Боже, научи меня говорить

Владимир Рак, 2021

Владимир Рак самостоятельно пришёл к выводу, что именно алтайские языки содержат в себе древнейшие корни речи. Он живёт в Иркутске, соприкасаясь с культурой бурят, и именно бурятский, а также ближайший к нему монгольский языки стали теми проводниками, что показали путь в настоящие дебри древнейшей лингвистики, не отражённой в письменных источниках, которых тогда не было. Без сомнения, читатель не только будет увлечён этимологическими находками автора, но и сможет сам овладеть кодом человеческой речи, что облегчит ему изучение множества языков. Подобно Владимиру Далю, Владимира Рака вдохновляет народная речь, однако словарь первого вбирал в себя только русские говоры, а этимологические ряды второго вбирают в себя языковое богатство евразийских народов. В его понимании это некий котёл взаимодействия, взаимообогащения, творческой фантазии. Владимир Рак сам говорит, что без фантазии он не смог бы выработать свою лингвистическую гипотезу. Её смело можно назвать рабочей: она несёт в себе зёрна истины и вдохновляет всякого, кому дороги человек и человечность. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Рак — гений гипотетической этимологизации

Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим.

А. С. Пушкин. Опровержение на критики

Писателя надо судить по законам, им самим над собою признанным.

А. С. Пушкин. Из письма к А. А. Бестужеву.Конец января 1825 г.

Отзыв Валерия Даниленко, профессора, доктора филологии на книгу Владимира Рака «Боже, научи меня говорить»

На исторической родине Владимира Алексеевича Рака жил знаменитый грамматист Карл Беккер (1775–1849). Он — автор глагольной гипотезы происхождения первых слов у зарождающегося человечества. Первые корнесловы (слова, состоящие из одного корня), по его гипотезе, были глаголами. Вот почему он — автор глагольной гипотезы о происхождении языка. В соответствии с нею выходит, что первобытные слова появились для обозначения процессуальных прапоня-тий (Urbegriffen). Ничтоже сумняшеся он вывел ровно двенадцать таких прапонятий (первых понятий). Вот они: идти (gehen), светить (leuchten), звучать (lauten), дуть (wehen), течь (fliepen), делать (machen), давать (geben), брать (nehmen), связывать (binden), отделять (scheiden), задевать (verletzen) и накрывать (decken).

Другие понятия, по К. Беккеру, развивались из перечисленных акциональных понятий, что требовало новых звукообразований. Производные понятия создавались либо за счёт осознания новых акциональных понятий (от «звучать» — звенеть, лаять, рычать и т. и.; от «дуть» — дышать, волноваться, пахнуть и т. д.), либо за счёт новых неакциональных понятий («дуть» предполагает ветер, «течь» — воду и т. д.) (о грамматической теории К. Беккера см. подр.: Даниленко В. П. Ономасиологическое направление в грамматике. Изд. 3-е, испр. М.: КД «ЛИБРОКОМ», 2009. С. 217–228).

Чтобы раскритиковать глагольную гипотезу о происхождении первых слов, с недвусмысленной категоричностью высказанную К. Беккером в его первой фундаментальной книге «Организм языка» (Becker К. F. Organism der Sprache. Frankfurt a/M.: G. Kettem-beil, 1828. 603 s.), не нужно быть семи пядей во лбу. Даже не искушённый в тонкостях лингвистической науки человек может, например, спросить: а почему именно двенадцать, а не тринадцать? Или не одиннадцать? Или не десять? Он может также спросить и вот о чём: а почему первые слова были глаголами, а не существительными, например? Этому любопытному человеку автор гипотезы, о которой идёт речь, мог бы ответить так: «EinNarr kann mehr fragen als tausend Weisen antworten». Отсюда, разумеется, вовсе не следует вывод о том, что гипотеза К. Беккера неуязвима для критики, но, как известно, критика должна быть конструктивной. Во всяком случае, её критик должен поставить на её место другую гипотезу. Это и сумел сделать

В. А. Рак в книге «История забытых цивилизаций» (Иркутск, 2010. 344 с.). На место глагольной гипотезы К. Беккера он поставил междометную гипотезу. В своей новой книге «Боже, научи меня говорить» Владимир Алексеевич продолжил развивать эту тему

Междометная гипотеза в философии языка возникла не сегодня. Сторонниками этой гипотезы были И. Гердер (1744–1803), Г. Штайнталь (1823–1899), А. А. Потебня (1835–1891) и мн. др. Сущность этой гипотезы состоит в предположении, что первые слова возникли из первобытных «междометий», но под последними имелись в виду не «ох» и «ах», которые мы встречаем и в современных языках, а те непроизвольные выкрики, которые издавали наши животные предки для выражения своих чувств.

Благодаря чему животные «междометия» стали переходить в человеческие слова? А. А. Потебня ответил на этот вопрос так: «…междометие под влиянием обращённой на него мысли изменяется в слово» (Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М., 1976. С. ПО). Это значит, что в качестве предпосылки для перехода животных выкриков в человеческие слова учёный рассматривал успешную психическую эволюцию наших предков, благодаря которой они сумели подняться до осознания знаковой природы собственных выкриков. Первобытное «междометие» в таком случае перестаёт быть непроизвольным выкриком и превращается в слово.

Междометная гипотеза о происхождении языка не утратила свой актуальный смысл до настоящего времени. Её достоинство заключается в том, что она вписывает проблему происхождения языка в психогенез. Яркий эволюционизм составляет сильную сторону данной гипотезы. Новое доказательство её актуальности — книга В. А. Рака «Боже, научи меня говорить», которая, между прочим, имеет очень важный подзаголовок: «Фантазии на тему родной речи».

«Фантазии» не значит «что хочу, то и ворочу». «Фантазии» у В. А. Рака глубоко продуманы. Вот каким образом он вписывает себя в ряд вполне оригинальных приверженцев междометной гипотезы о происхождении языка на примере первого, по его предположению, междометия «бр-рь»: «С тех времён (когда первобытные люди увидели останки женщины, которую загрыз медведь-людоед, и из их уст вырвались непроизвольные звуки «бр-ръ, бр-ръ…». — В. Д.) всё страшное и тёмное, что противопоставляла природа человеку, называлось словом «бр-рь». Это слово-страх изначально не обозначало ничего, кроме страха. Прошли тысячи лет, но мы и сейчас говорим точно так же — «бр-р, страшно», а самые большие кости нашего скелета называются словом «бр-р-ця — берцовые, медвежьи». Как знать, может быть, это «бр-рь» было вообще самое первое осознанное слово на нашей планете. Его никто не придумывал: люди, изведавшие настоящий ужас или холод, знают, что это слово произносится непроизвольно».

Есть ли здесь «фантазии»? Есть. Но эти фантазии вовсе не свалились с неба. Появление первобытного междометия «бр-рь». Это «бр-рь» он нашёл не в своей голове а в реальных языках. Более того, он нашёл его не только в русском языке. Рефлексы слов, производных от «бр-рь», он находит в бурятском (бр-хн — страшный бог-хан), в немецком (берген — горы) и мн. др.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы раскритиковать этимологии, имеющиеся в книге В. А. Рака. Его этимологии вместе с тем нельзя назвать народными, поскольку у них есть вполне конкретный автор. Нельзя их отнести со стопроцентной уверенностью и к ложным этимологиям, поскольку они, как правило, основательно продуманы и подкреплены богатейшим языковым материалом. Кроме того, доказательств их очевидной ложности ни у кого нет и быть не может — по крайней мере, пока не изобретена машина времени. Нельзя их оценить и как научные. Но всё дело в том, что их автор вовсе и не претендует на научную этимологизацию. Он очень дипломатичен: «кто знает», «может быть»…

К какому же разряду следует отнести этимологии В. А. Рака, если мы их не можем отнести ни к народным, ни к ложным, ни к научным? К гипотетическим. Его гипотетические этимологии настолько убедительны и остроумны, что от них, как и от научных, веет многовековой языковой мудростью. Они ввергают нас в пучину этой мудрости, но эта мудрость доступна лишь гениям. Владимир Рак — гений гипотетической этимологизации. Чтобы в этом убедиться, нужно внимательно прочитать его книгу.

В первом абзаце «Евангелия от Иоанна» читаем: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». В. А. Рак уточняет: в начале было первобытное междометие «бр-рь», но оно ещё не было настоящим словом, оно было лишь предсловом, а первым подлинным словом стало слово ць — «это». Оно «выражало в зависимости от интонации понятия восхищения или осуждения». Само обоснование первичности именно данного первобытного междометия и данного слова, разумеется, гипотетично, но вряд ли можно сомневаться в том, что первые животные выкрики и первые человеческие слова выражали чувства.

Гипотетических этимологий в книге В. А. Рака-тьма-тьмущая. За каждой из них кроется тончайшее языковое чутьё их автора. На его примере мы видим, что язык для него — его родной дом. Дом, в котором он живёт основательно и трудно, но эта жизнь его просветляет. Его этимологии призваны просветлять и читателей его удивительной книги. Он приглашает их в свой дом-язык. В нём — целый мир. Строчка Ф. И. Тютчева «есть целый мир в душе твоей» вполне подходит к языку. В. А. Рак учит, что они могут войти не только в его дом-язык, но и в тот, который всегда рядом с ними, — в их собственной голове. Читать книгу В. А. Рака, с одной стороны, увлекательно, а с другой — трудно. Трудности возникают тогда, когда читателю приходится думать самому. Он должен сам, например, догадаться, почему нем. берген — «горы» — В. А. Рак возводит к «первому слову»: горы — источник страха. А почему рядом с берген оказался берг — «берег»? Надо думать. Другой предмет для размышлений: почему в производные от «бр-рь» попали такие слова, как брюхан, брехун и брат? Надо думать. А как думать? Этому и учит автор книги «История забытых цивилизаций». Этимологию не всех слов он растолковывает подробно, оставляя их для собственных этимологических размышлений читателя. Но он даёт образцы гипотетического этимологического анализа. Подробнейшим образом он, например, обсуждает вопрос об этимологии слова берлога. В результате он приходит к следующей этимологии этого слова: берлога (бер-лёга) — это место, где залёг зверь — бер. Гипотетично? Да, но как обстоятельно и остроумно! Образцов гипотетической этимологизации в книге В. А. Рака преогромное количество, хотя примеров слов, где читателю приходится самому домысливать их этимологию, намного больше.

Подобными примерами В. А. Рак приглашает своих читателей вступить на путь этимологизации. Он учит их внимательно вслушиваться в слова. Он учит их этимологическому стилю мышления. А зачем он нужен? Чтобы погружаться в бездонные глубины языковой мудрости. Людей, не обладающих этим стилем мышления, хоть пруд пруди. Книга В. А. Рака для них — находка. Благодаря ей они могут опуститься, например, в смысловые глубины слова шелестеть.

Другой пример языковой мудрости: слово яйцо восходит к древнерусскому яеце. Оно возникло в результате сращения предложения «Я есть это». Отсюда В. А. Рак делает вывод: «Люди понимали яйцо как символ живой души, а душа дороже золота». Вот почему, с его точки зрения, в сказке о Курочке Рябе предпочтение отдаётся простому яйцу перед золотым. Мы видим на этом примере, как от этимологического анализа слова яйцо В. А. Рак приходит к истолкованию нравственных ценностей нашего народа. Не обошёл он своим вниманием и фигуру нашего Иванушки-дурачка: «…только дурак, — пишет он, — мог преодолеть на своей печи путь от Москвы до Сахалина. В Японии, которая в те времена имела цивилизацию не менее развитую, чем Московское княжество, дурака, который проделал бы путь от Японии хотя бы до Урала, не нашлось, и японцы продолжают жить на островах».

Где книги, способные приобщить к этимологическому мышлению своих читателей? Среди этих редких книг я бы выделил книгу Ю. В. Откупщикова, но её автор в своих этимологиях добирается лишь до индоевропейского праязыка, который, как предполагают, стал распадаться на отдельные диалекты и языки приблизительно в XV тысячелетии до и. э. Дальше этого времени Ю. В. Откупщиков не заходит. А В. А. Рак? Во введении он перепрыгнул через миллионы лет — к первобытному языку.

Современная антропология свидетельствует: первобытные люди появились три-пять миллионов лет тому назад. Стало быть, три-пять миллионов лет назад появился и первобытный язык. В. А. Рак, перескочив через эти миллионы, отважился на гипотетическую реконструкцию первобытного междометия «бр-рь», которое ещё не было словом как таковым, а было лишь предсловом. Но в дальнейшем на его основе возникло множество настоящих слов. Гипотетичность здесь неизбежна. Но иначе и быть не может: между началом человеческого языка и современными языками — три-пять миллионов лет.

Вот как реагировал на историю индоевропейских языков М. В. Ломоносов: «Представим долготу времени, которою сии языки разделились. Польский и российский язык коль давно разделились! Подумай же, когда курляндский! Подумай же, когда латинский, греческий, немецкий, российский! О глубокая древность!» (Чемоданов Н. С. Сравнительное языкознание в России. М., 1956. С. 5). Что бы сказал М. В. Ломоносов, прочитав книгу В. А. Рака? Разве мог он предположить, что через двести пятьдесят лет в Сибири, к которой будет прирастать Россия, появится человек, который отважится заглянуть в такую древность, по сравнению с которой время появления латинского, греческого, немецкого и других индоевропейских языков кажется не таким уж далёким? Этот человек — Владимир Рак.

Этимологический дар вовсе не свалился на В. А. Рака с неба. Умение гипотетически объединять друг с другом, казалось бы, очень далёкие слова в многоязыковые словообразовательные гнёзда — плод его многолетнего труда. Он пришёл к словообразованию, как он утверждает, не сразу, а через осмысление алфавита: «Приступив к ознакомлению с предлагаемой работой, читатель обязательно начнёт задаваться вопросом, откуда автор может знать, что слова образовались именно так, а не иначе. Поясняю — меня посетила идея, что каждая буква алфавита несёт в себе определённый смысл. Эта идея не отпускала меня лет двадцать. В продолжение этого времени идея стала преобразовываться в моём сознании в понимание существа дела. Потом она стала превращаться в определённые знания и начала обрастать подробностями. Постепенно я стал понимать суть словообразования».

Смею опровергнуть автора приведённых слов его собственными воспоминаниями: он стал находить общие слова в немецком, русском, украинском и калмыцком языках ещё в детстве, поскольку на этих языках говорили односельчане в его родной Покровке (Омская область). Но его особое внимание привлекли повелительные междометия: цеп-цобе, тр-рь, пр-рь, ёх, цыпь-цыпь, ксь-ксь, цыц и т. п.