– Почему ты босая? – В
голосе матушки внезапно опять зазвучали отчётливые истерические нотки.
Негромкий
голос матушки ворвался в мои размышления, и я тут же постарался изобразить внимание, но, судя по недовольному взгляду, не слишком в этом деле преуспел.
Оглядев других посетителей, я снова услышала в голове
голос матушки, которая непременно заметила бы, что я выгляжу как «легкомысленная девица», если не хуже, а пьяные дегенераты, завсегдатаи подобных мест, вот-вот набросятся на меня, как волки на заблудшую овечку.
Как сквозь вату я слышала возмущённый
голос матушки, как отец что-то говорит гостю, призывая того вести себя прилично.
Внезапно по округе разнёсся лающий
голос матушки. Разумеется, она поняла, что мы спрятались в моём будущем доме – больше-то особенно негде.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: торосистость — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Прошу к столу, – услышал я
голос матушки, которая всю церемонию держалась в стороне, избегая меня.
Голос матушки поднялся до таких высот, что я невольно вздрогнула и сморщилась от головной боли.
– Можешь идти… –
голос матушки звучал на удивление мягко. – И приведи себя в порядок. Твоё платье выглядит неподобающе. И запах… знаешь ли…
–
Голос матушки набирал обороты, словно она говорила о чём-то священном.
– Ангелина! – слышу
голос матушки. – Поторопись привести себя в порядок и выходи.
– Ну же, девочки, пошевеливайтесь! – гневный раскатистый
голос матушки эхом разлетелся по внушительного размера дому.
Голос матушки, затронувшей больную тему, задрожал, а глаза её вмиг увлажнились.
– Валя! Сынок, просыпайся, – сквозь сон донёсся родной
голос матушки, – отец уже собрался. Только тебя ждёт.
Правда, мои желания и стремления быстро отходят на второй план, ибо уже с порога я слышу необычайно довольный
голос матушки, она с кем-то ведёт оживлённую беседу.
– Следующее правило, которое обязательно следует запомнить, – раздался рядом
голос матушки.
– Ещё как нужно! –
Голос матушки мгновенно стал строгим и непреклонным. – Ты тут моей минутной слабостью не пользуйся, проныра.
– Собственно, а почему ты против, Арчи? – как и следовало ожидать, тут же подала
голос матушка, почувствовав, что пыл отца пошёл на спад.
Она уже слышала приближающийся
голос матушки, которая спрашивала, что произошло.
В
голосе матушки я услышала укор и на всякий случай виновато потупилась.
– Довольно! –
голос матушки, многократно усиленный магией, разнёсся по залу.
– Спасибо, Нейтон, ступай, – раздался ровный
голос матушки.
И в этот момент послышался
голос матушки.
– Так и быть, не сегодня, – певучий
голос матушки расслабил обстановку, и в комнате опять стало тепло.
– Стой, кому говорю! –
голос матушки был раздражённым и суровым, но всё же ласковым.
– Ты вырос, –
голос матушки обволакивал. Она с грустинкой в глазах рассматривала меня в зеркале.
– Это что – мне назло? Ты ещё скажи – вдову себе подыщешь, –
голос матушки начал дрожать от обиды.
– Сын, – услышал я от двери
голос матушки, она тоже подбежала ко мне, обняла, зарыдав при этом в голос.
И в этот миг у неё в глазах всё помрачается, руки-ноги слабеют, а в ушах
голоса матушки и бабушки раздаются и поют.
Голос матушки я узнаю в любом состоянии. Даже в полудрёме.
Долгие гудки всё же прервал сонный
голос матушки.
– Где моя дочь? – услышала я
голос матушки.
– Всё любуешься на красавца-жениха? – От вкрадчивого
голоса матушки я вздрогнула и едва не выронила газету.
– Затем, – в
голосе матушки послышалось раздражение.
Так и слышу
голос матушки: – Слишком вульгарна, вся в прабабку…
– Ой! Сынок! А что же ты такой чумазый на крыльце сидишь? – услышал он
голос матушки.
– Она стара для тебя, дорогой, – слышал он
голос матушки.
Боря, которого пугали крокодилом и который никогда не мог себе представить, как крокодил говорит, услыхал из соседней комнаты
голос матушки и вдруг вообразил, что это и есть его страшилище: он подкатился под рояль, заткнул уши и заревел благим матом.
– Забудь, зря я это сказала, –
голос матушки дрожит.
– Надьяра! – повысила
голос матушка и осеклась.
– И бусики! – робко подала
голос матушка.
Словно из глухого колодца он услышал
голос матушки, родные, но полузабытые нотки постепенно выводили его из оцепенения.
– Смилуйтесь – мы мужа моего только третьего дня похоронили, без кормильца вовсе остались, – в
голосе матушки звучали рыдания.
– Нет, немыслимо! – подала
голос матушка, тревожно встрепенувшись в кресле.
– И кто он? – в
голосе матушки чувствовалась тревога.
Вам не хуже меня известно, что чем сильнее зверь, тем позже обретается связь с ним, –
голос матушки разорвал тонкую ткань детских воспоминаний.
– Ещё два дня, –
голос матушки, и затем тяжёлый вздох, то ли её, то ли отца. – Что со звездой?
Вот в этот самый ответственный миг и прозвучал
голос матушки.
Стали трудом жить. Прав был
голос матушки на могилке, что всё образуется, хорошо да ладно будет!
Голос матушки сорвался от избытка чувств.
– Ты что это тут расселась, лентяйка?! Опять, поди, с котом мышей дрессировать взялись? – услышала я над собой
голос матушки.