Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре. Том 2

Максим Камерер

Плутовской роман (исп. picaresca, от pícaro, что означает «плут» или «негодяй») обычно пишется от первого лица как автобиографический рассказ.Сюжета практически нет. История рассказывается в виде серии слабо связанных приключений или эпизодов.Характер главного героя практически не развивается, если вообще развивается. Один раз пикаро, всегда пикаро. Их обстоятельства могут измениться, но это редко приводит к изменению сердца. Книга содержит нецензурную брань.

Кто умнее?

Давно понятно что спор об сравнительном анализе кошачьего и собачьего ума лишен смысла по определению. Это как спорить про мужской и женский ум. Мы вроде и в машинах разбираемся лучше и денег на круг больше поднимаем-а в результате они красят ногти пока мы чиним их машины, купленные на наши деньги. И поди пойми кто умнее себя ведет. Есть некие грустные мысли на сей счет, но я гоню их от себя.

Плюс-я уже про четвероногих-результаты наблюдений сильнейшим образом зависят от наблюдателя. Но есть иногда и абсолютные результаты. Мой-не в пользу псов, да простят меня котоненавистники.

Несколько лет назад у соседской собаки начались 120 минутки гнева. То есть представьте… лето, деревня, ляпота, послеобеденная дрема… и вдруг дикий непрекращающийся лай… до хрипоты, до истерики, с подвыванием и почти человеческим матом… и так два часа без перерыва. Каждый день. Наконец, я не выдерживаю и прусь к соседу.

— День добрый!

— Наше-вам!

— Ваше-нам! А позвольте полюбопытствовать-пошто животинку тираните? Нешто пристрелить-патронов жалко?

— Ааааа… ну зайди, глянь.

Захожу и каменею.

Конура. Цепь. Натягивая цепь до состояния струны, почти придушив себя ошейником в истерике бьется соседская Альма-трехлетняя немецкая дура. На расстоянии 20 см от точки максимального разлета ее слюней толстый рыжий кот демонстративно вылизывает свои причиндалы. На собаку-ноль внимания. Ат сволочь.

Мы молчим. Сказать нечего.

— А что не гонишь эту падлу?

— Ты гонишь? Я задолбался за ним бегать. Через 5 минут возвращается.

— Спусти собаку с поводка.

— Не надо. У нее тут дроля-бульмастиф за забором томится. Она чуть что — сразу к нему. Куда я потом плоды любви дену?

— Да уж. И этот не уйдет. Я его знаю. Он моему коту морду бить ходит раз в неделю. В дом через форточку залазит и ну Моню мудохать. Хоть календарь по нему сверяй. Пунктуальный.

— Не говори.

— Погодь, идея есть.

— Ну?

— Завтра приду-попробуем.

— Ну-ну.

С утра я пришел к соседу до очередного котовьего визита и мы удлинили цепь метра на два. Потом пошли пить чай на веранду. Кот явился без опозданий. Мы замерли.

Старт… Ииииии… Нуууу… От сучаррра!

Как только счастливая Альма пересекла заветную черту-с кота слетела вся его индиффирентность. С поразительной прытью рыжая скотина с места сиганула метров на 5 в сторону, вынув свою жопу из пасти за мгновение до щелчка.

Мы разочарованно орали на веранде. Альма выглядела постаревшей лет на пять. Такого горя на морде собаки я ни до ни после не видел.

Два дня прошли без обычного концерта.

На третий все повторилось-но на два метра дальше. Плюс полметра форы-на всякий случай. Математик, блять.

Пришлось ловить эту гниду у себя дома. Во время очередной экзекуции тюфяка Мони-рыжий увлекся и я успел захлопнуть форточку. Всего-то пара часов и разнесенный дом-и матерящаяся скотина извивается у меня в руках.

Не обращая внимания на вой и проклятья, я упаковал мерзавца в мешок и вывез на помойку километрах в тридцати от нас. Там и выпустил.

Вернулся негодяй недели через две и сильно исхудамши. Гонору тоже по дороге поубавилось. Намек был понят-больше над собаками он не издевался. Даже от кота моего отстал, хотя трус Моня при виде рыжего раздувался как шар и ходил — так с шерстью дыбом по два часа. Все это с выпучем глаз и утробным подвыванием. Лузер.

Зимой, в лютые морозы, я даже пускал его в подвал-погреться и переночевать…