— Хорошо посмеется тот, кто посмеется последний, Татьяна Никитишна! — злобно вслух
сказал граф Иосиф Янович Свянторжецкий. — Я-то не прощу вам сегодняшнего дня. Вы таки действительно будете моей, живая или мертвая. Только бы поскорей он мне добыл Никиту. Остальное я все уже устрою умело и обдуманно. Я вижу теперь, что сам во всем виноват. Не надо было медлить. Я дал ей время одуматься и подготовиться.
Неточные совпадения
— За кого?.. За такого же дворового, как и она! — с невольной резкостью в тоне
сказала княгиня. — Не
графа же выбирать. Мало ли у меня холостых на дворне на нее заглядывается.
—
Скажи мне, кстати, Сергей, что у тебя здесь на днях произошло? — спросил
граф Свиридов.
Но не успел князь ответить, или, лучше
сказать, не успел
граф Петр Игнатьевич повторить свой вопрос, так как князь Сергей Сергеевич стоял по-прежнему точно в столбняке, как за беседкой, в нескольких шагах от них, раздался дикий, безумный хохот и послышались удаляющиеся шаги.
Княжна помнила, что при прощанье с князем Луговым в Зиновьеве она выразила ему желание, чтобы
граф посетил ее в Петербурге, была уверена, что эти ее слова дошли по назначению, о чем ей
сказал сам князь Сергей Сергеевич, явившийся на другой же день ее приезда и посещавший свою бывшую невесту довольно часто, а между тем
граф Свиридов не подавал признаков жизни.
Граф смотрел на сидевшую перед ним девушку мрачным, испытующим взглядом. Княжна Людмила подняла на него свои глаза и вдруг сперва вспыхнула, а затем побледнела. Ее смущение подтвердило еще более нельзя
сказать чтобы его подозрение, а, скорее, появившуюся в его уме уверенность. Княжна, впрочем, только на минуту казалась растерявшейся, она оправилась и спросила равнодушным тоном...
Князь Луговой промолчал и переменил разговор. Он не мог не заметить действительно странного поведения княжны со дня убийства ее матери, но приписывал это другим причинам и не верил, или, лучше
сказать, не хотел верить в ее сумасшествие. Ведь тогда действительно она была бы для него потеряна навсегда.
Граф прав — связать себя с сумасшедшей было бы безумием. Но ведь в ней, княжне, его спасение от последствий рокового заклятия его предков. На память князю Сергею Сергеевичу пришли слова призрака. Он похолодел.
Последнюю фразу
граф сказал как бы сам себе. Очередь задуматься наступила для Якова.
Граф вперил в него нетерпеливый взгляд.
Пусть тогда попробует
граф заявить, что ему
сказал какой-то оборванец, бродяга, что она, княжна, не княжна…
«Какова! Может быть, Никита ей ничего не
сказал? Навряд. Тогда бы она меня приняла попросту, без затей. Посмотрите, уже с полчаса как я сижу здесь, как дурак. Поплатишься же ты за это, Татьяна Берестова». Он снова встал и снова стал ходить по комнате. Княжна не появлялась. «Я еду домой и напишу ей», — в страшном озлоблении подумал
граф.
— Как давно мы с вами не видались,
граф? — ровным, спокойным голосом
сказала она и протянула ему руку.
Граф стал вести прежний светский образ жизни, но все же каждый вечер или, лучше
сказать, ночь, с тревогой подъезжал к своей квартире.
— Вы опять за старое. Неисправимы, хоть брось! — смеясь,
сказала молодая девушка, поняв намек
графа.
— До первого раза,
граф, —
сказала молодая девушка.
Присланный букет несколько отвлек ее думы от князя Лугового и
графа Свиридова или, лучше
сказать, дал другое направление этим думам. Ведь она окончательно решила, что кто-нибудь именно из них присылает ей уже более недели ежедневно эту массу цветов.
— Что
скажете,
граф? — встретила она его, милостиво протянув руку.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что,
скажи: к твоему барину слишком, я думаю, много ездит
графов и князей?
Вдруг мой
граф сильно наморщился и, обняв меня, сухо: «Счастливый тебе путь, —
сказал мне, — а я ласкаюсь, что батюшка не захочет со мною расстаться».
— Да я уж привыкла, —
сказала мадам Шталь и познакомила князя со шведским
графом.
— Бетси говорила, что
граф Вронский желал быть у нас, чтобы проститься пред своим отъездом в Ташкент. — Она не смотрела на мужа и, очевидно, торопилась высказать всё, как это ни трудно было ей. — Я
сказала, что я не могу принять его.
— Но надеюсь,
граф, что вы бы не согласились жить всегда в деревне, —
сказала графиня Нордстон.