Позже такое чудовище может
мыслиться антропоморфным великаном в других формах, постепенно гипербола в его образе будет уходить.
Человек стал
мыслиться как продукт сил, обусловивших онтологические условия возможности его развития.
Необходимы добрые, благородные поступки, которые не должны
мыслиться и переживаться ребёнком как заслуга или право на какие-то особые блага и радости.
Понятие становится предметом логики, ещё раз повторяю, отнюдь не как субъективная функция познания, а потому оно необходимо должно
мыслиться вместе со своим коррелятом, т. е. с тем, что обнимается этим понятием.
События мифов постепенно начинают
мыслиться как реальные истории, дошедшие до нас с незапямятных времён, как рассказы о далёких землях, «тридевятых царствах» и т. п.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: заклёпывать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Поэтому каждый «объект», поскольку он разделяет общие признаки бытия, должен
мыслиться как нечто, что всегда было и всегда будет в точности таким, каким оно является в любой момент своего существования (что означает, иными словами, что каждое объективное определение, как мы сказали, необходимо и всеобще).
Но важно одно: революция эта должна
мыслиться именно как революция языка, а не чего-либо иного.
Мы рассматривали бы его как нечто, не могущее не существовать, и, более того, что не может рассматриваться как отличное от того, что оно есть: его существование и характер никак не могут
мыслиться подобным образом.
Такой субъект может последовательно
мыслиться либо божественно, в традициях картезианского дуализма, либо вульгарно-материалистически.
Одно из главных (если не главное) утверждений этой книги состоит в том, что единство приходится мыслить не так, как оно мыслилось раньше, да и во многом продолжает
мыслиться сегодня: не в оппозиции с множественностью.
Он утверждает, что в социальном порядке нет ничего специфического, что нет никакого социального измерения, никакого «социального контекста», никакой отдельной области реальности, которой можно было бы навесить этикетку «социальное» или «общество»; что нет никакой «социальной силы», которой можно было бы «объяснить» недоступные объяснению остаточные характеристики других областей; что члены [общества] сами хорошо знают, что делают, даже если не говорят об этом к вящему удовольствию наблюдателей; что акторы никогда не погружены в социальный контекст и потому они всегда нечто гораздо больше, чем «просто информанты»; что, следовательно, нет никакого смысла в добавлении «социальных факторов» в другие научные специальности; что политическая значимость, достигаемая с помощью «науки об обществе», не всегда желательна; и что «общество», вовсе не являясь всеохватывающим контекстом, должно скорее
мыслиться как один из множества связующих элементов, циркулирующих внутри тонких каналов.
Так как тело, его величина и занимаемое им место по необходимости должны
мыслиться совпадающими, то, если мы предположим, что тело находится в покое, т. е. остаётся в течение известного промежутка времени в одном и том же месте, а величина его делается то больше, то меньше, в то время как место остаётся тем же самым, нам придётся допустить, будто место тела совпадает то с большей, то с меньшей величиной, т. е. будто одно и то же место бывает больше и меньше, чем оно есть, а это невозможно.
Причём, государственность эта могла
мыслиться чрезвычайно широко.
Но социально–экономическое развитие может легко
мыслиться вне смыслового поля понятия модернизации.
Или закон противоречия трактуется как утверждение, что некоторые идеи не могут
мыслиться вместе.
Последний, как нечто безусловно неопределимое, «бессодержательное» (так как per definitionem он не есть содержание или есть «не-содержание») есть что-то вроде сущего ничто, что никогда не может
мыслиться сущим отдельно от своей рационально-качественной компоненты.
Однако здесь, больше чем где бы то ни было, необходимо начать со взгляда на сущность целого (войны); в нашем предмете, более чем в каком-либо другом, вместе с частью всегда должно
мыслиться целое.
Если последнее и должно
мыслиться обладающимсовокупностью точно определённых в себе – т. е. независимо от их познанности нами – «содержаний», как бы таящем их в своём лоне, то всё же оно не совпадаетпросто с ними.
Дело в том, что и сущая потенциальность может – и, по-видимому, и должна –
мыслиться предметно сущей.
Действительно, то, что мыслится событизируемым, не может
мыслиться событием.
Наоборот, не только в обыденном, но и во вполне научном политическом мышлении (допустим, что такое тоже имеется) политика именно в своём универсализме и абсолютизме оказывается изолированной от всех условий человеческого существования – и, тем самым, не может более
мыслиться как явление или параметр общественной жизни.
К первой группе относятся так называемые этические теории, считающие, что война есть такая нравственная категория, без которой не
мыслиться существование человеческого общества.
В свою очередь, в рамках этой тенденции различаются платоно-августиновская традиция: душа мыслится как субстанция, которая может существовать вне тела, и аристотелевско-томистская: душа
мыслиться как энтелехия или форма тела.
Самое главное здесь заключается в том, что эта гармония должна не просто
мыслиться, но осуществляться на деле.
Конечно, данный процесс не должен
мыслиться механически.
Здесь же необходимая сущность должна
мыслиться целиком вне ряда воспринимаемого мира (как ens extramundanum) и только в умопостигаемой форме.
Такое состояние может без противоречия
мыслиться существовавшим от века, но и это представление было бы исключено, если бы время само по себе состояло из реальных частей, а не делилось, напротив, произвольно нашим рассудком, путём одного только идеального полагания возможностей.
Так, высший закон природы является таким же эмпиричным, как и смутное чувственное впечатление, данность которого может утверждаться и
мыслиться трансцендентально, а следовательно, и объективно, как любой общий закон.
Ценностные безгранично идеализированные предметы, которые посредством обладающей категорической императивностью веры мыслятся осуществимыми, я называю идеологическими, а ценностные ограниченно идеализированные предметы, которые рациональным мышлением посредством не обладающего силой категорической императивности ограниченного убеждения могут ошибочно
мыслиться осуществимыми, я называю рациональными.
Истинная сущность вещей, которую ищут за явлениями, не может поэтому
мыслиться как мёртвая, абстрактная, просто существующая вещь – она мыслится не так, – но как нуменон и как таковой nooun или nous, система живых мыслей, которые производят себя из высшего, единого принципа, абсолютной идеи или причины, которая мыслит себя во всём.
Центробежные силы и вытекающее из них изменение формы изолированного вращающегося тела, механически неизбежное, с полной очевидностью показывают, что абсолютный край, недоступный эмпирической науке, не может
мыслиться совершенно без детерминации, что он должен быть снабжён неподвижными мировыми осями, положение которых неизменно, что по отношению к нему, в последней инстанции, должны предполагаться абсолютные определения места, абсолютные различия положения и направления, а следовательно, и абсолютное различие движения, покоя и многообразных степеней скорости.
Что явно для господних избранников-пастырей, должно
мыслиться сакральным для стада.
О, ничто так социально не ненавистно и не опасно, как способность самостоятельно, критически и иначе судить о вещах, которые должны
мыслиться строго определённым и социально узаконенным образом, а потому – быть якобы несомненно и объективно «ясными»!
Дело заключается в том, что большая часть терминов и понятий может одинаково
мыслиться в старой и новой теориях, т. е. сохраняется их исходное значение.
Понятие утратило свойство всеобщности и стало
мыслиться как единичное и исключительное.
Государство может
мыслиться без права, но его нельзя представить без власти.
При этом каждое из травоядных животных начинает
мыслиться лишь под углом зрения единственного общего для них свойства – «имеет сложный желудок».
То есть, как жизнь есть нечто, необходимо обеспечивающее химический синтез нехимическими методами (путём воспроизводства), а разум есть нечто, необходимо обеспечивающее воспроизводство жизни небиологическими методами (в производстве), так и постсоциумная система должна
мыслиться как нечто, необходимо обеспечивающее разумное производство несоциумными методами.
Отношение между народнохозяйственной организацией и увеличивающимся населением может
мыслиться в троякой форме.
Хронологический момент в широчайшем смысле этого слова – даты, имена, числа – обнаруживает, что история, как только она начинает
мыслиться, не может избавиться от основного условия всякого бодрствования.
Например, трёхмерный объект яблоко может
мыслиться на дереве, под деревом, гнилым, неспелым, кислым и т. п.
Тем самым фрагментирующаяся западная культура стала
мыслиться как единственно универсально значимая.
Исходя из содержания понятия, следовало бы предположить, что индивидуализм должен
мыслиться в первую очередь как такая совокупность воззрений, где оценка человеческой личности не зависит от какихлибо политических и социальных институтов, сама выступает как наивысший критерий оценки их деятельности, представляет самостоятельную ценность «всегда и везде».
Феномен начинает
мыслиться как данность сознанию во внешнем или внутреннем опыте ощущения, «идеи», перцепции.
Он искал их через эмпириков в реальном опыте, где путал следствия конечных причин, которые только и могут иметь место в опыте, с конечными причинами, которые должны
мыслиться как таковые вне всякого опыта; принимал факты, для которых нужно было искать причины, за сами эти причины, и вместо того, чтобы исследовать силы опыта, подчинял свои собственные силы притязаниям простого опыта.
Однако разложение на эти два фактора само по себе является лишь искусством нашего понимания, нуждающимся в объяснении, а постоянство массы – гипотезой, неявно предполагающей, что ускоряющая сила должна
мыслиться как изменяющаяся с расстоянием.
И заметим, что «нечто содержащее» необходимо должно
мыслиться, как пространство.
Разумеется, такое потребление может
мыслиться как удовлетворяющее материальные нужды потребителя (его жажду материальных благ или же так называемые высшие запросы – духовные, эстетические, интеллектуальные и прочие, причём последние обслуживаются материальным потреблением косвенно, по принципу, знакомому всем, кто интересуется экономикой).
Да с тех же, надо полагать, когда человек, действительность и существование в целом стали
мыслиться «объективно», то есть тем или иным образом социально узаконено и лицензировано, а вместе со свободой мысли и суждений стала душиться и искореняться свобода решений, свобода нравственной и экзистенциальной ответственности человека за себя.
– Дело в том, что если связать воедино пространство и время, и представить это, ни как абстракцию разных пространственно-временных объектов, а как созерцательную сущность, обладающую, помимо общих своих собственных различий, которые не входят в абстрактные дискурсивные конструкции, ещё и своей неуничтожимой наличностью, то тогда любое конкретное время начинает
мыслиться, как часть одного и того же бесконечного времени, а пространство, занимаемое этой сущностью, как продолжение бесконечного общего пространства.