ходите туда. А Славку мы спасем. Наверное. Сегодня. Надо только придумать, как это сделать.

Дядя Леша внимательно выслушал ее. Не перебил.

— Это что у тебя? — быстро спросил он, как только Аринка замолчала. — Песня какая? Старина? Бабушка рассказала?

Аринка замотала головой:

— Это не песня, это правда. Не надо туда ездить. Они вас тоже оборотнем сделают.

К Аринкиному лбу протянулась рука:

— А ты, часом, не перегревалась последнее время? По голове тебя никто не ударял?

Аринка отклонилась, не сводя глаз со взрослого.

— Вы не знаете, где богатыря взять? — спросила она упавшим голосом.

— Кого? — Дядя Леша зашарил по карманам в поисках телефона.

— Богатыря. Такого большого и сильного. — Аринка показала руками. — Чтобы темную силу победил.

— Никуда не уходи, — пробормотал дядя Леша, прикладывая телефон к уху. — Мне надо… — Не договорил. Комариным писком до них долетел звук мотора. — Что такое? — нахмурился дядя Леша.

— Я же совсем забыла! — сорвалась с места Аринка. — Это Лука! А вдруг это он!

— Какой Лука? Наш Лука?

— Да, с Толиком. Они какого-то гостя везут на лодке берег показывать. — Аринка побежала к мосткам.

Забыв про звонок, дядя Леша пошел за ней.

Сначала был только звук, потом появилась черная точка. Она приблизилась. Стало видно, что это лодка, от нее по воде расходился красивый рисунок волн. Моторка налетела, пошла вдоль берега, проскочила их дом, заложила большой крюк, возвращаясь и сбрасывая скорость. Волна зашелестела по камням, утки недовольно закрякали, стали подтягиваться, ожидая кормежки. На руле сидел Толик.

По всем правилам его, конечно, надо звать «дядя Толя» — он возраста отца Славки. Но слово «дядя» не клеилось к этому улыбчивому доброму человеку. Говорил он всегда легко, умел слушать и смотреть. Смотреть не назидательно, а внимательно, как на равного. Ходил все время с фотоаппаратом: считал, что на телефоны правильные карточки не делаются.

Лука вертелся вокруг Толика, старательно делая вид, что он тоже при деле. Хотя, конечно, больше мешал. Круглое курносое лицо, густые светлые волосы — с их последней встречи он здорово оброс и стал делать себе короткий хвост. Зато нисколько не вытянулся, был все так же коренаст и крепок. Виделись они последний раз в начале лета. Тогда еще с ним была мать. Но потом она уехала, и Лука зажил вольной жизнью, под присмотром соседей и дальних родственников в конце деревни, которые быстро про него забыли. Летом всегда много дел.

На передней лавке сидел худой мужчина с узким загорелым лицом. Черты лица резкие, брови черные и черные волнистые волосы. Легкая улыбка блуждала по его тонким сухим губам. Гость, которому показывают берег.

Не дожидаясь, когда лодка пришвартуется, Лука выпрыгнул на мостки и, сразу забыв, что он очень деловой и должен кому-то помогать, побежал к Аринке:

— Привет!

Будь они помладше — наверное, обнялись бы. Да и постарше — тоже. Но сейчас Аринка смогла только густо покраснеть, а Лука — остановиться на приличном расстоянии: рукой не дотянешься.

— Привет, — выдавила из себя Аринка. — Ты здорово оброс.

— Сама обросла. Не стригут тебя?

Аринка коснулась волос. Обросла, да еще как! Чего это она? Но сейчас не до этого. Она сунула мешающуюся в руках буханку под мышку, придумывая, с чего бы начать разговор.

— Ты чего с хлебом? — хохотнул Лука. — Проголодалась?

Забыв все смущения, Аринка сгребла Луку за руку.

— Мне нужна помощь… — начала она, но ее прервал громкий голос Толика:

— Ну что, селянин, ловится в вашем озере чудо-рыбка золотые перья?

— Три раза невод забрасывали, но все пусто, — засмеялся дядя Леша в ответ.

— А ты отдай дань морскому царю — и лови вволю, — в тон ему отозвался Толик. — Как сказки? Собираются? — Он закрепил лодку у мостков и пошел к дяде Леше, распахнув руки.

— Идут потихоньку. Какими ветрами в наш захудалый край? — Дядя Леша похлопал приятеля по плечам и спине. — Неужели за чудо-рыбкой?

— Да поговаривают, удивительные вещи у вас стали случаться. Аринка, привет! Шамиль вот про каких-то людей рассказывает, в ваш заброшенный гостевой дом зовет.

Аринка во все глаза смотрела на гостей. Кажется, раньше они так активно не обсуждали сказочные темы. Может быть, богатырь — это Толик? Худой он, правда, и сутулый. Но под доспехами и на высоком коне это будет незаметно.

— А что там с этой рыбкой? — осторожно спросила Аринка. Из рыбок она знала только золотую, исполняющую желания. Для ее поимки действительно нужна сеть.

— Глянь, может, плещется у мостков? — отозвался Толик.

Он, конечно, шутил, никакой рыбки тут быть не могло. Но она все равно подошла к краю досок. Золотистое тельце мелькнуло на солнце, блеснул перелив большого вуалевидного хвоста.

— Рыбка! — вскрикнул Лука. — Смотрите!

С волной рыбка поднялась навстречу, и Аринка машинально подставила ладони. Холодное тельце скользнуло в них, забилось в остатках воды. Аринка вгляделась в поверхность озера, заметила огромные зеленые глаза и распластавшиеся по воде волосы с желтой лентой.

Чумичка.

— Держи ее! Держи!

— В пакет сажай!

— Что у вас там?

Голоса кружили. И среди них вдруг раздался отчетливый:

— Так это ты? А пугали, что огромный. Величиной с гору. Богатырь…

Аринка обернулась. Это говорил таинственный гость, темноволосый, с узким загорелым лицом.

— Спасибо, Толя, что привез меня на этот берег, — сказал темноволосый.

Паника билась в голове. Вдруг до нее дошло — гость звал в заброшку. Но как же так?! При свете дня, при толпе народа! Нет, он ничего не сделает!

— Вольдемар просил привет передать, — добавил мужчина и столкнул Аринку с мостков.

«Вольдемар!» — вспыхнуло в голове, и она оказалась в озере. Гости же из Типиниц. А разве Типиницы тоже… Точно, она же сама отправила Вольдемара туда за хлебом.

Аринка перехватила пакет с буханкой и сделала два резких гребка. Будет она еще в своем озере тонуть! Не на ту напали!

Вода не выпускала. Из легкой и податливой — какой была всегда — превратилась в свинцово-тяжелую: облепила со всех сторон и тут же утянула на дно.

От испуга Аринка вдохнула. И подавилась воздухом. Кругом была вода, и она должна была захлебнуться. Но не захлебывалась. Дышала. Аринка взглянула наверх. Над головой темнело, дневной свет мерк. Мотнула головой, проверяя, заложило ли уши. Не заложило. Ноги коснулись дна, из-под кед взлетел потревоженный ил. Его становилось все больше. Он взвихрялся, сгущаясь, обозначая огромное чудище. И оно все увеличивалось, раздаваясь вправо и влево. Стал заметен покатый кумпол с шевелящимися водорослями на макушке. Из загривка короной торчала большая раковина с зубчатым краем. На зубчики этой короны были нанизаны кольца с массивными камнями. И это тоже теперь было видно. Темнота отступила, все засверкало и запереливалось. Каждый камешек, каждый обломок блестел множеством граней, словно поверхности обклеили осколками зеркал. Как же это было красиво!

Чудище шевельнулось, ухнуло:

— Так вот для кого поймали мою чудо-рыбку золотые перья? — В необъятной черной массе мелькнули маленькие глаза. Распахнутый рот оказался глубокой пастью без краев.

— Для кого? — не поняла Аринка.

Чудище качнулось, придвигаясь. Глазки его заблестели. Аринка сжалась.

— Не знаешь ничего, а рыбку держишь!

Мир стал черным. Но страха больше не было. Осталась одна пустота. И из этой пустоты Аринка закричала:

— Вы тут ничего и не объясняете! Падаете сверху, землей гремите, а потом друзей моих убиваете. Человека в воду бросают — и опять никаких объяснений. Вот почему я могу дышать? А ведь не должна! Страсть что вокруг происходит, а вы тут какие-то вопросы задаете! Мне эту рыбку просто дали! Понятно! Не крала я у вас ничего.

Крик перепугал рыбку, плавающую поблизости. Она махнула хвостом и скрылась в камнях.

— Ты ведь у нас герой! — важно произнесло чудище, отступая.

Снова стало все видно, снова запереливались камешки.

— Я не герой, я Арина. А вы кто? Вы всегда в озере живете?

Чудище захохотало, встопорщив водоросли на макушке, вода заволновалась, начала толкаться.

— Повеселила, — рокотнуло чудище. — Такую веселую у себя надо бы оставить, да не получится. Отметили тебя.

Из чудища выставилось щупальце, ткнуло Аринку в ладонь. Она открыла руку — и вдруг увидела, что кожа ее сверкает радужным переливом прилипшей чешуи. Аринка потерла след пальцем — блеск остался. Спрятала руки за спину:

— Ну и что?

— А то, что сила в тебе есть, о которой ты не знаешь. Поэтому они тебя боятся, поэтому и отправили ко мне. Трусливые всегда были, по мелочи пакостили, лестью да обманом убивали. А тут на большое замахнулись. Меня в помощники позвали. Но я у себя дома, а они пришлые. Богатыря-то не нашли. На богатырях земля держится. А ты границу земли охраняешь.

— Мы найдем богатыря! — храбро крикнула Аринка. — Мы еще не искали. Нам не говорили, что надо искать. Мы бы подготовились.

— Чего его искать-то? Сам объявится.

— А когда?

— Тьма на вас идет. Она раньше-то везде была, всем владела. Но ее усмирили, границу показали. А сейчас — да, сейчас оживилась. Услышала поступь чудову, вот и оживилась.

— Поступь? Так это были не инопланетяне?

— Ух! — затрясло чернотой чудище.

Все взвихрилось. Аринку приподняло, крутануло. Буханка попыталась уплыть.

— Что это у тебя? — рявкнуло чудище.

— Хлеб!

— Хлеб? — Из темноты снова появился отросток.

Черной лентой он ткнулся в пакет и поджался.

— То, что от земли родится, особую силу имеет, — зашелестело водой чудище. — Кто ест хлеб от земли — мощью земли полнится. Мощь земли они ищут, хотят всем здесь править. Богатырь тебе нужен. Он дело сделает. Без него ты границу не удержишь. Ух и повеселимся мы! — Чудище захохотало.

Загуляла волна. Аринка цеплялась за камни, но они выворачивались у нее из-под пальцев, били по рукам и плечам. Поднявшийся песок все сделал серым и непроглядным. Вода заколыхалась, стала таскать Аринку по дну вместе с камнями и илом, вздуваться бурунчиками, застилать глаза темнотой, шуметь злым прибоем.

Волновалось озеро долго: может, день, а может, два. Но вот все стало успокаиваться.

— Потешила ты меня, — протянуло чудище. — Мир меняется, и люди меняются. Стали вы мельче да строптивей. А беды прежние. Ждет тебя бой. Бой неравный. Раньше-то истинные богатыри в него вступали. Такие, что на коне гору перепрыгивали, мечом врага разрубали. И побеждали. А почему? Потому что за землю родную вставали, народ защищали. Тьма земная и шелохнуться при таких богатырях не смела. А как ушли богатыри — сторожа встали, не пускали тьму болотную, морок каменный. Да сторожа перевелись. Слышу я еще слова обережные, но это слабые голоса. Вот она и пролезла из щелей, тьма-то, змеями проползла, гнилой водой просочилась. А поступь вражья тяжелая. От нее земля трясется, воздух портится, птицы петь перестают.

— А кого-то еще можно попросить помочь? — пробормотала Аринка. Картина получалась какая-то очень уж мрачная.

— Только богатыря. Его сразу узнаешь. Приметы есть верные.

Чудище замолчало. Аринка решила, что от нее ждут ответа. Заторопилась:

— Конь?

Опять захохотало. Аринка нырнула за камень, вцепилась в него покрепче.

— Да где ж ты коня-то последний раз видела? — Чудище тяжело перевело дух после веселья. — Ладно, надоела ты мне, убирайся. Помощника я тебе дам. А пойдет он с тобой, только если узнаешь его. И не забудьте потом меня отблагодарить, как все закончится. Помощь-то моя вам еще понадобится. Не один век нам куковать вместе.

— Как отблагодарить? — прошептала Аринка. В голове была только история о том, как Змею Горынычу отдавали девушек: привязывали их к скалам, а он съедал.

— А ты старины послушай, — посоветовало чудище. — Там все есть… Хозяина вод одним лишь можно потешить! Это если вы справитесь. А вы справитесь?

— Справимся, — торопливо ответила Аринка.

— Ну то-то же! Пойдем, помощничка тебе подберем.

Темнота метнулась в сторону. Вокруг ног Аринки завихрилась вода, сдвинув ее следом.

— Выбирай! — услышала Аринка. — Угадаешь — живым отсюда выйдет. А нет — себе оставлю. На погибель его сюда отправили. Погибель свою он тут и найдет. А ты уж сама тогда разбирайся.

В илистой тьме проступил ряд застывших фигур. Высоких, худых, чуть сутулых пацанов с лохматыми волосами.

— Это же Славка! — ахнула Аринка.

Она ожидала какого угодно помощника — кого там в сказках обычно выдают? Лесовиков да леших с волшебными клубочками. Но это был Славка. Хорошо знакомый Славка, по которому она уже успела соскучиться.

— Славка? — отозвалась первая стоящая фигура и подняла голову.

Это и правда был он. Один в один. Круглое лицо, высокие скулы, узкие плечи.

— Да, это я! — метнулось эхо.

— Я Славка! — замахали сразу несколько рук. — Ты меня искала?

— Я! — звали к себе дальние фигуры.

— Меня возьми! — кричал чуть не в ухо стоящий рядом. — Я настоящий.

Руки тянулись, глаза искали ответного взгляда. Аринка зажмурилась.

— Рррр-ах! — рявкнуло чудище, и ряд замер. — Вишь, как домой хотят. Не удержишь.

Вода все делала нечетким, размытым. От этого казалось, что и лица стоящих постоянно меняются.

— Ты гляди-гляди, да не ошибись, — хохотнула вода. — Не ошибись… Смотри внимательней.

Аринка скользнула взглядом по всему ряду. Их тут было человек двадцать, все в одинаковых футболках, одинаковых джинсах, одинаковых кедах. Даже шнурок у всех был одинаково развязан.

— По имени угадаю, — прошептала Аринка. — Кто из вас Славка?

— Я Славка!

— И я!

— Меня возьми! Я настоящий!

— Это я настоящий!

Крикнувший это толкнул предыдущего. Тот качнулся, уцепившись за стоящего рядом, вынудив его упасть. Падая, он задел ряд, и все Славки повалились, цепляясь друг за друга. И только трое последних удержались на ногах. Аринка побежала к ним.

— Ты Славка? — спросила она первого устоявшего.

— Ну? — нагло ответил он.

— Да какой он Славка! — фыркнул сосед. — Настоящего не видишь?

Аринка замотала головой и пошла вдоль ряда — упавшие уже поднимались, дальние нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Она всматривалась в одинаковые лица, пытаясь найти хоть какие-то отличительные приметы. Родинка? Но она у всех. Ухо оттопырено? Но у него нормальные уши. Волосы лохматятся? Но тут вода, волосы колышутся. А может, у кого нос с горбинкой?

— Да как же их тут разберешь? — жалобно пробормотала Аринка.

В ответ раздался хохот чудища. Взвихрилась вода. Аринка еле удержалась на ногах. Течение потянуло ее в конец ряда. Аринка вгляделась в крайнего. Он показался темнее остальных. Стоял, опустив глаза. На лице виднелся еле заметный шрам.

— Славный? Алексей? — осторожно спросила Аринка и вдруг испугалась, что Славка обидится. Он терпеть не мог свое имя. Из-за отца.

— Ты же Славку ищешь! — заволновался ряд. — Я Славка!

— Я! Я! По имени зови!

— Я настоящий!

Голоса терялись в общем гомоне. Сердце у Аринки забилось сильнее. По имени! Ну конечно! Знали бы они, что Славка — это не имя, а фамилия, она у него смешная — Славный, — вот его и стали звать Славкой.

Крайний поднял голову. Если у всех глаза были водянисто-пустые, то у него — карие. Знакомые.

— Славный! — Аринка схватила его за плечо и обернулась к чудищу. — Вот он! Я выбрала!

Чудища не было. Обманул?! Сбежал?!

— У-у-у-ух! — прокатился рык.

— Это он! — Аринка трясла безвольную руку, и Славка вдруг пожал ее пальцы в ответ. — Ты обещал!

— Арина? — В глазах Славки мелькнуло узнавание. — Ты что?

— Мы тут это… — Она еще крепче сжала его руку. Она силилась объяснить, но в двух словах сказать, что вокруг происходит, было невозможно.

— Убирайййййййтеееееесь! — упало сквозь толщу воды. — Воооооон!

Вслед за криком поднялась волна. Она собрала в себя весь песок, все камешки и ракушки, весь мусор со дна, ил и осклизлые водоросли, бросила в Аринку и Славку. Аринка двумя руками вцепилась в локоть приятеля, и их унесло взвихрившимся водоворотом.

Глава 12

Время пришло

Печь была необъятной. Сбоку смотреть — вроде и ничего так, а сверху — ого-го сколько места. Одних тулупов штуки три нашлось, старые одеяла, рыхлые подушки, два разноцветных рукава от телогреек. Кульков с карамелью и не сосчитать. Как будто бабушка запасалась на долгие годы жизни в осаде. Были мешочки с сухарями. Сухари — это же самое ценное, что вообще можно придумать в деревне, где нет магазина. А тут валяются без учета, и никто про них не помнит. Валенки все почему-то разноногие и разноразмерные. Словно одномоментно были обуты роты инвалидов и отправлены на фронт. Обратно никто не вернулся, парных валенок не принес.

По горизонту сознания маршировали мысли о Луке и гостях из Типиниц. Моторки он не слышал, в дом никто не заходил, поэтому мысли эти можно пока отодвинуть. Балабошная Аринка как убежала, так и пропадает где-то. Следить за ней Илье надоело. Если слов не понимает — что можно сделать? Но все-таки надеялся, что никуда она больше не полезет. Сбегала уже один раз, испугалась — и хватит.

Илья долго возился, придумывая, куда деть старые кастрюли и сковородки без ручек, картонные коробки и стопки пожелтевших газет. Придумалось удачное — устроить около бани Винтерфелл. По железу можно будет стучать, как будто настоящий бой, из коробок строить крепость. Все это пошло в старые мешки и было выставлено во двор. Освободившуюся лежанку Илья подмел, мусор смахнул на пол. Выглянул за занавеску, проверяя. Нормально падает. Он потом с пола в щель между досками заметет. Так бабушка всегда делала.

Показалось, что где-то пискнуло.

Им только мышей здесь не хватает! Сполз с печки, вытащил из кармана тулупа бластер. Просыпал сухари — он их еще вчера набрал в карман из найденных запасов: вдруг нападение какое — а он уже со своей провизией. Подобрал рассыпанное. Оглядел углы. Тихо, ни движения. Опять полез на печку. В последний момент, прежде чем скрыться за занавеской, оглянулся. Никого.

Вновь принялся за дело. Старыми одеялами застелил голый камень, накидал подушек. В карманы своего тулупа сунул по пакету карамели и сухарей. Пригодятся. Натянул валенки. Чего-то еще не хватало. Почесал в затылке, размышляя о шапке. Нашел платок. Большой, с затертым на сгибе рисунком. На голову его повязывать не стоит, а вот подхватить тулуп по поясу в самый раз. Он где-то видел такое на картинке. Или в кино. Тулуп всегда подпоясывали широкой тканью.

Все, дело сделано, можно и отдохнуть. Улегся на спину и стал смотреть в потолок.

По темным доскам словно проплывали картинки. Рисунок дерева — а были здесь трещины, годичные кольца и следы сучков — превратился в волну, по ней бежала быстрая лодочка. След сучка становился глазом, к нему мысленно дорисовывалась голова, распахнутая пасть, языки пламени. Голова отрубалась взмахом меча, и из следующей волны выскакивала утка, за ней гнался волк. Над волком сверкнула стрела, сбила утку. Стрела летела дальше, превращаясь в иглу. Игла тонула в трещинах дерева. Оттуда выползало черное и неприятное, порванное с краю. Взметывалась новая волна, смывая черноту. В пересечениях рисовался шатер, на штандарте трепетал флажок.

«То-то, — мысленно усмехнулся Илья, доставая из кармана конфету. — Знай наших! А то, ишь, вздумали наступать. Тут у нас не забалуешь».

В тулупе было жарко, овчина щекотала голые руки и шею, но раздеваться было лень. Хотелось пить. Но слезать с печки тоже было лень.

Рисунок на потолке изменился. Волна пошла неровной линией. Появились трава, кусты, лежащие тела. Хлопнула крышка гроба.

Илья вздрогнул.

— Аринка? — крикнул он.

Хлопнула не крышка — хлопнула дверь.

Илья прокашлялся и спросил:

— Лука-то где? Зайдет, нет?

Вошедшая сестра не отвечала.

— Дай попить, — попросил Илья.

Внизу поскреблись, плеснулась вода. Над печкой появилась чашка.

— Ага, — поблагодарил Илья. — А бабушка что делает? В доме сидит? — Илья глотнул воды, удивляясь ее чистой прозрачности. — Аринк, чего там на улице? — снова позвал Илья. Он сделал еще глоток. Точно, не озерная. Они брали воду из озера, кипятили. Но даже тогда она сохраняла привкус водорослей. Эта же была холодная и тягучая. — Откуда такая? — спросил Илья, садясь. В голове зашумело. Потолок пошел навстречу. Илья стал куда-то проваливаться. Ткнулся головой в трубу, отдышался. Опрокинутая чашка застряла в складке подстеленного тулупа. Прошептал:

— Аринка!

Около стола зашуршали. Осторожно, словно спугнуть кого боялись. Скрипнули доски пола.

— Аринка! Ты чего молчишь? — Илья протянул руку. Ее водило, пальцы мазали мимо занавески. Пару раз рука упала, костяшки больно ударились о кирпич. Наконец поддел ткань.

Кухня была пуста. На столе лежало несколько сухариков и сидела мышка. Заметив движение, она спрыгнула на пол, унося в зубах добычу.

— Стой! Куда!

Илья поискал, чем в нее бросить. Но все ценные для метания вещи он с печки убрал. Под рукой был только бластер. Бросил. Промазал. Мышка нырнула в щель.

— Ах ты!

Илья сполз с печки, подобрал бластер, притопнул по полу. Доски глухо отозвались. Вспомнил, что есть лаз в подпол, туда она рванула. В голове прояснилось, кружение и муть ушли. Сдвинул в сторону половые дорожки, нашел нужные доски и потянул наверх. Силы вернулись, непонятная слабость прошла.

Из подпола пахнуло сыростью и еще чем-то неприятно-кислым.

Здесь лежали картошка, лук, морковь и консервы. Что там дальше углубленного пятачка с полками, Илья не знал. Пространство под всем остальным домом было не изведано. Безраздельное царство Мурсы. И там могло быть все что угодно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Речь идет о селе Великая Губа, расположенном на берегу одноименного залива Онежского озера. (Прим. ред.)