Только после этого мы сможем переопределить властные отношения в условиях глобального
сетевого общества.
Предпочтение информационного
сетевого общества является нравственной проблемой будущих поколений.
Таким образом, неравномерная глобализация
сетевого общества является фактически высокозначимым свойством этой социальной структуры.
Во-вторых, это связано с процессами глобализации и складыванием
сетевого общества и сетевых предприятий во всём современном мире.
Под предлогом неизбежности
сетевого общества обосновывается исчезновение независимых государств.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: обтравить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Определяющей характеристикой
сетевого общества провозглашается коренная реорганизация управления мировым сообществом, что позволит сделать психоманипулирование людьми практически неограниченным.
Кроме того, мы дадим обзор самых влиятельных описаний сверхскоростного
сетевого общества, что поможет нам выявить технологический детерминизм, неявно присущий таким теориям.
Чтобы проверить эту гипотезу, мне нужно отклониться в сторону сетевой теории, после чего я должен представить специфику
сетевого общества в качестве особого типа социальной структуры.
Вслед за экономистами к теме
сетевого общества обратились политологи, философы и просто мечтатели-любители, увидевшие в нём фундамент нового справедливого миропорядка.
Информация в
сетевом обществе становится не только главным ресурсом, но и приобретает статус общественного блага.
Их интериоризация и рефлексия развиваются в принципиально новой коммуникативной среде – по сути они уже являются аборигенами
сетевого общества.
Непрерывно стимулируемый рост материальных потребностей в эпоху становления
сетевого общества сопровождается ещё одним интересным явлением – постепенной заменой традиционных ценностей цифровыми ценностными суррогатами (рис. 8).
И наш исторический контекст отмечен современными процессами глобализации и развитием
сетевого общества, опирающихся на сети коммуникации, которые перерабатывают знание и мысли для создания и разрушения доверия, – решающего источника власти.
В теоретическом плане
сетевое общество должно быть проанализировано, во-первых, как глобальная архитектура самоперенастраивающихся сетей, постоянно программируемых и перепрограммируемых властями, которые присутствуют в каждом измерении; во-вторых, как результат взаимодействия между различными геометриями и географиями сетей, которые включают основные виды деятельности, иначе говоря, деятельность, формирующую жизнь и работу в обществе; и, в-третьих, как результат вторичного взаимодействия между этими доминирующими сетями с геометрией и географией разобщённых социальных формаций, оставшихся вне системы глобального осетевления.
Понятие
сетевого общества активно используется в настоящее время в работах философов и социологов, которые анализируют современную постиндустриальную эпоху.
Данный тип управления появляется как отклик на «неприятные проблемы» («wicked problems»), связанные с неравенством, экологией, налогами и т. д., а также с изменением контекста управления, его усложнением в условиях
сетевого общества.
Необходимо изучить более тонкий, высокий и одновременно скрытый уровень психоманипулирования современным человеком, который «слеп» к духовной сущности формирующегося «нового мироустройства», к психологическим последствиям «транснационального
сетевого общества» и тенденции «киборгизации» человечества.
Net-мышление, выработанное
сетевым обществом, отличается следующими характеристиками: дискретность, случайность, фрагментарность, фрактальность в восприятии действительности.
Процесс индивидуализации – это вопрос не только культурной эволюции; он материализуется в новых формах организации экономической деятельности, а также социально-политической жизни, о чём речь шла в моей книге «Возникновение
сетевого общества» («The Rise of the Network Society» (1996; 2000)).
То, что эти сетевые социальные движения предлагают в своей практике, является новой утопией, составляющей самую сердцевину культуры
сетевого общества: утопию автономии субъекта, противостоящего общественным институтам.
Подъём цифровых сетей коммуникации как преобладающей формы опосредованной человеческой интеракции создаёт в самом сердце
сетевого общества как новой социальной структуры новое пространство, в котором происходит формирование социальных движений XXI в.
Вот почему
сетевое общество смогло полностью развернуться именно благодаря доступной электронной информации и коммуникационным технологиям, выйдя за исторические ограничения сетей как формы социальной организации и интеракции.
Сетевое общество работает, как я уже отмечал, на основе бинарной логики включения/исключения, границы которой меняются с течением времени: при изменениях как сетевых программ, так и условий создания этих программ.
Сосуществование
сетевого общества в качестве глобальной структуры с индустриальным, аграрным, коммунальным обществами или обществом выживания характеризует реалии всех стран, несмотря на различные доли населения и территорий по обе стороны разделительной линии, в зависимости от релевантности каждого сегмента для доминирующей логической схемы каждой сети.
Обоснованное обсуждение особенностей
сетевого общества требует определения параметров его главных компонентов: производства и присвоения благ, работы, коммуникации, культуры и её способа существования как пространственно-временного образования.
Вместо привычных, принуждающих управляющих воздействий управленец в
сетевом обществе просто меняет алгоритмы работы сети, опосредованно вынуждая членов сетевой организации, выполняющих роль акторов сети, иначе взаимодействовать как с сетью, так и друг с другом.
В
сетевом обществе человек входит одновременно в несколько сетевых структур, в каждой из которых является актором с различной степенью влияния (рис. 6).
Количество друзей в социальной сети, уровень, достигнутый в онлайновой игре, количество бонусов на счёте в интернет-магазине – всё это примеры таких суррогатов, порождённых именно
сетевым обществом и создающих в совокупности ещё одну глобальную ловушку для человека – ценностную ловушку.
Если средоточием технологий индустриальной эпохи был топливно-энергетический комплекс, то технологическую основу
сетевого общества составляют информационно-коммуникационные технологии и генная инженерия.
Итак, современный переходный период – это эпоха формирования
сетевого общества, охватившего все стороны общественной жизни.
Автор определяет
сетевое общество как общество, основу организации которого составляет взаимодействие социальных и коммуникационных сетей.
Появление
сетевого общества учёный связывает с новой структурной революцией в области коммуникаций, которая приходит на смену доисторическим способам обмениваться сигналами (посылаемым с помощью огня, дыма или барабана), и возникновению письменности.
Процессы преобразований, находящие своё выражение в идеальном типе
сетевого общества, выходят за пределы социальных и технических… отношений: они глубоко вторгаются в сферы культуры и власти…
Информационные технологии можно рассматривать как элемент и функцию информационного общества, направленную на регулирование, сохранение, поддержание и совершенствование системы управления нового
сетевого общества.
Теперь во всём мире происходят самые крупные в глобальном масштабе социально-экономические и культурно-исторические изменения, которые разные авторы называют процессом глобальных трансформаций, построением
сетевого общества, созданием общества услуг, постиндустриальным, супер-индистриальным обществом, эрой образования, информационным обществом и т.д.
Сегодня таким конкретным типом социальной системы, по крайней мере в отношении технологически развитых стран, многие исследователи считают
сетевое общество.
Социальные и медийные сети образуют инфраструктуру
сетевого общества и определяют основной способ его организации на всех уровнях – индивидуальном, групповом, организационном и социетальном.
Проблематика
сетевого общества привлекла внимание многих исследователей.
Например, мы знаем, что классической досетевой модели экономики свойственен определённый набор стержневых отраслей или сегментов; в экономике
сетевого общества, напротив, такие оси размываются вследствие усиливающейся конвергенции между различными отраслями, индустриями и рынками большого экономического пространства.
В том числе это означает, дать ответы на вопросы, как
сетевое общество соотносится с капитализмом, совместимы ли они, могут ли быть приведены к одному знаменателю.
Сетевое общество делает капитализм более эффективным, снижает издержки, меняет роли основных участников производственного процесса, создаёт дополнительный потенциал для инновационной деятельности, но не исключает основные принципы капиталистического производства.
Действительно, мы видим всё больше свидетельств того, что в
сетевом обществе перестают эффективно работать социальные механизмы, основанные на вертикальных и формализованных структурах.
В первой главе мы поставили многоточие в вопросе о соотношении
сетевого общества и капитализма.
Наличие прямых равноправных связей всех со всеми, являющееся определяющим качеством
сетевого общества, даёт всем участвующим в них лицам такой прирост дееспособности, от которого невозможно отказаться.
Сетевое общество избирательно распространяется по планете, функционируя в уже существующих сайтах, культурах, организациях и институтах, которые все еще формируют большинство материальной среды жизнедеятельности людей.
Власть в
сетевом обществе раскрывается через ин- и экс-клюзивность.
На фоне возрастающей дефрагментации и гетерогенности
сетевого общества, где элиты представляют собой символически замкнутые общины, а опыт подавляющей части человечества ограничен сегрегированными локальностями, всё больше будет ощущаться запрос на идентичность новых проектов, основанных на ценностях виртуальных общин, члены которых пройдут социализацию new normal.
Теоретическое осмысление этих критических событий есть важнейший инструмент познания
сетевого общества.
Однако ни мировые войны, ни эпидемии, ни революции не стали тем апофеозом объединённого кризиса ума и труда, который можно наблюдать с начала эры
сетевого общества и особенно с даты наступления всемирного карантина рубежа 10–20-х годов XXI века.