Неточные совпадения
Это новое не могло быть не
страшно по своей неизвестности; но
страшно или не
страшно, — оно уже совершилось еще шесть недель тому назад в ее душе; теперь же только освящалось то, что давно уже
сделалось в ее душе.
— Нет, уверяю вас, — это так, честное слово! — несколько более оживленно и все еще виновато улыбаясь, говорил Кумов. — Я очень много видел таких; один духобор — хороший человек был, но ему сшили тесные сапоги, и, знаете, он так злился на всех, когда надевал сапоги, — вы не смейтесь! Это очень… даже
страшно, что из-за плохих сапог человеку все
делается ненавистно.
Нет, маменька, сам чувствую, что начинает все путаться в голове, так даже
страшно делается.
Потом неизменно скромный и вежливый Тит Никоныч, тоже во фраке, со взглядом обожания к бабушке, с улыбкой ко всем; священник, в шелковой рясе и с вышитым широким поясом, советники палаты, гарнизонный полковник, толстый, коротенький, с налившимся кровью лицом и глазами, так что, глядя на него,
делалось «за человека
страшно»; две-три барыни из города, несколько шепчущихся в углу молодых чиновников и несколько неподросших девиц, знакомых Марфеньки, робко смотрящих, крепко жмущих друг у друга красные, вспотевшие от робости руки и беспрестанно краснеющих.
Страшно мне и больно думать, что впоследствии мы надолго расходились с Грановским в теоретических убеждениях. А они для нас не составляли постороннее, а истинную основу жизни. Но я тороплюсь вперед заявить, что если время доказало, что мы могли розно понимать, могли не понимать друг друга и огорчать, то еще больше времени доказало вдвое, что мы не могли ни разойтись, ни
сделаться чужими, что на это и самая смерть была бессильна.
— Пишите, пишите, — я пришла взглянуть, не воротился ли Вадя, дети пошли гулять, внизу такая пустота, мне
сделалось грустно и
страшно, я посижу здесь, я вам не мешаю, делайте свое дело.
Дюжая порода английских колонистов разрастается
страшно; если она возьмет верх, люди с ней не
сделаются счастливее, но будут довольнее.
— Да, да… Нездоров. Ах, если бы вы только видели, какие ужасные ночи я провожу! Засыпаю я только часов в шесть утра и все хожу… Вдруг
сделается страшно-страшно, до слез
страшно… Хочется куда-то убежать, спрятаться.
Думаешь-думаешь — и даже
страшно сделается.
Писарь сел и смотрел на Галактиона восторженными глазами. Господи, какие умные люди бывают на белом свете! Потом писарю
сделалось вдруг
страшно: господи, как же простецам-то жить? Он чувствовал себя таким маленьким, глупым, несчастным.
Старушке
делалось даже
страшно, когда она подолгу и пристально вглядывалась в Катю: вот точь-в-точь такая же была Маня, так же смеялась и так же смотрела.
Какое-то странное волнение охватило Галактиона, точно он боялся чего-то не довезти и потерять дорогой. А потом эта очищающая жажда высказаться, выложить всю душу… Ему
сделалось даже
страшно при мысли, что отец мог вдруг умереть, и он остался бы навсегда с тяжестью на душе.
По временам Устеньке
делалось просто
страшно.
Для Луковникова ясно было одно, что новые умные люди подбираются к их старозаветному сырью и к залежавшимся купеческим капиталам, и подбираются настойчиво. Ему
делалось даже
страшно за то будущее, о котором Ечкин говорил с такою уверенностью. Да, приходил конец всякой старинке и старинным людям. Как хочешь, приспособляйся по-новому. Да,
страшно будет жить простому человеку.
Старик редко даже улыбался, а как он хохочет — Яша слышал в первый раз. Ему вдруг
сделалось так
страшно, так
страшно, как еще никогда не было, а ноги сами подкашивались. Родион Потапыч смотрел на него и продолжал хохотать. Спрятавшаяся за печь Устинья Марковна торопливо крестилась: трехнулся старик…
— И
сделалось мужику
страшно, так
страшно — до смерти…
— Поди, в другой раз ночью пригрезится, как полосовал прежде каторжан, —
страшно сделается? Тоже ведь и в палаче живая душа… а?..
Таисье
сделалось даже
страшно, точно все это ожидало не Аграфену, а ее, мастерицу…
Господи, как ей
страшно делается!..
— Когда тебя нет, папочка, мне ужасно
страшно делается, а когда ты со мной, мне опять жаль Окулка… отчего это?..
Нюрочка слушала, затаив дыхание, чтобы не проронить ни одного святого слова, и не чувствовала, как у ней по лицу катились слезы; ей
делалось и
страшно и хорошо от этих разговоров, но дома она по какому-то инстинкту ничего не говорила отцу.
Ей
делалось вдруг так
страшно, что она не смела дохнуть.
Так что, когда я сегодня выбежала от Салова, думаю: «Что ж, я одна теперь осталась на свете», — и хотела было утопиться и подбежала было уж к Москве-реке; но мне вдруг страшно-страшно
сделалось, так что я воротилась поскорее назад и пришла вот сюда…
Павлу
делалось при этом и
страшно, и весело…
Таким образом, он прочитал мне целый ряд «записок», в которых, с государственной точки зрения, мужик выказывался опутанным такою сетью всевозможных опасностей, что если б из тех же «записок» не явствовало, что, в лице моего собеседника, мужик всегда найдет себе верную и скорую помощь, а следовательно, до конца погибнуть не может, то мне
сделалось бы
страшно.
Луше
делалось просто
страшно, когда она оставалась одна с отцом; его постоянный крик и смех болезненно раздражали ее напряженные нервы, и она по целым часам, против воли, прислушивалась к бессвязной болтовне отца, которая вертелась главным образом около текущих событий.
— Я сидел тут, писал и — как-то окис, заплесневел на книжках и цифрах. Почти год такой жизни — это уродство. Я ведь привык быть среди рабочего народа, и, когда отрываюсь от него, мне
делается неловко, — знаете, натягиваюсь я, напрягаюсь для этой жизни. А теперь снова могу жить свободно, буду с ними видеться, заниматься. Вы понимаете — буду у колыбели новорожденных мыслей, пред лицом юной, творческой энергии. Это удивительно просто, красиво и
страшно возбуждает, —
делаешься молодым и твердым, живешь богато!
Он скрежетал, потрясал пред собой кулаками и топал ногами. Лицо у него
сделалось малиновым, на лбу вздулись, как шнурки, две жилы, сходящиеся к носу, голова была низко и грозно опущена, а в выкатившихся глазах
страшно сверкали обнажившиеся круглые белки.
Ромашов, бледнея, посмотрел с ненавистью в глаза Николаеву. Ноги и руки у него вдруг
страшно отяжелели, голова
сделалась легкой и точно пустой, а сердце пало куда-то глубоко вниз и билось там огромными, болезненными толчками, сотрясая все тело.
По уходе его Анне Львовне
сделалось необыкновенно грустно: ничтожество и неотесанность Техоцкого так ярко выступили наружу, что ей стало
страшно за свои чувства. В это время вошел в ее комнату папаша; она бросилась к нему, прижалась лицом к его груди и заплакала.
Калинович повторил рассказ еще подробнее и чрезвычайно впечатлительно, так что дамам
сделалось не на шутку
страшно.
Там было пусто и темно, так что ему
сделалось как будто немного
страшно, и он снова лег; но кровь волновалась и, казалось, каждый нерв чувствовал и слушал.
Настеньке
сделалось немножко
страшно, когда Петр Михайлыч объявил ей, что они поедут к генеральше на бал; впрочем, ей хотелось.
Володе вдруг
сделалось ужасно
страшно: ему всё казалось, что сейчас прилетит ядро или осколок и ударит его прямо в голову.
— Ах, перестаньте, перестаньте загадывать! — перебила она, — не пророчьте: мне что-то
страшно делается, когда вы говорите так. Мне и теперь грустно…
Сверстову, опять-таки повторяю, человеку вовсе не слабонервному,
сделалось если не
страшно, то как-то неприятно.
На несколько мгновений ему
сделалось неловко и почти
страшно.
Глаза неопределенного цвета не смотрели ни на кого прямо, но
страшно делалось тому, кто нечаянно встречал их тусклый взгляд.
Страшно мне вдруг
сделается, точно он неживой передо мной стоит.
— В том-то и дело, что не глупости, Феня… Ты теперь только то посуди, что в брагинском доме в этот год
делалось, а потом-то что будет? Дальше-то и подумать
страшно… Легко тебе будет смотреть, как брагинская семья будет делиться: старики врозь, сыновья врозь, снохи врозь. Нюшу столкают с рук за первого прощелыгу. Не они первые, не они последние. Думаешь, даром Гордей-то Евстратыч за тобой на коленях ползал да слезами обливался? Я ведь все видела тогда… Не бери на свою душу греха!..
— А баушку так и узнать нельзя стало, — жаловалась Нюша. — Все считает что-то да бормочет про себя… Мне даже
страшно иногда
делается, особенно ночью. Либо молится, либо считает… И скупая какая стала — страсть! Прежде из последнего старух во флигеле кормила, а теперь не знает, как их скачать с рук.
— Я боюсь, отец Крискент… Сама не знаю, чего боюсь, а так
страшно сделается, так
страшно. Как-то оно вдруг все вышло…
В павильоне
сделалось вдруг
страшно тихо, и, как раньше, слышно было только шипение угля и назойливый крик кузнечика.
Надобно сказать, что сам старик Оглоблин ничего почти не видел и не понимал, что вокруг него
делается, и поэтому был бы человек весьма спокойный; но зато, когда ему что-либо подсказывали или наводили его на какую-нибудь мысль, так он обыкновенно в эту сторону начинал
страшно волноваться и беспокоиться.
Елена между тем, после его посещения,
сделалась еще более расстроенною: у ней теперь, со слов Миклакова о продолжающейся бедности польских эмигрантов, явилось против Жуквича еще новое подозрение, о котором ей
страшно даже было подумать.
Я дрался больше Васей, старшим, а она Лизой. Кроме того, когда дети стали подрастать, и определились их характеры,
сделалось то, что они стали союзниками, которых мы привлекли каждый на свою сторону. Они
страшно страдали от этого, бедняжки, но нам, в нашей постоянной войне, не до того было, чтобы думать о них. Девочка была моя сторонница, мальчик же старший, похожий на нее, ее любимец, часто был ненавистен мне.
Единственная свеча тускло горела на комоде; около нее стояли склянки с недоконченными лекарствами; на столике еще сохранился разложенный пасьянс; где-то под полом шеберстели [Шеберстеть — скрести, царапать.] мыши или что-нибудь другое. Бегушеву
сделалось не то что
страшно, но как-то жутко.
— Ну, когда бы там ни было, но он все-таки подарил вам… — начал было Грохов, но при этом вдруг раскашлялся, принялся харкать, плевать; лицо у него побагровело еще больше, так что Домне Осиповне
сделалось гадко и
страшно за него.
Смотри, что с миром
сделалось: реформация и первая французская революция
страшно двинули и возбудили умы.
Возвращение домой произвело на меня угнетающее впечатление, потому что я
страшно устал и думал, что просто умру дорогой от усталости. А Николай Матвеич, не торопясь, шагал своей развалистой походкой и, поглядывая на меня, улыбался своей загадочной улыбкой. Когда мы дошли до первых изб, я решил про себя, что больше ни за что в мире не пойду рыбачить… От усталости мне просто хотелось сесть на землю и заплакать. А Николай Матвеич шагал себе как ни в чем не бывало, и мне
делалось совестно.