Иначе смотрят на дело
политические мыслители, которые так далеки от отождествления формы правления с машиной, что смотрят на неё как на нечто самозарождающееся, а на политическую науку – как на отрасль естествознания.
Внимательно вчитываясь в сочинения различных
политических мыслителей, от античных времён до современного ему поколения, он видел, что многие из знаменитых учителей отстаивали доктрины преступные или абсурдные.
Это был выдающийся
политический мыслитель и заметный государственный деятель своей эпохи.
Однако вплоть до конца прошлого столетия он не был широко известен как глубокий
политический мыслитель.
Одним словом, на протяжении XIX века
политические мыслители, философы и писатели стремились осмыслить «искренность» как исключительно российское достижение.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: штыковать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Кстати, данная мысль отражает перемены во взглядах этого известного
политического мыслителя, который в своей книге 1992 года о «конце истории» называл национальные государства «временными перевалочными пунктами» на пути к мировому господству либеральной демократии.
Выигрыш художника (восхищавшая современников торжественная гармония карамзинского слога была средством, а не целью) обернулся проигрышем
политического мыслителя.
Здесь стоит отметить, что именно в это время появились первые собственно
политические мыслители.
Русские интеллектуалы и
политические мыслители формировали свои взгляды и идеалы в диалоге с немецкой и французской культурными традициями, в связи с этим и содержания ключевых понятий являлись результатом споров и обсуждений не только внутри европейской традиции, а именно, на пересечении европейской и русской дискурсивных практик.
Начиная с XVIII века западный мир, пускай и с некоторыми срывами и задержками, стал позитивнее относиться к демократии, чем античные и ренессансные
политические мыслители, или, по крайней мере, положительнее оценивать такое правительство, власть которого ограничена независимыми судами и теми или иными представительными органами.
Этот
политический мыслитель последовательно левых убеждений, которые порой (в 1960-е годы) заносили его на крайне левый фланг, был одно время открытом противником либерализма.
Политический мыслитель отличается от «обычного» мыслителя тем, что мечтает захватить власть.
Осторожность
политического мыслителя обязывает говорить не о безграничности, а сосредоточивать внимание на сегодняшнем дне.
Желание максимально увеличить производительность подтолкнуло
политических мыслителей внимательно отнестись к человеческому телу и использованию его продуктивных и репродуктивных возможностей.
Но в последующих поколениях
политических мыслителей и юристов подобные архаичные, средневековые взгляды будут пересмотрены в пользу исключительного права государства.
Однако исламский политический проект рождался усилиями многих интеллектуалов, неординарных мусульманских
политических мыслителей.
Мы не отыщем ни одного крупного американского
политического мыслителя второй половины XX века, который бы не «отметился» хотя бы одной-двумя статьями, так или иначе касающимися проблематики демократии.
Российские
политические мыслители, оценивая современную общественную ситуацию, указывают на экспансию в нашу страну носителей «иных» жизненных ценностей и моделей поведения, не соответствующих традиционным ценностям и установкам российских граждан, стимулирует этническую мобилизацию.
Он демонстрирует, что в конце XVIII века целый ряд европейских
политических мыслителей атаковал самые основы империализма, страстно доказывая, что строительство империи не только неосуществимо, дорого и опасно, но и явно несправедливо.
Иными словами, он хочет показать, что американские
политические мыслители минувшего столетия понимали под демократией; какими признаками и функциями её наделяли; как увязывали теорию с практикой и как всё это менялось на протяжении десяти десятилетий.
У русских
политических мыслителей мы не встречаем ни обсуждения этой формулы, ни даже простых ссылок на неё.
И всё же освобождение политики от морали, или, вернее, подчинение морали политике не стяжало в истории славы талантливому
политическому мыслителю.
Поэтому всегда выдающиеся
политические мыслители стремились перевести полученные ими теоретические результаты в плоскость практической политики, хотя не всегда эти намерения встречали отклик людей, стоящих у кормила государственной власти.
Завершу я главу обращением к идеям современного либерального
политического мыслителя, который утверждает, что светское либеральное государство в отношении поддерживаемых обществом добродетелей (равенство, толерантность, свобода) во многом основывается на политическом мифе о базовых нарративах, которые обеспечивают основание его политических ценностей и согласованную среду для его системы общественной и личной морали.
Многие
политические мыслители считали, что искать определение свободы так же «безнадёжно», как пытаться найти квадратуру круга, буквально втискивая одну геометрическую фигуру в другую, в то время как попытки пробиться сквозь вышеозначенные асимптотические пространства приключенческого и безмерного являются начинанием, фундаментальным для человеческого бытия.
Разбор двух вышеозначенных встреч позволяет нам в этой главе провести различие между культурой освобождения и культурой свободы и проанализировать реакцию на классическую либеральную традицию в творчестве эксцентричных
политических мыслителей, философов и поэтов из числа «западных маргиналов».
Агитаторы и передовые
политические мыслители с самого начала были правы.
А в своей работе «Заветные мысли» учёный раскрылся как глубокий
политический мыслитель и футуролог.