Железный Век

Никита Савельев, 2020

30-е годы прошлого века. Эпоха джаза, золотого века кино и великих потрясений. В Европе набирает огромную популярность автоспорт. Быстрые и красивые машины, бесстрашные и безрассудные пилоты, скандалы и смертельные аварии. Германия и Италия рвутся к власти не только на мировой арене, но и на гоночных трассах. Молодой британец Джонни ставит на кон все, чтобы пробиться в чарующий и опасный мир гонок. А для этого нужны подвиги не только на трассе, но и за ее пределами. Между тем Европу лихорадит, она все больше напоминает бочку с порохом и готова вот-вот взорваться.

Глава 7. Франция. Центральная площадь города Ним. Март 1935 года.

Заметка из газеты «Общество».

Турнир тысячи лье — эти слова заставляют сердце любого спортивного болельщика биться чаще. И пусть фактически протяженность гонки составляет «всего» 1500 километров, старинная мера длины как нельзя лучше отражает дух легендарного соревнования. Как и героям прошлого, гонщикам предстоит проскакать тяжелый путь на своих железных конях по всему югу Франции, им необходимо проявить смелость и выдержку, а их скакунам — надежность и скорость. Дистанция гонки проходит по дорогам общего пользования, где гонщикам придется одолеть невероятные препятствия. И только истинно лучший из них по праву сполна насладится лаврами победителя.

Первый участник стартует по традиции с центральной городской площади ровно в восемь вечера, остальные следом за ним с минутным интервалом. А финиширует гонка там же в утренние часы, но до финиша доберутся только сильнейшие. Дорогие читатели, мы следим за развитием событий.

20 минут до старта

Джонни оглядел разноцветное море машин на площади старинного города. Когда-то джентльмены из собрания автоклубов приняли историческое решение: отныне в официальных соревнованиях машины каждой страны будут иметь свой цвет. Италии достался красный, Англии — зеленый, Франции — синий, Германии — белый, Бельгии — желтый. Сейчас же преобладали красные и синие тона: оно и понятно — итальянцы традиционно сильны во всех соревнованиях, а французы свою вотчину без боя не уступят. Белого цвета откровенно мало — педантичные немцы пока только вкатывались в гонки после вынужденного перерыва.

К сожалению, зеленого не так много, как хотелось бы. Да и машины, если честно, не блещут.

Автогоночный сезон стартовал совсем недавно, а «Тысяча лье» и вовсе — первое крупное состязание. Поэтому сюда съехались все фавориты. Престиж победы в этом изнурительном марафоне чрезвычайно высок.

Но Джонни отлично отдохнул в зимние месяцы и нацелен на хороший результат. В нем клокотала энергия, требовавшая выхода, и сам гонщик чувствовал, что находится на пике возможностей.

Две минуты до старта

Все работало точно лучший швейцарский хронометр. Сотни лошадиных сил, скрытых под капотом, рвутся наружу. Рядом на сиденье — в марафонах использовались спортивные, а не гоночные автомобили — сидел Чарли. Джонни с трудом вытащил с родины своего первого механика: с соотечественником ему спокойнее, но этот дурень совсем не стремился обратно в Европу.

Полчаса после старта

Джонни прекрасно понимал: нет смысла гнать во весь опор, нужно вкатиться в ритм долгой гонки. Перво-наперво придется разбираться с медленными машинами, стартующими впереди, а потом расклад сил станет более или менее ясен. Стараясь не рисковать понапрасну, Джонни аккуратно объезжал неторопливых соперников, предусмотрительно оставляя зазор между ними и собой. За опытность этих ездоков поручиться сложно, а выбывать из гонки по причине чьей-то безалаберности он не планировал.

21:34

По краям трассы огромное количество зевак, они приветственно машут с кромки обочины. Все это, конечно, приятно, но мчаться в двух шагах от людей безумно рискованно. Некоторые, вовсе сумасшедшие, развлекались тем, что перебегали дорогу прямо под носом несущихся машин. Очень тяжелый участок. В этот момент зрителей просто ненавидишь.

22:18

Они оказались в сельской местности, на разбитой просёлочной дороге. Мелькали заборы, стога сена, телеграфные столбы, лаяли собаки, пощипывали траву коровы, совсем не обеспокоенные тем, что совсем рядом промчалось рычащее и пахнущее бензином страшилище. Джонни тщательно следил, чтобы колесо не угодило в ловушку в виде ямы или канавы. А верный Чарли бдительно сверял дорогу с картой. Не хватало еще заблудиться в этой пасторали.

22:33

По узкому мосту с ветхими деревянными перилами аккуратно преодолели безымянную речушку. Казалось, ненадежное, хлипкое сооружение колышется под тяжестью машины.

23:05

Позади первый серьезный соперник. Белоснежный «Рамберт» с фон Дальбергом за рулем. У «Монетти» преимущество в скорости, и они легко вышли вперед.

Крупный немецкий автомобильный концерн вернулся в гонки. Пока что он сосредоточил усилия на стандартных гонках, предпочитая не распыляться на подготовку машин на всего одно, пусть и невероятно престижное соревнование. Типичный немецкий расчет!

23:30

Первая контрольная точка. Естественно, преодолеть долгую дистанцию, не останавливаясь — за пределами как человеческих сил, так и автомобильных. По пути им предстояло встретить четыре пункта, где их ждали механики Монетти, готовые дозаправить и осмотреть технику на предмет неисправностей. Джонни попил, выкурил сигарету, и они понеслись дальше. Слава Британии, итальянская техника работала исправно. Пока стояли, он узнал, где основные соперники. Еще впереди. Не будем впадать в уныние. Мы же только начали, так сказать, опрокинули первый бокал. Основные блюда даже не на столе!

23:55

На время гонки дороги перекрывают, но, конечно, за всем не уследишь, и на полуторатысячном маршруте возможны накладки. Сердце ушло в пятки: они чуть не столкнулись с лошадью, тащившей телегу, а на облучке восседал какой-то старый дед. Куда ты поперся в полночь? Врежься в него — и позору не оберешься! Все газеты бы написали. Не отмоешься потом.

00:42

Наверное, полчаса они гнались бок о бок с соперником, благо, путь пролегал по широкому шоссе. Судя по раскраске, это Дюваль. Джонни, не имея особого преимущества в скорости, отчаянно пытался выйти вперед на поворотах. В итоге неуступчивый француз остался позади, а бедолага Чарли весь взмок. Это и вправду очень опасно. Если бы машины столкнулись… Лучше не думать. Встреча с апостолом Петром пока не входила в их планы.

Но каков Дюваль! Уже немолодой, всегда интеллигентный и вежливый в общении француз проявил невиданную цепкость.

01:10

Вот и вторая остановка! На сей раз механики возятся долго. Необходимо тщательно все проверить. И у машины, и у водителя накапливается усталость. Джонни пьет кофе из огромной чашки. На улице очень зябко, в автомобиле этого совсем не ощущаешь.

02:20

Чарли, не спать! Дорога уже долгое время пустынна, лишь однажды из-под колес с визгом спасается какая-то мелкая лесная живность.

Джонни немного сбавляет обороты — сейчас машину лучше поберечь. «Тысяча лье» — это еще и испытание для техники. В отличие от гоночных, спортивные автомобили запускают потом в массовое производство. Каково будет зажиточному итальянскому воротиле (мелкому клерку такое не по карману) небрежно обронить в непринужденной беседе: дескать, такая же кобылка, как у меня, выигрывала легендарную гонку. Друзья обзавидуются, а дамы упадут к его ногам — женщины вообще падки на яркие дорогие вещички!

02:48

Очень хочется спать. Сначала Джонни пытается сосредоточиться на дороге, но внимание притупляется. Надо подумать о чем-то отвлеченном: постаревший отец хочет продать свой хлопотный разросшийся бизнес и заделаться фермером. Мать не столько радуется деньгам, которые Джонни теперь исправно высылает родителям, сколько пишет, как сильно переживает за него. Жалко ее.

03:12

Проклятье! У них спустило колесо. Сперва Джонни думал — есть шансы дотянуть до остановки, но быстро понял, что это невозможно. Вдвоем с Чарли, изощренно ругаясь в непроглядной темноте, они поднимают машину домкратом и в грязи (угораздило же ее отыскать) меняют спустившую покрышку. Джонни беспокойно поглядывает на дорогу, но зря — мимо так никто и не проезжает. Ну, хоть стряхнули сонную одурь.

03:42

Населенные пункты натыканы неравномерно, и следующая остановка не заставляет себя долго ждать. Механики бегло осматривают машину и тщательно проверяют резину. Пока Джонни выдувает очередной кофе, Серджио сообщает ему хорошую новость — он следует вторым прямо за Санети. И плохую — по заранее разработанному плану ближе к финишу гонщики должны не атаковать напарников по команде, а приложить все усилия, чтобы финишировать спокойно, без риска для техники.

04:02

А что ты хотел? Среди итальянцев ты никогда не будешь первым, тем более что Франко впереди.

Джонни ведет неторопливо, он очень устал, все тело от долгого сидения затекло, и короткие остановки не помогают. Скорее бы финиш. Кажется, он никогда так не хотел растянуться во весь рост на мягкой перине. Чарли совсем клюет носом, и даже чувствительные тычки в бок не будят его.

04:25

Сонное течение дистанции прерывает невероятное событие. Джонни выводит машину из крутого поворота и видит, как на обочине, уткнувшись носом в пень, замерла такая же красная машина. Рядом возятся две фигуры. Кажется, разбит радиатор. Джонни, естественно, притормаживает. Не нужна ли помощь? Санети раздраженно машет рукой — проезжайте. Теперь их экипаж на первом месте!

04:33

Сонливость как рукой сняло, Джонни ощущает невероятный прилив сил. Теперь у него все законные права финишировать первым. Это тяжелейший марафон, где с каждым может случиться неприятность. Чтобы победить, необязательно быть самым быстрым, главное — стабильный темп. Завтра все газеты будут восхвалять его. А еще призовые, да какие! Теперь в команде на него посмотрят совсем по-другому. Попробовать взять на шпагу первенство Европы? Эх, мечтать, так мечтать!

04:52

Перед ними железнодорожный переезд, слышен гудок поезда вдали. Надо успевать тормозить, шлагбаум уже опускается. А вдруг? А вдруг этот Демон смог завести машину и сейчас бросился в погоню?!

На решение остаются секунды, посадка у спортивной машины очень низкая, крыши нет, а шлагбаум рассчитан на обычные массивные дорожные автомобили. Газу!

— Пригнись! — орет Джонни, вдавив до упора педаль в пол.

Получилось! Они проскочили! Джонни поднял голову, и они устремились дальше. На обмершего от ужаса Чарли лучше не смотреть.

05:48

После приключения на переезде всплеск адреналина быстро иссяк, и сон снова пытается взять над ними верх. Хорошо, они какое-то время поднимались на холм по извилистому шоссе, а потом спускались. Это немного развлекло. Джонни все время смотрел в зеркала заднего вида, не появятся ли фары догоняющей машины, но там черным-черно. Скоро еще одна остановка, а там недалеко и до финиша, куда, по расчетам, они должны прибыть примерно к десяти утра. Уже пойдут ближние подступы к городу. Даже если Санети и сможет настичь его, наплевав на указание беречь машину, то обогнать в тех местах будет — ой, как нелегко.

Теперь главное, чтобы не подвела ни одна деталь — ни капризные свечи, ни разгоряченный двигатель, ни нежное сцепление. Ладонь на рычаге передач свело от усталости, но Джонни помнил — он должен быть предельно аккуратен, слишком высока нынче цена ошибки.

Холм наконец закончился, и они вырвались на ровную дорогу, надо поберечь мотор.

Что за черт?! Зеркало заднего вида неожиданно озарил ярчайший свет, Джонни осознал, что к ровному урчанию его мотора добавился еще звук. Газу. Срочно газу! Но уже поздно! Оглушительно ревя, мимо промчался и скрылся впереди приземистый силуэт. Да как так-то?! Ведь не Санети это, в самом деле?!

10:20

После финиша Джонни, конечно, получил свою долю оваций и комплиментов. Обычно сдержанный Монетти светился от счастья — еще бы, две его машины финишировали впереди. Но главным героем опять оказался чертов Санети, журналисты и зрители наперебой пересказывали друг другу, как отважный итальянец догнал напарника, но, не желая вступать в прямое противоборство, выключил фары и следовал за ним в абсолютной темноте, а когда дождался удобного момента — прибавил мощности, и поминай как звали.

22:00

Отоспавшись как следует после финиша, Джонни шел, не спеша разрезая уличную толпу. Для обывателей, не избалованных зрелищами, любое спортивное соревнование — всегда праздник. Вокруг пели, танцевали, веселились, флиртовали, шутили, ругались и, разумеется, выпивали. Как мало нужно простым людям для счастья! Никто, понятное дело, не знал Джонни в лицо — автогонки не кинематограф. Да и признали бы — кому он нужен. Он же не Санети. Эта фамилия сидела в мозгу как заноза. Такое ощущение, что итальянец — рыцарь Ланселот, а он безымянный оруженосец, которому отвели лишь малозначительную строчку в балладе.

Джонни искал какое-нибудь маленькое кафе, чтобы насладиться знаменитыми французскими булками и, само собой, выпить коньяку. Его уже тошнило от вина, и почему-то очень хотелось порадовать себя коньяком. Не подумайте, он не пьяница, но после таких событий организм ультиматумом требовал спиртного, и ничего не поделаешь.

Все столики оказались заняты, и Джонни, недолго думая, двинулся к тому, где сидела одиноко девушка. Не к крестьянам же и громогласным рабочим, в самом-то деле?! Тем более, Джонни почудилось — красавица тоже смотрит на него. Жаль, из-за стола толком не видно ног — Джонни всегда оценивал длину и стройность женских ножек.

— Ослеплен вашей красотой, не могу пройти мимо. Но если я чем-то нарушаю ваше уединение — сразу же улетучусь.

Девушка рассмеялась и милостиво пригласила присесть. Примерно его возраста, с медно-рыжими густыми волосами, постриженными достаточно коротко. На француженку, кстати, не похожа. Так и есть. Соотечественница. С кэрроловским именем Алиса.

— Вы же гонщик, — скорее утвердительно сказала новая знакомая.

Джонни против воли расплылся в улыбке.

— Приятно, когда тебя узнают!

— Нет, что вы! У вас в ногти въелось машинное масло, как у механиков, но на лице — характерный, едва заметный след от очков, такой бывает только у гонщиков.

Джонни сжал ладонь в кулак, спрятав не совсем чистые ногти. То, что его могли принять за механика, ему категорически не понравилось.

— Вы очень наблюдательны, Алиса, особенно для женщины.

— А женщины, по-вашему, годятся только вести хозяйство?

— Нет, я вовсе не это имел в виду. Просто странно, когда женщина столь логична…

— Вы-таки сторонник консервативного подхода к женской роли? — хитро спросила Алиса.

Джонни смутился и ляпнул:

— Между прочим, я не простой гонщик, моя фамилия Милтон, и я чуть не выиграл турнир.

Как по-детски это прозвучало. Да что ж такое.

— А-а-а, Милтон! Вы финишировали третьим?

— Вторым.

— Позвольте поздравить. А почему вы в таком скромном кафе, а не в дорогом ресторане?

— Искал вас, дорогая Алиса.

— Что ж, комплимент засчитан, — кивнула девушка. — Гонщик — это же, должно быть, очень романтично: постоянные путешествия, народная слава, призы, шампанское и женщины. Как киноактер, только те рискуют понарошку.

Обычно женщины млели, узнав, с кем общаются — не с каким-то там заштатным частником на устаревшем ведре, а членом самой передовой гоночной команды. Джонни в ответ травил им кучу баек про бесстрашие и каждодневный вызов в лицо смерти. Но в глазах необычной Алисы он увидел озорные огоньки и засомневался, стоит ли вести привычную игру.

— Простите, вдруг я пытаюсь выведать страшную тайну, но чем вы занимаетесь, Алиса?

— Никаких тайн. Я внештатный корреспондент газеты «Мун», путешествую по Франции, вот занесло сюда. Гонки — мужской спорт, а я хочу написать о «Тысяче лье» глазами женщины.

— Ого! Вы потрясающая девушка. Те репортеры, к которым я привык, как правило, или суетливые, расхристанные молодчики, или мужеподобные суфражистки. Кто бы думал, что в журналистике встречаются такие красотки.

— Хотите, я вас добью? — улыбнулась Алиса.

— Неужели вы тоже гонщица? Мое сердце этого не вынесет.

— Что вы, все намного проще. Я пытаюсь стать еще и фотокорреспондентом. Слышали про американку Мэри Брук-Уайт? Это первая женщина-фотожурналист. Вот и я хочу — пусть не первой, но в десятке. Но, к сожалению, все не так просто. У меня в номере лежит эта гигантская штуковина — фотокамера, и пока у меня с ней не очень ловко спорится. А видели бы вы мои снимки, это кромешный ад какой-то.

Алиса вновь беззаботно рассмеялась. Джонни повнимательнее пригляделся к ней: в глубоких зеленых глазах читались нешуточная воля и ум. Алиса не похожа на девиц, которые обычно окружали гонки — с разговорами о моде, кино и вялых попытках сделать вид, будто они разбираются в искусстве. Попадались, конечно, и истинные аристократки, но Джонни, сам происходивший отнюдь не из графов, их чуть-чуть побаивался и сторонился.

— Может, в ресторан? Здесь шумно и неинтересно, — предложил Джонни. — Вы мне расскажете про фотографию. Никогда не держал этот аппарат в руках. А я расскажу про гонки. Вам же пригодится для материала? Выбирайте любое заведение, самое роскошное — гонщики Монетти в средствах не стеснены.

Действительно, проработав год у итальянцев, Джонни стал неплохо зарабатывать: пусть до виллы на взморье ему далековато, на рестораны хватало всегда. Правда, там придется танцевать, а он в этом не особенно силен.

— Всегда восхищалась настойчивыми мужчинами… — задумчиво протянула Алиса.

Неожиданно Джонни осенило:

— Ресторан — слишком обыденно. Не будет ли большой дерзостью, если я рискну предложить вам кое-что иное.

— Пробуйте удивить, Джонни.

— Мы сейчас дойдем до гостиницы, там стоит мой автомобиль. Почти такой же, на каком я выступал — спортивный и очень скоростной кабриолет. Прокатимся по ночным дорогам? Держу пари, вам не доводилось испытывать таких ощущений.

— Пойдемте, мистер Милтон, покажете, какой вы гонщик. Вдруг обманываете бедную девушку. Только условие — держать себя в рамках приличий, — твердо сказала Алиса. — Моя старенькая мама не оценит: с мужчиной, ночью, да еще и в машине. Какой кошмар!

Пока они шли до гостиницы, Джонни узнал, что женщин не допускают освещать ни серьезные экономические, ни политические вопросы, ни спорт. Может, оно и верно: дай волю — будут писать лишь про красавчиков. И в ведущие Би-Би-Си дорога им тоже закрыта. А рассказывать только про новинки моды для скучающих леди Алиса не желает. Знали бы вы, как тяжело пристраивать свои статьи; сколько сил и труда приходится тратить! Скольких нервов стоило уговорить редактора принять идею написать про спорт с женской точки зрения — хотя бы в виде эксперимента.

Они добрались до гостиницы. Надо сказать, автомобиль впечатлял: сверкающий лаком красный кузов, хищные глазницы фар, надраенные детали, потрясающие обтекаемые формы — сама элегантность и торжество технического прогресса. Строго говоря, машина принадлежала не ему. Команда лишь предоставляла ее в пользование на период соревнований, но Джонни об этом благоразумно умолчал. Восьмицилиндровая красавица взревела и демонстративно, с визгом прокрутив покрышки, ринулась с места.

Джонни изо всех сил постарался произвести впечатление на невозмутимую спутницу: они еще не вырвались из города, а он уже притопил педаль газа, и стрелка спидометра рванула вверх. Алису порой мотало из стороны в сторону. Он с разных сторон обгонял попутные машины, лихача сверх меры, за ними раздавались протестующие гудки. А уж когда их красный метеор вырвался на пригородную дорогу, Джонни разогнался еще сильнее. Ночная трасса с деревьями, мелькавшими по краям, в свете одних только фар выглядела жутковато. Джонни промчал с пару десятков километров, завернув несколько лихих виражей на особо крутых поворотах.

— Остановите, пожалуйста.

Они затормозили где-то в лесу, вокруг ни души и чернильная тьма, даже луна куда-то скрылась. Враз побелевшая Алиса дернула за ручку и вышла из машины.

— Мне надо подышать.

Джонни выругал себя последними словами: распустил перья! Сам даже не вспотел, а что взять с неопытного человека?! Если сейчас ее стошнит — очень увлекательная поездочка получится. Идиот. Кретин. Тупоголовый павлин!

Алиса, кажется, немного пришла в себя, уже не такая белая. И упала на сиденье.

— Прошу меня простить, для меня-то это мелочи. Боюсь, я напрасно так разогнался, — Джонни клятвенно приложил руки к груди.

— А вы действительно хороший гонщик, мистер Милтон, — заметила Алиса. — Только обратно поедем помедленнее. В вас ни капли романтики — не дали девушке насладиться ночной природой.

— Клянусь, — пообещал Джонни, — для вас — все что угодно. Еще раз мои глубочайшие извинения.

— Приму, скрепя сердце, — вымученно улыбнулась Алиса.

— Заверяю, теперь буду ехать со скоростью самой медленной черепахи в мире, да еще и хромой, — торжественно поднял руку Джонни.

— Да бросьте, это увлекательно и очень забавно. Ну что, поехали обратно?

Джонни присмотрелся к румянцу на щеках спутницы, к искоркам в глазах и притянул ее к себе, запечатав губы поцелуем. Сначала осторожным, разведывательным, а когда не встретил ни малейшего сопротивления, то продолжительным и страстным.