Вольтер постулирует задачу преодоления
европоцентризма и создания всемирной истории.
Не важно, что изложение событий грешит
европоцентризмом, не важно, что встречаются исторические неточности.
Банальный
европоцентризм достаточен для обывательского восприятия, но не годен для научного осмысления разнообразия наблюдаемых явлений.
К тому же в европейской исторической науке есть определённый
европоцентризм.
Это было время торжества концепции
европоцентризма, объявившего европейскую цивилизацию эталоном развития человечества.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: барвинковый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
И «прочтение» этих периферийных «рассказов» было обусловлено кризисом предметной классической парадигмы искусства, стремлением отказаться от культурного
европоцентризма.
В феномен «осевого времени» Ясперс переименовал христианское начало, чтоб избежать
европоцентризма немецкой школы.
Европоцентризм уже сыграл и продолжает играть над цивилизацией злые шутки.
Отличительными чертами петровской школы были её государственный характер, прагматизм (узкопрактическое направление), принудительность, крайний
европоцентризм, выражавшийся прежде всего в иностранном составе преподавательского корпуса.
Согласно давней традиции европейской историографии, мы отдаём предпочтение
европоцентризму (а в последних главах будем особо выделять отечественных учёных, изобретателей).
Намечающаяся опасность кризиса современной культуры, осознание узости её границ, прежде казавшихся чрезвычайно широкими, предполагает критический пересмотр некоторых устоявшихся представлений и более чуткое отношение к иным культурам, прежде расцениваемым с точки зрения
европоцентризма как несовершенные.
Такому монизму свойственен
европоцентризм.
Так был заложен фундамент
европоцентризма, т.е. понимания мировой цивилизации, как производной от западного сообщества и его ценностей.
Это связано не только с историческим и духовным невежеством, но и с пустившим глубокие корни
европоцентризмом, возобладавшим в отечественной науке.
Однако более чем четвертьвековое засилье немцев на русском престоле в корне изменило отношение русского общества к идее
европоцентризма.
По сути дела, именно к такому выводу и пришёл в своих "Лекциях по истории философии" Гегель, а современный
европоцентризм лишь на разные лады реплицирует гегелевскую позицию.
На смену культурному
европоцентризму пришло представление о культурном плюрализме.
Безусловно, западное востоковедение проникнуто
европоцентризмом.
Ему чужда высокомерная позиция
европоцентризма, манера изучать китайскую культуру, глядя на неё сверху вниз, как на диковинку, с некоторой снисходительностью и даже с презрением.
Но выступал он не против европейских достижений в сфере культуры и цивилизации, а против исторической безальтернативности, утверждаемой идеологией
европоцентризма, представляющей западный путь в качестве магистрального направления развития человечества, а все иные культурные традиции, по сути, как периферийные и едва ли не маргинальные.
Наиболее серьёзные «рациональные» аргументы в заочном споре с немецким философом-диалектиком русский мыслитель обнаруживает в области философии культуры: в своей во многом справедливой критике
европоцентризма, подкреплённой конкретным анализом неевропейских духовных традиций и культур.
– Отвергается имманентная традиционному
европоцентризму стойкая дихотомичностъ образно-концептуальных моделей западного и незападного социумов.
Однако мы привыкли к европоцентристским трактовкам основополагающих вопросов гуманитарных наук, практикуемым в различных дисциплинарных контекстах, не отваживаясь выйти за рамки
европоцентризма.
Частная фантазия, получившая наименование «татаро-монгольское иго», в рамках более широкой доктрины
европоцентризма исходит из наличия двух противостоящих друг другу начал: европейской (красивой, созидательной) силы мира и добра и враждебной ей азиатской (уродливой и разрушительной) силы смерти и тьмы.
Исследователей при этом занимает постимперский период, особенности африканского развития в условиях существования десятков независимых государств, то, как африканские элиты освобождались от колониальных предрассудков, и то, как часто
европоцентризм сменялся афроцентризмом.
Ушёл в прошлое
европоцентризм католичества – самой крупной религиозной институции планеты (полтора миллиарда верующих).
Значит, опрометчив
европоцентризм: западноевропейская культура исключение, а не правило.
Великие языческие империи древности, христианское мессианство,
европоцентризм позднего средневековья, социализм, фашизм и современный либерализм – такова их историческая последовательность, охватывающая несколько последних тысячелетий мировой истории.
Оно выдвигает на передний план различия в формулировании осознаваемых конфликтов, сосредоточенных вокруг систем ценностей, понятий и действий – как видно на примере горделивых представлений, содержащихся в теории и практике
европоцентризма.
Это открытие явилось частью той переоценки ценностей, что в это время связана с осознанием негативных последствий так называемого
европоцентризма.
Эта вздорная догма, оправдывающая как явный, так и скрытый
европоцентризм и безнадёжно дискредитировавшая понятие прогресса, накрепко прилипла к самому понятию эволюционизма.
Многие учёные, исследовавшие историю исламской философии, ведая о том или нет, в своих методах исследования часто придерживались
европоцентризма.
Прежние модели
европоцентризма как оправдания империалистической политики пришли в явное противоречие с реалиями современной глобальной жизни.
Но если отбросить
европоцентризм «отца истории», то вырисовывается хорошо известная в последующих кочевых империях схема: центральный улус, управляемый лично хаканом, и два крыла: толос и тардуш, которыми управляют его ближайшие родичи – они же первые претенденты на хаканский престол после смерти правителя.
Столь обидная для великой китайской культуры дискриминация коренится в пресловутом
европоцентризме, согласно которому все народы, цивилизации, религии, великие изобретения появлялись на свет лишь тогда, когда попадали в поле зрения европейца.
Востоковедение (ориенталистика) – некогда уважаемая и уважающая себя наука, гордившаяся тем, что бескорыстно трудится в трудных условиях, изучая неевропейский мир с тем, чтобы открыть культуру и историю этих народов опять же всему миру, – вдруг была обвинена в том, что она – наука колониальная, обслуживающая интересы западных колонизаторов, работающая вовсе не для изучаемых народов, а для европейцев, пронизанная
европоцентризмом и презрительным отношением к туземцам, т. е. и не наука вообще.
Ориентализм существует как реальное явление, как комплекс знаний (как бы он ни был заражён
европоцентризмом), а окси-дентализма как комплекса знаний нет.
Подобное явление было также связано с системным проникновением психологии и ментальности
европоцентризма во все формы общественного сознания.
Исходя из этого, поддерживался
европоцентризм, а мировые системы рассматривались лишь в течение последних 500 лет.
Данный термин закрепился в науке как дань
европоцентризму, господствовавшему в умах учёных XVIII и XIX веков.
Однако в начале ХХI в. стало очевидно, что
европоцентризм вкупе с идеями политического плюрализма и экономического либерализма как универсальные условия для вступления на путь всемирной глобализации (понимаемой как процветание) для многих национальных культур и целых континентов имеют свои границы и, решая одни проблемы, они создают в разных частях света другие.
Такой же интерес вызывал
европоцентризм.
Доводя до крайностей справедливую критику пороков
европоцентризма и колониализма, её блюстители в то же время не задумываются серьёзно о различиях разных ценностных систем.
Особенно велики риски
европоцентризма и эволюционного снобизма при общении с другими культурами в современной и исторической динамике цивилизаций как точек отсчёта при понимании эволюционного разнообразия разных типов культур.
При взгляде на мир через оптику
европоцентризма исследователи, политики и бизнесмены имплицитно пытаются разместить иные миры в прокрустово ложе европейских культурных эталонов или, переходя на российскую лексику, примерить их под свой кафтан.
Евразийство отрицает
европоцентризм по той простой причине, что он несёт в себе универсальную доктрину, благодаря которой свободно называет одни народы цивилизованными, а других варварами.
Если в эпоху «монгольских ураганов» XIII–XIV вв. под негативное отношение к кочевникам были подведены
европоцентризм, христианство и прагматизм нарождающегося буржуазного мировосприятия, то сейчас таким «фундаментом» становятся «общечеловеческие ценности», к тому же осмысленные «гуманистически», представление о единой истории человечества, где главной становится идея прогресса, а кочевники являют собой яркий пример регрессивного развития, акцент на критериях именно оседлой цивилизации (наличие религии, философии, литературы, материальной культуры).
Прежние методологии (христианство, марксизм) уже не играют прежней роли, но сохраняются
европоцентризм и оседлоцентризм и это они осуществляют новое наступление.
Очень часто, в условиях ослабления позиций тех или иных методологий мезоуровня, например, марксизма или христианства, в наступление на освободившееся место переходят и существенно усиливают своё мировоззренческое значение
европоцентризм и оседлоцентризм.
Одним из камней преткновения здесь видится уникальность кочевой цивилизации, которую до сих пор часто рассматривают через призму
европоцентризма.