Девочке опять 
сделалось страшно.        
    
        Он почувствовал себя одиноким; диковинные новинки перестали его занимать; ему стало грустно, наконец 
сделалось страшно.        
    
        – Нет, я… – девушка запнулась. Все взоры за столом были устремлены на неё. Ей вдруг 
сделалось страшно.        
    
        Мне внезапно 
сделалось страшно. А если снова станет чёрным дымом и растворится? Если ускользнёт, оставит одну посреди коридора в ненавистном замке?        
    
        Когда, наконец, впереди и чуть правее она заметила за деревьями нечто вроде оранжевого зарева, ей почему-то 
сделалось страшно.        
    
    
    
        
             Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
            Карту слов. Я отлично
            умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
            Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
            Карту слов. Я отлично
            умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
        
        
            
                    
                    
                        Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
                     
                    
                        Вопрос: перенавестись — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?                    
 
         
     
                                
        В руке он держал охотничий нож, и мне на миг 
сделалось страшно: что, если он отсек мне руку, а эту жгучую боль порождает пот, заливающий рану?        
    
        Девочке 
сделалось страшно, но она ни в коем случае не должна показывать свой страх, ведь пока это завещание не нашлось, она в безопасности.        
    
        Мне 
сделалось страшно обидно, потому что, на самом деле, всё было не так уж и плохо с моими булками, как я сказала.        
    
        – Незнакомый. Но мне отчего-то 
сделалось страшно, очень страшно. Его глаза были… будто налиты кровью. Но это же просто сон, правда?        
    
        Обывателю 
сделалось страшно неуютно – и потому стало страшно вообще.        
    
        Она закричала жутким криком и мне 
сделалось страшно ещё сильнее и вместе с тем жаль животное.        
    
        Пленнице 
сделалось страшно перед тем неведомым, что, кажется, проникло в дом и надвигалось извне.        
    
        Ему 
сделалось страшно неловко.        
    
        Ей показалось, что за спиной послышался шорох, и ей на мгновение 
сделалось страшно.        
    
        В эту минуту впервые 
сделалось страшно, потому что мама не плакала никогда прежде.        
    
        Отчего-то ему вновь 
сделалось страшно.        
    
        Она вдруг 
сделалась страшно тяжёлой и он, прикусив нижнюю губу, с трудом дотащил её до дивана, покрытого клетчатым пледом.        
    
        – Не уходите! – взмолился он. Отчего-то 
сделалось страшно остаться одному, в этой непроглядной темноте, один на один с беспощадным огнём, выжигающим кожу.        
    
        Нужное место нашла сразу; но тут 
сделалось страшно.        
    
        Потом 
сделалось страшно, на что они употреблены?        
    
        Мамонтихе 
сделалось страшно. Она даже зажмурилась и сквозь веки различила ещё два сполоха.        
    
        На мгновение убийце 
сделалось страшно – неужели его так банально поймают?        
    
        Потому теперь, очутившись на вершине власти, у всех на виду, 
сделался страшно уязвимым.        
    
        Димке 
сделалось страшно: уже стало темнеть, а тут кто-то бормочет под нос непонятное… Лучше уж уйти.        
    
        Голос у него 
сделался страшно печальным и хриплым от ночной сырости, так что даже мальчишеская звонкость куда-то подевалась, стёрлась.        
    
        Воробью 
сделалось страшно, и он едва не врезался в горбатую спину фонарного столба. В последний момент воришка извернулся и пронёсся мимо. Побег продолжался.        
    
        Ему 
сделалось страшно идти в бездонный, незнакомый лес с незнакомым этим стариком, искать что-то или кого-то, кого не представлял себе, не понимая, хочет ли найти, не зная – хочет ли знать, то, что хотел знать ещё совсем недавно.        
    
        Несмотря на все прямо-таки неприличие тона этих писем, мне 
сделалось страшно грустно при мысли, что даже «таких» писем я теперь не получаю.        
    
        От этой опасной и такой определённой мысли 
сделалось страшно.        
    
        И вот тут мне реально 
сделалось страшно.        
    
        Они с матерью 
сделались страшно похожи друг на друга – и лицом, и худобой, и гордым движением головы.        
    
        Ему 
сделалось страшно интересно – что же это за фигуры.        
    
        И сделалось неприютно, 
сделалось страшно выставлять себя самого на всеобщее обозрение и посмеяние и, может быть, на всеобщий позор, и не обнаруживалось истинных слов рассказать о заветном, о том, что с первого раза откроется и станет понятным самым немногим, если только откроется и станет понятным и им.        
    
        Голова 
сделалась страшно тяжёлой, и не было сил ни двигаться, ни думать о чём-нибудь.        
    
        И тут мне действительно 
сделалось страшно.        
    
        В зале ресторана 
сделалось страшно душно.        
    
        Мальчику 
сделалось страшно: он не мог вспомнить, с какой стороны подходил к злополучному дереву.        
    
        Отчего-то ей сразу 
сделалось страшно.        
    
        Она промолчала, верная правилам своим, но ей вдруг 
сделалось страшно.        
    
        Ему почему-то 
сделалось страшно!        
    
        Снова 
сделалось страшно; почему-то захотелось плакать – океанским прибоем нахлынула жалость к себе.        
    
        Причём катастрофа таких глобальных масштабов, что ей впервые по-настоящему 
сделалось страшно.        
    
        А ей опять 
сделалось страшно и неприятно.