Твой памятник — восторженный мой стих.
Кто не рожден еще, его услышит.
И мир повторит повесть дней твоих,
Когда умрут все те, кто ныне дышит.
Ты будешь жить, земной покинув прах,
Там, где живет дыханье, — на устах!
(Уильям Шекспир) 1
Январь, 1606 год
— Конечно, больше всех мне нравился Роберт, — немного подумав, ответила я на вопрос дочери. — С сестрой мы всегда были очень близки. Дороти — с раннего детства моя лучшая подруга. А Роберт… — я опять замолчала, пытаясь точнее ответить Летиции. — Его появления так ждали в нашей семье. И после смерти Робина ничто уже не могло идти как прежде. Пожалуй, я немного покривила душой. На самом деле, все изменилось после смерти отца. Если бы твой дедушка не умер тогда в Ирландии, рокового поворота наших судеб, скорее всего, не случилось бы.
— И тебя бы не выгнал из дому мой папа? — Летиция склонила голову к плечу, стесняясь и словно бы удивляясь заданному вопросу.
— Я бы за него не вышла замуж, детка. — На минуту я прижала дочку к себе. — Но я не жалею ни о чем. Ведь сложись жизнь иначе, у меня не было бы всех вас. Господь проявил милость ко мне: даровал одиннадцать детей. Четверо родились от Чарльза. Значит, наш с ним брак не признал только король, а там, на небесах нашу любовь благословили. Знакомство с Чарльзом излечило душу от боли, которую вызывали воспоминания о моем первом женихе и первой любви, Филиппе Сидни.
— Это он посвящал тебе свои сонеты? — Летиция опять смутилась. Так откровенно мы разговаривали с ней впервые.
— Да, дорогая. Я была его музой. Гибель Филиппа во время войны в Нидерландах стала ударом для многих. Прекрасный поэт, красивый мужчина, он нравился самой королеве Елизавете. Конечно, фаворитов вокруг нее крутилось огромное количество, — я вспомнила, как невысокая женщина в рыжем парике и с сильно напудренным лицом гордо шествовала по аллеям парка Ричмондского дворца в окружении целой свиты великолепно образованных, привлекательных молодых людей. — Но выделяла королева не всех. Филипп был одной из жемчужин ее коллекции. Впрочем, как и Роберт.
— Почему же она так поступила с дядей? — девочка широко раскрыла глаза и с ужасом посмотрела на меня. — Разве так можно поступать с жемчужинами коллекции?!
Несмотря на грусть, сопровождавшую любой разговор о брате, последняя фраза Летиции заставила меня улыбнуться.
— Нельзя. Но у королев и королей свои резоны. Нам, простым смертным, никогда не понять величины той ответственности, которую они несут перед народом, страной и Богом. Роберт был виноват. Чего тут скрывать. И даже после того, что он совершил, Елизавета могла его помиловать. Но нашлись люди, не позволившие свершиться чуду…
— Почему? Кто эти люди? — Летиция продолжала задавать вопросы.
Что ж, я сама решила рассказать ей историю нашего рода, историю своей жизни. Избежать рассказа о Роберте Деврё — втором графе Эссексе, о королеве Елизавете, о Роберте Дадли — графе Лейстере, и других людях, большинство из которых отошли, к сожалению, в мир иной, будет невозможно.
— Давай попросим принести нам фруктовый пирог и молоко, — предложила я дочке. — А я пока подумаю, с чего начать. Все-таки не с ответа на твой последний вопрос. За один вечер у меня не получится поведать тебе обо всем. Но мы ведь с тобой никуда не торопимся, не так ли? У нас впереди весь вечер и завтрашний день, и вся жизнь…
Сердце сжалось при этих словах. Сколько человек неожиданно призывал к себе Господь, не оставляя им времени, на которое они так надеялись. Или именно так и было задумано? Пожалуй, все они успели рассказать свои истории до конца. Просто кто-то написал сонет, кто-то рассказ, кто-то повесть, а кто-то умудрился написать целый роман.
