Глава 2. Симпозиум (часть 5)
— Уважаемый, — прошептал кто-то. — Можно тишины, мы же слушаем.
Доктор качнул головой в ответ, устремляя взгляд на очередного докладчика.
— Жаль, — размышляя. — Я не успел у него спросить про это очень знакомое название, как его, ах да — Лэроуз. Поместье Лэроуз. Где оно в Польше? Ай, не важно. Ладно. Странный какой-то профессор. И тут очень скучно. Чем бы себя ещё занять?
Спустя полминуты Владиславович заметил сложенный лист бумаги на месте, где сидел профессор Гражденбурский.
— Похоже, это он обронил, — схватив записку.
Лесневский хотел, было уже его развернуть, но сразу принялся искать профессора взглядом. Владиславович мог это себе позволить, так как зрение у него было очень хорошим. Только Морана уже негде не было. Да и пытаться его окликнуть через ряды казалось не умной затеей. Сейчас всё внимание зала было сосредоточено на очередном докладчике. Журналисты озадачено конспектировали что-то в своих блокнотах, а операторы все записывали на камеры.
Развернув лист бумаги, доктор прочитал заголовок: „Доклад“. Далее следовал знакомый текст профессора, а ниже Владислав увидел перечеркнутый абзац и надпись от руки: „не читать“. Почерк Владиславу показался знакомым.
— Интересно, — промелькнула мысль в голове Лесневского.
Любопытство заменило скуку и тревогу перед выступлением, и он начал читать:
„Исследования проводились в сложных условиях, однако мы использовали тринадцать камер в режиме инфракрасной съемки, или, говоря популярно, в „ночном режиме“. Каждую из них я прикрепил на плече испытуемого. Мы заметили огни в проломе главного холла на втором этаже — впадина уходила в подвальные отсеки. Причём огни были видны лишь в „ночном режиме“. Спектр находился не ниже девяти сотен нанометров, и даже выше. Насколько мы знаем, есть „этот свет“ и „тот свет“. То есть мир живых и мир мертвых. В древних писаниях, я находил упоминание о трех мирах мертвых. Но, об этом сейчас не буду заострять внимание. Это требует отдельного исследования. Единственное, что я знаю, вернее, полагаю, нет, я убежден в этом, что должен существовать промежуток. Промежуточное состояние для духов, переходящих из одного мира в другой. Я считаю, это неверным определением. Правильно называть это пространством. Наше пространство и пространства мертвых существуют порознь. К сожалению, через три месяца исследований поместье Лэроуз, во время поползней, кануло в лету. Остались лишь видеозаписи и биометрические данные показателей датчиков с каждого испытуемого. Поражает тот факт, что семь из двенадцати человек начали видеть одинаковые сны!“
— Сны? Странно, больше ничего не написано, — огорчился Владислав. — Будто ещё должна быть страница. Одинаковые сны? — задумался герой. — Я ведь тоже занимаюсь с нами. Совпадение? А почему он мне сказал „Нет“ по поводу видеосъемки? Наверно, спешил или не услышал мой вопрос. Но! Одинаковые сны? Текст подчёркнут. Что он хотел этим сказать… — резко обрывая мысль. — О! — спохватился доктор. — Время выхода! Мой Бог!
Он приподнялся со своего места и неуверенно посмотрел на окружающих его коллег.
— Я неверно всё воспринимаю и нахожу взаимосвязи там, где их нет, — глубоко вздохнув, подумал Владислав. — Я волнуюсь, нужно успокоиться. А этот Моран… — вновь пробегая взглядом по аудитории. — Да он просто очередной сумасшедший выпендрежник симпозиума. Книги он пишет. О чём? О приведениях? Бред! — убирая записку во внутренний карман пиджака.
— Я хотел бы вам представить следующего докладчика, — прозвучал голос главы симпозиума.
— Вовремя я… — вздыхая. — Вовремя я одумался. Так, волнения прочь! Прочь, прочь, прочь!
— Доктор наук, доцент Владислав Лесневский! Польша, город Варшава, — объявил мужчина у главной трибуны. — Доклад на тему „Влияние внешней среды на кору головного мозга. Психологическое состояние. Самоконтроль. Аутотренинг.“.
Тридцатисемилетний мужчина приподнялся и стал выходить к трибуне, неуверенно оборачиваясь в сторону человека с проектором.
— Жаль, что у меня по этой теме нет даже черновых рисунков, — подумал доктор. — Можно же было их сфотографировать, в телефоне фотоаппарат есть же! Ай, не подумал. Глупо получилось. Чёрт, нужно было делать резервную копию! Да и статистика не помешала бы. Черт! Ну, кто же знал, что так подведёт авиакомпания. Зачем я всё сложил в эту сумку? А иначе я, что должен плакаться, что у меня багаж пропал? Кстати, а у Морана было куда интересней перечёркнутое в той бумажке, нежели то, что он зачитал. Что он имел в виду, по поводу одинаковых снов? Думаю это знак свыше. Именно эта тема моё хобби. Да, это моя тема! Думаю, это точно знак свыше. Я должен выступить. Или это просто совпадение? Ладно. Придется довольствоваться некоторыми графиками на единственном слайде, — мысли его путались от волнения. — Чёрт! Я не подготовлен. Ну, как так! Нужно было предупредить Альфреда о том, что я всё потерял. А может и о смене темы или вообще отменить все, — продолжал он ругать себя. — Ну, конечно он опять начнёт мне бормотать о неуважении и всё такое. Чёрт, делает из меня провинившегося студента. Да он бы мне не поверил, и ещё сказал бы, что я опять отлыниваю. И опять разговоры о неуважении. Интересно он только со мной такой или по жизни? Ну, что за невезение такое, — оскалился герой. — И всё же, это знак свыше. Моран писал про одинаковые сны? Так, ладно, к чёрту все это! — доктор выдавливал из себя улыбку, пока шёл к трибуне. — Сейчас выступлю и скоро банкет. Есть уже хочется. Кстати, в перечёркнутом было об одинаковых снах. А я возьму и выступлю. Чёрт! Важно не переживать.
Владислав поднялся по ступенькам огромной сцены. Оглянувшись, он бросил взгляд на огромную аудиторию с мужчинами и женщинами подобных ему учёных. А после взгляд доктора перешел на каменные лица первых рядов. Эти странные, а некоторые казались озлобленными, номинанты на Нобелевскую премию смотрели на него с призрением. И как бы он себя не настраивал, возможно, яркий свет, или неподготовленность к новому докладу, его охватило волнение.
— Что за глупость, — подумал герой. — Я, что двоечник студент? Нет! Надо как-то проучить эти самодовольные морды!
