Седьмая девочка на седьмой веточке

Мария Климова

«Грабли хороши только на даче, а в личной жизни они причиняют сплошное неудобство! Особенно, когда наступаешь на них регулярно, и они бьют в одно и то же место!» – голос Татьяны пробивался сквозь шум дождя и движения города.Перескакивая через огромные лужи, Нина кивала головой в такт словам подруги. Все это верно. И про грабли и про больное место.»Главной героине Нине придется пройти через каскад головокружительных и небезопасных событий, прежде чем она получит ответы на все свои вопросы.

Глава 8

— Нин, ты только посмотри, какая красота, какая громадина! Три этажа, эркеры, балкончики, галереи! Ты как барыня, только крепостных не хватает! — находя по старым следам тропинку и подходя к дому, Татьяна не переставала восхищаться усадьбой, — мне кажется, даже штукатурка белого цвета, и то сохранилась. А окна? Они все целые, арочные рамы, посмотри, как новые! Заяц, ты чего молчишь, обалдела от красоты?

Не торопясь с ответом, Нина прислушивалась к себе и своим ощущениям. Ей как будто всё уже здесь было знакомо, даже запах. Чуть сладковатый и влажный, состоящий из букетов леса, именно этого леса, различимый аромат лесных орехов, грибов, листвы, чуть прелой, горьковатой, цветочного разнотравья, запаха теплой коры деревьев и ветра, который больше нигде не гуляет, кроме этого леса, потому что здесь его дом. Нина смотрела на окна и видела чуть заметную дымку на втором этаже дома, она перемещалась от окна к окну, как будто плыла. Невидимая сильная рука перехватила дыхание Нины. Усилием воли Нина заставила себя отвернуться от окон, понимая, что вскоре должно что-то произойти, но вот что именно?..

— Тань, давай сначала дверь откроем, а потом вещи перетащим… Ой! Семена Семеновича надо выпустить! — спешно подхватившись, Нина вернулась к машине и достала переноску. — Ну, что, мой хороший, вот ты и на месте: осматривай владения и, очень тебя прошу, постарайся не потеряться!

Кот ловко выпрыгнул на лужайку, с удовольствием потянулся, и, зажмурившись от солнышка, кажется, впал в кошачью нирвану. Но как только Нина направилась к дому, он тотчас последовал за ней, не отступая ни на шаг.

Нина прекрасно знала, для чего нужен ключ, находящийся в шкатулке, и ни минуты не раздумывая достала его, в очередной раз залюбовавшись красотой и оригинальностью исполнения. Но подходя ближе к двери, сердце Нины часто-часто забилось, дыхание перехватило, а ключ, кажется, становился раскалённым и нестерпимо жёг руку. Послышался странный шепот, сначала неразборчивый, глухой, доносящийся как из-под земли, затем все более отчетливый. Нина стала различать отдельные слова: «Двери, закройтесь… Никого не будет… Никто не откроет… Заперто дитя…». Она понимала, что это и есть проклятье женщины, пришедшей ночью на порог барского дома. Голова кружилась, подступала тошнота, страх начал медленно сковывать все тело. Заклятье действовало на пороге дома, мешая открыть дверь, как будто несколько невидимых рук мешали ей вставить ключ в скважину, слова подруги Нина не различала, будто находилась с ней в разных мирах. Вдруг стало немного легче, чужие руки, сковавшие движения, ослабели, Нина перевела взгляд вниз и в плотном тумане, который её окутывал, увидела Семена. Шерсть топорщилась в разные стороны, глаза не мигая смотрели сквозь Нину, спина изогнулась, тельце животного напряглось готовое в любую секунду броситься на защиту хозяйки. Доли мгновения хватило Нине, чтобы вставить ключ в замочную скважину и повернуть его. Механизм неожиданно легко поддался, последнее, что запомнила Нина перед тем, как упасть в обморок, огромную лесенку, на которой стояла девочка…

Дождь хлестал в лицо — противный, холодный, зонт не помогал от него защититься, Нина старалась увернуться, щеки чувствовали боль то ли от дождя, то ли от напряжения. В голове крутились нестройным хороводом мысли о том, зачем она в такую погоду вообще вышла на улицу? Откуда-то издалека Нина услышала голос подруги, и почувствовала весьма ощутимые удары по щекам:

— Заяц, очнись! Очнись, ну, пожалуйста!

— Все, все, перестань! А то ходить мне с синей физиономией, как у моих бывших подопечных… — Нина открыла глаза, и попыталась сесть, но отчего-то пол и потолок стали очень быстро меняться местами, и Нина решила еще немного полежать на полу, посчитав, что потолку и полу будет от этого спокойнее. — Что произошло?

— Ой, Нин, это жуть какая-то! Ты подошла к двери, хотела открыть дверь, но тут тебя как затрясло, ты бормотать что-то начала, я тебе говорю, а ты как будто не слышишь, руки-ноги дрожат, ключ в скважину вставить не можешь! Потом к тебе Семенчик подбежал, весь как шапка меховая распушился, трется о твои ноги, смотрю, ты ключик вставила, открыла дверь, и тут же в обморок упала, я к тебе подбежала, стала водой поливать, по щекам бить…

Дрожь и тошнота постепенно стали отпускать Нину, и она смогла осмотреть холл. Хорошо сохранившийся пол, обои цвета переспелой вишни с растительным узором, добротные ковры на полу, тяжелый стол, покрытый бархатной скатертью изумрудного цвета, картины в тяжелых рамах — все это говорило об основательности и вкусе прежних обитателей дома. Лесенка, ведущая на второй этаж, кажется, так давно ждущая гостей, звала, привлекая внимание своими необычными перилами, выполненными в виде виноградных лоз.

— Ух, Нин, какая красота! — Татьяна, видимо, также обалдевшая от увиденного, крутила головой, как сова на все триста шестьдесят градусов, и ухала примерно так же. — Ух ты, посмотри! А лесенка — это же произведение искусства!

— Лесенка! Где девочка?! Куда она делась?! — Нина вспомнила худенькую девчушку, стоящую на лесенке и тянущую к ней руки. — Куда она ушла?

— Ты чего, Нинулька? Какая девочка, здесь никого не было, когда я вбежала вслед за тобой! — Татьяна машинально положила руку на лоб подруги, проверяя температуру. — Нин, ты чё, правда кого-то видела?

Нина утвердительно мотнула головой, прикидывая, сильно ли расстроятся её родители, узнав, что у дочурки поехала крыша, и кто, кроме Таньки, захочет с ней общаться после этого. Затем мысли потекли в другую сторону. Нине подумалось, что зря она вообще в это все ввязалась, поверила цыганке-гадалке, маме с её дурацкими семейными легендами, сидела бы себе сейчас на работе, учила людей, как жить надо, а вот теперь… Нина, наверно, ещё долго могла бы заниматься самобичеванием, но Танькин голос прервал процесс самоедства на самом интересном месте.

— Так ты что, получается, Елену увидела?! — Танин голос задрожал от волнения, и, кажется, в нем читались нотки неподдельного страха. — То есть что это получается, здесь привидение ходит, дух той маленькой девочки?!

— Получается… — Нина с осторожностью посмотрела на подругу, прикидывая в уме, кто их отсюда двух сумасшедших будет вывозить, а главное, куда?

Со страхом посмотрев друг на друга, они, не сговариваясь, быстро подскочили и на максимальной для барышень их возраста и физподготовки скорости выбежали из дома. Отбежав от усадьбы, как им показалось на безопасное расстояние, обе сели на подобие скамейки, стоявшей под раскидистым деревом. Тут же, откуда ни возьмись, материализовался Семеныч, и важно распушив хвост, уселся с девчонками для обсуждения дальнейших действий.

— Нин, то есть все это правда, что-ли, про проклятье, про девочку, запертую в доме? — Татьяна выжидательно посмотрела на подругу, очень уж ей не хотелось слышать положительный ответ.

— Видимо, да… Тань, я на самом деле её видела, а еще слышала проклятье, которое говорила та женщина, ну, которую ночью моя прабабка не пустила. — Нина ковыряла носком кроссовки землю, и сама не верила в сказанное ею. Очень уж как-то это все не вязалось с её обыденной жизнью, в которой ничего сверхестественнее, чем появление на небе радуги, не происходило.

— Давай, уедем отсюда? — Татьяна выжидательно посмотрела на подружку. — Мне как-то жутко.

— Если честно, мне тоже не по себе, но та девочка… Как ты думаешь, её душа уже свободна? — Нина не верила в то, что говорила, удивляясь сама себе.

— Не знаю, но чувствую, что если мы останемся, ничего хорошего не произойдет! Давай собираться, закрывай дом, я заберу Сеньку, и домой, а там что-нибудь придумаем, как жить дальше! — Татьяна решительно поднялась, и направилась к машине. — Нин, поехали, а?

— Да, наверное, ты права, поехали. Сейчас, только закрою дверь — и в город…