Седьмая девочка на седьмой веточке

Мария Климова

«Грабли хороши только на даче, а в личной жизни они причиняют сплошное неудобство! Особенно, когда наступаешь на них регулярно, и они бьют в одно и то же место!» – голос Татьяны пробивался сквозь шум дождя и движения города.Перескакивая через огромные лужи, Нина кивала головой в такт словам подруги. Все это верно. И про грабли и про больное место.»Главной героине Нине придется пройти через каскад головокружительных и небезопасных событий, прежде чем она получит ответы на все свои вопросы.

Глава 2

— Красавица, где мне Нину найти? — в кабинет просунулась полноватая смуглая женщина с черными кудрями, замотанными в пучок, и прикрытыми зеленым платком. Глаза посетительницы, казалось, на автомате обшаривают стол и полки на предмет ценностей. Одета она была в пестрое платье и почему-то осенние сапоги, хотя на улице было начало мая, погода уже не требовала от жителей Твери утеплять ноги так радикально.

— Здравствуйте, я Нина! А вы — мама Миколаса Миклоускайте? — скорее утвердительно спросила Нина.

— Да, а чего он натворил, красавица? Мы не воруем, наркотой не торгуем, живем, никому не мешаем, чего надо-то от нас, а? — без злобы спросила цыганка, с каким-то задором и усмешкой уставившись на Нину.

— Как вас зовут? Как я могу к вам обращаться? — поинтересовалась Нина, оттягивая время и мысленно прикидывая, как ей выстроить беседу, чтобы не вызвать вековые проклятья из цыганских уст, которые будут преследовать ее до пятого колена.

— Меня-то? Меня Адой называй! — также задорно продолжала вошедшая.

«Что ж, прямо в лоб ее огорошить, что пришла информация из полиции? Нельзя. Разнесет тут все к чертовой матери, а девчонки, уехавшие на семинар „Семья, как источник вдохновения“, найдут мои останки, скорее всего, вот в этом самом маленьком ящике стола. А я от них так и не узнаю, как же полной ложкой черпать из семьи вдохновение, а не только проблемы?» — думала Нина.

Размышляя, Нина и не заметила, как гостья из Молдавии подсела на соседний стул и стала выжидательно на нее поглядывать.

— Уважаемая Ада, к нам поступила информация, что у Микаласа нет школьных принадлежностей, — начала аккуратно Нина, одновременно поглядывая на реакцию Ады.

Цыганка быстро поднялась со стула, открыла дверь, и, прокричав в коридор несколько фраз на незнакомом языке, улыбнулась Нине самой доброжелательной улыбкой из своего арсенала. В комнату вошел красивый мальчишка лет двенадцати, чуть прихрамывая, и, обходя мебель в кабинете, встал около матери. Глаза также хитро поблескивали; и никакого намека на угрюмость, или присущую подросткам показушную смелость.

— Здрассти! — улыбнувшись, сказал Миколас.

Цыганка, расправив на коленях юбку, поправив волосы, неспешно начала рассказ.

— Летом все малые мои работали: кто посильнее и постарше — металлолом искали, а мелкие — они все больше бумагу да бутылки собирали, чтобы сдавать, все в приемку тащили. Работа у них такая, понимаешь? У Миколаса ноги больные, забыла, как болезнь звать, толи ЦПТ, то ли ДЦП, короче, ходить он маленький не мог, а потом ничего, врач в Молдове лечил, лучше стало, но хромой остался. Он у меня помощник, мужик всё-таки. Целое лето собирали, портфели купили мелким, книжки, а Миколасу пока не на что, но скоро купим, пусть не переживают. Знаю я, что учительница его настучала, он мне не раз говорила, чтоб я их в приют сдала, говорит, легче будет. А я ей говорю, кому легче? Объясняю ей, что не сдаем мы, цыгане, детей в детские дома, мы чужого запросто воспитаем, не то, что своего отдадим. Не принято так у нас, дети это дар, а даром раскидываться — только Бога гневить.

Что в тот день произошло с Ниной, она до сих пор для себя четко определить не сумела. Возможно, была геомагнитная буря, или звезды по-особенному встали, но помимо ее воли с языка стали слетать фразы одна неожиданней другой.

— А вы, Ада, значит, гадалкой работаете, будущее предсказываете? Может, погадаете мне?

Цыганка весело рассмеялась, а от души насмеявшись, серьезно сказала: «Нет, я не гадаю. Я лохов у вокзала на деньги развожу. А ты, если правду узнать хочешь, приходи к моей сестре Еве, вот она по-настоящему гадает! Придешь?».

— А давайте! — выкрикнула с азартом Нина, как будто ее спросили, не хочет ли она пару миллионов долларов просто так.

— Вечером приходи, с собой колоду карт принеси новую, Ева всегда дома. Ну, так мы пойдем? А то сейчас народ с рейсовых автобусов повалит, всего заработка лишусь, а Миколке еще дрова колоть, — спокойно сказала Ада.

— Конечно… Ты подожди в коридоре, я сейчас к нашему завхозу Галине Васильевне сбегаю, у нее должны были остаться канцтовары, которые как благотворительность проходят, чего-нибудь попрошу вам выделить, — говорила Нина, закрывая дверь, и почему-то от этого действия испытывая неловкость. «Глупости, — думала Нина, — дверь я всегда закрываю, и не важно, кто к нам приходит».

Ада же, напротив, выглядела спокойной, и как будто бы вся эта суета вокруг нее была делом обычным и привычным.

— Галвасильна, что у нас из благотворительных канцтоваров осталось? — чуть запыхавшись от своей торопливости и суеты, спросила Нина.

— А, посмотри к коробке в углу, все, что найдешь — забирай. Всё равно ни Богу свечка, ни черту кочерга, — философски протянула Галина Васильевна.

Наспех положив в пакет пачку тетрадей, альбомы для рисования и прочие принадлежности, и сказав завхозу, что сама потом все спишет, Нина поспешила в коридор. Цыганка с мальчишкой по-прежнему стояли у двери.

— Держи, что осталось. Перед сентябрем многодетным раздали, — почему-то смущенно сказала Нина, вручая пакет.

— Спасибо, красавица, дай Бог тебе всего! А к Еве ты приходи, она не обманет! — и, подмигнув на прощанье, Ада с Миколасом неспешно отправились к выходу.