Гвоздём в гроб моей лингвистической карьеры стал, наверное, курс
философии языка, куда я записалась той зимой.
Итак, на взгляд социального психолога, совершенно верные по сути наблюдения авторов текста о
философии языка используются не в соответствии с явным смыслом высказываний, а в соответствии со смыслом скрытым.
Она же позволит марксистской
философии языка обнаружить впоследствии инструментально-прагматическое измерение высказывания, а медиачувствительной мысли – нащупать технологический субстрат коммуникации.
Малая часть, которую можно считать профессионалами в проблемах
философии языка, всё поняла и сейчас слегка гордится собой и негодует на меня за «издевательство над настоящей наукой».
Это обстоятельство выделяет русскую школу
философии языка из мирового контекста, служа дополнительным указанием на конвергентность лингвофилософской мысли в рассматриваемый исторический период [Осука, Кибе 2001].
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: возбуждаемость — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Возвращаясь к понятию неопределённости условий договора, предложенному английскими юристами, следует обратить внимание на то, что не все выводы
философии языка целесообразно механически переносить в область права для конструирования новых правовых дефиниций.
Именно в эту эпоху и получили развитие конфуцианство и даосизм, а также моизм (разновидность непредвзятого консеквенциализма), школа имён (занимавшаяся
философией языка и диалектикой), легизм (философия государственного управления, основанная на чётких законах, требующих неукоснительного исполнения) и школа инь-ян (стремившаяся постичь и в перспективе контролировать ход истории посредством сил инь-ян и взаимодействия пяти первоэлементов).
Но именно его участие в журнале не случайно: из видных немецких лингвистов того времени лишь он интересовался
философией языка.
Подобный процесс наблюдается и в современной авангарду
философии языка – фактически именно в этот период лингвистика впервые формирует свой категориальный аппарат, делая язык полноценным и независимым объектом исследования.
Они создали вполне самобытную
философию языка, в которой на высоком философском уровне была продумана онтология слова и его отношение к современной научной терминологии и поэтическому лексикону.
Тем самым проблематика логоса-слова вводится в становящуюся энергийную
философию языка.
Такая теория позволяет разрешить проблему, которую в
философии языка обсуждают до сих пор: если мы будем давать определение каждому слову, то нам потребуется давать определение словам, из которых состоит предыдущее определение, и так до бесконечности, и мы в таком случае вообще не сможем о чём-либо рассуждать.
Без последнего всякая вообще
философия языка остаётся полностью фрагментарной, потому что связь между языком и знаком (связь между человеческим языком и письмом – лишь отдельный её пример) изначальна и фундаментальна [там же].
Вопрос о том, должен ли язык точно отражать факты (революционной) действительности или последняя должна быть сама революционизирована посредством языка, то есть раскол между парадигмами литературного позитивизма и дискурсивной инфраструктуры, станет принципиальным, когда синхронность двух этих рядов разойдётся, а дилемма всякой (медиа)
философии языка получит политическое звучание.
Со стороны остранённо-научного – аналитическая
философия языка и разные другие современные дискурсивные пространства.
Современная философия – по мнению многих учёных – это по преимуществу
философия языка, шире – знака.
Софистический дискурс – это опыт совершенствования и оттачивания рассудочной мысли, а также создание предпосылок
философии языка.
Правильнее будет говорить о влиянии посредника или общего родственника – англосаксонской
философии языка середины XX века.
Он говорил о
философии языком музыки и без конца цитировал русских поэтов в оригинале.
Фундаментальным понятием современной
философии языка является текст, что определяет широкий круг исследовательских программ, связанных с научным текстом.
Современные математизированные разделы
философии языка, особенно семантика, занимают промежуточное положение между тем и другим, давая формализованное исчисление языковых форм и при этом не отвлекаясь от них, как это делает формальная логика, но и не обладая ими всерьёз, как ими обладает лингвистика.
Идея предикативности входит в сердцевину ивановской символической
философии языка, облачаясь в самые разнообразные языковые одежды.
Беда всякой теории перевода состоит в том, что эта теория должна исходить из внятного (и притом вполне надёжного) понятия «эквивалентности сигнификата», в то время как нередко случается, что на многих страницах по семантике и
философии языка сигнификат определяется как то, что остаётся неизменным (или эквивалентным) в процессе перевода.
Достигнув своих вершин в прошедшие века,
философия языка теперь яснее осознает пределы своих эпистемологических возможностей как философия человека.
Учитывая современное развитие
философии языка, поиск априорных условий знания на пути исследования языковых форм представляется весьма перспективным.
Становление
философии языка в мировой науке оказало и оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию и педагогику, психологию и пр.
Конституирование
философии языка рефлексивно осмыслено в западно-европейской науке как лингвистический поворот в философской традиции, инициирующий перевод философских проблем в плоскость языка и поиск их решения посредством языковой аналитики.
Он вывел
философию языка из общегносеологических философских моделей в сферу самостоятельной философской проблематики.
Поэтому тому, кто берёт на себя труд по прояснению возможностей применения методологии
философии языка (шире – знака) к праву, должен определиться, о какой именно методологии он рассуждает.
Лингвистика и
философия языка говорят о «значении».
В лингвистике и
философии языка имеют дело с двумя типами значений: лексическими и грамматическими.
Интуиция диалога питает бахтинскую
философию языка; она легко распознается в теории романа, равно как и в герменевтике последних десятилетий.
Философия языка необходима также потому, что знание выражается или может быть выражено в виде суждения или утверждения.
Это было бы невозможно, если бы не существовало фундаментальной
философии языка, пусть и скрытой, и определённой последовательности даже, казалось бы, в самых неправильных модификациях диалекта, например, в модификации произношения.
Отношения грамматики с логикой – богатая тема, которая могла бы нас увести к средневековой, а затем и античной
философии языка, но в данном случае интереснее сама оговорка лингвиста, уже допустившего индустриализацию языка и механизацию грамматики, но все еще отстаивающего некие привилегии логического мышления (которое тем не менее ставится от грамматики в зависимость).
Одновременно под влиянием гумбольдтовской
философии языка он актуализирует понятийную пару ergon vs. enérgeia в качестве основной концептуальной оппозиции.
Философия языка предлагает свой ответ – всё дело в контексте.
Даже язык, при помощи которого формулируются такие идеи, оказался под сомнением, поскольку теоретики в области коммуникации и
философии языка сделали нашу фундаментальную социальную реальность – общение друг с другом – предметом критического рассмотрения.
Междометная гипотеза в
философии языка возникла не сегодня.
Причём и теперь это понятие выдвигается вперёд благодаря импульсам, исходящим от физики (поздняя ньютоновская механика), философии (материализм) и риторики (гумбольдтовская
философия языка).
Называние-наименование является особой проблемой набоковской
философии языка.
Из этого вытекает два вывода для
философии языка писателя: вещь невозможно назвать однозначно и, кроме этого, в попытках называть нужно идти по нескольким путям, а несколько слов вмещают, включают значительно более широкий круг семантической игры ассоциаций.
Применимы ли выводы
философии языка к проблеме толкования договора?
Руднев тоже опирается на аналитическую
философию языка и так же она у него оказывается способом говорить об ужасе и других экзистенциальных вещах.
Понятие контекста хорошо известно из аналитической
философии языка.
Целью учебного издания является объединение достижений аналитической
философии языка, герменевтики, структурализма, семиологии, психоанализа и антропологии и применение их методов для решения политических проблем.