Солонго. Том 2

Марина Новицкая, 2023

Неожиданные повороты судьбы, драматические события и любовь помогают раскрыться потенциалу главной героини, ее встреча с непревзойденным буддийским Учителем Бадмажунаем, дорога, полная препятствий, которую преодолевают главные герои романа, взаимодействие со спутниками Бадмажуная, все это погрузит читателя в мир Учения Будды.

Глава 13

Айзере закончила свой рассказ и мне стало стыдно за свою ревность и чувства, обуревающие меня. Ведь я хотела выдать ее замуж за старого грязного раба, не зная ничего об этой девушке, я подозревала ее в том, что она хотела занять мое место в юрте. А она, оказывается так умна и благородна. Ах, как я могла так плохо думать о ней? — раскаялась я. Мне захотелось обнять ее, я была ей благодарна за то, что она оказалась выше всех моих подозрений, за то, что оказывается не все такие, как Жайнагул, алчные, лживые и бессовестные. Я встала и обняла ее, повернулась к Хасану и сказала:

— Хасан, скажи Айзере, что даже если сейчас нет Тархана, я всегда буду защищать ее и она будет в безопасности рядом со мной в моей юрте, что когда будет возможность, она сможет уехать домой с тем караваном, который пойдет в Персию, что я не буду неволить ее.

Он перевел Айзере мои слова и вдруг сказал:

— А ты помнишь, что ты хотела изучить персидский язык? Сейчас тебя может научить Айзере. Твое желание сбудется, — улыбнулся он.

— Да, да, Хасан, я и сейчас хочу! Как это не пришло мне в голову! Конечно, если Айзере согласится, то я могу учить ее языку Степи, а она меня персидскому.

Он перевел ей, Айзере кивнула головой и видно было, что она расслабилась.

Хасан, закончив переводить, нетерпеливо кашлянул и сказал:

— Солонго, мне нужно еще кое-что обсудить с тобой, времени у меня немного, где мы можем поговорить?

— Ах, да, Хасан, прости, я задумалась, пройдем в юрту с рукописями, там мы будем одни и никто не прервет нас и не побеспокоит.

Мы прошли через маленький сводчатый переход и я плотно задернула полог. Хасан сел прямо на пол, подобрав полы халата, а я устроилась на топчане.

— Солонго, пока я не забыл, хочу сказать тебе, что ты зря обнадежила Айзере, что она сможет скоро вернуться домой. Все три главных города Персии захвачены и разрушены, в их числе и ее родной город. Ей некуда возвращаться, наш караван поэтому и не пойдет сейчас через Персию. Мы пройдем севернее, дойдем до славного города Хазар в устье большой реки, зазимуем там, а весной будем возвращаться, закупив все товары там. Караван не последует в Византию, на дорогах стало очень опасно, да и нет смысла, все сейчас мы можем купить в порту этого города. Я тоже не хочу рисковать.

— Тогда нужно сказать это Айзере.

Сейчас она расстроена, да и кто знает, как дальше сложится ее жизнь, может и сама захочет здесь остаться.

— Да, один из доблестных воинов, друг Тархана хочет жениться на ней, но сейчас я отказала ему, пусть подождет до следующего лета, а там, если она захочет, то станет его женой. Пусть пока отдохнет и привыкнет к степной жизни. Как вижу, домашней работой ей непривычно заниматься, а как жить в юрте без этого?

— Ты права, это не простая работящая девушка, ей будет здесь сложно. Знаешь, я хочу посмотреть ее звезды и руку. В ней есть та тайна, которая делает женщину такой притягательной, что никто не может устоять.

— Что это за тайна, Хасан?

— Это редкий дар. У нее есть та женская сущность, она внутри, как капля нектара в сердцевине цветка, мужчина с такой женщиной найдет отдохновение, она одним прикосновением, или взглядом может излечить и дать силы. Это трудно объяснить, он дает силы.

— Да что же это за нектар, Хасан?

— Этот нектар — эликсир, это то, что называется любовью. Она вызывает блаженство, мужчины чувствуют это.

— Потому что она красивая?

— Красота — это что-то внешнее, без внутренней красоты она бессмысленна.

— Я все равно не понимаю…

— Потому что ты не мужчина, — засмеялся Хасан, — у мужчин особенное зрение. Это могут увидеть только они. Поэтому за ней и охотились. Она никогда не будет в безопасности.

— А если выйдет замуж?

— Тогда муж тоже будет в опасности. Ничего не поможет, ни количество детей, ни муж, ни закрытое покрывалом лицо.

— Как это? Ведь под покрывалом ничего не видно.

— Не видно, это правда. Но это чувствуется. У нее есть гармония, такое внутреннее равновесие, которое преображает все вокруг. На нее можно просто смотреть. Если рядом будет умный мужчина, то он добьется невиданных высот, а если мужчина не мудр, то он захочет добиться Власти и богатства, чтобы бросить все к ее ногам, думая что так он будет достоин ее и погибнет.

— Тархан… Это случилось с Тарханом.

— Да… Это женщина не для всех. Она кроткая и покорная, но если она не согласна, никто не сможет взять ее силой.

— Ох, Хасан, сейчас я еще лучше поняла почему все так произошло с моим мужем… Даже с тем рабом, который решил взять ее силой… Он лишился жизни…

— Да, так работает пространство вокруг нее.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем, потом Хасан заговорил:

— Я вот что еще хотел сказать, Солонго, вокруг смерти Тархана закрутилась воронка злых сил. Это те демоны, которые одолевали его. Сейчас все те договоренности, которые были у него с хазарами и другими племенами рухнули. Поэтому ты должна быть осторожной. Помимо оружия он согласился обеспечить проход караванам с рабами через ваше кочевье. Плату хотел брать не монетами, а рабами, оставляя их у вас в качестве рабочей силы.

— Что ты говоришь, Хасан?! Такого не может быть! У нас действует Закон Племени Оуюн Хагана! Мы освобождаем рабов!

— Тархан хотел свергнуть твоего отца и разрешить использовать рабов на добыче железа в горах. Он больше не хотел покупать заготовки для сабель и кинжалов, хотел развернуть добычу сам. Он знает, где в здешних горах есть руда. Я точно знаю это. Знаю и о его договоренностях и планах.

— Откуда ты знаешь? ты уверен?

— Да, Солонго, уверен. Я не могу сказать откуда это знаю, но твой отец верит мне, верь мне и ты. Мне незачем врать вам.

— Хасан, я верю, конечно верю тебе, но ведь Тархан не мог принять такие решения! Это значит, что он бы перечеркнул все то, чего добивался отец. Оуюн Хаган был против рабства.

— А Тархан договорился с хазарами, они убедили его, что Племя может процветать только если есть рабы и их можно использовать. Знаешь, Солонго, мне тяжело говорить тебе это, но то, что Тархан погиб, уберегло ваше Племя от серьезных проблем. Знаю, что тебе тяжело от этой потери, но ты привыкнешь, ты будешь хорошим Главой Племени. У тебя все для этого есть, и опыт, и знания. Я верю в тебя. Я всегда знал, что так будет. Когда смотрел твою руку и читал звезды, там была большая вероятность, что это случится. Все у тебя получится. А я буду служить и тебе и Оуюн Хагану.

— Благодарю тебя, Хасан! Так мы проговорили с Хасаном почти до самого вечера и тепло расстались, на следующий день у всех было много дел, я поблагодарила своего друга и осталась одна, мне хотелось обдумать все, что я узнала о Айзере и от Хасана. Значит Айзере не была близка с Тарханом. Я хоть и не признавалась себе в том, что думала об этом, для меня это все же было важным. Теперь как будто тяжелый груз из ревности и подозрений, не дающий покоя моему уму, растаял, как утренний туман. Я стала смотреть на Айзере по-другому. Сильный интерес к ней, к ее образу мыслей, к ее жизни пробудился во мне и я решила учить язык чтобы поскорее понять ее и проникнуть в те тайны этой девушки, которые она не поведала нам с Хасаном. О чем мечтала она? Что она умела? Может быть ткать ковры? Чем вообще занимаются женщины у нее на родине?

Прошли яркие суетливые базарные дни, я наведалась к торговым прилавкам не один раз. Вдруг я с удовольствием обнаружила, что сама распоряжаюсь монетами, что могу выбрать одежду не только себе и детям, но и своим дорогим подругам и тем, кто нуждался, или кого мне хотелось порадовать подарками. Я купила также еще и различные рукописи, прошлась по базару с Айзере и мы нашли рукописи на персидском. А еще, проходя мимо одного купца, она вдруг вскрикнула и схватила меня за рукав, указав на музыкальный инструмент, одиноко лежавший на прилавке рядом с цветными коврами и расшитыми скатертями. Мы подошли и я спросила сколько стоит этот инструмент. Айзере взяла его в руки и тронула струны, потом прижала его к груди и просяще посмотрела на меня. Я оплатила и Айзере, радостно улыбаясь, бережно взяла его в руки. Она назвала его странным словом барбат, глаза ее сияли, а мне не терпелось послушать, как она играет на нем.

Уже перед уходом из кочевья каравана, купцы, закупившие у нас товары собрались, чтобы выразить мне благодарность, но хазары и еще два купца опять затеяли разговор о том, что договоренности с Тарханом были приняты и если их не выполнить, то у купцов возникнут сложности с теми, кто заказал через них оружие. Один из них с некоторым презрением и раздражением стал говорить мне, что я не могу нарушить обещания Тархана, что я вольна не продавать оружие в будущем и принимать такие решения, но сейчас то, что обещал Тархан я должна во что бы то ни стало исполнить. Я спокойно сказала, обратившись ко всем:

— Уважаемые купцы, договоренности Тархана с вами уже не имеют силу. Тархан погиб, вы знаете это, знаете также, что теперь все решения принимаю я. Эти решения не обсуждаются. Вы на моей Земле. Вы вольны проходить через мое кочевье, или идти другим путем. Свои решения я не меняю, если же вдруг такое случится, то это может быть только тогда, когда мой отец, Оуюн Хаган, прикажет мне это.

Купцы поклонились и отойдя подальше разом заговорили, я ушла не желая слышать это. Мне вслед неслись возмущенные возгласы. Проходя мимо Бакыта, находящегося рядом, я попросила проводить их, убедившись, что все в порядке.