Но продуктивная
способность воображения даёт примирение интуиции и понятия, которое, даже если оно сумело стать общезначимым, есть лишь «как бы» реальность.
Мы можем только сказать, что образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения, а схема чувственных понятий (как фигур в пространстве) есть продукт и как бы монограмма чистой
способности воображения a priori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы, но связываться с понятиями они всегда должны только при посредстве обозначаемых ими схем и сами по себе они совпадают с понятиями не полностью.
Но набросок субъективности есть продукт трансцендентальной
способности воображения, он не существует независимо от субъекта, поэтому досознательная данность наброска совпадает с самимнаброском.
Беда в том, что, познавая нечто путём опыта, человек утрачивает
способность воображения и лишается веры, и об этом нельзя не пожалеть.
Именно
способность воображения выводит мышление на абстрактный уровень, т. е. за пределы того, что мы можем увидеть и почувствовать.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: интерцептор — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Создание условных примеров, разрушающих языковые интуиции для обучения логике, рушит
способность воображения.
Этот этап – развитие
способностей воображения – может занять дни, недели и даже месяцы.
Восприятия, доставляемые пятью чувствами, первоначально интерпретируются и обрабатываются
способностью воображения, а затем уже оформленные образы становятся материалом для интеллектуальной способности.
Чтобы увидеть, что он совершил эту ошибку, достаточно сравнить определения априорной идеи в теории
способности воображения.
Базовой операцией познания является синтез, т. е. «присоединение различных представлений друг к другу и понимание их многообразия в едином акте познания», причём он «есть исключительно действие
способности воображения, слепой, хотя и необходимой функции души».
Способность воображения души, усвоив себе из чувств эти чувственные отпечатления, совершенно отделяет от тел и от форм, которые в этих телах, не сами ощущения, но образы, содержащиеся, как мы сказали, в ощущениях.
Но в реальном научном исследовании мы опираемся на уже готовые формы (которые тоже так-то суть образы или концепты, однако если это продумать, то нужно признать, что весь видимый и конструируемый мир есть воображаемая конструкция, а этот вывод не даёт ничего ни для науки, ни для здравого смысла), которые своей фактичностью и проистекающей из их фактичности необходимостью направляют
способность воображения в русло строительства «стройного здания науки».
– Мы должны приучать сознание реагировать только на те внешние впечатления, которые являются желательными; и мы должны приучать наши собственные
способности воображения глубоко и постоянно запечатлевать в сознании всё хорошее или желательное качество, которое мы хотим видеть воспроизведённым в нас самих и выраженным через нашу личность.
В самом деле, кто более всего наделён воображением, тот менее способен к отвлечённому мышлению; и, наоборот, кто более всего наделён разумом и больше всего его изощряет, тот обладает более умеренною
способностью воображения и более подчиняет её, держит как бы в узде, дабы она не смешивалась с разумом.
Он знал предполагаемый ответ о неисчерпаемых
способностях воображения, о лучшей машине времени, которая позволяет одновременно быть и в будущем, и в прошлом.
Сила абстракции – это также и проницательность, изобретательность комбинационной
способности воображения, оперирующего всеми доступными интеллектуальными представлениями о социальной реальности – как преемственными, так и вновь создаваемыми.
Они должны быть даны человеку в чувственном созерцании, где определяющей становится
способность воображения.
Таким образом, оказывается возможным устранить противоречие между «естественной» причинностью сознаваемого мира и полаганием творческой активности субъекта, его продуктивности, свободных действий, определяемых
способностью воображения.
Напротив, её следует оценить как существенную характеристику данного направления, освобождающую эпистемологию от догматизма, пробуждающую
способность воображения, ведомую задачей формирования общности в истолковании актуальных вопросов философии науки и совместного поиска ответов на них.
Именно в отроческом возрасте реакция на отторжение реальным социумом бывает драматичной из-за сочетания двух обстоятельств: болезненного переживания своей никчёмности и нарастающей
способности воображения обесценивать инстинкт самосохранения.
По отношению к образам сновидений
способность воображения совершенно свободна.
Словно тренажёры, стихотворения тренируют
способности воображения рассекать, изменять, соединять, рождать образы.
Но эта
способность воображения может обмануть, как были обмануты романтики всех мастей в результатах революции.
Человеку дана
способность воображения.
Единственное, что можно назвать трансцендентальным, в отличие от логического и гипотетического, это то, что содержание предложения не является ни логическим правилом рассуждения, ни историческим фактом, но оригинальным законом
способности воображения, то есть способности, которая должна быть предпослана априори в простом субъекте для возможности внешнего и внутреннего опыта.
Поэтому ни одна из спорящих сторон не может быть удовлетворена своими прежними знаниями о разуме, как не могут быть удовлетворены знаниями своих оппонентов; ни одна из них не может оставить всё по-старому, и поэтому необходимость нового исследования
способности воображения должна быть, наконец, столь же универсально ощущаема мыслящими умами обеих сторон, как и обе стороны уже убеждены в том, что разум неправильно оценивается (их оппонентами).
Перформативное произведение дискурсивной
способности воображения, барочная басня устремляется к тому, чтобы самой стать миром: миром вымышленным, притворным, обманным, миром словесным, замещающим через подражание внеязыковую реальность.
Но его специфически интуитивная необходимость не мотивирована, как чисто логическая, тем, что мы окажемся в абсурдном положении утверждения и отрицания противоположного; это скорее принуждение – на время и, возможно, навсегда – не поддающееся дальнейшему выводу, которое осуществляется природой нашей образной
способности воображения против любого противоречащего ей желания воображать.
Как нет чёткого разграничения
способностей воображения от способностей рассудка, так нет и чёткого определения того, в каком отношении оно находится к рассудку.
Никто не стал бы утверждать, что человеческая
способность воображения, рисуя небесное население, выказывала чрезмерную скромность.
Критики замечают, что немногие соединяют в равной степени
способности воображения и способности рассудка или науки.
Это изменение – метод ограничить
способность воображения убеждать вас в том, что произойдёт что-то плохое, чтобы вам больше не пришлось сдерживать свою жизнь.
Эту истинную (реальную, или субстанциальную) картину бытия созерцает только разум, в то время как эмпирическая делимость материальных объектов оказывается продуктом
способности воображения, которая создаёт своего рода видимость реальности, или действительности.
Продуктивная
способность воображения, которую необходимо отличать от эмпирической, в контексте медиа стремится к беспредельному синтезу практически ничем не ограниченного единства.
Факты трансцендентального воображения, представленные через чистые понятия, содержат характеристики того, что принадлежит субъекту самосознания в одних лишь идеях, или того, что точно так же называется тем, что должно быть предпослано в простом субъекте для возможности всякого опыта внутреннего и внешнего, в той мере, в какой он содержит идеи, и что должно быть названо трансцендентальной
способностью воображения.
Такое действие я называю синтезом…Синтез вообще, как мы увидим это дальше, есть исключительно действие
способности воображения, слепой, хотя и необходимой, функции души…
Эта
способность воображения души в разумном существе занимает среднее место между умом и ощущением.