– Но обстоятельства были непоправимы, – продолжал
старый дипломат, обводя глазами всю залу, как бы видя перед собой огромную аудиторию.
Нужно было, по крайней мере, десять
старых дипломатов с такими же умственными способностями, как у него, чтобы совместными усилиями составить формулу самой обыкновенной благодарности.
А в глубине салона, у фортепьяно, виднелся зловещий силуэт
старого дипломата – его маленькие безжизненные руки в митенках лежали на клавиатуре, бросавшей на его лицо желтоватый отсвет…
Тогда
старый дипломат решил заговорить о своей излюбленной теме, хотя бы и в присутствии женщин.
– Это ужасно! Вы совсем с ума сошли! Будьте благоразумны, молодой человек! Как можно преждевременно открывать эту тайну! – возмутился
старый дипломат.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: размочалить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Я думаю, племянница, – произнёс
старый дипломат, оскорблённый тем, что она знает эти новости раньше его, – я думаю, что это просто плоды твоего пылкого воображения.
– Альмеди, вопреки всем правилам, я скажу вам всё сразу и предельно ясно, –
старый дипломат слегка отхлебнул из своей чашечки и отставил её в сторону.
Взгляд
старого дипломата, до того неподвижный и непроницаемый, при виде молящих глаз молодой ханум ожил.
Краска бросилась в лицо
старого дипломата, он с трудом сдержал резкие слова, уже рвавшиеся с его губ.
По этим выражениям читатель непосвящённый сразу узнавал и приветствовал
старого дипломата.
Старый дипломат тонким чутьём угадал и лёгкую неприязнь прошлого за доброжелательной фразой молодой женщины и мирившееся с этой неприязнью желание стать его союзницей.
Тем не менее
старый дипломат старался делать вид, что он бодр, здоров и готов к любому серьёзному разговору.
Старый дипломат явно представлял одну из двух групп, и я склонялся к патриотам.
– Уголки глаз
старого дипломата увлажнились.
Старый дипломат начал преподавать ему практические советы, как поправить сколько-нибудь дело для продолжения наблюдений, но речь его вдруг перервалась на полуслове, когда он заслышал странный шорох.
–
Старый дипломат внезапно перешёл на русский.
Не от хорошей жизни согласился и не по одной лишь причине избыточной настойчивости
старого дипломата.
Но
старый дипломат чувствовал интриги на расстоянии.
– Я ревизор, – сказал студент – и достал из
старого дипломата приказ.
Но
старый дипломат безжалостно подтвердил их.
Но что-то в глубине души
старого дипломата подсказывало ему о том, что в данном вопросе он не ошибается.
И помня, что признание в том, какое сильное впечатление произвела на нас женщина, составляет особенно ценимую форму остроумия в разговоре при условии, если это будет сделано весело и непринуждённо, он рассмеялся отрывистым, продолжавшимся несколько секунд смешком, от которого голубые глаза
старого дипломата увлажнились, а ноздри, усеянные красными жилками, задрожали.
– Познание империи заключается не столько в том, чтобы отмечать отдельные события, сколько в том, чтобы изучать определённый склад ума, – ответил
старый дипломат.
– Немедленно убирайтесь отсюда! – в бешенстве не прошипел, а почти прорычал
старый дипломат.
– А почему бы и нет? Поверь мне,
старые дипломаты знали толк в высокой политике.
Ах, – добавил
старый дипломат со вздохом, – будь я несколькими годами моложе.
Вот, только глазёнки у
старого дипломата бегали то туда, то сюда.
– У вас будет возможность проанализировать все аспекты обстановки вокруг этого нефтепровода, – кивнул в его сторону
старый дипломат.
Ему было противно осознавать, что
старые дипломаты воспринимали его как какого-то мажора, тепло устроенного на хорошую должность волосатой рукой своего заслуженного родителя.
Известное дело, если признаться шутливым тоном, что какая-то женщина произвела на вас сильное впечатление, собеседник придёт в восторг от вашего остроумия – поэтому
старый дипломат разразился негромким смехом, от которого голубые глаза его увлажнились, а крылья носа, исчерченного красными прожилками, затрепетали.
Сам
старый дипломат искренне гордился своим роскошным приобретением ничуть не комплексуя о её совсем не беспорочном прошлом, которое ни для кого секретом не было.
To say the truth, I’ve forgotten all the words, –
старый дипломат поспешил перебить говорившего.
Умом достойна, поверь
старому дипломату.
Впрочем, тайному советнику многое прощалось – император любил
старого дипломата.
Замки на
старом дипломате иногда заедали, иногда отщелкивались в самый неподходящий момент, и к всеобщему веселью прямо под ноги учеников вываливалось его скудное содержимое – пара тетрадей, карандаш, авторучка и дневник.
– Разумеется, мы могли как-нибудь перетерпеть его тиранический нрав, но мы не можем терпеть его пристрастие к британцам, – сожаление выразилось на лице
старого дипломата.