Глава 3. Знакомство (часть 6)
Сквозь открытую дверь стало шумно и некомфортно, толпы профессоров и докторов занимали огромные столы и несколько близ стоящих столиков. Переговариваясь и стуча столовыми приборами, они создавали живую атмосферу банкетного зала, хотя он был невелик. Герои смотрели по сторонам в поисках руководителя. Голоса на разных языках наслаивались друг на друга. Звуковая атмосфера чем-то стала напоминать Владиславу туристическую достопримечательность. Он внезапно вспомнил сон, площадь у собора Нотр-Дам де Пари.
— Странно, — начал размышлять герой. — Почему я об этом подумал?
Владиславович внезапно вспомнил голубей, лихорадочно собирающих зёрна, а после и несчастного однорукого. В голове прозвучал оглушающий выстрел. Воспоминания о сне тут же ушли.
— Бред какой-то, — сказал себе доктор.
— Я не вижу его здесь, — вертя головой по сторонам, сказала Анна.
Лесневский только отходил от воспоминаний сна, как вдруг в его голове всплыли слова: „Пять шук один Евро“. И доктор засмеялся, со словами: „Пять штук“.
— Странный сон и такой детальный, — подумал он, бросая взгляд из стороны в сторону. — Ладно, это всего лишь сон. Где Альфред? — размышляя дальше.
Черевко продолжала вертеть головой, то поднимаясь на носочках, то опуская голову.
— Профессор Гибитц, Альфред! — обращаясь к толпе, крикнул доктор. — Ты где, чёрт тебя возьми! Мне, между прочим… — обернулся Лесневский к Черевко, — …ещё на самолёт, — он бросил взгляд на часы. — О! Через полтора часа! Хорошо, что аэропорт не далеко. А так си у меня по графику, машина приедет вовремя. Проклятье, где же Альфред! — тяжело вздыхая. — Чёрт подери, профессор Гибитц, — Владислав вглядывался в толпу, а потом обернулся к коллеге. — Боюсь, что из-за плотного графика, моего графика, не получится сегодня что-то обсудить. Командировочный мне выдан только до конца сегодняшнего дня, и если сегодня я не улечу, то следующий рейс будет только завтра. И он будет не прямой, придется тогда лететь с пересадками, а это не вариант. Не в деньгах дело конечно, а в плотном графике. Студентам давать слабины нельзя, лекции очень важны, конец сессии и экзамены в середине июля. Ладно! — мужчина перевел дух. — Возможно, это связанно с моим отцом? — опять размышляя. — Ну, конечно, как я мог забыть. Детство моё прошло в Париже. Наверняка я бывал там. Да, я вполне мог побывать Нотр-Дам де Пари. Будучи ребёнком. Ну, хорошо, допустим. А причём здесь этот мужчина с пистолетом. Ох, ему снился сон или это было ведение, бредни. Но этот космонавт. Что-то знакомое в нём. Кажется, что он снился мне ещё раньше. Или я выдумываю. Чёрт, мне кажется, я перерабатываю. Эти сны, они какие-то странные в последнее время. Я точно перерабатываю. Нужно выспаться. Может в самолёте посплю? Хотя, что там лететь. А я уже и есть не хочу. Так, что-то я отвлекся, — ещё про себя. — АЛЬФРЕД! — закричал Владиславович. — АЛЬФРЕД! АЛЬФРЕД!
Возможно, доктор причал не достаточно громко, никто не отреагировал на его позывные. Но он и кричать сильно не хотел, здесь всё-таки были посторонние.
— Не видишь его? — спросил Владиславович.
— Вот он, указала Николаевна.
У дальней стенки Лесневский увидел профессора Гибитца, говорившего с профессором Гражденбурским. Доктор тут же поспешил к ним. И по мере приближения он всё отчётливее начал слышать их разговор на английском языке.
–…недопустимо. Как ты мог? Я предупреждал! — говорил профессор Гибитц.
— Альфред, — выдохнул Моран.
— Хватит, — Гибитц закрыл глаза.
— Альфред, я…
— Иди! — перебил его. — Просто иди, — отводя руку в сторону, Альфред закрыл глаза.
Гражденбурский отошел к толпе учёных и исчез из виду.
— Альфред, — на русском, обратился Владислав и тут же спотыкнулся. — Дружище, нужно поговорить.
— Я слушаю! — улыбнулся Гибитц.
— Моран, — произнес Владислав, его интонация отдала растерянностью.
— Он ушёл, а у тебя что? Стендап-комик!
— Альфред, у меня мало времени, давай просто пройдём в тихое помещение.
— Мне сейчас не до шуток, Владислав Владиславович Лесневский.
— А чего так официально?
— А ты хочешь неформального общения, как друзья?
— Ну, да, а что мы не друзья?
— Друзья так не поступают.
— Альфред.
— Не нужно. Хочешь выяснять отношения, хорошо. Я тебе так скажу. Я пошёл к тебе на встречу. Одобрил доклад, я хотел дать тебе возможность…
— Поиграть? Поиграть в выступающего? Хорошо, Альфред, ты же помнишь, я согласился. Я взялся, я зарегистрировался, я подготовил доклад. Ты его сам читал.
— Ну, было дело и что? А с чем ты сегодня пожаловал к нам? Я не тупой, это была другая тема. Да ты и сам это объявил. С бухты-барахты взял и сменил тему. Чтоб я ещё шёл друзьям навстречу.
— Ты закончил, Гибитц?
— Да. Что тебе?
— Это профессор Анна Черевко, — указывая на девушку. — Профессор Анна Черевко, это профессор Альфред Гибитц.
— Очень приятно! — произнесли они одновременно.
— Профессор и такая красивая, — улыбнулся руководитель.
— Ой, — улыбнулась Черевко. — Мужики, хватит вам уже льстить мне.
— Хорошо, — тяжело выдыхая, руководитель перевёл взгляд на Лесневского. — Веди, — сказал он с усмешкой на лице.
— Вести, куда?
— Сам же пригласил.
— Но, ты же тут главный здесь. Подкалываешь?
— А ты думаешь, только тебе можно? Я за планшет тебе ещё припомню, — улыбался руководитель. — Зал, конечно, ты хорошо всколыхнул. А вот номинанты мне потом высказывались. У двух из тридцати была истерика.
— Они здесь? — смотря по сторонам.
— Нет, сразу все удалились.
— Волки, — усмехнулась Анна.
— Что, что? — спросил руководитель.
— Ничего, — ответила Николаевна.
— Высокомерные, самодовольные, уро…
— Ну чего ты такой, Владислав, — обрывая доктора.
— Ладно, не важно.
— Ну, так веди нас.
— Откуда мне знать, куда нас вести. Альфред, ты здесь главный.
— Но, тебе же надо.
— Альфред!
— Да, шучу я. Ну, хорошо, — на выдохе. — Пошли, пошли, — развернулся глава симпозиума в сторону выхода. — Только не долго, у меня ещё большая отчётность. А вот истерили те очень знатно. Сказали, что ты их оскорбил.
