Солонго. Том 2

Марина Новицкая, 2023

Неожиданные повороты судьбы, драматические события и любовь помогают раскрыться потенциалу главной героини, ее встреча с непревзойденным буддийским Учителем Бадмажунаем, дорога, полная препятствий, которую преодолевают главные герои романа, взаимодействие со спутниками Бадмажуная, все это погрузит читателя в мир Учения Будды.

Глава 3

Как только Баэрта добралась до Племени Батнасана, она, даже не отдохнув с дороги, омыв только руки, направилась в юрту Алтенцецег. Она знала, что Батнасан очень тревожился за супругу, торопя Баэрту с приездом. В их юрте, казалось, что все приспособлено для Алтенцецег, видно было, что она главная в ней. Даже сделанная и поставленная в середине юрты колыбель, говорила о том, как Батнасан ждал рождения ребенка. Алтенцецг, увидев, что вошла Баэрта, проворно вскочила и подбежала чтобы обнять подругу, закружив ее на месте:

— Баэрта, моя прекрасная Баэрта, как хорошо, что ты приехала! Я так ждала тебя!

— Ты что, Алтенцецег! Осторожнее! Батнасан торопил меня, написал, что беременность протекает тяжело, что живот очень большой и ты с трудом встаешь.

— Не слушай его! Он боится за меня, — рассмеялась она, — все хорошо, — она погладила большой круглый живот, — Да, живот, конечно большой, а ведь только шестая луна началась! Но чувствую я себя прекрасно, ничего у меня не болит и, как видишь, живот не придавил меня к топчану!

— Я рада видеть, что ты здорова, но все же я должна осмотреть тебя.

Торопливо вошел Батнасан.

— Баэрта, мне сказали, что ты приехала! Рад тебе. Ты уже осмотрела Алтенцецег?

— Нет еще, но если ты выйдешь, то я начну. Мой саквояж уже принесли.

— Баэрта, я хочу знать, что с женой все в порядке, поэтому хочу остаться при осмотре. Хочу убедиться во всем сам.

Баэрта посмотрела на Алтенцецег, та сделала большие глаза и покачала головой.

— Нет, Батнасан. Это не мужское дело. Я приехала специально, чтобы следить за здоровьем Алтенцецег и ребенка, доверь это мне. И потом, если что, твоя помощь мне не понадобится, разве что воды принести. Но я вижу, что с Алтенцецег все в порядке, щеки у нее розовые, глаза блестят, даже волосы, как были красивыми, так и остались.

— Но у нее очень большой живот! Как такая маленькая женщина сможет родить такого большого ребенка?!

— Все будет хорошо, Батнасан. У тебя нет причин для беспокойства. Оставь нас одних.

— Дорогой, распорядись, чтобы Баэрте поставили юрту рядом с нами, — дала задание мужу Алтенцецег.

Когда Батнасан наконец вышел, Алтенцецег рассмеялась и сказала, что он замучил ее своими беспокойствами. Что он заставляет ее все время есть и почти все время лежать, а ей надоело, что она хочет болтать с подругами, ходить за цветами и вспоминает, как они все вместе проводили время в ба-ня. Баэрта нахмурилась:

— Вот ты должна делать все наоборот. Тебе нельзя много есть! Поэтому и растет сильно живот! Лучше чтобы он родился маленьким, а поправится он потом, тебе нужно будет больше есть, когда ты будешь кормить его, а не сейчас! — сказала она, покосившись на большое блюдо с сушеными фруктами и сладостями, стоящее на топчане, — И нужно ходить гулять, ты должна двигаться, дышать воздухом, если хочешь ба-ня, то это тоже хорошо! Ох эти мужчины! — покачала головой она.

— Да, вот я тоже не хочу много есть, не так, как Рахат, она все время ела. А меня первые месяцы сильно мутило, а потом все прошло, но мне не хочется есть больше, чем раньше, а Батнасан заставляет.

— Я поговорю с ним, мужчинам нужно все объяснять.

— Как хорошо, что ты приехала! Теперь мы вместе сможем ходить гулять. А вот, что я хотела рассказать тебе. Ты знаешь, что Сэргэлэн беременна? Это уже третий раз, но первые два раза она не смогла выносить ребенка, но они с Мягмаром очень хотят детей. Ты осмотришь ее?

— Конечно, дорогая, — сказала Баэрта ощупывая живот Алтенцецег. Она помяла его, послушала и осталась довольна, — можем позвать ее, я сразу сделаю это.

Алтенцецег высунулась из юрты и остановив пробегающего мимо мальчишку, послала его за Сэргэлэн. Вскоре она пришла, Баэрта радостно поприветствовала ее и задав несколько вопросов, осмотрела. Алтенцецег, хорошо знавшая Баэрту, поняла, что не все хорошо со здоровьем Сэргэлэн, но Баэрта не подает виду, давая спокойным голосом рекомендации и порошки. Узнав, что Сэргэлэн часто выезжает в степь с Мягмаром, она строго-настрого запретила ей сидеть в седле, поднимать тяжелое, а рекомендовала больше лежать и есть определенные кушанья, избегая острое и горячее. Алтенцецег удивлялась, ведь ей Баэрта сказала гулять и мало есть, вот ведь как бывает!

Закончив осматривать девушек, Баэрта пошла в юрту, раскинутую специально для нее, но не все понравилось ей и она вернулась к Алтенцецег, сказав, что она собирается принимать в ней больных и беременных, поэтому ей нужно обустроить юрту по типу той, в которой она жила в кочевье Тархана. Так началась жизнь Баэрты на новом месте. Вскоре многие узнали ее, потому как она всегда была готова помочь, а свои лекари конечно были в кочевье Батнасана, но в основном лечили Шаманы, выполняя ритуалы и давая отвары из трав. А Баэрта была грамотной и за последние годы много рукописей по лечению больных изучила и стала превосходной целительницей от самых разных недугов, поэтому в ее помощи нуждались многие. Батнасан был щедр и каждый раз при встрече с Баэртой, одаривал ее. Баэрта смущалась, ведь целитель лечит потому, что он заботится о больном, не думая о монетах. Если есть такие мысли, то целитель перестает избавлять от болезней, потому что мысли неправильные, а Шаманы могли вылечить, а могли сказать, что человек не из их Племени, например его захватили в составе каравана, который вез рабов, а он чуждого Племени, или из незнакомого народа, или он вообще из плененных разбойников, но Баэрта придерживалась других принципов, тех, которые когда-то вложила ей в душу и сердце Камала, бродячая целительница, она за короткий срок научила Баэрту главному — состраданию к больному независимо от его происхождения, или личного отношения. И еще она научила думать и искать причину болезни, лечить человека. Так Баэрта занялась привычной деятельностью и была занята еще больше, чем в родном Племени, помогая всем, кто нуждался в помощи. Жизнь в кочевье Батнасана мало отличалась от той, к которой привыкла Баэрта, разве что расположение Племени вблизи от дорог, по которых проходили караваны, накладывала свой отпечаток на уклад жизни. Племя было меньше Племени Оуюн Хагана, которое так увеличилось, что стало народом, однако гораздо больше Племени Тархана. Но в Племени Батнасана не жилось так спокойно, как она привыкла, близость дороги заставляла быть всегда начеку и случались нападения на кочевье, поэтому в этом Племени был очень сильный и хорошо обученный военный отряд, которым руководил Мягмар и еще один опытный воин. Мягмар взял на себя обучение молодых парней стрельбе из луков и борьбе на саблях, которые изобрел Тархан, особенным образом заточенные и изогнутые, они требовали специальных навыков. Мягмар был непревзойденным наставником и значительно улучшил организацию отряда. Он знал, как сделать так, чтобы дозор и охрана были непрерывными, а отражение нападавших разбойников, или вражеских племен всегда эффективным. Но случались также и ранения и потери в рядах воинов и здесь, как нельзя кстати был приезд Баэрты, она даже взяла себе двух помощников, выбрав одну молодую вдову и крепкого парня, который помогал ей лечить раненых мужчин, ведь не каждая женщина справится, если нужно приподнять, или перевернуть тяжелого бойца. Однажды, как только она приехала, на Стан напали войны из одного агрессивного жестокого северного Племени. Когда такое случалось, все женщины и дети собирались в самой большой общей юрте в центре Кочевья, она же служила гостевой, вокруг нее несли оборону те мужчины, которые в этот момент находились в стане. По определенному сигналу дозорных, все женщины и дети собирались там, но Баэрта не знала этого, когда однажды трижды протрубили в гнутую трубу из рога дикого козла, она осматривала беременную женщину у которой вот-вот начнутся роды. Баэрта не обратила внимание на незнакомый воющий звук, но беременная встревожилась, глаза ее наполнились страхом и она, схватив Баэртза руку, зашептала:

— Бежим, Баэрта, быстрей! Скоро здесь начнется бой!

— Куда? — удивилась Баэрта

— Бежим, я потом все объясню и, запахнув халат, вскочила с топчана и они побежали вместе с другими женщинами, детьми и стариками в общую большую юрту. Началось сражение под руководством главного воина Арынгазы, мужественного, спокойного мужчины, который часто бывал в юрте Батнасана, обсуждая с ним неотложные дела. Он был другом и правой рукой Батнасана, Мягмар дополнял их своими знаниями и тоже со временем стал другом Батнасана. Бой был жестоким и помощник Баэрты, высунувшись из юрты и рискуя жизнью, выбежал и притащил в юрту раненого. Мать его была там же и, увидев сына, заголосила, причитая. Баэрта прикрикнула на нее и привычно занялась раной, осмотрев ее поняла, что рана не смертельная, но медлить нельзя и ей нужен саквояж. Она решительно поднялась и выскочила из юрты, побежав, прикрывая голову и взывая ко всем Божествам, к своей юрте. Бой был конный и она, петляя и прижимаясь к юртам, короткими перебежками мчалась, как испуганный заяц. Уже почти добежав до своей юртеы, прямо на ходу, всадник подхватил ее и в этот момент рядом с лошадью вонзился острый кинжал, всадник прижал ее к себе и поскакал, как молния. Баэрта опешила, она не поняла, кто этот всадник, выходит он спас ее! Он, проскакав до края кочевья развернулся и, помчавшись обратно, буквально сбросил ее с коня, прокричав:

— Ты потеряла свой ум! Спрячься и не высовывайся пока идёт бой! — и умчался, развернувшись на месте и подняв облако пыли.

Баэрта заскочила в одну из юрт и сделав щелку в проеме юрты, отодвинув слегка полог, стала наблюдать за боем. Вскоре Мягмар и отряд всадников оттеснили противника, а потом те и вовсе стремительно покинули кочевье, оставив на поле боя раненых и убитых. Баэрта выбежала из юрты, метнулась за саквояжем и уже через минуту была в гостевой юрте, где начала срочно промывать раны и пересыпать заживляющим обеззараживающим порошком с едким запахом., напоминающий запах соли. Она перевязала бойца, к ней стали приносить и других раненых, она с девушкой помощницей и парнем быстро делали свою работу, сначала осматривая раны, не отвлекаясь ни на что. Баэрта попросила всех покинуть юрту, ведь причитающие женщины вносили смуту, а она должна быть спокойна, быстро организовав процесс, она занялась сначала более тяжелыми, поручив легких раненых помощнице. Принесли и осторожно положили мужчину, лицо его было в тени, да и не важно это было ей, у него было ранение саблей, оно прошло через бок, но внутренние органы не были задеты. Она задала ему вопрос, чтобы понять, в сознании ли он, слышит ли ее:

— Как твое имя, смелый боец?

— Арынгазы, — поморщившись от боли ответил мужчина.

Она узнала голос своего спасителя и, подняв на него глаза, улыбнулась ему.

— А тебя как зовут? — спросил он, — Я не видел тебя прежде.

— Баэрта. Я приехала из Племени Тархана. Слышал о таком? — спросила она, ловко обрабатывая рану. Она всегда разговаривала с больными, пытаясь отвлечь их, так они меньше чувствуют боль, — сейчас ты дыши, порошок очень едкий, будет немного больно, но не сильно, такой смелый воин сможет вытерпеть, ведь правда?

— Оох, — поморщился от боли Арынгазы.

— А сейчас опять нужно немного потерпеть, потому что нужно соединить кожу, чтобы рана заросла и забинтовать. Я буду стараться делать быстро, а ты дыши, я говорю — дыши — и ты глубоко вдыхаешь и задерживаешь воздух, потом я говорю — выдох — ты выдыхаешь, за несколько раз мы управимся, органы не задеты. Ты спас меня, я спасу тебя, понятно? Дыши! — Баэрта быстро стала как будто слепливать края раны, присыпанные порошком, который намок от крови и превратился в настоящий клей.

Когда все было закончено, она сказала девушке зажечь траву, которая поможет бойцу отдохнуть. Этот дым всегда использовали при тяжелых родах, но раньше окурить его она не могла, ей было важно чтобы он не потерял сознание. К вечеру все раненые бойцы, а также те, кто были из вражеского племени, были перевязаны, она решила оставить их на месте и остаться там самой, чтобы ухаживать за ранеными.

Ночь была тревожной, у многих тяжелораненых вернулась боль, а у некоторых начался жар, Баэрта не спала всю ночь, обходя всех и давая кому-то воды, кому-то отвар из кислых ягод, понижающих жар, а кому-то нужно было жевать корень, от которого немеет рот и он способствует остановки крови. Когда для всех раненых прошла первая, самая ответственная ночь и опасность миновала, ни один человек не умер, она собиралась уже пойти спать, позвав мать раненого бойца и одну из сестер раненого воина, чтобы они наблюдали за всеми, прибежал старший сын беременной женщины, которая вчера была у Баэрты на осмотре. Он сказал, что похоже, что у нее начались роды. Баэрта, забыв об усталости, пошла в юрту роженицы и подготовив все для родов, чистую полотняную ткань и много воды, завязала вход в юрту красной веревкой. Забыв о том, что она сутки не ела и не спала, была рядом с роженицей пока не закричал младенец. К счастью роды были легкими и достаточно быстрыми и Баэрта, зайдя в гостевую юрту, чтобы удостовериться, что все живы прежде чем пойти спать, прошла по рядам, останавливаясь у каждого. Проходя мимо Арынгазы, она задержалась чуть дольше, он почувствовал взгляд и открыв глаза, улыбнулся, взяв ее за руку. Какая-то теплая приятная волна прошла по телу от его горячей руки, она слегка покраснела, но не отняла руку. Мужчина казался беззащитным, но одновременно большая сила исходила от него. Они встретились глазами и Баэрта смутилась. Нахмурившись, она шепотом спросила, как он, стараясь унять беспричинную радость и опасаясь, что он услышит, как громко забилось ее сердце.

— Хорошо…. А сейчас очень хорошо, — не отпуская ее руку, сказал он, — Спасибо тебе, Баэрта! — он пожал ее руку и нехотя отпустил, — Ты придешь еще?

— Конечно! Я немного отдохну, приду к вечеру. А ты спи, тебе нужно спать, Арынгазы, — сказала она, подумав, что у него такое красивое имя. Пошла дальше с трудом поборов желание остаться и держать его руку, просто так, молча, без слов, ощущая его рядом.

Придя в юрту, она легла на топчан, раскинув руки и глядя в проем юрты, наблюдая, как там, высоко, величаво проплывают облака и летят птицы. Какое-то время уснуть ей не удавалось, хотя она и очень устала, но спустя какое-то время ей удалось все же расслабиться и засыпая, она сильно вздрогнула, после чего наконец забылась зыбким, как шелковая прозрачная шаль, сном, наполненным обрывками мыслей и образов.

Хорошо отдохнув, Баэрта проснулась ближе к ночи, когда небо в проеме уже потемнело. У нее было чувство, что в жизни произошло что-то важное, напевая, она быстро встала, решила сменить халат, на котором были пятна крови, умывшись, переплела косы, пригладив непослушные пряди и, подумав, порылась в небольшом сундучке, найдя приятно пахнущее масло, которое ей подарила Алтенцецег. Баэрта попила воды, освежив рот, не вспомнив даже о еде и, взяв свой саквояж, быстрым шагом пошла к раненым. Там двух женщин сменила помощница Баэрты и парень, который оказался ответственным, серьезным и старательным. Баэрта внимательно осматривала всех больных, меняя повязки и давая разные лекарства. Девушка помощница заварила отвар, который нужно давать всем от жара и воспаления. Баэрта не заметила, как в гостевую юрту зашел Батнасан и молча наблюдал за ней. Когда очередь дошла до Арынгазы и она с трепетом стала осматривать его рану, боясь причинить боль и морщась, когда нужно было поменять повязку и снять присохшую предыдущую, пропитанную кровью, он подошел и поприветствовал друга:

— Как ты, Арынгазы? Ты напугал меня, когда упал с лошади.

— Не волнуйся, я в умелых руках Баэрты.

— Да, это уж точно! Ей ты можешь довериться, — сказал Батнасан, заметив легкий румянец на щеках Баэрты и особую, трепетную интонацию друга. Он внимательно посмотрел на него и легкая улыбка скользнула по его лицу. Он хорошо знал друга, да и женщины не были для него секретом, он заметил тот интерес, который заставлял вспыхнуть пламя истинного чувства, которое рождается именно из интереса, которое вместе со страстью может заставить это пламя гореть очень долго, меняя свои фазы, переходя от желания близости к интересу к душе, потом к тому, как думает и чем живет женщина, что питает ее чувства и мысли, близка ли она по духу так, как близка ему любимая Алтенцецег, или то, что роднит Мягмара и Саргэлэн. Познакомившись с Баэртой, он отметил ее цельную натуру, честность и отсутствие алчности и был рад за друга. Он тихо отошел, боясь нарушить волшебство зарождающихся чувств и пошел вдоль рядов. Дождавшись, когда Баэрта закончит осмотр, он подошел к ней, поинтересовавшись не нужно ли ей что-то. Она сказала, что нужно чтобы раненым давали крепкий жирный бульон и чай, а также сменить помощников для дежурства ночью. Баэрта вышла из юрты и направилась к Алтенцецег. По дороге ей встречались люди, они кланялись ей, чем немало смущали ее. Она не привыкла к такому вниманию, но здесь то, что она сделала для раненых и как организовала все, не растерявшись и взяв управление в свои руки, тотчас же вызвало уважение. Молва мгновенно разлетелась и к Баэрте потянулись больные, не только беременных и новорожденных детей осматривала она, но и лечила застарелые раны. Алтенцецег, тоже наслышаная о деятельности Баэрты, гордилась подругой. Она была искренне рада за нее. Когда Баэрта, счастливая от зарождающегося чувства, пришла в юрту к Алтенцецег, та уже знала от Батнасана о том, что заметил его глаз, опытный в таких делах. Она приняла загадочный вид и приготовилась слушать подругу.

— Баэрта, дорогая, я слышала, что ты спасла Арынгазы?

— Я просто лечу его, как и всех остальных, там много раненых.

— Но Арынгазы особенный… — многозначительно продолжила Алтенцецег, вызывая подругу на откровение.

— Ну почему, особенный? Для меня все раненые одинаковые.

— Ну потому, что он самый смелый и умный, а еще он друг и первый помощник Батнасана.

— Я знаю, он приходил проведать Арангызы.

— А еще у него нет жены… — продолжила тему Алтенцецег

— Ну это меня не интересует, — нарочито безразлично сказала Баэрта.

— Да?… а жаль. Он красивый и умный…

— Ты знаешь, Алтенцецег, что я вдова и когда стала целить людей и принимать роды, то я решила быть одна. Все хорошие лекари всегда одни…

— Ну это же не всегда бывает, а если ты встретишь такого достойного мужчину, как Арынгазы, то…

— Алтенцецег, я не хочу ничего менять в своей жизни, — попыталась закончить разговор Баэрта.

Алтенцецег надулась, ведь воображение уже рисовало, как она набрасывает свадебное покрывало на Баэрту и Арынгазы, как Баэрта навсегда остается в их Племени и потом как у нее родятся дети.

— Ну неужели он тебе совсем не понравился?! — удивилась она, — знаешь, сколько женщин в Племени хотели бы быть рядом с ним?! Почти столько, сколько я отгоняю от Батнасана!

— А что, есть такие, которые даже несмотря на тебя, хотят быть с Батнасаном?

— Ну сейчас поутихли, а сначала, когда он только привез меня, приходили прямо в юрту! — она сделала большие глаза, изображая ужас.

Баэрта рассмеялась и обняла подругу.

— Да, нелегко тебе пришлось!

****

Шли дни, все выздоровели и вскоре наступила зима. Иногда Баэрта видела Арынгазы, но видно было, что он был очень занят и старался наверстать упущенное за время болезни, ведь оборона Племени — важнейшая миссия и требует постоянного внимания. Однажды она, устав от изучения новых рукописей, привезенных последним караваном, пользуясь свободным временем, которое образовалось, потому что в основном все женщины старались подгадать и родить в теплое время года, вышла к недалеко протекавшей речушке. Уходить от кочевья было запрещено, дозорные отряды окружали Стан со всех сторон.

Да, это не то, что у нас, подумала Баэрта, где полная свобода, можно пойти гулять в Степь, или на реку. Здесь всвязи с тем, что Племя подвергалось частым набегам, уходить далеко было нельзя. Даже зимой нельзя. Она вздохнула и, запахнув халат, надела сверху длинный овчинный жилет и шаль и вышла из юрты чтобы пройтись, ей хотелось, чтобы в голове уложились все знания, которые она прочитала в древнем трактате знаменитого персидского врачевателя. Трактат был дорогой, но Батнасан, увидев, как она с интересом рассматривает его и расспрашивает купца, подошел и, невзирая на заоблачную цену, купил его и поднес ей. Он всегда приветствовал стремления к Знаниям. Баэрта знала это, в их юрте было полно рукописей как его, так и более простых с рисунками для Алтенцецег. Она, несмотря на непогоду, засунув запазуху руки, пошла вокруг кочевья. Увлекшись своими мыслями, она вдруг услышала сзади шаги, она замерла, внизу что-то резко подпрыгнуло к горлу и опустилось, она испугалась, ей было страшно оборачиваться и она прибавила шаг.

— Баэрта, остановись, Баэрта — услышала она голос Арынгазы.

Она облегченно вздохнула и остановилась.

— Далеко ли ты собралась? Погода испортилась, скоро первый снег, чувствуешь дыхание зимы?

— Приветствую тебя, Арынгазы! Я решила пройтись, надоело сидеть в юрте… Как твое здоровье? Не ноет ли рана?

— Да знаешь, Баэрта, я даже представить себе не мог, что такая глубокая рана может так быстро зажить! Это все твои руки!

Баэрте было приятно слышать это и она улыбнулась.

— Хочешь, я прогуляюсь с тобой? Ходить одной опасно.

— Хорошо, — смущенно сказала Баэрта, затрепетав от радости.

— Я все хотел поблагодарить тебя, может есть то, что я могу сделать для тебя?

— Я просто делала то, что сделал бы любой лекарь…

— Нет, Баэрта! Только ты могла так быстро вылечить меня.

Она не нашлась, что ответить и они некоторое время шли молча.

— Надолго ли ты у нас?

— До той поры, когда родит Алтенцецег. Меня попросил приехать Батнасан, написал мне, чтобы я срочно приехала. Я с детства знаю Алтенцецег, мы с ней из одного Племени, из Племени Оуюн Хагана, друга Батнасана.

— А когда должна родить Алтенцецег?

— Еще не скоро, только весной. А потом, если все будет хорошо, то сразу уеду.

— Как же ты оставишь здесь всех нас? Кто будет лечить?

— Ну раньше у вас это делал Шаман… А сейчас за это время еще и обучатся мои помощники.

— Так ты значит грамотна?

— Да, я очень люблю читать. Меня научила читать дочка Оуюн Хагана, сестра Алтенцецег.

— А меня научил Батнасан. Сначала мне казалось невозможным запомнить все эти слоги, непонятные знаки никак не хотели красиво ложиться на бумаге. Моя палочка все время пачкала шкуру.

— А мы уже пишем на бумаге, — сказала Баэрта, — даже если это и дороже, за то получается красиво…

Арынгазы взял ее под руку и они неспешно шли, направляясь в сторону от кочевья.

— Ты очень необычная девушка. Расскажи мне о себе.

— А что ты хочешь знать?

— Где твой муж? Семья?

— Я вдова, Арынгазы, муж и ребенок погибли при набеге на наше Племя. После этого я осталась одна и так случилось, что я стала повитухой, а потом научилась лечить и все остальные болезни.

— И ты не хотела выйти замуж? Я хочу сказать, что семья мужа не забрала тебя? Может у твоего мужа был брат и он мог тебя взять женой.

— Да, был и брат и мог взять в свою семью второй женой, но его первая жена не захотела, да и я тоже… Я довольна своей жизнью, я лечу людей, мне нравится это, — ей хотелось спросить у него о его жизни, но она сильно смущалась и не стала этого делать.

Гуляя, они зашли достаточно далеко и пора было возвращаться обратно, ей стало холодно, они повернули, но расставаться ей не хотелось и она спросила, принимает ли он порошки.

— Да все уже хорошо, да и закончились они уже давно.

— Как?! Ты должен продолжать принимать их пока рана не станет из синей розовой, она должна побледнеть! Иначе она может разойтись, открыться! Зайдем в мою юрту, я дам тебе их.

Баэрта давно не общалась с мужчинами, а близость и вовсе уже была где-то так далеко, что ей казалось, что это не имеет к ней никакого отношения, что этого уже никогда не будет, она жила, посвятив себя полностью лечению людей, избавлению их от страданий. Добровольный обет, который она взяла на себя, не был тяжел для нее, ведь среди всех мужчин не было того, кто был бы ей по-настоящему интересен. Когда-то она была тайно влюблена в Оуюн Хагана и трепетала, когда встречала его, приходя в его юрту к его дочерям. Но это был секрет, даже самой себе она долго не могла признаться в этом. Его мужественная внешность, ум и Мудрость Правителя восхищали ее. Он был недосягаем. Когда он привез Маланью, она тайно, по ночам страдая от ревности, долго не могла унять свой ум, но потом, с момента, когда Солонго научила ее читать, она погрузилась в увлекательный мир текстов, черпая все новые знания, будто утоляла жажду и постепенно расслабилась и отошла в сторону. А потом он наказал ей войти в состав нового Племени и уехать и она была рада тому, что у нее началась новая жизнь. А теперь перед ней был мужчина из той же породы, что Оуюн Хаган и Батнасан и в ней зажглось безудержное пламя интереса к нему, желание близости и познания его мира, такого отличного ото всех окружающих ее мужчин.

Она отодвинула полог пропустив Арынгазы вперед, он нагнулся, вход в юрту был низок для его высокого роста. Она смущалась так, что ладони ее стали влажными. Она нерешительно, скованным движением предложила ему сесть на топчан. Потом вдруг в ней проснулся целитель и она, ощутив себя в своей тарелке, наказала ему снять халат и показать рану.

— Я должна осмотреть тебя, Арынгазы, если все хорошо, то я дам другие, укрепляющие организм отвары и снадобья. Ведь ты потерял много крови, а если не зажило, то еще и мазь из далекого Китая, она сделана из толченого жемчуга и слез камней. Все может заживить.

— Из слез камней? — изумился Арынгазы и губы его расплылись в ироничной улыбке, — кто рассказал тебе такое? Разве камни могут плакать?

Девушка казалась ему умной и он не думал, что она столь наивна, чтобы верить в подобные сказки. Он представил, как камень вдруг сморщился и заплакал, как по нему текут ручьем слезы и громко, безудержно рассмеялся. Баэрта, уже державшая в руках глиняную, красиво расписанную баночку с непонятными письменами, повернулась и сердито сказала:

— Что же тут смешного?! Это редкий состав. Да, есть слезы камней, их собирают в высокогорных пещерах. Вот, посмотри! — и она раскрыла баночку и поднесла ему. Арынгазы понюхал:

— Фу, они еще и пахнут противно, наверное стухли! — продолжал смеяться он.

— Ну и не надо! Если не хочешь, могу не лечить тебя!

Арынгазы продолжал веселиться, но увидев, что она нахмурилась, внезапно прекратил смех и взяв ее руку, провел ею по своей щеке. Глядя в глаза сказал ей:

— Баэрта, я на все готов, мажь меня протухшими каменными слезами, мочой старого осла, или слюной ястреба…

— Тогда сними халат и повернись к свету, — тоном, не терпящим возражений, сказала она.

— Но в твоей юрте холодно, я разожгу огонь в очаге.

Она засуетилась, ведь и правда, она даже не заметила, что в юрту пробрался промозглый холод. На улице было пасмурно, по небу плыли низкие тучи. И сразу смутилась еще больше. Чтобы как-то исправить положение, она взяла котелок и налила воды, сказала:

— Я сделаю чай, у меня есть вкусное топленое масло. Чай с ним очень хорош.

— Чай, конечно, чай сейчас будет кстати. Я проголодался, — улыбнулся он, наблюдая как она смущенно хлопочет. Отблески огня играли на ее щеках, он видел, Как Баэрта старается прятать смущение за сенью опущенных густых ресниц и она нравилась ему все больше. Что-то особенное было в ней. Надо узнать о ней у Батнасана, подумал он. В юрте у нее было очень чисто, аккуратно скатанные покрывала и шали, место, где она принимала больных, ее саквояж и свитки, много свитков. Один был раскрыт и лежал на ее топчане. Он подошел и взял его в руки. Ого! Это был целый медицинский научный трактат! Не каждый в этом разберется!

— У меня нет лепешек, я сегодня не пекла их, но есть сыр.

— Откуда у тебя такой серьезный трактат?-спросил Арынгазы.

— Мне подарил его Батнасан и сегодня я изучала его, даже о еде забыла.

— О чем он?

— В нем говорится о том, как разные способы дыхания могут лечить разные болезни. Потому что в нашем теле есть кровь, она жидкая, еда, она твердая и воздух, это то, без чего не может жить человек. Все они дают силу. И воздух один из трех необходимых условий для жизни. Все это взаимосвязано и ускоряя, или замедляя дыхание, задерживая его, или наоборот, выдыхая и задерживая, можно наладить такой ритм организма, который побеждает болезнь.

— Да ну?! пПросто дышать?

— Не просто дышать, а правильно дышать. А еще хорошо делать это, принимая особую позу. И вообще, если дышать правильно, то может прийти ясность мысли и можно выйти за пределы обычного понимания и узнать больше. Я все утро читала его, а потом захотела пройтись, чтобы обдумать это и встретила тебя.

— Как интересно!

Они пили горячий солоноватый чай, прикусывая твердые шарики сыра и разговаривали. Им было интересно друг с другом и время пролетело незаметно, исчезла скованность и смущение, Баэрта расслабилась, щеки ее зарумянились от горячего чая и оживленного разговора, когда неожиданно зазвучал голос Алтенцецег у входа в юрту:

— Баэрта, Баэрта! — и не дожидаясь ответа, пола приоткрылась и в юрту вошла Алтенцецег. Она не сразу рассмотрела Арынгазы в сумерках юрты, начала говорить:

— Я приходила сегодня к тебе, но не застала, — девушка осеклась, увидев его, сидящего на топчане с пиалой в руках.

— Я гуляла, — сказала Баэрта, проворно вскочив с топчана.

— Ой, я зайду позже, — и не дожидаясь ответа, исчезла, плотно задернув полог.

Баэрта и Арынгазы сразу замолчали и волшебство момента было прервано. Баэрта поставила пиалу и тихо предложила осмотреть рану. Он снял халат и она, повернув его к свету, осмотрела и осторожно провела пальцами по темно-бордовому рубцу.

— Рана зарубцевалась, но еще нужно время чтобы все хорошо срослось, прошло только пол луны. Этого мало. Уже хорошо, что отпала корка. Все-таки хороший порошок, — говорила Баэрта, размышляя вслух, — но китайская мазь поможет, я сейчас нанесу, ее нужно осторожно втирать. Она открыла баночку и стала круговыми движениями, слегка нажимая втирать ее в бок, вокруг рубца все покраснело и сам рубец стало жечь, как раскаленным железом, Арынгазы поморщился и по лицу его потекли слезы:

— Ох, я кажется понял почему так называется эта мазь, даже камень заплачет от нее…

— Потерпи, боль сейчас пройдет, эта мазь ускорит заживление, если очень больно, то ты дыши, глубоко дыши и все пройдет, — сказала она, убирая баночку. Она повернулась к нему, осторожно опуская его рубаху, Арынгазы прижал ее к себе, она осторожно, ненастойчиво попыталась освободиться, но он не отпускал ее, вдыхая запах ее волос, пропахших какими-то порошками и снадобьями. Она почувствовала, как бьется его сердце и участилось дыхание. Баэрта отстранилась, твердо решив прекратить это и уговаривая себя быть стойкой и не поддаться ему, такому желанному мужчине. Но все ее тело чувствовало его, в ней отдавался каждый импульс, исходивший от его сильного мужского тела. Он тряхнул головой и вдруг его руки приперли ее к алтарю, отрезав путь к отступлению.

— Баэрта… — хриплым голосом сказал Арынгазы.

— Нет, Арынгазы… Я не могу…, — Он часто задышал и взяв ее лицо в свои большие грубые ладони, поднял ее лицо и посмотрел долгим взглядом ей в глаза. Его взгляд опалил ее огнем и Баэрта, вся затрепетав, закрыла глаза, губы ее приоткрылись. Он подхватил ее на руки и понес на топчан.

— Завяжи вход веревкой… — только и успела сказать она, дав волю своей страсти, которая хлынула с необузданной силой и накрыла их с Арынгазы. Ум ее, всегда спокойный и рассудительный не мог больше контролировать ее, она отдалась ей, забыв об обещаниях и обетах, взятых на себя. Арынгазы был другом Батнасана, он, как и его друг был опытен и был почти таким же желанным для женщин, его мужская сила окружала его плотным, таким густым ореолом и женщины чувствовали это. Он в прошлом был женат на самой красивой девушке, он горел к ней страстью и был сильно влюблен, но оказалось, что они не могут жить вместе, они были разными, как две птицы разной породы. Она заботилась о себе и своей красоте, хотела много монет и украшений и круг ее интересов был узок, детей у них не получилось, со временем ссоры, которые гасились страстной близостью, но и она перестала действовать и Арынгазы после очередной бурной ссоры со слезами и обвинениями, собрался с духом и вернул ее отцу. Он долго еще страдал и иногда все же близость, которая излечивала все их недопонимания случалась между ними, когда он спонтанно заставал ее у реки, или она приходила к нему под каким-то предлогом. Но со временем Арынгазы привык жить без нее и он стал наведываться к вдовам. Их было много в Племени, ведь часто случались набеги, мужчины гибли и молодые женщины нуждались в мужском внимании и ласке, не всех ведь брали второй женой.

Арынгазы не хотел уходить, уже, когда стемнело, они почувствовали голод и она испекла вкусные лепешки, которые смазала топленым маслом, были еще сушеные фрукты и мед, ему казалось все необыкновенно вкусным. Он сказал, что останется у нее, пока его рубец полностью не исчезнет, но Баэрта, придя в себя, все-таки решила, чтобы между ними было какое-то расстояние, хотя этот мужчина уже полностью занимал ее мысли, она была теперь в плену своих чувств и тех ощущений счастья и радости, которые Арынгазы подарил ей.

Утром он ушел. Они с трудом оторвались друг от друга и Арынгазы, прижав ее голову к своей груди и гладя ее волосы, прошептал:

— Я приду вечером, хорошо? Я хочу быть здоров, — улыбнулся он, Баэрта согласно кивнула…

Весь день она летала, как на крыльях и что бы она ни делала, принимала и осматривала рожениц, или раненых в том бою, мысли о Арынгазы не оставляли ее, иногда вдруг возникало чувство вины, что нарушила обет, она корила себя, зачем поддалась? Как могла так беспечно повести себя?! Ведь хороший лекарь всегда один… Но голос разума заглушало биение сердца.” Люблю-люблю”-, стучало оно и ум был невластен над охватившим ее чувством. Так прошел день, но к вечеру пришла женщина, сказав, что у ее ребенка жар и она ушла в их юрту лечить его, в течение ночи Баэрта так и не вернулась, а утром нашла смятый топчан — значит Арынгазы был здесь и прождал ее целую ночь, уйдя на рассвете чтобы руководить своим отрядом, отважными воинами. Она легла на топчан, накрывшись шалью и уткнувшись в подушку, вдыхая его запах. Она задремала и проснулась уже ближе к полудню, когда пришел Арынгазы и тихо передвигаясь, затопил очаг, Баэрта проснулась от того, что он, сидя на ковре, не решаясь потревожить ее, смотрел на нее. Она смутилась и, открыв глаза, улыбнулась ему.

— Милая, я прождал тебя всю ночь, ты обещала лечить меня, — улыбаясь, — с нежностью сказал он.

— Я лечила ребенка, пришлось быть рядом с ним всю ночь, пока не спадет жар.

— У меня болит рана, наверное будет непогода,-желая ее прикосновений, сказал Арынгазы.

Баэрта встревожилась и приподнялась на локтях:

— Сильно болит? Я сейчас все сделаю, ты пока раздевайся, я принесу мазь, — и она попыталась подняться, но Арынгазы прижал ее телом, нежно гладя шею и опускаясь все ниже, откинув шаль. Руки его скользили вдоль ее тела и она, закрыв глаза, опять погрузилась в теплую, искрящуюся негу. Дни были короткими и в юрте, при свете огня было уютно, в проеме закружились первые снежинки, известившие о наступлении зимы, они лежали, накрывшись большой теплой шалью, она была мала для них обоих и Баэрта подумала, что он единственный мужчина с которым она хотела бы делить свадебное покрывало… Но мечтать об этом она не могла. В конце концов она ничего не знала о нем. Где его семья, есть ли жена, дети? Или он овдовел? Набравшись смелости, она все же начала этот разговор:

— Арынгазы, — поглаживая его лицо, опустив глаза, обратилась к нему Баэрта.

— Что, милая? — поймав ее руку,спросил он.

— Как получилось, что ты один? До сих пор нет жены и детей?

— А что? Разве ты не довольна этим? — ушел от ответа Арынгазы.

— Просто хочу знать…

— У меня была жена, детей мне не родила.

— А сейчас где она? Она жива?

— Да, жива, просто я вернул ее отцу.

— Потому что не родила детей?

— Баэрта, я отдал ее отцу, все в прошлом, давай не будем говорить об этом, хорошо? Моя юрта свободна, если хочешь, переезжай ко мне.

— Нет, Арынгазы, люди приходят сюда, когда им нужна помощь. Я должна остаться здесь.

— Понимаю тебя, хорошо, тогда я буду у тебя частым гостем, — схватив ее в охапку и уткнувшись ей в шею, — сказал он.

— Но тебе придется уходить, когда я принимаю здесь женщин и беременных. Я не знаю, как получилось, что ты все-таки так быстро добился своего. Целитель должен быть один, чтобы ничего не отвлекало.

— Да, не мог устоять перед тобой, — улыбаясь сказал Арынгазы, — поэтому, как в бою, хочешь победить, действуй быстро. Медлить было нельзя. Как я мог допустить, что ты, такая серьезная, начнешь думать и думать…

— Дааа, оказывается ты хитер!

— Я просто умный, — засмеялся он

— И скромный, — продолжила она, улыбаясь.

— Ну ты же не жалеешь, что все так быстро произошло? — поддразнивая ее и лаская, видя, как реагирует ее тело, продолжал он.

— Арынгазы… — прошептала она.

Почти до вечера они нежились под теплой шалью, прижавшись друг к другу, но ни он, ни она не могли полностью отстраниться от своих дел, Баэрта должна была навестить несколько беременных и Алтенцецег, он, проверить дозорные отряды и, выпив чаю с сушеным мясом и лепешками, они разошлись, договорившись, что он придет к ней позже.

Сначала она пошла к Алтенцецег, узнать, все ли в порядке у нее. Как только она вошла в ее юрту, та прервала разговор с женщиной, которой давала какое-то задание и сделала жест уйти.

— Баэрта, дорогая, ну расскажи мне… Я видела его в твоей юрте! Он так на тебя смотрел!… — затараторила Алтенцецег, изобразив страстный взгляд Арынгазы.

Баэрта стушевалась под натиском и покраснела, не найдясь сразу, что сказать. Нахмурившись, она сказала, стараясь казаться строгой:

— Что ты придумала, Алтенцецег?! Он просто пришел, чтобы я осмотрела рану.

— Я знаю Арынгазы, он бы ни за что не пошел, это не первое ранение и всегда чуть немного заживет, он и не замечает его уже больше, тем более прийти на осмотр, — продолжала Алтенцецег, — Да и щеки у тебя зарозовели и глаза блестят! Ты хочешь скрыть от меня! Уже все было, ведь правда? Расскажи! — требовала подруга.

Баэрта потупилась, чтобы скрыть предательское сияние глаз.

— Я встретила его, когда гуляла у реки и сама хотела осмотреть его. Вот мы и пошли ко мне в юрту. Вот и все.

— Ахахаха! — рассмеялась Алтенцецег, — Баэрта, не надо стесняться! Я так рада за тебя! Арынгазы один из лучших мужчин, которых я знаю. А какой красавец! Знаешь, сколько женщин хотели бы быть с ним рядом! У него была жена. Такая красивая! Как Луна!

Ее слова неприятно резанули слух Баэрты. Но ей хотелось знать больше о Арынгазы и она хотела, чтобы Алтенцецег продолжила. К счастью ее не надо было просить об этом.

— Но они все время ругались. Оказалось, что красоты недостаточно. Она мучила Арынгазы, совсем не любила его. И он решился и отдал ее отцу. И потом, понятно, что когда женщина не подходит, то и детей не получается, сколько ни старайся, — хитро улыбнулась она.

— А он? Он любил ее? Сильно переживал?

— Ну уж хуже, чем то, когда она была в его юрте и не придумать! Потом ему стало легче. Батнасан поддерживал его. Она, правда, потом хотела вернуться к нему, но он уже решил. А если он решил что-то, то уже не передумает! И отец ее приходил разговаривать с Арынгазы и Батнасаном. Но Батнасан сказал, что вмешиваться не будет и Арынгазы сам должен решать. Отец остался недоволен и наказал дочь, побил ее и она долго сидела в юрте и плакала. Потом он заставил ее идти к Арынгазы, падать ниц и умолять забрать ее обратно. Но он не передумал, хотя ему и было тяжело, но, кажется, что тогда он уже разлюбил ее.

— А давно это было?

— Позапрошлым летом. С тех пор к нему слетались вдовы, как голодные птицы, но он никого не поселил в своей юрте. Сказал Батнасану, что решил жить один. А сейчас, наверное все изменилось.

— Так, Алтенцецег, давай я осмотрю тебя, — желая закончить разговор о Арынгазы, сказала Баэрта.

— У меня все хорошо, — улыбнулась Алтенцецег, поглаживая живот. Видишь, как ребенок двигается, указывая на вздувшийся в одном месте бугорок, — сказала он.

Баэрта приложила ухо к животу и закрыла глаза, так она слушала эту маленькую жизнь. Улыбнулась, проведя по животу, пощекотав бугорок и осталась довольна.

— Что-тот я давно не видела Саргэлэн.

— Она с Мягмаром уехала проверять дозорные отряды.

— Как, уехала?! Я же запретила сидеть в седле и тем более ездить так далеко! — топнув ногой, не сдержалась Баэрта, — что ж тут удивительного, если не сможет выносить и этого ребенка! А Мягмар как позволил?! Зачем взял ее?! Наступила зима, земля уже холодная, она может простудиться! — негодовала она.

— Саргэлэн сказала, что ей душно в юрте, а без мужа совсем плохо, что она хочет спать под звездами. Я пыталась остановить ее, хотела сказать тебе, но заглянула к тебе в юрту, а вы там с Арынгазы сидите, чай пьете, а он тааак смооотрит на тебя… — многозначительно растягивая слова, взялась опять за свое Алтенцецег.

— Ну знаешь! — сделавшись почти бордовой, — возмутилась Баэрта, — почему не сказала мне?!

— Ты ничего бы не сделала все равно. Она упрямая. А Мягмар сказал, что если Саргэлэн хочет, то пусть едет, они ведь всегда вместе, так ему спокойнее.

— Случись что, он не знает что делать! — Баэрта повернулась и выбежала из юрты. Обычно она была спокойной и рассудительной, но здесь не смогла сдержать гнев, ведь ее назначения выполняли все пациенты, иногда она настойчиво заставляла их пить горькие отвары, или носить на сломанной конечности неудобную повязку, запрещая снимать и все время проверяла их выполнение. Баэрта часто была строга с больными и ранеными, а здесь она упустила контроль. Она разозлилась на себя, что позволила чувствам овладеть ею. Лекарь, целитель, должен быть один и не отвлекаться на всякие глупости. Все! Нужно выкинуть из ума Арынгазы, — решила она, думая, что после обхода беременных пойдет в юрту и продолжит изучать медицинский трактат.

Наступил вечер. В ее юрту, улыбаясь, вошел Арынгазы, впустив струю холодного воздуха. Она, хоть и говорила себе, что не ждет его, но никакой трактат не изучала, навела порядок в юрте, разгладив складки на топчане, вытряхнула скатерть и положила ее идеально ровно, протерла пиалы и поставила их с разных сторон скатерти и, напевая, замесила тесто, поставила чай. Было темно, но в юрте, при отблесках огня было очень уютно, вкусно пахло чаем и лепешками. Арынгазы повел носом и, сев рядом, обнял ее, положив на плечо голову и наблюдая, как она ловко печет лепешки. Она не отреагировала. Потом, закончив готовить, села и посмотрела на него, насколько могла холодно.

— Арынгазы, я сделала большую ошибку, — начала она.

— Какую, милая? Какую ошибку может сделать такая умная женщина, — улыбнулся он, потянувшись за лепешкой. Баэрта заботливо налила ему полную пиалу чая, подала масло, как бы случайно прикоснувшись к его руке.

— Ты больше не должен приходить ко мне. Я решила, я все решила…Я лекарь, понимаешь? Я не должна думать ни о чем другом… — пытаясь подавить вздох, сказала Баэрта.

— Ах вот оно что, — поставив пиалу и глядя ей в глаза, сказал Арынгазы. Она опустила голову, не в силах выдержать его взгляд.

— Испугалась значит…

— Нет! Я ничего не боюсь! Просто… это неправильно…

Он откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Откуда ты знаешь, что правильно? Нет, Баэрта, ты не сделала ошибку. Ты собираешься ее сделать. А я не дам. Не позволю тебе. Я конечно уйду сейчас. И буду ждать когда ты позовешь меня. Потому что знаю, что ты не сможешь взять и закончить то, что уже родилось. И то, что ты решила, это решила ты, а не я. Не знаю почему это произошло и что могло измениться за несколько часов, но ты хочешь обмануть себя и меня. Он порывисто встал и, не дожидаясь ответа, вышел.

Наступила звенящая тишина. Баэрта стояла посередине юрты и ее охватила паника. Как?! А вдруг Он больше не придет?! Что она наделала?! Баэрта села на топчан и, закрыв лицо руками, горько заплакала. А чего она ждала? Зачем затеяла этот разговор? А вдруг и правда все закончено?… Эта мысль была невыносима для нее. А если он решит и все… как решил со своей красавицей женой…

Всю ночь она ворочалась и не могла уснуть. В степи завывал ветер и его порывы трепали юрту, она плотнее закуталась в шаль, испытывая почти физическую боль от разлуки с Арынгазы. Чувство вины острой иглой вонзилось ей в сердце. Она не понимала, как должна поступить, ведь небольшой опыт в таких делах не позволял ей решиться на что-то. В те далекие времена, когда она, еще совсем юная девушка, познала своего мужа и преданно была с ним рядом, а потом его смерть и потеря ребенка, плотно захлопнули ее душу, не давая возможности получить этот опыт, который в этот момент мог помочь ей. Вот была бы здесь сейчас Солонго… Не с кем даже поделиться… Алтенцецег непосредственна, юна и воспринимает все со страстной легкостью, не придавая значение многим вещами, считая их незначительными мелочами, глядя на все с большим оптимизмом.

Утром она поднялась бледная с синими кругами под глазами от бессонной ночи. Затопила очаг и взяла в руки трактат. Но нет, вникнуть не получалось. Она положила свиток на колени и задумалась. Какой будет теперь жизнь без Арынгазы, мысли о нем не оставляли. Она вздохнула и решила пойти к нему. Она не знала, что скажет ему, но оставаться в юрте и ждать было невозможно. Баэрта посмотрела в зеркало, протерла лицо и шею теплой водой, натирая жесткой тряпочкой, чтобы щеки хоть немного порозовели, переплела косы и завязала их вместе, как делали лекарши и повитухи. Она хотела быть красивой, хотела нравиться ему. Баэрта выглядела если не юной, то молодой женщиной, ведь замуж она вышла, как только стала девушкой, вскоре родила, а потом через два года овдовела и потеряла сына. С тех пор прошло много времени, но стан ее не отяжелел и кожа была гладкой и чистой, почти как у девушки. Все эти годы она совсем не обращала внимание на свою внешность, редко смотрелась в зеркало, да и обычная для женщин забота о коже и волосах не волновала ее. Она не применяла отвары для омовения лица, не пила горькие травы, чтобы кожа посветлела и ушел обычный для всех степных народов желтый оттенок. Ее волосы не нуждались в особой заботе, они были густыми и красивыми, а тяжелые косы со временем остались такими же толстыми. Но сейчас она решила начать ухаживать за собой, ведь теперь, зная, что Арынгазы желанен для многих местных вдов, она должна тоже быть на высоте. Баэрта надела дорогой, но строгий халат и белоснежную тонкую рубашку из светящегося будто бы шелка, он красиво оттенял лицо, поискала в мешочке с редко надеваемыми украшениями и, приложив к халату ожерелье из ярких камней, осталась довольна и решительно направилась к юрте Арынгазы. Обогнув рядом стоящую юрту, она вдруг увидела его, стоящего у входа, напротив него, подойдя почти вплотную, стояла молодая и очень красивая женщина. Она что-то сказала ему и, запрокинув голову, ждала ответа, кокетливо глядя на него из-под ресниц блестящими глазами, он что-то ответил, она призывно засмеялась, коснувшись его руки, он опять что-то сказал, загораживая вход в юрту. Она замолчала и, сердито топнув ножкой, обутой в расшитый короткий сапожок, резко повернулась, косы ее взметнулись и ударили Арынгаза по щеке, он что-то сказал ей и она вернулась, подошла и не отрываясь глядя в глаза, стала что-то говорить. Баэрта, не в силах смотреть на это, повернулась и побежала прочь, задыхаясь от боли и ревности. Запыхавшись, она прибежала в юрту и, забившись у угол, тщетно старалась усмирить свой ум. Так сидела она долго, пока в юрту не пришла Алтенцецег. Она была встревожена. Не обратив внимания на расстроенный вид Баэрты, она сказала:

— Баэрта, сейчас прискакал гонец из дозорного отряда. На них напали, Батнасан уже собирает отряд и не медля отправляется туда. Гонец легко ранен.

— Алтенцецег, Там же Саргэлэн! Что делать?!

— Я уже сказала Шаману, что нужно начинать делать ритуал и просить Защитников Племени о помощи.

— При чем тут это?! Она беременна, носит ребенка плохо, она может опять потерять его!

— Ну что мы можем сделать? — вздохнула Алтенцецег.

Баэрта молча встала, собрала саквояж, завернулась в теплую шаль и натянула меховую шапку.

— Ты куда?! — спросила Алтенцецег, — ты что?! Там опасно, идет бой!

— Я должна ехать, — сказала Баэрта, отодвинув с дороги Алтенцецег. Она побежала и стала быстро седлать коня, который был в загоне, конь, почуяв хозяйку, нетерпеливо заржал, загарцевав на месте. Она вскочила в седло и поскакала, нагоняя отряд, видневшийся вдали. Баэрта скакала, перейдя на галоп и уже во второй половине дня вдали показался лагерь и она прибавила ходу, ударив пятками коня. Приближаясь, она поняла, что бой был закончен., враг отступил, но юрты были испещрены дырками, везде валялись стрелы, пятна крови на остывшей уже земле, окропили пожухлую траву. Несколько человек были ранены, были и убитые. На нее никто не обратил внимания, все были заняты, Батнасан с Мягмаром и Арынгазы что-то обсуждали, Она пошла вдоль стана дозорного отряда, состоявшего из нескольких маленьких и одной юртой побольше. Та, которая побольше, служила местом для приготовления пищи, ведь воины были здесь без семьи. Но спали некоторые в маленьких юртах, где не было алтаря и она не делилась на мужскую и женскую. Из одной юрты доносился стон, она тотчас вошла туда, на полу лежал один боец из отряда, он был ранен, халат намок от крови, рядом с ним сидела Саргэлэн.

— Баэрта?! Как ты здесь оказалась?! — воскликнула она, увидев Баэрту.

— Некогда. Саргэлэн, сейчас помоги мне. Есть ли у тебя нож, чтобы разрезать одежду. Нужно осмотреть и промыть рану, а затем перевязать.

Саргэлэн достала из голенища нож и отдала Баэрте. Она быстро справилась с задачей, кровь вскоре остановилась и она наконец заговорила:

— Саргэлэн, много ли еще раненых? Где их найти?

— Еще трое, или четверо. Пойдем, я проведу тебя.

— Ты в порядке? Ведь я запретила тебе ездить верхом, почему ослушалась? — строго спросила она девушку, — опять хочешь ребенка потерять? — на ходу отчитывала она Саргэлэн.

— Не сердись, Баэрта. Я не хочу отпускать Мягмара, когда я с ним, мне спокойнее.

— Тебе нужно думать о ребенке, а не о всяких глупостях, если хочешь выносить его, конечно. Ты пьешь порошки и отвар?

— Ну дааа, — протянула неуверенно Саргэлэн.

— С тобой может случиться все, что угодно, а помочь будет некому. Что тогда?

— Я чувствую, что все будет хорошо!

— Это прекрасно, но беременность, она не поддается твоим ощущениям сейчас, жизнь ребенка под властью звезд, но если ты бережешься и следишь за их движением, то все может закончиться хорошо. Я тебе сказала, что ты должна соблюдать то, что я тебе наказала и этому нужно следовать. Ты видишь, что ты опять в опасной ситуации? Пожалуйста, выполняй мои указания, — холодно и спокойно продолжала Баэрта, — А сейчас мне нужно заняться ранеными, — сказала она, — ты должна мне помочь.

— Хорошо.

Они вошли в еще одну небольшую юрту, где находились еще два воина с тяжелыми ранениями. У одного в грудь попала стрела, а второго ранили в голову. Баэрта ловко промыла раны и наложила чистые полотняные повязки. Саргэлэн поддерживала голову больного, пока Баэрта исследовала рану и попросила зажечь траву, дым которой лишал чувствительности к боли и погружал больного в сон, так она смогла обработать глубокие раны. Оставался еще один раненый, но его нигде не оказалось. Баэрта, собрав свой саквояж, пошла к группе воинов, сопровождаемая Саргэлэн. Мужчины стояли поодоль и что-то обсуждали, глядя куда-то вдаль. Один из них потирал плечо. Сквозь халат проступила кровь. Как только наступила пауза в разговоре, Баэрта сказала, обращаясь к нему:

— Я должна осмотреть и перевязать твою рану, пойдем со мной, — Мужчины, увидев Баэрту, застыли, брови Арынгазы удивленно поднялись вверх.

— Как ты здесь оказалась, Баэрта?

— Узнав, что на дозорный отряд напали, я поскакала за вами чтобы оказать помощь, да и за Саргэлэн я волновалась, — немного надменно и холодно сказала она, — сейчас я перевяжу последнего раненого и уеду.

— Сейчас уже темнеет, тебе придется остаться, я не отпущу тебя одну, ведь даже с наступлением зимы, вражеский отряд напал на нас, что и говорить об одиноких путниках, тем более о женщинах, — похоже, что Арынгазы не заметил ее нарочито холодного тона. Она подозвала раненого мужчину и пошла с ним и Саргэлэн в общую юрту. На улице резко похолодало и стоять на улице долго не хотелось, а в юрте горел огонь. Быстро осмотрев и перевязав неглубокую рану, она спросила можно ли выпить чаю, ведь она не ела ничего со вчерашнего вечера. Саргэлэн засуетилась, разогревая воду и доставая сушеное мясо и сыр. Вскоре туда же пришли все мужчины, Баэрта, согревшись и выпив первую пиалу, тоже стала помогать Саргэлэн и вскоре мужчины, довольные женской заботой, расслабившись, разом заговорили. Баэрту после бессонной ночи и довольно дальнего пути стало клонить в сон. Ей хотелось остаться одной и, накрывшись теплой шалью, погрузиться в сладкий сон. Некоторое время бороться со сном получалось, но вскоре, она, откинувшись на подушки, подтянув к подбородку шаль, задремала под мерный разговор мужчин. Среди ночи она проснулась и не сразу поняла где она, постепенно сознание вернулось к ней и она вспомнила, что находится в общей юрте. Свет от очага осветил спящих мужчин, рядом с ней спал Арынгазы, его тепло и спокойное дыхание глубоко спящего человека, дало ей какую-то уверенность, что все будет хорошо. От него веяло здоровьем и силой. Она, за годы своей целительской деятельности могла интуитивно узнавать здоров, или болен человек. Арынгазы повернулся на бок и обнял ее, прижавшись к ней всем телом. Она, освободив часть своей шали, заботливо накрыла его и ощущала себя полностью счастливой. Она вдруг поняла, что и поехала-то сюда не столько из-за Саргэлэн, сколько потому, что не могла без Арынгазы, что она хотела видеть его, слышать его голос и вдыхать его мужской запах. Она понимала Саргэлэн, потому что была согласна с ней в том, что разлука с любимым страшнее, чем неизвестность, или даже смерть. Она прижалась к нему и, боясь спугнуть это состояние счастья, спокойно заснула.

Утром, едва наступил рассвет, мужчины зашевелились, Баэрта, осторожно, чтобы не потревожить любимого, высвободилась из его объятий, пока никто не заметил, что она, женщина, лекарь, спала в объятиях Арынгазы, встала и, приведя себя быстро в порядок, плеснув в лицо водой, вышла на воздух, ожидая пока мужчины вновь растопят уже погасший очаг и она начнет готовить им чай. От сердца отлегло, она подумала, что правильно сделала, что прискакала сюда, а то была бы в стане и мучилась, вдруг с ним что-то случится. А вдруг его ранят, или даже убьют… Нужно, позавтракав, навестить всех раненых, проверить, что все в порядке, убедив Саргэлэн вернуться в кочевье, забрать ее и пуститься в путь, чтобы к вечеру быть дома. Сзади послышались шаги, она повернулась. К ней направлялся Арынгазы. Встрепанные волосы и замятая щека придавали ему трогательный, мальчишеский вид. Ее захлестнуло сильное желание опять прижаться к нему и гладить его по этой теплой со сна щеке, по непослушным волосам, она с трудом поборола его и, слегка нахмурившись, поздоровалась. Арынгазы улыбнулся.

— Похоже эта женщина никогда не будет послушной. Баэрта, как могла ты покинуть кочевье одна. Я хоть и рад видеть тебя, но все же… Я бы не простил себе, если бы с тобой что-то случилось.

— Не волнуйся за меня, Арынгазы, я хорошо держусь в седле и могу постоять за себя.

— Интересно, как? — хмыкнул он, подходя к ней вплотную.

Баэрта пожала плечами и отвернулась.

— Баэрта, ты не хочешь мне ничего сказать? Ведь ты приехала за этим?

Баэрта смутилась.

— Я уже сказала зачем я здесь, — стараясь чтобы голос звучал равнодушно, сказала она.

— Он провел пальцем по ее шее, щекоча за воротом, Баэрта тряхнула головой, как бы сбрасывая его руку.

— И потом, я, как посмотрю, у тебя много тех, кто может сразу же занять место в твоей юрте.

— В моей юрте?! — удивился Арынгазы, — милая, я никого не звал к себе, тебе одной я предложил. Мне незачем приглашать кого-то, если мне это нужно, я сам могу наведаться к кому хочу…

— Да? А кто была та красавица, которая приходила к тебе?

Арынгазы громко рассмеялся:

— Ах, вот ты о чем!

— Да, я все видела, не надо мне лгать! Я видела, как она смотрела на тебя!

— Баэрта, в кочевье много красивых женщин. Ты наверное заметила, что у нас вообще красивые женщины. Это одна из вдов.

— И все они ходят к тебе?

— Нет, не все… Что ты хочешь? У меня была жена, сейчас я свободен и конечно у меня есть разные женщины, к которым я иногда хожу. Но живу я один. До тех пор, как узнал тебя, мыслей делить с кем-то юрту у меня не было. И потом, это же ты решила, что нам не надо продолжать быть вместе.

— Да, решила…

— Ну тогда почему ты волнуешься?

— Я не волнуюсь…Просто ты сказал, что никто к тебе не приходит, а я сама видела.

— Ну хватит! Ты просто ревнуешь!

Баэрта захлебнулась от негодования и предательски покраснела. Она резко повернулась чтобы вернуться в юрту, но Арынгазы схватил ее за руку и рывком повернул к себе:

— Баэрта, сегодня ты вернешься в кочевье. Я дам тебе в сопровождение двух дозорных. Здесь оставаться опасно, мы ожидаем еще одно нападение. Женщинам здесь не место. А потом, когда я вернусь, я буду ждать тебя в своей юрте.

— Я хочу чтобы со мной в кочевье вернулась Саргэлэн. Ее беременность протекает сложно, она вообще не должна сидеть в седле, так она рискует потерять ребенка.

— Конечно, я всегда говорил, что Мягмар не должен позволять ей покидать кочевье. Где женщины в походах, там всегда беда, — Арынгазы повернулся и ушел, оставив ее наедине со своими мыслями. Помедлив немного она вернулась в юрту, где мужчины уже растопили очаг. После разговора с Арынгазы ей стало легче, она воспряла духом и испытала прилив сил. В голове стало ясно и на душе спокойно. Она была рада, что приехала, ей стыдно было признаться себе, что она ехала в основном именно за этим. А Саргэлэн и лечение раненых конечно было важным и Баэрта понимала, что подоспела вовремя, ведь она помогла выжить трем воинам. Быстро замесив тесто, она с помощью Саргэлэн накормила мужчин и пошла проведать раненых, до отъезда ей нужно было много сделать, времени было не так много. По дороге к ним она сказала Саргэлэн, что Арынгазы даст ей в сопровождение двух дозорных и что Саргэлэн должна вернуться в кочевье вместе с ней. Саргэлэн остановилась и упрямо тряхнула головой, как строптивая жеребица.

— Я не поеду! Я не оставлю Мягмара одного! Мы всегда вместе!

— Саргэлэн, я не хотела говорить тебе, но шансы, что ты выносишь ребенка малы. Сейчас очень ответственный период, тебе нужно быть в тепле и больше лежать, а не скакать на лошади. Я поговорю с Мягмаром.

— Знаешь, Баэрта, когда мы вместе, то с нами ничего не случится, даже если у нас нет свадебного покрывала и все были против чтобы мы поженились, но я знаю, что наша любовь, она хранит нас.

— Конечно, Саргэлэн, все так и есть, но, пожалуйста, подумай о ребенке, он крайне слаб. Даже если он выйдет раньше, главное чтобы он жил, дай ему больше возможностей. Я уверена, что Мягмар поймет это.

— Хорошо… Я уеду с тобой.

— Мы будем посылать гонцов, если хочешь, я буду писать, а Батнасан, или Арынгазы будет читать Мягмару.

Саргэлэн кивнула. Вскоре Баэрта осмотрела всех и оставшись довольна, была готова ехать. Арынгазы снарядил двух воинов, крепких и смелых, донес ее тяжелый саквояж и привязал его к седлу, ненароком прижал ее к себе, помогая подняться в стременах, задержал ее руку.

— Баэрта, будь осторожна в пути и береги Саргэлэн. Я скоро вернусь. Помни о том, что я сказал тебе.

Она опустила глаза, пытаясь скрыть счастливое сияние глаз и пряча улыбку. Арынгазы, поняв это, усмехнулся и потрепав коня, дал команду отправляться.

**** Глава 4

Баэрта на одном дыхании рассказывала обо всех переменах в своей жизни, я не перебивала ее. Мне было интересно, да еще и моя подруга, всегда такая рассудительная и сдержанная, сейчас сидела передо мной с горящими глазами, казалось, что в ней пробудилось что-то, появилась какая-то новая сила. Она смеялась, рассказывая, как первое время удивлялась разнице в укладе, хоть и говорило Пл