И всякий раз, когда я начинаю
делать кино, я вглядываюсь сам в себя, прислушиваюсь к своему голосу, встречаюсь сам с собой.
Летом он писал, а в остальное время
делал кино или работал в театре.
Сценарий большинства фильмов имеет так называемую трёхактную структуру, которая
делает кино понятным и комфортным для восприятия.
Эта фиксация
делает кино не просто взглядом на репрезентацию и отличает его от остальных искусств – живописи, фотографии, театра.
Если ты снимаешь кино о том, что война – это плохо, то зачем тогда вообще
делать кино?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аудиоплата — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Не поможет и изучение фильмов, поскольку у всех разный взгляд на то, что
делает кино хорошим, а тем более захватывающим.
Как минимум, я хотел
делать кино – управлять процессом и выдумывать странные сюжеты, не похожие на стандартные сценарии.
А.К.: Это одна из причин, почему хочется
делать кино про сегодняшний день.
И в конце он просто стал
делать кино для всех, сверхзадача – сняться в фильме, который увидят и запомнят все люди на земле.
Для этого ему нужна теория как горизонтального, так и вертикального монтажа, максимальная пластичность, ликвидность иллюзии
делают кино способом конструирования реальности, а не просто средством отражения или показывания её.
Эти особенности
делают кино инструментом влияния на коллективное поведение (формируются вкусы, нравы, утверждается определённая мораль и т. д.).
Зачем
делают кино про спорт, я совсем не понимаю.
Теперь я сам буду
делать кино!
Практически вы уже
делаете кино потому, что, как ты понял, болтовня о кино занимает девяносто процентов всего кинопроцесса.
А теперь этот самоуверенный польский квартерон стрижёт купоны и поучает профессионалов, как нужно
делать кино!
Хочет признаться, что мечтает сам, своими руками
делать кино, создавать для людей, уставших от грязи и ужасов войны, волшебные сказки, когда откуда-то сбоку, из развалин многоэтажки, щёлкает выстрел.
Да, я там
делал кино, у меня была машина, любовницы и аплодисменты зрителей.
Я не настаиваю на том, чтоб студенты
делали кино такое или этакое, – пусть делают что хотят.
Зато присутствие российского сценариста сразу
делало кино совместным, а это уже совсем другая история.
То есть, понимаете, одно дело, когда ты за пять минут ляпаешь какую-то неведомую дичь, ну, чисто для фана, и совсем другое, когда ты целенаправленно
делаешь кино, когда девяносто дней подряд пишешь, редактируешь, корректируешь сценарий, таскаешься с реквизитом, ищешь людей, ищешь машины, ищешь остров, ищешь плот, снова ищешь людей, монтируешь, монтируешь заново, монтируешь в третий раз, когда на носу экзамены (то был девятый класс), а ты гуглишь, как замедлить видео в Nero Vision, когда вот это вот всё ты делаешь, а потом слышишь: «Это смешно», тогда, наверное, можно впасть в отчаяние.
Выходит, “Годовщина революции” не мифологизирует, как – мы привыкли – должно
делать кино, она пока что фиксирует.
– Я тоже это заметил. И ещё кино и мультики. Сколько времени мы знаем о компьютерах, но никто не догадался, что с помощью компа можно
делать кино и мультяшки.
В-третьих, если мыслить максимально широко, то прежде чем делать продукт для широкого круга, необходимо обкатать идею и научиться
делать кино для конкретной аудитории.
– Грустные истории не
делают кино плохим.
Никто и никогда не начинает
делать кино с мыслью, что сейчас сделает барахло.
Когда я был подростком, у меня была одна всецело захватившая меня страсть – хотел
делать кино.
Конечно, это был большой риск – открывать кинокомпанию в городе, где нет профильных специалистов, где люди вообще плохо понимают, как вообще
делать кино.
И тогда тебе ужасно захочется
делать кино.
Я всегда хотел
делать кино, по-настоящему, однако возможности для этого долго не находилось.
Вот сниму свой шедевр и никогда больше не буду
делать кино.
Я имею в виду, что если ты снимаешь кино о том, что война – это плохо, то зачем тогда вообще
делать кино?