Начальный этап бухгалтерского учёта состоял в качественном
определении вещей и их подсчёте.
– Ты своеобразно даёшь
определение вещам. Меня ещё никогда не сравнивали с поросёнком.
Точные знания не ограничиваются научными
определениями вещей, равно как и научным подходом к пониманию взаимоотношений людей и вещей.
Рассудок никак не хочет отказаться от этой скорби о конечности, делая небытие
определением вещей и вместе с тем непреходящим и абсолютным.
Если они не могут быть
определениями вещи в себе, то они ещё в меньшей степени могут быть определениями рассудка, за которым мы должны были бы признать, по крайней мере, достоинство некоторой вещи в себе.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: шпатлевание — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Понятие вещи в нашем смысле естественным образом вытекает из ответа на вопрос: какие характеристики должны быть включены в
определение вещей внешнего мира?
До недавнего времени велась интересная дискуссия по поводу юридического
определения вещи.
Эта теорема должна быть ясна всякому, если только обратить внимание на то, что разум из данного определения какой-либо вещи выводит различные свойства, которые необходимо на самом деле вытекают из неё (т. е. из самой сущности вещи), и тем большее число их, чем более реальности выражает
определение вещи, т. е. чем более реальности заключает в себе сущность определяемой вещи.
В её инструментарии – новые
определения вещей и повествование о событиях, происходящих с этой мифологической вещностью.
Впрочем, противоречие бывает часто более кажущимся, чем действительным, не видим ли мы ежедневно людей, которые преподают одну и ту же науку с различными
определениями вещей, или употребляя различные термины или же смотря на вещи с различных точек зрения, хотя основная идея у них одна и та же.
Ведь правильное
определение вещи представляет собой осуществление вполне конкретной возможности.
Разумный порядок, имеющий дело с первичными
определениями вещей, не предполагает возможности их разрушения – эта идея содержится и в интереснейшей теореме 4 ч. III, которая вполне в духе платонизма утверждает, что никакая вещь по определению своей сущности не содержит в себе условий своего разрушения, так как сущность вещи есть её вечная идея.
Он способен давать всего лишь застывшие
определения вещей, расчленять объекты на части, фиксировать их противоположные стороны.
Эйнштейн, которому принадлежит вышеприведённое
определение вещей, этого во всяком случае, не забывал.
Ведь на основе идей можно изучать материальный мир, наполненный такими многоликими и ускользающими от точных
определений вещами.
Вот в этом случае, он остался очень доволен и я не услышала его любимого
определения вещам, а, даже, заслужила похвалу, строгое лицо его разладилось и он посмотрел на меня без привычного оттенка насторожённой обречённости, в которой так и читается: «ну чего ещё ждать от этой».
Форма
определения вещи в уме есть представление её самой и внешнего окружения.
Первая группа связана с начальными, метафизическими
определениями вещи.
Это означает
определение вещей или событий как хороших или плохих, правильных или неправильных, или того, что они значат для человека, –исходя из его собственной карты мира.
Но почему люди, не зная
определение вещам, не путают их?
И, наконец (хотя отмечать это и нет большой необходимости), требуется, чтобы из
определения вещи выводились всё её свойства.
Необходимость пути осознанного, а я ему благоволю, подталкивает к
определению вещей основополагающих.
Наука не готова дать
определение вещим снам, но ведь известно, что практически каждый человек видел хотя бы раз вещий сон.
Есть видимые вещи и явления, которые все определены словами, ставшими понятиями, но если убрать все понятийные словесные
определения вещей и явлений, то всё словесное изобилие исчезнет, а вместе с ними останутся не определёнными и не названными вещи и явления.
Следует признать, что некоторые люди обвиняют это определение как в недостатках определений, то есть в том, что оно выходит за рамки
определения вещи, и в то же время и в то же время за то, что оно не охватывает и не включает всего.
Но самому ему не удавалось дать
определения вещам, а это означало, что он не знает их истины.
Если они не могут быть
определениями вещи в себе, то они ещё того менее могут быть определениями рассудка, за которым мы должны были бы признать по крайней мере достоинство некоторой вещи в себе.
Предваряя это, мы обсудим определение в целом, а затем ответим на вопрос: какие характеристики должны быть включены в
определение вещей внешнего мира?
Отсутствие понятия вещи на законодательном уровне или хотя бы единообразного способа юридического
определения вещи и неопределённость термина имущества порождают основу для непрекращающихся споров.
Это положение должно быть ясно всякому, если только вникнуть в то, что из данного определения каждой вещи разум выводит многие свойства, которые необходимо вытекают из неё (т. е. из самой сущности вещи), и тем их больше, чем больше реальности выражает
определение вещи, т. е. чем больше реальности заключает в себе сущность определённой вещи.
Но «Белая привилегия» выжила в очень необычные времена – времена, когда люди спешат давать новые
определения вещам.