Солонго. Том 2

Марина Новицкая, 2023

Неожиданные повороты судьбы, драматические события и любовь помогают раскрыться потенциалу главной героини, ее встреча с непревзойденным буддийским Учителем Бадмажунаем, дорога, полная препятствий, которую преодолевают главные герои романа, взаимодействие со спутниками Бадмажуная, все это погрузит читателя в мир Учения Будды.

Глава 9

И началась новая жизнь. Я старалась выполнять все обязанности и чувствовала большое напряжение, до тех пор, как один раз, проверяя рукописи Махи, поняла, что все это я уже давно делала и кроме военных задач, которые теперь возьмет на себя Бакыт и решений, связанных с производством оружия в мастерских и кузнице, я делала еще при Тархане много того, что касалось жизни Племени, ведь муж отмахивался от многих дел, которые не имели отношения к военному отряду, дозору, или оружию. Я вдруг расслабилась и мне стало легко. Я вызвала к себе Самдана и поговорив, поручила ему вести все дела в кузнице и в мастерских, ведь он был главным помощником Тархана и во всем разбирался. Бакыта отец назначил моим главным советником и я с нетерпением ждала его и Бадму.

Одним из важных дел, не терпящим отлагательств, было решение судьбы вновь прибывших рабов. В этот раз кочевье пополнили около сотни рабов. Среди них были молодые мужчины, юноши, женщины и девушки, а также дети с родителями и без. Я собрала всех на площади. Это важное дело нельзя делать без Ритуала защитников Племени и Местности. Я наказала Тугаю организовать все и отпустив людей после Ритуала, оставила на площади только рабов. Проходя вдоль ряда, в который они выстроились, низко опустив голову, я рассматривала их, в основном это были все люди из степных Племен, но были и из тюркских. Среди них не было Айзере и я обеспокоилась, здорова ли? Решить судьбу мужчин и юношей без Бакыта я не могла и наказала женщинам и детям прийти к гостевой юрте. С каждым нужно говорить, все записывать. Позвала Маху, та с важным видом устроилась у Алтаря, разложив письменные принадлежности. На шее у нее на затейливом цветном шнуре висела новенькая печать. Я улыбнулась. Девушке очень нравилась ответственная роль, она была аккуратна и старательна. Позвала также Баэрту, чтобы тут же осматривала всех и вызывая в юрту по одной, начала это важное дело. Женщин я более-менее уже знала, со многими уже разговаривала, но теперь нужно решить судьбу каждой. Баэрта должна выбрать себе помощницу, научить всему, чему необходимо до своего отъезда. Много было овдовевших, были и женщины, которые не знали, жив ли их муж, что делать с ними? Ведь они не вдовы, значит выдать замуж их нельзя, но и вести жизнь вдовы они не могут… Среди этих женщин были те, кого забрали вместе с детьми. Для них я распорядилась поставить отдельную юрту. Маха, записывала, прямо держа спину и приподняв подбородок, что придавало ей строгий и надменный вид. Очередь дошла до Шолпан. Она стояла, опустив голову, с волнением ожидая моего решения.

— Шолпан, может быть ты хотела бы стать женой одного из освобожденных мужчин? Может кто — то тебе приглянулся? — спросила я ее.

— Нет, что ты, Солонго! Я и думать об этом не хочу. И вообще, все ведь знают мою историю… Кто захочет иметь такую жену… И на ребенке будет лежать тень того, что произошло… Я поэтому и хотела умереть. Как мне жить дальше?!

Я смотрела на девушку и думала, что бы я хотела на ее месте? И тут мне пришла идея, что ей надо отправиться туда, где ее никто не знает. Конечно! Я отправлю ее с Баэртой! Хоть и не хотелось мне отпускать девушку, она нравилась мне, я чувствовала, что она могла стать моей подругой и помощницей, но моей задачей было заботиться о людях, а это решение было лучшим для нее.

— Шолпан, я приняла решение.

Девушка скрестила на груди руки и со страхом ждала.

— Ты отправишься с Баэртой. Она уедет с осеннего кочевье в Племя, которым правит муж моей сестры. Оно находится севернее, на границе. Там никто ничего не будет знать о тебе, так будет лучше и для тебя, и для ребенка. Баэрта никому ничего не скажет. Я напишу письмо Алтенцецег, ты передашь ей его. Там ты и будешь жить. Не надо ничего бояться, там ты будешь в безопасности. Моя сестра займется твоей судьбой.

Шолпан поклонилась и ушла. Оставшись одни с Баэртой и Махой, я откинулась на подушки и сказала:

— Мне жаль отправлять Шолпан туда, но я уверена, что это будет правильно. Маха, скажи, что остальных я приму завтра, — попросила я девушку. Хоть я и поправилась, но пережитое еще давало о себе знать внезапно накрывающей меня слабостью. Осталось принять дюжину женщин, это я решила сделать на следующий день, а сейчас сходить к Айзере.

Девушка сидела на топчане и молча перебирала четки. Я тихо вошла и села рядом. Айзере убрала четки и посмотрела на меня глазами, полными страдания.

— Айзере, ах, Айзере, как же мне быть с тобой?… Я хочу помочь тебе… Но ты не можешь ничего сказать мне… Кто ты? Откуда?

Я увидела, что вода у нее закончилась и на скатерти стояла небольшая пиала с сушеными фруктами. Я взяла ведро и вышла к реке и задумалась. Если судьбу Шолпан я могла решить, то здесь я чувствовала себя бессильной. Выдать ее замуж все равно за кого? Но ведь ее любил Тархан… Нет, я не могла этого сделать. В ней было какое-то внутреннее благородство и утонченная чувственность, сквозящая в разрезе губ и необычных, чуть выпуклых круглых глаз. Действительно, трудно было представить ее женой простого воина, или пастуха. Видно было, что с тяжелой домашней работой она не справится. А вот изнеженной женой хана она вполне могла бы стать. Я решила не принимать пока решения, понаблюдать за ней, пусть пока поживет в этой юрте и придет в себя.

Принеся ей воды, я ушла, плотно задернув полог.

Наконец прибыл Бакыт. Его сопровождал небольшой отряд всадников, некоторые из которых останутся в нашем Племени. Среди них был еще один сын кузнеца Батыра, брат Бадмы. Я была искренне рада. Бакыт поселился в гостевой юрте, сразу приступил к делам. Когда мы остались одни в моей юрте, он спросил:

— Как ты, Солонго? Все, что случилось, было большим потрясением для Оуюн Хагана и для нас всех. Никогда не мог подумать, что Тархан решится на такое. Меня твой отец оставил в Племени, ведь он собрал почти всех воинов. А мне так хотелось поехать, я думал, что возможно смогу поговорить с Тарханом и убедить его.

— Нет, Бакыт. Это было невозможно… Демоны Власти обуяли его. Они завладели его умом. Тархан очень изменился. Из похода он привез женщину, которую хотел взять второй женой. Без моего на то позволения. Поселил ее в отдельной юрте. Я думаю, что тебе рассказал отец, как все произошло. Мне очень больно. Для меня Тархан, мой муж, от которого у меня трое детей, оказался неблагодарным предателем…

Бакыт покачал головой.

— Ладно, Солонго, все это в прошлом, сейчас у тебя много дел, Оюун Хаган наказал мне во всем поддерживать тебя и помогать. Ты и так уже хорошо все знаешь, но есть и то, о чем возможно не догадываешься.

— Да? И о чем же?

— О шпионской сети.

— Я знаю о ней. В каждом караване есть люди, которые работают на разбойников и недружественные Племена.

— Да, это так. Но есть еще и такие, которые призваны сеять смуту среди жителей кочевий.

— Для чего, Бакыт? Я понимаю, например, в Племени отца это был Клан Шаманов. Но зачем смута нужна чужим Племенам, которые находятся далеко?

— Для того, чтобы ослабить власть Вождя, а значит и само Племя, а потом незримо управлять им. Главная моя задача, чтобы этого не случилось в твоем Племени. Раньше я это делал в Племени Оуюна. Сейчас он направил меня сюда. Он хочет оградить тебя от этого.

— Как это можно сделать? Ведь невозможно узнать этих шпионов. Караваны проходят несколько раз в год, они перемещаются по степи, купцы меняются, к ним присоединяются разные путники. Как распознать среди них врагов?

— Это моя задача, Солонго. Об этом я должен докладывать Оуюн Хагану и тебе. Ты ни о чем не тревожься.

— Бакыт, тебе нужно заняться рабами. В этот раз Тархан пополнил Племя многими мужчинами и юношами. Нужно определить, кто годен для воинского отряда, а кто хорош как ремесленник. Давай завтра вместе сделаем это. Я ждала тебя. Ну и еще один вопрос, связанный с ними тревожит меня. Ведь такое количество людей, на этот раз с отрядом пришло около ста человек, нужно кормить. Конечно, отбитый товар и скот тоже привез Тархан, но меня волнует, что они не пришли к соревнованиям и смотру невест. А так мы могли бы уже этой осенью создать семьи и они на осеннем кочевье ставили бы юрты. А так мы теряем целый год. Как эти женщины и дети перезимуют?

— Среди рабов есть и юные девушки, или только вдовы?

— Есть и девушки, есть женщины с детьми, есть и те, кто не знает жив ли муж.

— Давай решим с мужчинами, а потом подумаем, как быть. До ухода на осеннее кочевье есть еще поллуны. Мы все успеем.

Несколько последующих дней мы решали судьбу людей и вносили их всех в хронику Племени. Потом решили сделать Ритуал для Защитников и смотр женщин. Нам ничего не оставалось, как нарушить вековые Правила и создать новые семьи. Это было сложно, ведь у них не было времени хорошо узнать друг друга, но делать нечего… Со вдовами было более-менее понятно, кого-то взяли второй женой, она будет помощницей и многие, у которых было уже по нескольку детей, были рады облегчить свою жизнь. Среди женщин затаилась и Жайнагул. Я позвала ее, она нехотя подошла и поклонилась. Я сказала ей:

— Сядь рядом Жайнагул. Нам нужно найти тебе мужа. Ты много помогала мне и я знаю, что ты хозяйственна. Ты вдова и я хочу, чтобы жизнь твоя наладилась. Есть хорошие семьи, тебя могут взять второй женой. Или же я могу выдать тебя за одного из освобожденных рабов. Например за этого мужчину средних лет, — указала я на сидящего недалеко человека. — Он обладает спокойным характером, у него погибла жена.

Жайнагул вспыхнула.

— Жайнагул, надо это решить сейчас. Тархана больше нет, да он и просил меня найти тебе мужа.

Женщина упорно молчала.

— Хорошо, я подберу тебе мужа сама.

— Для привезенной рабыни тоже подберешь? — зло сказала, не сдержавшись Жайнагул.

Я пристально посмотрела в ее наполненные злобой глаза.

— Жайнагул, в жизни не всегда бывает так, как ты хочешь. Тархан хотел взять тебя назло мне. А Айзере он полюбил. Но сейчас это уже неважно. Ее судьбу я решу так, как сочту нужным. А ты подумай о себе, а то я сама найду тебя мужа, или оставлю вдовой, тогда закон Степи позволяет любым мужчинам приходить к тебе, ты знаешь это, — ее упрямство раздражало меня. Я помолчала, ожидая, что скажет Жайнагул, но она поджала губы и уставилась в одну точку. Я сделала ей жест уйти. Подумав, подозвала мужчину, которого присмотрела ей в мужья:

— Как зовут тебя? Расскажи мне о себе.

— Чулуун. Меня захватили при нападении на наше племя. Я не воин. Я ремесленник, работаю с деревом, делал телеги, сундуки и баулы. Беременную жену убили, ребенок был с бабушкой, моей матерью, что с ними, я не знаю, на меня накинули петлю и утащили. Так я стал рабом. Слава Тархану и его отряду, они были так храбры, отбили нас. Жаль его… Он был достоин всего самого лучшего — много монет, славы, много самых красивых женщин…

— Я поняла. Спасибо, Чулуун, — прервала я разглагольствования мужчины. Я подумала, что надо подобрать тебе жену. Ведь одному мужчине жить тяжело, а у нас много одиноких женщин. Ты видел женщину, с которой я говорила?

Он кивнул.

— Это Жайнагул. Ее освободили так же, как и тебя. У нее есть мать, они рукодельницы, ткут ковры, а также были моими помощницами, но всегда так быть не может, Жайнагул женщина молодая, может родить еще много детей. Хочу чтобы ты взял ее женой. Думаю, что она подойдет тебе. Если ты не присмотрел себе другую женщину, то возьмешь ее и можешь ставить юрту уже на осеннем кочевье. Скот и войлок я вам дам для начала.

Мужчина заколебался и почесал голову.

— Да вроде женщина она неплохая, но кажется мрачной… А я люблю веселых…

— У нее просто горе, как и у тебя. Она хорошая хозяйка, лепешки у нее вкусные. Тархану нравились.

Это был именно тот аргумент, который сыграл роль в принятии решения Чуулуна. Он поклонился и поблагодарил меня. Я указала ему на юрту, где жили Гулкыз и Жайнагул. Он мог пойти и познакомиться с ними.

Остальные, присматриваясь друг к другу по наступлении вечера гуляли у реки, все принесли еду, но особого веселья организовывать было неприлично, ведь Племя утратило Вождя, еще не прошло сорок девять дней, когда нужно делать Ритуал для того, чтобы Путь усопшего к Предкам был легким. Да и сами люди, только что освобожденные из рабства, еще не оправились от потрясений и бед. Ко мне подсел Самдан, я улыбнулась ему. Самдан был самым близким другом Тархана, я всегда хорошо относилась к нему, он был добрым, честным молодым мужчиной, верно служившим Тархану. Видно было, что он переживал смерть друга, погибшего от его стрелы.

— Как ты, Самдан?, — участливо спросила я.

— Занимаюсь делами, — вздохнув, сказал Самдан. Я хочу тебя кое о чем попросить, Солонго… — смущаясь начал Самдан.

— Говори, Самдан, я сделаю для тебя все, что могу.

— Тархан привез женщину из похода…

— Он привез много женщин. О ком идет речь?

— Айзере. Это та женщина, которая живет отдельно в маленькой юрте.

— Я знаю Айзере. Что ты хотел?

— Я хочу жениться на ней.

Жениться?! Ты же говорил, что хочешь посвятить себя воинской службе.

— Да. Я и правда не хотел жениться, но с тех пор, как погиб Тархан, Айзере никому не принадлежит…

— Самдан, по Закону Степи, женщина, которую освободили и она еще не замужем, принадлежит своим родителям, отец решает ее судьбу. У нее нет здесь родителей и нет мужа, значит она никому не принадлежит. Как она могла принадлежать Тархану?! — неожиданно рассердилась я.

— Я не это хотел сказать… — смешался Самдан, — просто Тархан хотел, чтобы она стала его второй женой…

— Мне все равно, что хотел Тархан! Я не давала согласие на это!

— Солонго, сейчас Тархана уже нет…. Я хочу взять в жены эту девушку, — постарался усмирить мой пыл Самдан.

Я откинулась на подушки и посмотрела ему в глаза.

— Ты же выдашь ее замуж? Прошу тебя, отдай ее мне!

— Я еще не решила ее судьбу, Самдан. Я ничего не знаю о ней, она не говорит на нашем языке, как она может стать чьей-то женой! Она не овца и не лошадь. Ее судьбу я буду решать позже. Думаю, что должен пройти год. Она еще не готова. Мы не можем даже спросить у нее, хочет ли она замуж, а может она вдова. Что ты знаешь о ней?

— Она девушка. Я знаю…

— Нет, Самдан. Тебе нужно ждать.

— Но ты ее не отдашь никому?

— Она перезимует в кочевье, пусть привыкает и учит язык, потом посмотрим.

Дни пролетели в делах и в организации свадеб, мы с Бакытом и Тугаем с утра до ночи делали Ритуалы. Была страшная жара, она не спадала, накрыв Степь жарким колышущимся покрывалом марева. Я очень устала за эти дни, но надо было собираться на осеннее кочевье, ведь травы для скота уже не осталось в округе и измученный жарой и жаждой скот, стадами собирался вдоль небольшой почти пресохшей реки и яки, лежали в воде, отказываясь двигаться. Вдруг к ночи сделалось тихо и стало клонить ко сну, небо заволокло низкими тучами, в проеме не было видно звезд, густая темнота накрыла степь. Я завязала веревкой проем, уложив детей. Ночью разразилась гроза, значит будет прохладно и я, с удовольствием слушая капли дождя и раскаты грома, крепко заснула, впервые за все время на душе было спокойно. Смерть Тархана все реже отзывалась тоской. Мне было стыдно признать, что моя жизнь стала более свободной, статус Вождя не был для меня тяжелой ношей, мне нравилось исполнять эти обязанности, хотя я и не всегда чувствовала себя уверенной. Я часто писала письма отцу и он присылал мне рекомендации.

Однажды, беседуя с Бакытом, я краем глаза увидела, что в маленькую юрту Айзере проскользнула мужская фигура. Это заинтересовало меня. Кто бы это мог быть? Я остановила речь Бакыта и предложила пойти посмотреть, что там происходит. Юрта стояла на отшибе, ближе к реке. Тархан установил юрту так, чтобы тень падала на нее в самое жаркое время, рядом росли довольно густые кустарники и деревья. Он позаботился о девушке, устроив ее наилучшим образом. Жилье ее не казалось временным, хороший войлок и подставка с колесами, довольно высокая чтобы не было холодно зимой. Плотный войлок, через который не проникала жара, холод и звуки. Я подошла ближе и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. Я одернула полог. Нашим с Бакытом глазам представилась жуткая картина. Девушка лежала на топчане, отбиваясь от парня, который насел на нее всем своим немалым весом и старался стащить с нее одежду. Вырваться она не могла, он намного превосходил ее в силе и росте. Бакыт немедля подскочил и схватил его, стараясь оттащить, парень отбивался. В полумраке юрты я не узнала его, Бакыт схватил его за волосы и потащил из юрты. Он был в гневе, я выскочила за ними. Это был один из молодых рабов, недавно освобожденных. Бакыт не поворачиваясь сквозь зубы сказал мне:

— Солонго, иди к Айзере, я сам разберусь с ним.

— Что ты хочешь делать?!

— То, что сделал бы любой, следующий Законам Степи. Иди, Солонго!

Я повернулась и вошла в юрту. По лицу девушки была размазана кровь. У нее была сильно разбита губа. Она забилась в угол и затравленно смотрела на меня.

— Айзере, больше ты здесь оставаться не будешь, я забираю тебя, будешь жить в моей юрте.

Айзере непонимающе смотрела на меня, потом вдруг кинулась на колени и что-то горячо заговорила и горько заплакала. Мне было жаль девушку, я не понимала ее язык, но все в ней говорило о перенесенных страданиях. Я взяла ее за руку и потянула к выходу, она понуро повиновалась. Так Айзере стала жить в моей юрте. Она потихоньку стала учить язык слово за словом. Целый день я была занята делами, а она была с детьми. Она понравилась Хоргонзул и девочка не отходила от нее, она расчесывала густые волосы Айзере и примеряла на нее все, что находила. Девушка расслабилась, один раз я наблюдала, как Хоргонзул, примеряя на нее очередное украшение, назвала его, девушка повторила. Она брала какой-нибудь предмет в руку, а дочка называла его. У них была такая игра. Я поняла, что сделала правильно, переселив Айзере к нам.