Бабушка отодвигает занавеску на окне и – о, ещё чудо! – мама с
папой стоят уже там!
– Тс-с-с! Я представляю, будто
папа стоит здесь и направляет меня.
Папа стоял одетый, готовый убежать на работу, и торопливо дожёвывал плюшку.
Папа стоял рядом и болел сразу за всех.
Мама наверху обслуживала столики, а он, хоть никогда и не говорил об отце, думал о нём каждый день, представлял: вот
папа стоит здесь, вот переодевается утром в униформу, вот подсчитывает вечером чаевые.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: девелоперский — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Папа стоит поодаль, с высокой худощавой девушкой.
Папа стоял бледный, и по очереди оглядывал свою семью.
В тёмном коридоре
папа стоял молча.
Мама умиляется,
папа стоит насупившись, как бы говоря: да, я глава семьи, хоть и в очках, – а сын приложил руку к прутьям.
Я бросаю взгляд в прихожую. Так и вижу, как
папа стоит там, его глаза сверкают, а голос звучит хрипло от гордости.
Папа стоял спиной к двери и смотрел в окно. На его столе лежали фотографии и документы. Стоило мне войти, он обернулся и начал собирать бумаги.
На этой фотографии
папа стоял в обнимку с улыбающимся президентом – как будто они были друзья не разлей вода…
Кардиналы сядут лицом друг в другу, между ними широкий проход, а кресло
папы стоит так, что смотрит вдоль прохода на далёкую дверь.
Меня восхищает, что
папа стоит крепко, как скала, неподвластный силам природы.
Перед новым
папой стояли сложные политические задачи, а круг его обязанностей расширился самым неожиданным образом.
Рядом с
папой стоит вовсе не обрюзгший седовласый господин, а молодой мужчина, высокий и статный.
Папа стоит красный, как рак, правду о себе слушает.
В гараже у
папы стоял автомобиль.
Я пробежала прямо к папе в рабочую комнату. Там у
папы стояли длинные белые столы с чертежами.
Поднявшись по старой лестнице, ступеньки которой были обломаны, вели меня наверх, в мою комнату, открыв дверь я маленькой комнате, которую сразу узнал в ней ничего не изменилось, с того момента как я покинул дом, кровать все так же стояла у окна, полки были заполнены книгами, сувенирами, на полу был ковер, дырки в котором сияли в двух местах, это все наши детские игры оставили след на нем, на столе стояла фотография всей семьи, мама с
папой стоят обнявшись, а я ухватился за ногу отца, в ожидании когда нас сфотографируют.
А мама с
папой стояли очень красные, как помидоры.
Мама с
папой стоят довольно далеко от неё – у окна, они тесно жмутся друг к другу.
Возле
папы стоит стол, и на нём нитки в мотках, разных цветов.
У папы – скрежет тормозов и дымящиеся полосы стёртой резины.
Папа стоит слегка перекошенный, как седан баклажан. Мы идём спать.
Машина
папы стояла как лошадь в гараже, но не в мыле.
Папа стоял склонив голову, плечи его понуро опустились.
В её представлении это сказочный дворец, где
папа стоит на страже порядка, а мама (всё время забываю, что я мать) это принцесса.
– Семья. Слушайте мой план – на следующий день
папа стоял перед нами в шортах, цветастой гавайской рубашке и с панамой на голове.
Папа стоял прямо за моей спиной, облокотившись о спинку дивана, и сурово смотрел на меня.
Поэтому
папе стоять по стойке «смирно» долго пришлось, и мы (к моей радости) опоздали на завтрак.
Вы бы знали, сколько денег
папе стоит, чтобы их в нормальной школе держали.
Чужой
папа стоял рядом, следя за её действиями с большим одобрением.
Ошеломлённый мальчик и его не менее ошеломлённый
папа стояли посреди внезапно прервавшегося праздника.
На снимке
папа стоит, обняв меня рукой за плечи, и мы оба сияем от радости: я держу пятицентовик 1926 года с головой бизона, в прекрасном состоянии, который мой отец только что приобрёл.
Рядом с
папой стоял сослужащий кардинал, со смуглым, толстым и злым лицом, и, держа на плече обезьяну, давал народу причастие, делая при этом непристойные телодвижения.
Папа стоял практически посередине со сложенными на груди руками, перед ним на самом краю дивана сидел мальчик старше меня на несколько лет.
За
папой стояла целая толпа аристократов, все напряжённые, со злыми взглядами, точно они готовы броситься в бой сию же секунду, а за широкой спиной анира встали четверо его спутников, разглядывающих гелиизенцев всё с той же высокомерной самоуверенностью и даже каким-то предвкушением.
Перед глазами
папы стояла родная картинка.
– Машина моего
папы стоит сломанной. Включим радио…
Много корейцев живёт там, где часть
папы стоит, вот у тех кулинария!
Рядом с мамой и
папой стоял красивый итальянец, я сразу его узнала – видела на фотографиях, папин босс.
Изо дня в день, из года в год, все четыре года подряд
папа стоял на одном и том же месте – за забором школы.