Его сердце не бьется

Мари Лаврова (2024)

Ради чего стоит жить? Ради кого он готов умереть? Маленькой наивной девочкой я мечтала, как вырасту, стану самой красивой девушкой, друг брата заметит меня, влюбится, мы поженимся и будем мы жить долго и счастливо. Глупые фантазии… Я и не подозревала, чьей дочерью являюсь и какие планы на меня были у моего настоящего отца. Помолвка с мужчиной намного старше меня, была решена им задолго до моего совершеннолетия и избежать ее оказалось невозможно даже после его смерти. С мужчиной, один только взгляд которого способен заставить превратиться кровь в твоих жилах в лед…

Глава 8

— Я могу идти сама, — подаю свой голос спустя какое-то время.

Горислав, ничего не говоря, ставит меня на землю, но продолжает держать за руку. Мы молча идем по ночному лесу. Под ногами шуршит сухая хвоя. Лес живет своей жизнью. Его голос настолько тих и невнятен, что его запросто можно было бы принять за тишину.

Я даже не пытаюсь ничего говорить, любые слова сейчас кажутся лишними. Поэтому нам лес продолжает пытаться нашептать свои секреты. Горислав идет достаточно быстро. Мои глаза к темноте, и я достаточно хорошо различаю его фигуру.

Неожиданно деревья расступились, и мы вышли на открытую поляну, освещаемую растущей луной. Недалеко от нас, рядом с ручьем, различаю привязанного коня. К нему мы и направились. Горислав отпускает мою руку. Он подходит к лошади и роется в сумке, пристегнутой к седлу.

— Позвольте, — намочив кусок ткани в ручье и отжав его, он прикоснулся им к моей шее.

Я вздрогнула от холода, но не отстранилась. Он, застыв на миг, продолжал смотреть мне прямо в глаза.

— На вас попало несколько капель крови. Хочу убедиться, что вы не пострадали, — н провел несколько раз влажной тканью по моей шее и лицу.

— Я бы почувствовала… Это не моя кровь, — пересохшими губами произнесла я.

— Не обязательно. В некоторых ситуациях можно не заметить, как получены и более серьезные раны, — он опять намочил и отжал ткань.

Я опять вздрогнула от прикосновения и от холода. Не торопясь, ткань прошлась по моему лицу и шее. И спустилась чуть ниже ключиц. Мое сердце забилось в грудной клетке, как пойманная канарейка. Как много он себе позволит сейчас? Испугалась и одновременно замерла в ожидании, что он может спуститься ещё немного ниже. Вместо холода, прикосновения влажной ткани уже оставляли за собой пылающий след, распространяя жар и снаружи, и внутри.

— Все хорошо, — спокойный ровный голос привел меня в себя.

Максимум, что он себе позволил — спуститься чуть ниже ключиц. И то совсем немного. Но этого оказалось достаточно, чтобы мое сердце продолжало колотиться с бешеной скоростью. Впрочем, после того, что недавно происходило, трудно было остаться спокойной.

В следующий миг он накинул мне на плечи плащ и усадил меня на упавший ствол дерева, вполоборота к ручью. Сам сделал шаг к воде. Я, положив руки и голову к себе на колени, старательно рассматриваю почву под своими ногами. Заодно пытаясь разобраться в себе и в своем отношении к Гориславу: « Стоит мне его опасаться или не стоит?..»

Плеск воды привлек мое внимание, я повернула голову в сторону ручья. Он уже без рубашки. Еще один шаг — и он заходит в ручей еще дальше.

— Что я делаю… Передо мной чужой, наполовину раздетый мужчина, а я на него пялюсь таким бесстыдным образом, — осознаю неправильность своего поведения сейчас.

Я наблюдаю, как он обмывает свое лицо, шею, грудь и руки. И тут же возражаю себе, пытаясь оправдаться перед собой же:

— Почему чужой… Вроде бы это мой будущий муж..

Мой взгляд скользит вслед за его ладонями по его рельефному телу. Уши во всю пылают, но я не отвожу взгляд. Ловлю себя на том, что мне нравится наблюдать за ним. И теряюсь от смущения, одновременно вспоминая свое молчаливое согласие на предложение Тристана.

— Ты же будешь ждать моего возвращения? — звучит его голос у меня в голове. Какое-то болезненное двоякое чувство возникает в глубине моей души. Грусть трогает мое сердце. И странное предчувствие того, что не все гладко будет в его поездке. Столько всего может случиться, пока он сопроводит груз…

Тем временем Горислав пытается заглянуть себе через плечо. Я проследила за его взглядом. По его спине вдоль всей лопатки проходит неглубокий, но внушительный свежий шрам. Отбросив сиюминутное смятение, торопливо снимаю обувь и сбрасываю плащ, пока он неловкими движениями вытирает себе плечо

— Я помогу… — стараюсь говорить спокойно..Горислав бросает на меня лишь короткий, немного удивленный взгляд.

–Не бойтесь, в обморок от вида крови не упаду, — пытаюсь заверить его я и отбираю у него кусок ткани. Теперь уже я, смочив и отжав ее, смываю кровь с его кожи.

Света луны мне вполне достаточно. Мои руки немного дрожат и дело не совсем в его свежей ране. Я, конечно, типичная барышня, но от вида крови в обморок ни разу еще не падала.

Горислав стоит, не двигаясь, и слегка наклонил голову вперед, позволив мне помочь себе. Закончив, я касаюсь его руки своей холодной ладонью. Мое прикосновение заставляет его вздрогнуть и повернуться ко мне. Я быстро сую ему в руку, ставшую ненужной, тряпку и, подобрав намокший подол платья, выскакиваю на берег.

Пока я дрожащими руками отжимаю намокший край платья, Горислав, молча и как-то немного странно, смотрит на меня.

–Что опять не так? — пытаюсь понять я. И осознаю, что увлеклась настолько, что уже демонстрирую ему свои ноги чуть ли не во всю длину.

Резко отпускаю подол платья. Ставшая тяжелой ткань тихо падает вниз, мне остается только слегка расправить складки.

— Платье намокло… — слегка дрожащим от холода голосом, поясняю ему.

— Ну это не самое страшное, что произошло за последние несколько дней… — он словно пытается успокоить меня.

— Если бы у меня была какая мазь и бинты… Надо все же перевязать рану, — я пытаюсь отвести его внимание от себя. Может для него рана на спине и не такая страшная, но ведь ее, действительно, лучше было бы перевязать. Если бы была такая возможность.

Горислав улыбается и достает из дорожной сумки возле седла какую-то мазь и бинты. Мне остается только удивляться. Даже так? И забрав у него из рук баночку с мазью, открываю ее и засовываю свой нос внутрь.

— О! Такая же была у моей матушки! Она мазала нам наши разбитые коленки! — узнаю знакомый запах и не могу не выразить свое удивление.

Немного успокоившись, я начинаю размазывать темно-зеленую массу по краям раны на спине. Я сама тоже не раз наносила эту мазь на ссадины своим братьям. Заодно решаю найти и обработать другие раны, если такие будут. Я обхожу вокруг Горислава. Других ран на его теле не нахожу. Лишь небольшую царапину на его груди. Чаще всего приходилось мазать ссадины Ясону. И даже один раз коленку Тристану.

Стоило мне вспомнить Тристана, как моя рука вздрогнула. Горислав неслышно зашипел, втягивая воздух сквозь зубы. И я сделала то, что делала моя мать, когда мазь попадала на открытую рану, — подула на царапину. Но забыла, что передо мной не ребенок с разбитой коленкой, а взрослый мужчина. Он, вздрогнув, тотчас забрал у меня баночку с мазью. Я скорее почувствовала, чем поняла свою оплошность… И допустила еще одну. Вместо того, чтобы сделать шаг назад, подняла на него свой обеспокоенный взгляд.

Едва наши взгляды встретились, как Горислав, взяв меня за плечи, шагнул ко мне. Мы и так находились рядом, под натиском же его тела я я попыталась отступить назад. Однако его руки притянули меня ещё ближе к нему. И сразу же почувствовала его дыхание на своем лице и прикосновение его губ. Он целовал меня уверенно, не торопясь. Словно пил меня по маленькому глотку и наслаждался мной.

Непонятное волнение овладело мной. Мне одновременно захотелось отшатнуться от него и прижаться к его телу. Неожиданно для себя я ответила на поцелуй. Робко и неуверенно. Мой разум завопил громким голосом о неподобающем поведении. И словно в подтверждение, его поцелуй стал более требовательным и жарким. Его ладони плавно заскользили по моим плечам вниз. Он навис надо мной, заставив откинуться назад. И тотчас покрыл мою шею горячими и влажными поцелуями. Его ладони оказались на моей пояснице.

— Горислав… — выдохнула его имя и положила свои ладошки ему на грудь в попытке остановить.

Однако, когда он вновь приблизился к моим губам, я потянулась навстречу. В ужасе думая о том, что делаю. Тихий стон не сорвался с моих губ. Даже мое дыхание этот мужчина забирал себе. Он вобрал в себя и мой слабый стон отчаяния.

— Я не могу справиться с собой, как же смогу остановить его?.. — если вообще что-то в этом мире способно остановить его… И, смирившись с неизбежным, обмякла в его руках.

Однако в тот миг он отстраняется от меня, но не отпускает из своих объятий. Его дыхание шумное и тяжёлое. Я же боюсь сделать даже вдох. Какое-то время мы стоим и смотрим друг на друга.

— Если я скажу, что сожалею о происшедшем — это будет ложь, — он, наконец, разжимает свои объятия и отпускает меня. — Однако обещаю, что подобное больше не повторится. До свадьбы.

Звуки ночного леса вновь окружают меня. Я прихожу в себя и замечаю недалеко от себя аккуратно лежащие бинты. Чтобы только что не произошло между нами, но не могу же я оставить его так… Схватив их как спасательный круг, который избавляет меня от необходимости что-либо говорить, все же медлю, боясь дотронуться до него.

Он, улыбнувшись, поворачивается спиной. Я дрожащими руками быстро накладываю повязку. При каждом прикосновении к нему я замираю от страха. Я не боюсь его. Меня пугает то, что начинаю чувствовать я сама…

— Спасибо за заботу… — он берет мои ладони в свои руки и целует их.

Почему-то выраженная им благодарность оказывается для меня неожиданностью. От его прикосновения у меня подгибаются колени. И приходится приложить усилие, чтобы остаться стоять на ногах, не пошатнувшись. Горислав же, как не в чем не бывало одевает свою, оставляющую желать лучшего, рубашку. И подняв плащ, набрасывает его на меня.

Через мгновения, усадив меня перед собой на коня, он направляет поводья в направлении, известном лишь ему одному.

— Следом за мной должны ехать мои люди. Я выехал вперёд, чтобы успеть догнать вас. Так что ехать всю дорогу вам так не придется, — слышу его хорошо поставленный, уверенный голос.

Его люди и экипаж для меня встретились нам, когда мы уже выехали из леса и достаточно долго ехали по большой дороге. Пересадив меня в него, Горислав продолжил ехать верхом.

— Кто бы не пытался забрать тебя, я больше никому не позволю предпринять даже попытки, — произнес он перед тем, как закрыл за мной дверцу экипажа.

Даже не видя его и находясь внутри кареты, я продолжала чувствовать его присутствие где-то рядом.

По возвращении меня ждало две новости — хорошая и не очень. Мои родные не пострадали. Они укрылись в винном погребе,

Дом же пострадал достаточно заметно. Но сохранился нетронутым летний домик. Туда все и перебрались.

Отец с братом немедленно занялись восстановлением дома. Матушка же занялась приготовлением к свадьбе, которая, как выяснилось, должна была состояться через несколько дней.

Горислав умудряется принимать участие и в восстановлении дома, и в подготовке к свадьбе, и иногда отлучается по каким-то своим делам. Он вел себя так, как будто ничего и не происходило недавно.

С тех пор как я последний раз видела Тристана, прошла ровно одна неделя. Он не вернулся. Я же боялась представить, что будет после его возвращения. С одной стороны, меня мучило непонятное чувство вины перед ним. И с другой стороны мне было страшно за него.

Я сидела вечером в той самой беседке, в которой последний раз. Мои мысли метались между двумя мужчинами. Тристан — если бы он сейчас вернулся, я готова была уйти с ним, несмотря на все последствия. Горислав — больше не пугал меня. Этот мужчина смог завладеть всеми моими мыслями. Я размышляла о том, каким на самом деле мог бы быть наш брак. И зачем я ему на самом деле…

Чьи-то шаги отвлекают меня от мыслей, ворочающихся в моей голове Хотя почему чьих-то? Кто еще может ступать так твердо и уверенно… Эти шаги я уже научилась различать среди других

Когда шаги стихли, я повернула голову. Передо мной стоял Горислав и молчал. Присев на некотором расстоянии, также не торопился начать разговор. Я не решалась первой нарушить тишину и просто смотрела на него. Каждый из нас думал о завтрашнем дне.

Не знаю почему, но мне почему-то приятно видеть его таким как сейчас — немного задумчивым. Не таким непробиваемым, как обычно. Даже его глаза, холодные, как сталь, сейчас не такие уж и холодные. Неужели он тоже немного волнуется? По нему не скажешь, но…

— Девушки, наверное, любят, когда им дарят букеты из большого количества цветов, но… Море цветов вроде бы должны дарить по уши влюбленные в них юноши. Я же уже далеко не молод, — и протянул мне одну — единственную розу.

— Говорят, в Заповедных лесах растут самые красивые розы. Они крупнее и ярче обычных, а их аромат не с чем не спутать. Считается дурным тоном дарить их больше одной, — я поднесла цветок к своему лицу. Аромат, действительно, был необыкновенный. И Горислава не было видно со вчерашнего вечера. Неужели он потратил это время, чтобы привезти мне эту единственную розу? От нас до Заповедных лесов и обратно — как раз на дорогу потребовалось бы сутки времени. Мне всегда говорили, что я не умею скрывать чувства и эмоции. Но сейчас он меня поразил.

— Я рад, что эта роза вам понравилась, — он слегка улыбнулся.

— Завтра состоится наша свадьба, — продолжил он говорить после короткой паузы. — Все будет на уровне, хотя и достаточно скромно. Гостей почти не будет. Наша знать не в восторге от меня, хотя и вынуждена со мной считаться. Вы — другое дело. Хотя и есть свои сложности, но Себастьян официально признал перед всеми как свою дочь и единственную наследницу. Вы теперь одна из них. К концу своей жизни влияние вашего отца было весьма значительно. Даже больше, чем у правящего герцога и нашего короля. И после его смерти оно еще достаточно велико. Завтра нашу свадьбу посетит брат нашего крон принца. Якобы проездом. Таким образом наш брак получит и официальное признание от особы королевской крови, и не привлечет слишком много внимания. И будет еще несколько особ, которые хотят выразить вам свое почтение, как дочери Себастьяна..

Он говорил все это куда-то в сторону, ни разу не посмотрев в мою сторону. Словно что-то не договаривал.

…

Возвращаясь домой, встретилась с Ясоном. Он последнее время не то, чтобы избегал меня, просто у него не оставалось на меня время. Они с отцом все силы бросили на восстановление дома.

–Элиза! — брат, увидев меня, перешел на быстрый шаг и практически подлетел мне на встречу. — Мне жаль, что так вышло. Мы с Тристаном почти придумали, как тебе избежать этого брака…

–Не надо. Почти всегда родители заключают помолвку для своих детей, — останавливаю его я.

Могу ли я сама сказать, что сожалею об этом? Но все же уточняю:

— Тристан не вернулся?

Ясон отрицательно качает головой. Возможно это и к лучшему…Решительным шагом направляюсь ко входу в уцелевшую часть дома. Последние лучи заходящего солнца за моей спиной тонут в бардовых облаках. Я не останавливаюсь и не оборачиваюсь, чтобы полюбоваться закатом. Я засыпаю в мыслью о Тристане.

–Прощай, ты был хорошим другом. И без меня вокруг тебя всегда будет полно девушек, — обращаюсь я к нему, несмотря на то, что его нет рядом.

Брак и большая светлая любовь друг другу не помеха? Должна признать, что что-то в этом мужчине не оставило меня равнодушной… Я смирилась с неизбежным. Свадебный экипаж, украшенный цветами останавливается перед ратушью.

Мать и отчим выглядят даже счастливыми. Ясон слегка хмур и собран. Устал за последние дни. Я же словно выпала из реальности и не воспринимаю происходящее вокруг. Чувствую себя немного растерянной. Младшие братья и сестра как всегда беззаботны. Они добросовестно и с азартом рассыпают передо мной лепестки роз, стараясь сохранять важное выражение лица. Отчим ведет меня за руку, слегка сжав мои пальцы. Так он пытается меня успокоить. Вполне естественное волнение все же накрывает меня. Вокруг звучит негромкая музыка, но я не слышу ее.

Горислав стоит и смотрит на меня, не отрывая глаз. Я иду.и тоже не свожу с него взгляда Легкий румянец покрывает мои щеки. Звучат слова торжественной речи, которую я не воспринимаю на слух. Все что происходит до и после этой речи я воспринимаю как в тумане.

— Если кто-нибудь знает причины, по которым эти двое не могут быть вместе пусть скажет сейчас или молчит вечно, — все же улавливаю отдельную фразу. Немного с удивлением смотрю на кольцо, которое появилось на моем пальце…

— Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать друг друга! — не успеваю осмыслить слова, как чувствую его руки у себя на спине и удивительно нежное прикосновение его губ к моим. Я прикрываю свои глаза и отдаю себя ему полностью, растворяюсь в его поцелуе, согреваясь в его руках.

Восторженные возгласы, поздравления проходят как бы мимо меня. Наконец, Горислав протягивает мне свою ладонь.. Я вкладываю с нее свою руку. Мы едва тронулись с места, как раздался тихий скрип входной двери. Никто не обращает на него внимания, все глаза устремлены на нас. Возле входа стоит Тристан…

Его сапоги и одежда запылились после долгой дороги, уставший вид, рука почему-то перевязана. Его волосы растрепаны, побелевшие губы плотно сжаты, во взгляде отчаяние и боль. Я невольно вздрагиваю. Мы продолжаем с каждым шагом приближаться к нему.

Тристан делает несколько шагов в сторону, заранее пропуская нас, но продолжает, не отрываясь, смотреть на меня. Я бледнею. Горислав накрывает мою руку своей второй ладонью и устремляет свой взгляд на Тристана.

Тристан вынужденно отрывает свой взгляд от моего лица и переводит на Горислава. Мужчины смотрят друг другу в глаза. Напряжение между ними растет с каждой секундой. Мне остается только молиться, чтобы разряд грозы не разрезал воздух между ними.

Но вот мы сравнялись с Тристаном. Еще шаг — он уже за спиной. Еще несколько шагов — и мы выходим в распахнутые перед нами двери. Вслед за нами устремляется поток людей, которых в помещении оказалось немало. Мы садимся в карету и уезжаем.

Благотворительная ярмарка, огромное количество жареных телят, баранов и гусей. Не меньшее количество бочек с вином на улице, которое будет выпито за здоровье новобрачных. Местное население еще долго будет вспоминать и обсуждать это неожиданное событие. Но все это уже будет без нас с Гориславом.

…

— Какая несправедливость — отдавать такое юное и прекрасное создание в руки этому чудовищу… — мужской голос рядом заставляет Тристана повернуть голову. — Вы случайно не ее бывший жених?

Перед ним стоит мужчина в светлом, богато украшенном камзоле, сшитом по последней моде.

— Я не успел. Я ехал всю ночь и…совсем немного не успел!… — говорит скорее сам себе Тристан.

–Возможно, этим сохранили свою жизнь. Вы не знаете, что он собой представляет, — интонация голос мужчины напоминает скорее о змее-искусителе. — Если не торопитесь домой, может сядете в мой экипаж — там можно спокойно поговорить.

— Не тороплюсь. Я ушел из дома. Даже мой отец предал меня — он просто отправил меня прочь, чтобы я не наломал дров. Как он выразился… — внезапно выходит на откровенность Тристан.

— Прекрасно! То есть, сочувствую. Но я могу кое в чем помочь, и у меня есть интересное предложение… — и мужчина делает знак рукой следовать за ним.