Приключения Пиноккио. История деревянной куклы

Карло Коллоди

Новый адаптированный перевод Алексея Козлова знаменитого сатирического романа-памфлета Карло Коллоди (Карло Лоренцини) «Приключения Пиноккио. История Деревянной Куклы» (1880). Книга, по праву ставшая любимым детским чтением, на деле представляет из себя сплав политических, художественных, театральных, эзотерических, моральных представлений своей эпохи и одновременно является продолжением традиций античного плутовского романа.

IV

История про Пиноккио и Грилло — Говорящего Сверчка, из которой вы видите, как непослушные, злые мальчишки не любят, когда им делают замечания те, кто, как ни странно, знает гораздо больше них.

Итак, я вынужден сообщить вам, ребята, что в то время, как бедный Джузеппо был препровождён совершенно без его вины в городскую тюрьму, этот мерзкий мальчишка Пиноккио, оставшийся один и совершенно освободившийся от лап карабинера, припустил прямо через поля и пригорки, чтобы поскорее вернуться домой. Он шустро перепрыгивал через высокие пригорки, высоченные заборы и изгороди из винограда и вьюнка, перескакивал ручейки, канавы и ямы с водой полные воды, и был страшно похож на загнанного зайца, козла или лепрекона преследуемого ушлыми охотниками.

Подскочив к дому, он обнаружил, что входная дверь приоткрыта. Он толкнул её, и вошёл внутрь, и как только щёлкнул щеколдой двери, сразу упал на землю, испустив вздох величайшего облегчения. Но это счастье, надо сказать, длилось недолго, потому что он услышала в комнате какие-то звуки, и вдруг ему послышалось, что в комнате кто-то пропищал:

— Крий-крий-крий!

— Кто там меня зовет? — в испуге вскочил Пиноккио.

— Это я!

Пиноккио обернулся и увидел большого Сверчка, медленно карабкающегося вверх по стене.

— Скажи, Сверчушка, а ты кто?

— Я Сверчок с ноготок, говорящий Сверчок, и живу в этой комнате уже больше ста лет!

— Но теперь эта моя комната! — сказала марионетка, стуча каблуками по полу, — И если ты захочешь доставить мне истинное удовольствие, то немедленно убирайся отсюда подобру-поздорову, и не оглядывайся! А то как бы чего не вышло!

— Я никуда отсюда не уйду! — ответил не очень обрадованный такой гостеприимностью Сверчок, — Ну, если сначала не открою тебе великой правды!

— Разрешаю! Ну-ка, Сверчишка — дрянчишка, дрынчишка, быстро говори свою великую, святую правду и убирайся восвояси подобру-поздорову, пока я такой добрый, вот и всё! Иначе я за себя не отвечаю! — Горе тем ребятишкам, которые восстают против своих родителей и из-за своих капризуль покидают отчий дом. Им никогда больше не будет хорошо в этом мире; и рано или поздно им придётся горько сожалеть об этом!

— Ну, ты и распелся, мерзкий сверчок! Я от тебя такого не ожидал! Распелся тут, певец! Пой, Сверчок мой, как тебе угодно и нравится! Но я-то знаю, что завтра, на рассвете, я умотаю отсюда, потому что, если я останусь здесь, со мной поневоле случится то же, что и со всеми остальными ребятами, то есть они взашей отправят меня в школу, итак или иначе, с люовью или силком, мне всё равно придётся учиться и корпеть над прописями и учебниками, а я, честно говоря, учиться совсем не хочу, и мне больше нравится бегать за бабочками, лапзить по деревьям и разорять птичьи гнёзда! Знаешь, какие там яйца? — Бедный мой, бедный глупышонок! Грюльерелло! Но разве ты не знаешь, что, поступив так, ты вырастешь просто красивым придурком, так что все будут играть с тобой, водить тебя за нос и обманывать тебя?

— Ну ты, грилаччо делля малавгурио! Старый, зловрещий Сверчишка! Завали свою гнилую пасть! — воскликнул Пиноккио, — Вот! Гнилушка болотная! Но Сверчок, который был терпелив и всегда пребывал в философском настроении, так что, вместо того, чтобы обидеться на эту дерзость, и ответить в соответствующем духе, продолжал тем же добродушным тоном:

— А если ты не хочешь ходить в школу, почему бы тебе, деревяшка, в конце концов, не научиться хотя бы одному ремеслу настолько, чтобы честно заработать себе хотя бы на кусок хлеба?

— Хочешь, я тебе скажу? — возразил Пиноккио, который сразу начал терять терпение, — Скажу, как жахну! Среди ремесел мира есть только одно, которое мне действительно по душе!

— И что это за ремесло? — Есть, пить, спать, веселиться, куролесить и с утра до ночи бродяжничать по свету!

— Ну, с таким ремеслом, — сказал Сверчок, привыкший говорить со всеми со своим обычным спокойствием, — все, кто преуспеет в нём, почти наверняка попадут в больницу или в тюрьму.

— Эй, ты, полегче у меня на поворотах! Мио гриллаччо делля мал'авгурио!… — Лучше не выводи меня из себя! А то, если я рассержусь, тебе лучше не станет! Попляшешь у меня!

— Бедный Пиноккио! О, если бы ты знал, как мне жаль тебя!

— Тебе жаль меня? Это почему ещё?

— Потому что ты деревянная марионетка и, что ещё хуже, потому что у тебя деревянная голова!

При этих последних словах Пиноккио вскочил и в ярости и, схватив со скамьи деревянный молоток, швырнул его в говорящего Сверчка.

Возможно, он даже не хотел сделать Сверчку что-то плохое и не думал угодить в него, но, к сожалению, молоток угодил прямо Сверчку в голову, так что бедный Сверчок, едва успев проскрипеть напоследок «кри-кри», так и остался висеть, как мёртвый, пришибленный к стене жук.