Приключения Пиноккио. История деревянной куклы

Карло Коллоди

Новый адаптированный перевод Алексея Козлова знаменитого сатирического романа-памфлета Карло Коллоди (Карло Лоренцини) «Приключения Пиноккио. История Деревянной Куклы» (1880). Книга, по праву ставшая любимым детским чтением, на деле представляет из себя сплав политических, художественных, театральных, эзотерических, моральных представлений своей эпохи и одновременно является продолжением традиций античного плутовского романа.

VI

Пиноккио засыпает, водрузив ноги на жаровню с углями и утром просыпается без ног.

На самом деле это была, без всяких преувеличений, воистину адская ночка. Гром гремел, как сумасшедший, молния сверкала так, как будто небо пылало огнём, и холодный ветер, бешено свистя, поднимал огромные облака пыли, заставляя визжать и скрипеть все деревья в округе.

Но тут он нашел всё темным и пустынным. Лавки были закрыты. Двери домов — на засовах, закрыты, на дверях замки, окна закрыты, и на улице не было даже паршивой собаки. Теперь это была воистину страна мёртвых.

Тогда Пиноккио, охваченный отчаянием и голодом, прильнул к какому-то дверному звонку и начал дребезжать и греметь звонком во все тяжкие, говоря про себя:

— Авось какая-нибудь псина заскулит!

Ворота заскрипели, и тут он вперился в старикашку, с ночным колпаком на голове, который кричал вне себя от ярости:

— Кого тут принесло? Что ты шляешься в неурочный час?.

— Прелюбезнейший сударь, не знаю, как вас там…! Вы не могли бы дать мне немного хлеба?

— Подожди, я скоро вернусь, — заговорчески ответил старик, полагая, что ему придется иметь дело с кем-то из этих мерзких мальчишек, которые развлекаются по ночам, звоня в колокола домов, чтобы не давать покою к людям, которые спокойно спят.

Через полминуты окно снова открылось, и знакомый, скрипучий голос обычного старикашки крикнул Пиноккио:

— Фэтти! А ну, стань под окно и подставь шляпу!

Пиноккио, у которого пока ещё не завелось своей шляпы, доверчиво подошёл ближе и протянул руку, и даже не понял, как его окатил целый вал холодной воды, который залил его всего, с головы до ног, как будто он был увядший горшок герани.

Он побрёл назад и вернулся домой весь мокрый, как цыплёнок, окончательно прибитый усталостью и голодом. И потому, что у него не было больше сил стоять на месте, он сел, уперев мокрые, согнутые ноги над котлом, полным горящих углей.

И так он и заснул, и во сне ноги, которые были, как мы все помним, деревянными, загорелись у него, и стали обугливаться, и так обугливались до той поры, пока не превратились в золу.

А Пиноккио спал и так храпел, словно у него были запасные ноги. Наконец на рассвете он проснулся, смотрит, кто-то молотит кулаком в дверь. — Кто там? — спросил он, зевая и тараща глаза.

— Это я! — ответил низкий голос.

Этот голос был голосом Джузеппо.