Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре. Том 2

Максим Камерер

Плутовской роман (исп. picaresca, от pícaro, что означает «плут» или «негодяй») обычно пишется от первого лица как автобиографический рассказ.Сюжета практически нет. История рассказывается в виде серии слабо связанных приключений или эпизодов.Характер главного героя практически не развивается, если вообще развивается. Один раз пикаро, всегда пикаро. Их обстоятельства могут измениться, но это редко приводит к изменению сердца. Книга содержит нецензурную брань.

© Максим Камерер, 2023

ISBN 978-5-0059-5968-3 (т. 2)

ISBN 978-5-0059-5969-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Человек, покусавший собаку

Вы видели когда-нибудь героя? Я-видел.

Дядя Коля не влачил свое существование-нет, он мужественно преодолевал его. Понятие «отвага жизненного подвига» заиграло для меня новыми красками после знакомства с этим Арджуной. В душе он был настоящий герой. Одна беда-героизм на его пылающем лике был написан столь явно, что испугал даже военкомат. Уж как Коля не рвался в армию, как не орал, не стучал кулаком по столу-его не взяли.

Признали нездоровым. Душевно. Или душевно признали нездоровым. Призывник Николай набил морду военкому, надеясь таким образом доказать, что телом бодр и духом крепок, но подполковник, низкая душа, наябедничал ментам и Коля загремел на 15 суток.

В последующей жизни Коля отсидел своих 15 суток на хороший срок. Мог бы подняться в уголовной иерархии, но как то на больше, чем мелкое хулиганство его не хватало. Да и местные менты жалели белобилетника.

— Ну с пулей Коля в голове-говорили они, но парень он добрый, хороший. Он на правду резкий, потому и к нам часто заезжает, но не сажать же его за правду?

К моменту, как я переехал в Колин двор, герою было уже «запийсят» Жизнь здорово помотала борца, но огонь в его душе затушить не смогла. Пламя борьбы за справедливость тлело под слоем памяти об отсиженном и отбитом, но стоило полить сердце Данко горючей жидкостью-и костер вспыхивал вновь.

Впервые я увидел Дядьколю раскачивающимся на балконной перекладине на уровне 12го этажа. При этом он фальшиво, но с большим чувством исполнял песню «Я люблю тебя жизнь!» Вместо припева солист обильно и умело матерился.

Я люблю тебя, жизнь,

Что само по себе и не ново,

Я люблю тебя, жизнь,

Я люблю тебя снова и снова!!!

Вот уж окна зажглись,

(еще бы-такой рев)

Что, блядь, пидорасы, не спится? А? Хули ебала разинули?!

Я шагаю с работы устало.

Я люблю тебя, жизнь,

И хочу чтобы лучше ты стала!

Поражала вялая реакция публики на исполнителя. Я осторожно подошел к толпе соседей.

— Милицию вызвали?

— Не. Это ж Коля. Они не поедут. Да и незачем-сейчас поорет малеха и успокоится.

В звоне каждого дня,

Как я счастлив, что нет мне покоя!!!

Это да, закивали слушатели. Ни тебе, ни от тебя покою не видать.

— Может пожарных? Убьется ж.

— Да не. За 20 лет не убился, и сейчас нихрена с ним не сделается.

Действительно, порадовав публику последним куплетом:

Так ликуй и вершись

В трубных звуках весеннего гимна,

Я люблю тебя, жизнь,

И надеюсь, что это взаимно!!!

Солист заорал-

— Антракт, бля! и скрылся в оконном проеме.

Все яростно зааплодировали. Я удивленно покосился на рукоплещущего соседа. Как то он не походил на поклонника Колиного творчества. Сосед понял немой вопрос.

— Не будет овации — всю ночь не заткнется-хмуро пояснил он-давай, хлопай сильнее, если не хочешь до утра его слушать. Не дай Б-же Коля арию Мистера Икс затянет-все, труба. Часа на три. Поет и рыдает. Рыдает и поет. Не может без слез про то, как устал он греться у чужого огня пропеть.

Я яростно захлопал.

В душе Дядьколи бились сильнейшие страсти. Например, он очень любил детей. Без взаимности. «И вершина любви, это чудо великое — дети» от него шарахались. Коля гонялся за ними по двору, что бы вручить конфету. Если дитя оказывалось тормозом, Николай его хватал и угощал полураздавленной грязной барбариской, невзирая на вопли и сопротивление. Угостив, тут же терял интерес к одаряемому и шел ловить нового неоконфеченного робятенка.

Так же сильно и страстно Коля не любил собак. Деятельно недолюбливал, можно сказать. Собаки платили ему взаимностью.

Для сукиных детей у Коли всегда был припасен гостинчик-половина кирпича. На население эта охота тоже производила сильное впечатление-идешь себе, никого не трогаешь, а тут навстречу первобытный Коля с оружием пролетариата в мускулистой руке. И смотрит, прицеливаясь так, с прищуром. Оторопь брала, признаю.

Бабок так со скамеек сдувало при виде охотящегося Николая. Оно, конечно да, Коля человек неплохой, душевный, последней рубашкой поделится (хотя почему-то все отказываются) — но голова-то своя, не тятина. Ну его нахер, лучше дома одной посидеть-поскучать, чем на миру-и с колиным кирпичом в чане. Тем более что бросок у Коли о-го-го. Мэджик Джонсон позавидует. Все помнят ту неосторожную болонку на подоконнике 5го этажа, Царствие ей небесное. Нашла на кого гавкать, идиотка.

Как то раз обе страсти (любовь к детям и неприязнь к сукиным детям) объединились.

Найда, черная немецкая сука, была самой тупой и злобной овчаркой, что я встречал в жизни. Ни разу не было того, что бы Найда могла кого цапнуть-и не цапнула.

Хозяин не знал что с ней делать. Поводки, намордники-ничего не спасало. Мало того-жаловался мне Паша владелец-эта тварь вечно что-то норовила сожрать на улице.

Чем тухлее-тем вкуснее. Прошлогодний голубь, сгнившая крыса-все шло в пасть.

После пира Найда традиционно пыталась околеть. Ее рвало, она засирала всю хату, Паша разорялся на ветеринаров, дуру откачивали-и похудевшая Найда снова выходила во двор жадно шевеля ноздрями в поисках вкуснятины.

Как то я обнаружил Найду без намордника на длинном поводке. Опасливо притормозил.

— Не ссы! — радостно заорал Паша.-Она больше не кусается!

— Зубы вырвал? Боюсь как бы не засосала насмерть…

— Не! Лучше!

— Что?

— Подойди-увидишь!

Я опасливо приблизился. Сучара немедленно бросилась к ноге, но не добежав метра повалилась на спину и засучила лапами. Из пасти повалила белая пена.

— Это че?

— Поводок-электрошокер. Из-за бугра привезли! — веселился хозяин. Видишь кнопочку? Жмешь ее-и у этой пробляди заряд бодрости в тупую башку!

— Круто! И давно ты так?

— Второй день. Уже поутихла. Но еще на что-то надеется.

— Ну, успехов в дрессировке! — без особого воодушевления пожелал я и пошел к подъезду. За спиной раздался истошный вой.

— Что, Найда, вкусная, блять, ворона? — участливо интересовался Паша у конвульсирующей суки. — Приятного аппетита!

Неделю Паша ходил гоголем. Найда по деревянному переставляя лапами брела за ним. В глазах ее полностью угас интерес к жизни. Обнаглевшие соседи дошли до ранее немыслимого-не боялись ездить с ней в лифте. Полное крушение всех жизненных ценностей.

Как эта тварь узнала, что аккумулятор сел-никому не известно. Радостный лай и заполошный визг цапнутого мальчонки сплелись в единую симфонию с клубами Пашиного мата. Оказывается ему тоже досталось.

На лестничной площадке появился недовольный Дядьколя. Сильно выпимши. Герой не одобрял,?когда безобразия хулиганил кто-нибудь, кроме него. Как всякий творец, он не признавал конкуренции.

— Это что за хуета там барагозит? — хмуро поинтересовался демиург.

— Найда, проблядь эдакая, с поводка сорвалась! Мишку, Натахиного сынка за ногу укусила. Вон по двору бегает.

Дядьколя начал стремительно краснеть лицом.

— Робенка? — как бы не веря в такое паскудство переспросил он-КАКАЯ-ТО СУКА?!!! Укусила?!!!

— Ну, бля, падла, держись!!!

Народ прыснул в стороны.

Сметая все на своем пути, благородный мститель вылетел во двор. Там наивная идиотка вовсю наслаждалась свободой-она жрала. Палая листва, коренья, перегной, суглинок, песок-все шло в пищу. При этом она весело, с мстительным выражением на морде, поглядывала на причитающего хозяина.

— На, сука, на! — читалось в ее глазах. Рррразорю на ветеринарррраах!!!

Найда так увлеклась харчами, что прозевала дворового немезида.

Коля подлетел к ней тайфуном, не говоря худого слова схватил за шкирку и хвост и поднял в воздух. После чего страшно заревел и укусил посередине.

Сказать, что овчарка удивилась-ничего не сказать. Морда ее от вытаращенных глаз напоминала пекинесью. Коля же рычал и рвал ей холку. Спасло скотину то, что от неожиданности она обосралась и Коля поперхнулся шерстью.

Отплевываясь с дикими матюками Николай отпустил хвост-и закрутил собаку за шкирку. После чего запулил суку метров на 15. Жаль, что среди благодарной публики не нашлось ни одного спортивного комиссара. Рекорд мира по метанию овчарок на дальность Коле был бы обеспечен.

Найда вернулась через неделю. Резко поменяв парадигму поведения. Видать, все же Коле удалось разорвать ей шаблон отношения к двуногим.

Стала тиха, послушна, не жрала тухлятину, не гадила. Ну почти. При виде Коли у нее расслаблялись все сфинктеры в теле и она ссала и срала всем что есть не сходя с места. При этом истошно подвывая.

Дядьколя навеки обрел славу былинного богатыря. Так и говорили про него:

— Колю знаете?

— Это какого?

— Того, кто собаку искусал до полусмерти.

— А кто ж его не знает!

Некоторые советовали Паше проколоть Найде курс от бешенства. А то мало ли…