– Не учился, – покачал
головой монах. – Прости, не учился.
У окончательно принявших буддизм монахов и прошедших ритуал посвящения одежда – серого цвета, при этом
голова монаха всегда брита «под ноль».
– Да, госпожа, – низко склонил
голову монах. – Я именно тот, кто вам нужен.
Вот он! – с почтением кивнул
головой монах на высокого худого чернеца, читающего негромкую молитву.
– Да, – наклонил
голову монах. – Дай ему молитвенник.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: грежа — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Нет, не показалось! – снова раздался в
голове монаха голос.
Крупных ран видно не было, только мелкие проколы, напоминающие укусы клыков какого-то животного, покрывали всю шею и часть
головы монаха.
Вышел в сад, навстречу шли два опустивших
голову монаха.
Голова монаха дёрнулась, он покачнулся, рухнул на колени и растянулся на объёмистом пузе, раскинув конечности в стороны.
От подобного богатства
голова монаха пошла кругом.
Обнажилась скрывавшаяся под капюшоном лысая
голова монаха.
Рассвет. Выбритая
голова монаха показалась в дверях купе.
– Звёзды! Да сколько же обиды накопилось в несчастном, пока я спал? За что караете? – с ещё большим сочувствием, качает
головой монах.
Затем я осмотрел
голову монаха и шею.
Из дверцы глядит
голова монаха.
И вот,
голова монаха покатилась по земле.
Казалось, ещё немного – и от этого жуткого вопля, вибрирующего, вгрызающегося в мозг и всаживающего в него свои ледяные когти,
головы монахов просто расколются, словно гнилые орехи…
– Тебе не надобно знать это, чадо, – качнул белой
головой монах. Ласково положил ладонь ему на макушку. И обжёг приговором: – Брось эту вещь в огонь!
– Послужу-послужу, что хошь сделаю, – закивал
головой монах.
Но его больше заинтересовали повадки второго – с выбритой наголо
головой монаха, который выглядел моложе, и одет гораздо проще.
– Дурак старый! – разозлилась «святая» и дала смачную пощёчину, потом ещё одну и вылила на
голову монаха остатки воды из бадьи.
Склонившие
голову монахи, словно эхо, отозвались приглушённым, невнятным бормотанием на его призыв.
Назначил переправу на утро, чтобы на свежую
голову монахов распотрошить.
Тучи над
головой монаха сгущались.
Человек казался воплощением святости, рядом с чёрными фигурами потупивших бритые
головы монахов он выглядел неземным существом.
Налево, позади епископа, замершего в высокомерной позе, подымались
головы монахов, их глаза угрожающе пламенели, словно угли костра.
Полученное богатство дымящегося кровью ливера и пучащих странно осмысленные глаза
голов монахи бросили к ногам кочевников, как дар, как первый взнос за будущую жизнь и смерть.
А сейчас сжимал рукоять направленного в
голову монаха пистолета и чуть устало переводил каждое слово, совершенно отстранившись от всего этого бреда.
Тем более у меня теперь появился союзник, который сам не против насадить
головы монахов на пики.
Гнев всколыхнул горячие
головы монахов.
– Нет, – озабоченно покачал
головой монах, – я ничего такого не заметил.
– Гордыня, Ипатушка, – с укором покачал
головой монах.
– Понял, – покорно склонил
голову монах.
– Кивнул
головой монах, и посмотрел на своего убитого друга.
– Всеотец с вами, милорд, неужели вы ничего не помните? – озабоченно покачал
головой монах.
– Мы всё понимаем это, – смиренно склонил
голову монах.
– Ну, так, – утвердительно кивнул
головой монах.
– Согласен, – медленно наклонил
голову монах. – Только надо сделать всё быстро и тихо. Вы небось уже и придумали как?
– Твоя щедрость не знает границ, добрый брат. – Взвесив в руках дубинку, я задумчиво посмотрел на лысую
голову монаха.