Железный Век

Никита Савельев, 2020

30-е годы прошлого века. Эпоха джаза, золотого века кино и великих потрясений. В Европе набирает огромную популярность автоспорт. Быстрые и красивые машины, бесстрашные и безрассудные пилоты, скандалы и смертельные аварии. Германия и Италия рвутся к власти не только на мировой арене, но и на гоночных трассах. Молодой британец Джонни ставит на кон все, чтобы пробиться в чарующий и опасный мир гонок. А для этого нужны подвиги не только на трассе, но и за ее пределами. Между тем Европу лихорадит, она все больше напоминает бочку с порохом и готова вот-вот взорваться.

Глава 1. Пригород в Восточной Англии. 1927 год.

Время до обеда тянулось медленно, точно патока. Констебль полицейского участка Уортон со вздохом посмотрел на часы и представил жирные кусочки бекона и поджаренного хлеба на сковороде. Но проклятая минутная стрелка, казалось, не меняла положения.

Тогда Уортон взглянул в окно, где виднелся дворик полицейского участка. Неужели не выдержал и ушел? Нет, стоит — прислонился к стволу дерева. Вот же терпение, любой взломщик со стажем позавидует.

По правде говоря, в их городке почти не бывало событий, требующих полицейского вмешательства. Поэтому Уортон сегодня дежурил в одиночестве — на всякий случай. Но никаких текущих дел не скопилось, а единственным посетителем оказался вздорный мальчишка. Так что Уортон выдерживал его во дворе из чистой вредности — пусть прочувствует глубину своего проступка.

Со вздохом Уортон поднялся с места и зычно крикнул в форточку:

— Милтон! Джонни Милтон! Проходи.

Перед тем как парень вошел в кабинет, констебль успел застегнуть мундир на все пуговицы — сегодня жарковато. Пусть видит власть во всей красе. А шлем надевать не стал: уж это перебор.

Не торопясь, со вкусом Уортон оглядел нескладного молодого человека. Тощ и лопоух. Темные волосы взъерошены. А вот физиономия симпатичная — такие должны нравиться барышням. Со временем возмужает. Милтон смотрел на констебля, не мигая и не отводя глаза.

Выждав необходимую паузу, Уортон веско произнес:

— То есть ты, Милтон, желаешь, чтобы я снова разрешил тебе летать на этом железном… чудовище?

— Мистер Уортон, мой мотоцикл совсем не заслуживает таких слов, — вежливо ответил паренек.

— Дорогой Джонни, как раз-таки наоборот, — тон превратился в назидательный. — Ты носишься взад и вперед по тихим улицам, распугиваешь добропорядочных жителей. Подвергаешь опасности себя, и не только себя. Вот недавно Джек Джейкобс чуть не угодил тебе под колеса…

— Так он напился как собака и передвигался зигзагами, — парировал Джонни.

— А миссис Томпсон и миссис Харрис? — не останавливался констебль. — Эти пожилые леди спать не могли, пока ты носился возле их дома…

— Нечего спать в обед, старушки могли выбрать для сна и другое время…

— А гусь мистера Ривера? Бедное животное, каково ему найти смерть под колесами…

— Ага! Словно перина взорвалась! — радостно вспомнил Джонни.

— Заканчивай носиться как на пожар, — не меняя суровой интонации, распорядился констебль. — И о родителях подумай, какое несчастье будет, сверни ты шею. Ты единственный, кто так торопится в нашем мирном городе, даже я не так… — Уортон задумался и не стал продолжать мысль, резонно рассудив, что ему порой все-таки следует иногда поспешать.

— Констебль Уортон, прошу Вас: верните мотоцикл, — храбро выпалил Джонни. — Обещаю не носиться по городу и передвигаться немногим быстрее человеческого шага. Не забывайте, мне нужно помогать отцу. Сегодня требовалось поехать с поручением к мистеру Хейзу, а кого отправишь?

Уортону понравилось, что парень держался с достоинством. И в самом деле, историю с гусем благополучно замяли, вина заглажена. Джонни можно понять — кому из нас не хотелось в девятнадцать лет покрасоваться перед девчонками? Но все-таки власть есть власть. Куда мы скатимся, если с юных лет к ней станут пренебрежительно относиться?

— Будешь еще озорничать — отберу права окончательно и не посмотрю, что твой отец — уважаемый человек. Вот именно — уважаемый!

Уортон воздел палец кверху:

— А значит и ты должен…

Как назло, мысль сбилась, и констебль оборвал фразу на полуслове. Ну, ничего — недосказанность из уст власти тоже неплохо.

— Мотоцикл отдам, но при малейшем нарушении порядка — пеняй на себя, — буркнул Уортон.

Джонни просиял, рассыпаясь в благодарностях.

— И запомни, моя задача как полицейского не столько наказать, сколько научить разуму и не допустить рецидива, — отчеканил Уортон. — Пойдем к сараю — там твой монстр.

Наблюдая, как Джонни устраивается в седле, Уортон строго заметил:

— И не вздумай направиться к Мэри Брэндон, поедешь через город — переполошишь всех в обеденное время. Нечего встречаться с девушкой на этом рычащем чуде, весь в пыли, будто дворник. Пешком ходи на свидание, как и делают порядочные горожане.

— Разумеется, констебль, — кротко молвил Джонни. Даже подозрительно кротко.

— Делом бы тебе заняться, — по-отечески напутствовал Уортон. — Может, к нам? В полицию? Парень ты лихой, вон как ловко у тебя получается с этой штукой, никто у нас в городке не может, как ты.

И тут голос Уортона потонул в грохоте мотора. Несносный мальчишка, похоже, нарочно притопил газу сильнее, чем требовалось: мотоцикл, соскучившись по воле, взорвал провинциальную безмятежность и помчался по улице, обдав Уортона на прощание выхлопом бензина.

Констебль с негодованием покачал головой, что же делать с парнем — пока не перебесится? Хотя это скорее забота его родителей. Уортон и не заметил, как подкрался обед. Вот и прекрасно. Уже совсем проголодался.

Джонни выкрутил ручку мотоцикла — звук мотора вспорол окрестную тишину, возвестив обывателей о возвращении Милтона-младшего в седло. Хотя никто не смог по достоинству оценить ни рев двухколесного зверя, ни уверенную езду седока — вокруг просто никого не было. Жители городка, как всегда, заняты делом: в этом тихом углу Старой Англии лодырей не жалуют, праздно шататься по улицам некому.

Собака мисс Бэйтс единственная порадовалась его появлению, попробовала перелаять рык мотоцикла и даже пробежала пару десятков метров следом за Джонни, но ей быстро надоело. Неведомо чья курица, напротив, ничуть не стремилась встречаться со злым роком, и Джонни, слегка изменив траекторию, избавил ее от гибели. Иначе хозяев ждал бы урок — следите лучше за своей несушкой

На изгибе дороги Джонни постарался тормозить как можно меньше, снижая скорость за счет работы газом. Но маневр вышел слишком резким, на повороте мотоцикл занесло, и вместо красивой дуги получился совсем неэлегантный рывок. Хорошо, никто не увидел. Джонни выровнялся в седле и помчался дальше.

В сознании проявился волнующий образ, губы сами вспомнили ощущения других губ, полных и очень горячих. Но дальше поцелуев дело пока не зашло. Мэри Брэндон, бывшая одноклассница. Очень хотелось обрадовать ее известием, что он вновь за рулем, показать ей, что он ничуть не утратил навыков быстрой езды. А, может, и прогуляться в сторону рощи, это очень удобно, поскольку Мэри живет на окраине городка.

На нужной развилке очень хотелось повернуть в другую сторону, но Джонни сдержал себя. С неторопливым, но непреклонным Уортоном лучше не спорить. Судьба водительских прав Джонни и в самом деле повисла на волоске. Это сегодня разомлевший полицейский вполне благодушен, а тогда, после истории с гусем, был вне себя от ярости. Ладно, Мэри может и подождать.

В конце концов, его воспитывали примерным мальчиком, и к синим мундирам он относился вполне уважительно. Только все знакомые ему полицейские почему-то не вызвали ассоциаций со скоростью и риском. А жить без этого — ой как скучно.

За полдня Джонни с этими переживаниями нагулял отличный аппетит и сейчас жадно, с удовольствием поедал горячую похлебку. Отец, напротив, ел не спеша, делая длинные паузы прежде чем окунуть ложку в тарелку. Мама же не обедала: наблюдала за мужчинами, подперев подбородок руками. Миссис Милтон была еще совсем не старой женщиной, сохранила красоту и стройность — при том, что все держалось исключительно на ней: и хозяйство, и ее мужчины.

Джонни вообще любил оставаться дома только с родителями, хотя такая возможность выпадала редко. Последнее время в обществе вечно занятых братьев Джонни ощущал себя неуютно. Младший Пол пропадал где-то на курсах — ему нравилось возиться с документами, и он готовился поступать в университет по какой-то экономической специальности. А еще у Пола обнаружилась способность к изучению языков. Старший Мартин уехал в Бирмингем, ближайший крупный город, по делам отцовской компании: он отвечал за контакты с поставщиками.

Милтон-старший владел крупной мастерской по ремонту машин — настолько крупной, что к нему приезжали из соседних городов. Хотя консервативные жители захолустья с опаской переходили с лошадей на технику, тем не менее, автомобили получали все большее распространение. Но несовершенные конструкции легко ломались. Не хватало людей, которые умели с ними управляться, и уж тем более — чинить. Отец Джонни недавно нашел опытных рабочих и занялся еще и тракторами. Так что бизнес пошел в гору, увеличивая доходы семьи Милтонов.

Сегодня все посчитали обязательным обсудить судьбу Джонни, и после обычных застольных тем разговор свернул в опасное русло.

Мать провела рукой по лицу Джонни, на котором отпечатались следы от мотоциклетных очков. Он не сильно усердствовал, умываясь: руки еще как-то помыл, а вот лицо…

— Гарри, раз в полиции сжалились над Джонни — ему снова придется мотаться на этом дурацком мотоцикле между городами. Неужели никого другого нельзя найти на место курьера? Пристрой его к себе, пусть займется делом.

— И вовсе он не дурацкий, — возмутился Джонни, убирая руку матери от лица.

— Оливия, дорогая, неужели ты не видишь: как ни прискорбно, но у Джонни напрочь отсутствуют способности к работе в гараже, он ненавидит возиться с железками.

— Папа, что ты такое говоришь? Нет способностей?! — в голосе сына звучала обида. — Когда «Дракон» сломался, я его чинил весь день. Сам. И починил.

— Ладно, ладно, — поднял ладони отец, — способности у тебя, может, и найдутся, но где усидчивость? Где желание? Ты возился весь день, потому что знал: никто тебе чинить мотоцикл не будет. Сам сломал, сам и делай. Иначе бы пешком ходил — а это для тебя хуже пытки.

— Появится у него усидчивость, — мама не сдавалась.

— Оливия, я давно научился различать, у кого и к чему склонность. Мне нужны спокойные парни, чтоб весь день старательно возились в гараже. Ради денег, или ради удовольствия и денег. Заставлять я никого не буду, родного сына тем более. Для переговоров с поставщиками он еще слишком юн, да и не его это. Скучно ему, видите ли, считать болты и трубы.

— Получается, ваш средний сын ни на что не годен, — усмехнулся Джонни, — спасибо, отец!

Мама, желая подбодрить, приобняла сына, но тот увернулся. Что еще за нежности, спрашивается?!

— Хватит молоть чепуху. Да, ты не хочешь заниматься техникой, как я, или работать в поле, как твой дед. Я не вижу в тебе продолжателя моего дела, на это есть Мартин. А еще у тебя нет желания заниматься коммерцией, и в университет ты тоже не спешишь. Но кто говорит, будто из тебя ничего не получится? Я — никогда!

— Меня все устраивает, — этот спор звучал уже не первый раз, и Джонни знал все реплики наперед, — но я тоже не хочу сидеть на вашей шее. В конце концов, мне уже девятнадцать.

— Конечно, устраивает: пугать соседей и производить впечатление на девчонок — это же так занимательно, — ухмыльнулся отец. — Но ты прав. В нашей семье все всю жизнь занимались делом. Кроме дяди Билли… И ты не должен стать исключением. Ты смел и бесстрашен, а это уже немало. Вот что у тебя получается лучшего всего?

— Носиться на этом ужасном… «Драконе», — ответила за Джонни мама, — придумал же название!

— Это как раз никуда не приспособить. Ну, не приедет он в Бирмингем за час, так приедет за полтора. Я про другое. С войны прошло почти десять лет, жизнь понемногу налаживается. Вот и фирма наша на ноги встала, семью я всегда смогу обеспечить. А таким смелым, но неспокойным молодым людям, как Джонни, самое место на военной службе. Там определенно найдется применение его особым талантам; он всегда будет сыт и одет. И новой войны пока, слава Господу и нашему королю Георгу, не предвидится.

— Вечно ты, Гарри, хочешь его сплавить! — взмахнула руками мама, — он хоть и смел, но еще ребенок, наиграется с мотоциклом. Даже твой дядя Билли одумался — поздновато, конечно…

— Если в армию, то в авиацию, — сказал Джонни. — Маршировать с винтовкой ничуть не лучше, чем в гараже каждый день один и тот же винт прикручивать.

— Какая еще авиация, совсем ума нет, — разозлилась мама. — В кого же ты такой?! Мы с твоим отцом всю жизнь живем в деревне.

— Мама, так я же как лучше хочу. За техникой будущее, неужели не замечаете! У нас недавно всего один помощник в мастерской работал, а сейчас их больше десятка. И за самолетами будущее, скоро все так воевать начнут: только танками или в воздухе.

— Какое еще «воевать»?! Гарри, скажи ты ему!