Дорога дракона

Надежда Сухова

Старший брат в плену у богов, и Женька с Максиком сделают всё возможное, чтобы спасти его. Каждого из них ждёт своя дорога, каждому придётся заплатить за неё свою цену.

Ценный груз

Женька вёз Шу в своей машине. Максик ехал следом на её спорткаре. Королева держалась стоически, хотя на её месте любая другая женщина, да и мужчина тоже, потеряли бы сознание. У Шу же хватало сил ещё и на то, чтобы указывать дорогу и давать указания насчёт Свена, лежавшего в багажнике.

— Забросите меня домой — и сразу езжайте в Бронницы, — тихим, но властным голосом говорила она. — Оставьте Свена в той квартире, где останавливались сами. Дверь закройте, ключ бросьте в почтовый ящик. Об остальном я позабочусь.

— Мне очень жаль, что с парнем так получилось, — отозвался Женька.

— Ему оставалось жить максимум полгода. Я дала ему возможность проявить себя, быть полезным перед смертью, — Шу прерывисто вздохнула. — Я не думала, что она наступит так быстро.

— Он погиб, как герой.

— Матери от этого, конечно, не легче, но лучше так, чем от рук богов или в мучениях в постели.

Когда добрались до дома, королева совсем ослабла. Хоть её бледное лицо и выражало решимость, ноги её почти не держали. Женька взял Шу на руки, Максик шёл впереди, открывая им двери.

Уложив королеву на диван, Тартанов старший спросил, где у неё аптечка. Отыскав в ванной серебристый железный чемоданчик, он открыл его и присвистнул: тут была полная медицинская экипировка на любой случай. Ровные ряды ампул в специальных гнёздах, всевозможные таблетки, шприцы, жгут, вата, бинты, самоклеющиеся стерильные повязки, пинцеты разных назначений, скальпель, хирургические ножницы и зажимы, спирт и много ещё всякой всячины, столь необходимой для экстренной помощи. Пациентку пришлось перенести в кухню на стол: там освещение было лучше. Максик отыскал и постелил на него чистую простыню, Женька уложил поверх королеву и взялся за «молнию» на её куртке, но Шу перехватила его руку.

— Я обработаю рану и извлеку пулю, — успокаивающее пообещал Тартанов.

Шу медленно опустила глаза, раздумывая, и разжала пальцы. Снимая с неё куртку, Женька невольно вспомнил о Вовке. Ему вдруг стало страшно, что он не спас брата и не сможет спасти его возлюбленную. И тогда, если каким-то чудом им с Максиком удастся вернуть Вовку к жизни, то Женька буду перед ним вдвойне виноватым. Отгоняя эти мысли, он промыл пациентке рану и отыскал в аптечке ксилокаин.

— Не надо, — остановила его Шу. — Я плохо переношу анестезию.

— Но будет очень больно!

— Мне не впервой, — она перевернулась на живот и сжала зубами запястье.

На её спине Женька заметил несколько шрамов. Над левой лопаткой три параллельных рубца, один из которых был длиннее остальных — след от когтей какой-то твари; на пояснице — ожог, узкий и длинный, как будто к коже приложили раскалённый прут; на рёбрах справа — ровный шрам от чьего-то клинка, уходящий в подмышечную впадину. Этой женщине пришлось побывать не в одной передряге, и, судя по тому, что она до сих пор была жива, её соперникам не поздоровилось.

Женька облизал губы, готовясь к процедуре: до сего момента он снимал руками боль только в тех случаях, когда оперативное вмешательство уже было проведено. Обезболивать же процесс вынимания пули ему ещё не приходилось, но он всё-таки поднёс руку к пулевому отверстию. Прикрыв глаза, с минуту улавливал вибрации боли, пока не отследил их чёткую амплитуду. Ухватив эти колебания своим биополем, Женька потянул их наружу. Они отдавались в ладони пульсирующим эхом. Стараясь удерживать эту пульсацию и не позволяя ей снова опускаться в тело Шу, он ввёл в рану пинцет и ухватил пулю. Вибрация боли усилилась, и у Женьки возникло ощущение, что он накрыл ладонью работающий отбойный молоток. Пуля выходила медленно, да и Тартанов боялся быстро вытягивать её, чтобы не повредить ткани и сосуды, рядом с которыми она прошла. У королевы от напряжения между лопаток выступил пот, но при этом она не издавала ни звука. Бросив изъятую пулю в стакан, Женька ещё пару минут держал обе руки над раной, чтобы успокоить боль и остановить кровотечение. После этого наложил швы, стерильную самоклеющуюся повязку и помог королеве сесть.

— Я почти ничего не почувствовала, — слабо улыбнулась она. — Спасибо.

— Не за что, — в ответ улыбнулся Тартанов, хотя его левую ладонь ужасно ломило, буквально разрывало на части.

— Лоэнгрин не оставит нас в покое после того, что мы сделали, так что в Москве вам находиться опасно, — Шу перевела взгляд со старшего брата на младшего. — Лучше вам на две или даже три недели залечь на дно. Всё равно мы пока не знаем, как отыскать душу вашего брата в лимбе и как вернуть её обратно в тело.

— А ты? Что будешь делать? — озаботился Максик.

— Буду держать удар.

— Ты можешь бежать с нами. У тебя есть перстень, который…

— Я не побегу с вами, — отрезала Шу. — Во-первых, это малодушно, и я не хочу, чтобы меня помнили, как королеву, давшую дёру при первой опасности. Во-вторых, следующему королю, который мог бы занять трон, всего девять лет. Вряд ли боги выдвинут его на руководящую должность, а оставлять мой народ без поддержки я не могу. В-третьих, если мне удастся отвести удар, то я принесу больше пользы для возвращения Вольдемара, будучи королевой, а не беглянкой, как и вы. Ну и в-четвёртых, убежав с вами, я подставлю вас под удар. И не только вас.

Королева вышла из кухни, придерживаясь рукой за раненый бок. Она отсутствовала несколько минут, и Тартановы, забеспокоившись, двинулись на её поиски, но столкнулись с ней в гостиной. В руках Шу держала квадратную стёганую сумку на длинных ручках, напоминающую холодильник для авто.

— У меня есть для вас ценный груз, — понизив голос, заговорила она и протянула братьям сумку. — Сохраните его, умоляю!

— А что это? — Максик осторожно принял ношу.

— Взгляни сам.

Младший брат осторожно, словно внутри была бомба, поставил сумку на пол, аккуратно расстегнул «молнию» и откинул край толстой фланелевой ткани, в которую было завернуто что-то объёмное. Глазам братьев предстал сферический, немного вытянутый предмет серовато-розового цвета, внутри него что-то шелохнулось. Максик поднёс руку и дотронулся кончиками пальцев до оболочки, и тотчас изнутри нечто отозвалось на это прикосновение, приникнув к сфере.

— Чёрт! Что это? — младший Тартанов отдёрнул руку.

— Это яйцо, — с каменным лицом сообщила Шу. — Наше с Вольдемаром яйцо.

Оба Тартановых выпучили на неё глаза, онемев от услышанного.

— То есть ты… как бы… это… — попытался уложить информацию у себя в голове младший брат.

— Да, Максим, я снесла яйцо, — спокойно пояснила Шу. — И скоро из него вылупится ребёнок.

— Но я думал, что драконы… они как люди…

— Я тоже так думала, — королева вздохнула и опустилась на диван. — Поскольку я королева, меня не готовили к материнству. И всё произошедшее очень напугало меня. Я не знаю, в чём причина — в неведомой магии или в том, что вы — потомство золотого дракона. Возможно, дело не в вашем происхождении, а в дефекте внутри меня. В любом случае этот ребёнок через месяц-полтора появится на свет. Оставлять его здесь опасно: я не знаю, как сложится моя судьба. И если яйцо попадёт к лигам, то начнутся исследования, испытания. Я не хочу своему малышу участи подопытного кролика. Кроме вас я никому не могу его доверить, а вы его родные дяди и, надеюсь, позаботитесь о племяннике…

Тартановы обменялись вопросительными взглядами.

— Его что… высиживать придётся? — испугался Максик.

— Глупыш! Как бы я его, по-твоему, высиживала, если мне постоянно надо быть на виду? — усмехнулась королева. — Всё просто: для яйца достаточно температуры человеческого тела или на пару градусов выше. Я соорудила нехитрое приспособление: в стеклянную чашу положила подстилку-обогреватель для автомобильных сидений, сверху насыпала песка, чтобы тепло сохранялось дольше. Когда я дома, включаю обогреватель в розетку, если надо уйти — выключаю. Песок держит тепло несколько часов. Но даже если температура упадёт — это не так страшно. Я читала, что раньше драконы улетали на охоту за много сотен километров, оставляя яйца в укрытиях, поэтому зародыши, при падении температуры ниже двадцати градусов, как бы впадали в анабиоз, все процессы развития в них временно приостанавливались. Так что если вам придётся отсутствовать некоторое время, можете не беспокоиться: малышу это не повредит.

— А каким он родится? — полюбопытствовал Женька. — Как человек? Или как… дракон?

— Я не знаю, — королева погрустнела. — За всё время, что существуют красные и золотые драконы, я не слышала ни об одном случае появления ребёнка из яйца. И честно сказать, опасаюсь, что вылупится монстр. Но я боюсь не из-за его уродства, а из-за того, что ему придётся трудно в этом мире.

— Когда ты собиралась сказать Вовке о ребёнке?

— Он знал. Мы договорились, что я привезу ему малыша, когда тот появится на свет, — Шу облизнула губы. — Я ведь не могу воспитывать ребёнка: мне просто не дадут этого сделать.

— Вы уже придумали ему имя? — Максик немного пришёл в себя от увиденного.

— Мы договорились, что я придумываю имя мальчику, а Вольдемар — девочке, — королева мечтательно улыбнулась. — Он выполнил своё обещание, а у меня всё не было времени подумать.

— И как бы он назвал дочку? — разгоревшееся любопытство красноречиво говорило о том, что Максик приходит в норму.

— София.

— А если будет мальчик?

— Придётся переложить ответственность на вас, — Шу откинулась на спинку дивана. — Вам лучше уйти. Боги могут нагрянуть сюда с минуты на минуту.

— Ты ещё можешь передумать и пойти с нами, — предложил Женька.

— Свой выбор я уже сделала, — королева закрыла глаза. — Уходите! Скорее!

— Звони, если что… — глаза Максика наполнились печалью.

— Не буду. И вы мне не звоните, чтобы лиги вас не вычислили. Когда я всё улажу, я найду способ связаться с вами.

— До свидания, Шу, — Максик аккуратно взял сумку и направился к двери.

Женьке же не хотелось оставлять её одну, потому что он ни на секунду не верил, что королева справится с лигами. Но Тартанов не мог ни забрать её с собой, ни остаться с ней. Всё, что он мог сделать, это с уважением отнестись к её желанию достойно встретить противника и выдержать испытание. Он взял её прохладную ладонь и прижал к губам:

— До встречи, моя королева!

Из-под опущенных ресниц блеснули её голубые глаза, лицо озарилось благодарной улыбкой. Тартанов ещё раз окинул взглядом стройную и такую беззащитную фигуру Шу, словно хотел сохранить её в памяти в мельчайших деталях, потом коротко выдохнул и покинул квартиру.