Мир в пузыре. Том 1: Иллюзия реальности

Геннадий Источник, 2022

Все началось со снов. Владислав столкнулся с тайной „Единого сновидения“. Анна исследует сны, и она столкнулась с подобным. Они не знакомы, но встретились на научном симпозиуме. Но, во снах ли дело? Возможно, все обстоит иначе?Владиславу начинают приходить они. Сны, которые он не отличает от реальности.Анна хранит две тайны. Первая почти сломала ее. Тайна прошлого, которую она боится.Владислав видит их во снах! Темное братство, он видит этих людей. Он видит их преступление против человечности! Он видит события берущие начало из будущего и прошлого?Анна хранит и вторую. Эту тайну она не может разглашать. Один сумасшедший поведал ей о другом мире, где все не похоже на здешнее. Сумасшедший ли он? Где-то есть другой мир, и их множество.Владислав замечает монахов. Кто они? Кошмары наяву сводят с ума! Внезапно эксперимент дает неожиданный результат – он видит рисунок существа. Кошмары хотят что-то сказать? Странные сны…Все это могло не произойти, не появись человек из прошлого века.

Глава 3. Знакомство (часть 4)

— Я не спорю, согласна, — вновь улыбнулась Николаевна. — Только лунатизм проявляется простым хождением во сне, — продолжая идти по конференц-залу. — Так, по крайней мере, это слово понимает общественность. Что касается искусственного достижения, то только если человеку многократно повторять одни и те же слова. Вот только не все поддаются влиянию и могут погружаться в транс.

— Да, именно так и есть, — добавил Владиславович. — Потому на эти исследования уходит очень много времени.

— А если у вас получается. Если этот человек поддаётся влиянию, после погружения в это состояние, он преображается, у него происходит интересное физиологическое изменение. Вот за этим интересно наблюдать.

— Да, — выдохнул Владислав. — Спорить не буду. Но, найти таких сложно. Сейчас не то поколение.

— Все слишком активные и постоянно сидят в телефонах, — сказала Николаевна. — Пытаюсь бороться с этим на лекциях, но не всегда.

— Во время сеанса важно ставить уместные вопросы, — продолжил доктор. — И делать правильные установки. Требуя ответ „да“ или „нет“, от допрашиваемого, ты снижаешь нагрузку на его мозг. Так он дольше и лучше прибывает в том состоянии. Но ответы „да“ или „нет“, тебе не опишут сновидение, ты не получишь от них детальное описание сна. Потому не всегда у меня получается подробно всё записать за один или два сеанса. Порой они затягиваются.

— К каждому нужен особый подход.

— Да Аня, именно так. А ты не так проста, как кажешься, — улыбнулся Лесневский, на мгновенье, обернувшись к Анне. — Ты этим всерьез занялась?

Профессор кивнула головой.

— А почему бы и нет.

Голые стены пустого конференц-зала отчетливо отражали голоса ученых.

— А когда они были в состоянии транса, ты не просила нарисовать портреты тех людей, которых они видели?

— Нет, — немного растерявшись, ответила Черевко. — А что так можно было?

— А почему нет?

— Я как-то не подумала об этом, — замедляя ход. — Да и какие из них художники? Что они там нарисуют?

— Кто знает, не портрет, но возможно некоторые черты, которые будут узнаваться. Иногда словесного описания недостаточно или просто может не хватить времени. Рисунок лишь дополнение. Каждый рисует по-своему, но попытки можно делать. Я бы сказал, нужно!

— Ну, может я попробую.

— А я… Анна, только не отставай, — вновь обернувшись к собеседнице. — А я уже попробовал, попросил нарисовать…

— И что же? — перебила его Анна.

— Результат, — улыбнулся он. — Результат был ошеломляющим. Не идеал конечно, но ошеломляющий!

Они вошли в яркий коридор, освещенный люминесцентными лампами. По запаху можно было сразу определить, в каком направлении находится буфет. Владислав вдохнул полной грудью и только сейчас понял, насколько был голоден. В животе вновь раздалось урчание.

— Я здесь впервые, так что веди, — произнесла Черевко, ощущая буфетные ароматы. — Пахнет, как в детском садике. Фу. Что-то мне это не нравится, — опять принюхиваясь. — Фу, так это не еда.

— Краска! — указывая в сторону какой-то закрытой двери. — А может клей.

— Всё равно не приятный запах.

И они продолжили путь.

— Ты знаешь, Анна, конечно, художники из них не очень хорошие получились, однако общие черты были схожи с некоторыми студентами из моего университета. Их я также подверг гипермнезии.

— Ты — жестокий человек, — усмехнулась профессор.

— Ой, и не говори, — улыбаясь, Лесневский бросил на неё взгляд. — Кстати, все эксперименты оплачивались из моего личного кармана.

— Да, затратное дело. Кстати, про рисунки, ты вообще не рассказывал об этом, когда выступал.

— Анна, а я и не смог бы это показать. Мой настоящий доклад отправили не тем рейсом. Я остался без материалов, потому сменил тему и стал импровизировать. Я вообще не должен был выступать с докладом о снах. Хотя мог упомянуть о них, но не стал и ладно.

— Выступление было на хорошем уровне. Импровизируешь ты хорошо! Зал оценил. Единственно, что я понять не могу, тема-то интересная и сильно выделялась из того океана скукоты, почему ни у кого не было вопросов к тебе? Почему только меня это заинтересовало? Боже, какие они скучные.

— Ты мне льстишь, — засмеялся доктор. — Что до экспериментов, так я об этом уже говорил с профессором Гибитцем, месяца три или четыре назад. Скорее всего, уже полгода прошло, я не помню. Была зима, да точно, полгода. Но он меня и слушать не стал, вечно был занят работой. И постоянно говорил: „эта тема не актуальна“. Пришлось работать в востребованном направлении. Все темы, актуальные для доклада, вывешены на официальном сайте. Но те, кто их составляли, понятия не имели, насколько это всё скучно и… — он сделал паузу. — Ладно, не буду критиковать. А вообще я выступал, лишь потому, что меня уговорил Альфред. А так вообще не было желания туда лесть.

— Потому ты так ловко отыгрался на номинантах.

— Ага! — засмеялся доктор. — Взбесили, волки!

Мимо пробежал заросший черный пудель, с синим ошейником. Следом волочился поводок, шурша о кафельный пол.

— Не знала, что сюда собак пускают.

— Это собака Альфреда, — качая головой. — Опять сбежала, — сквозь улыбку. — Анна, твой случай плюс мой, возможно, позволит достигнуть больших результатов. Эти рисунки, это невероятно! Надо будет ему ещё раз всё показать и рассказать. И на этот раз я буду не один. Конечно то, что студенты нарисовали друг друга, само по себе ничего не доказывает. И рассказ о подопытных, находившихся в состоянии транса, не получился убедительным в прошлый раз. На чём, кстати, и акцентировал Альфред, — говорил удручённо Владислав. — „Просто им приснилось то, что они уже видели при жизни“, — произнес он уже низким голосом, продолжая цитировать Альфреда. — Так, что профессор Гибитц не просто отмахнулся, он поддержал меня, потому как посчитал мои исследования глупостью. Он тогда сказал забыть об этом. Ведь мой рассказ был неубедителен для него. Потом я переключился на другую тему. Ладно! — тяжело выдыхая. — Может и хорошо, что всё так случилось!