Провокатор

Борис Селеннов, 2023

Журналистская биография автора романа «Провокатор» Б. Селеннова – путь от внештатного корреспондента радиостанции «Юность» до руководителя детских и юношеских программ Первого канала ТВ. В его творческом багаже не только десятки радио- и телепередач («Спокойной ночи, малыши», «Умники и умницы», «До 16 и старше», «Марафон-15», «Пока все дома» и многих других), но и немалый опыт общения с детьми и подростками. Во многом это общение и дало понимание, что каждое из этих поколений (как, впрочем, и нынешнее) было уверено, что именно на его долю выпали самые большие трудности и проблемы, не подозревая, что эти трудности и проблемы существовали всегда, в любых сферах общества, при любом строе. Ведь время меняет лишь «декорации»: костюмы, маски, манеры, пристрастия, но суть человеческой жизни остаётся незыблемой. Во все времена человек рано или поздно оказывается перед нравственным выбором, от которого порой зависит весь его жизненный путь. Этот выбор особенно труден в период «великих переломов», таких, как революция, война, перестройка. Герои романа «Провокатор» – сыщики царской охранки и террористы-эсеры – ведут беспощадную борьбу друг с другом за счастливое будущее России в канун первой русской революции 1905 года. Но, кроме кровавых побед и не менее кровавых поражений, они, как и все люди, испытывают любовь, ревность, дружбу, предательство, компромиссы с собственной совестью – десятки других мотивов, которые порой заставляют их совершать, казалось бы, необъяснимые поступки.

41. Тревоги доктора

Едва посетитель ушёл, как чуткий Лейба Моисеевич ощутил сквознячок откуда-то возникшей опасности. В душе стало неспокойно. Он принял больного, потом — другого, каждого выслушивал, что-то говорил, рекомендовал. А сам непрерывно думал о странном посетителе, нагрянувшем как снег на голову просить принять брата. К вечеру Лейба был совершенно уверен, что совершил непростительную ошибку. С этими мыслями лёг спать. Долго не мог заснуть и клял себя на чём свет стоит. А всё жадность! Не устояла душа при виде положенной на стол ассигнации. Далась она ему! Ведь каждый день имеет такую же. И не одну! А теперь… Беспокойство переросло в тревогу. И ведь не хотел. И посетитель-то ему не понравился с первого взгляда. А вот чёрт дёрнул, не устоял. И что теперь будет?! Чего ждать?

Утро не принесло успокоения. Лейба Моисеевич, человек умный и образованный, попытался взять себя в руки. Чего это вдруг он так испугался? Ну, пришёл какой-то… неизвестный, попросил за брата. Что тут особенного? Он-то, Лейба, при чём? У него-то всё в полном ажуре, всё схвачено, на каждом скользком месте соломка предусмотрительно подстелена. Чего бояться?

Но тревога, сидевшая занозой, росла. И не убедил себя никакими аргументами Лейба. Боялся он, и боялся до дрожи в коленях единственного человека, который мог всё разрушить, всё, чего он в Москве таким трудом добился и чем гордился, — всё это мог одним махом разрушить начальник охранки, привет от которого передал ему явившийся на днях наглец из полиции, при одном воспоминании о котором Лейбу начинало трясти.

Чёрт его дёрнул вырывать портфель у филёра! И вообще зачем-то светиться! Сколько раз говорил покойный отец: «Чего бы ты ни достиг, Лейба, никогда не забывай, что ты еврей из Бердичева!» А он забывал. И не раз! Хотя каждый раз зарекался. Особенно после памятной скандальной истории, когда пришлось столкнуться с начальником охранки и почувствовать на собственном горле его стальную хватку. Тогда, рыдая и буквально валяясь в ногах, он вымолил у Харлампиева прощение. Вроде всё стало забываться, и тут — на тебе! — история с библиотекой!

Ведь от этого типа с его чёртовым братом из Нижнего — сейчас Лейба в этом был абсолютно уверен! — за версту несло чем-то таким, на что охранка, как хорошая легавая собака, моментально делает стойку. Попал! Неизвестно, чем кончится вся эта история с библиотекой. А тут — опять!

И вы думаете, охранка поверит в такую случайность? Я вас умоляю!

Лейба Моисеевич позвонил в колокольчик. Вошёл Степан.

— Чего изволите?

— Ты зачем его пустил, — срывающимся голосом чуть не закричал доктор.

— Кого?

— Того, с братом!..

— Каким братом?

— С тем братом, который из Нижнего приезжает!

— А… так вы сказали: «проси», я и пустил. Как я могу без вас, Алексей Михайлович? Господь с вами.

Поняв, что зря напустился на мужика, Лейба чуть успокоился и после некоторого размышления поинтересовался:

— Ну как он тебе?

— Кто?

— Ну этот… с братом из Нижнего.

— Прощелыга, — сказал Степан.

— Кто?

— Прощелыга. Ну… жулик, одним словом.

— В каком смысле?

— Глазки блестят, сразу видно, что задумал что-то.

— Точно?

— Вот те крест, — Степан перекрестился.

— Ах ты боже мой, боже мой. — Доктор забегал по кабинету, потом внезапно остановился перед привратником. — А тебе не показалось, что он похож на бомбиста?

Степан, который за годы работы у доктора узнал его как свои пять пальцев, тотчас подыграл хозяину:

— Точно смахивает.

— Я так и думал.

Надо было срочно что-то придумывать на случай встречи с Харлампиевым, которой так хотелось избежать.

— Ты вот что, Степан, сбегай на вокзал и узнай, когда прибывает поезд из Нижнего. Вернёшься, мне сразу скажешь. Понял?

— Как не понять. Сделаю.

Но даже отправив на вокзал Степана, доктор не мог успокоиться. Накричал на жену, на служанку, отменил все приёмы, принял успокоительное, но продолжал метаться из угла в угол кабинета, пока не увидел в окно возвращающегося Степана.

— Алексей Михалыч, можно?

— Ну что? — доктор бросил на него настороженный взгляд.

— Как вы велели, Алексей Михалыч.

— Не томи.

— Нету сегодня вечером поезда с Нижнего.

— Как нету?

— А так, нету. Утром был, и всё. Больше сегодня не будет.

— Да ты внимательно смотрел ли?

— И расписание смотрел, и дежурного спрашивал — такой важный в красной фуражке! — был, говорит, утром. Больше не будет. Вот так.

— Понятно… — наморщил лоб доктор. — Спасибо, иди.

Когда за Степаном закрылась дверь, Лейба Моисеевич уселся за стол, обхватив голову руками. Все его худшие предположения начинали сбываться. Влип. Точно влип. Вот ведь действительно прощелыга. А если взаправду бомбист? Ведь сказал же Степан: похож! Что же делать? Что же делать? «А может, как-нибудь обойдётся?» — мелькнула мысль. Но он тут же отогнал её прочь. Нет, не обойдётся. Он это чувствовал уже шкурой. Затевается что-то серьёзное. А главное — политическое! И он, Лейба, опять!.. Опять участвует! Ну разве Харлампиев поверит в случайность? О-хо-хо-хо-хо-хо-хо! Беда! Просто беда! Вот так поставить под угрозу всё! Всё, что так долго наживал! Что же делать? Что делать?

Доктор вскочил, заходил по кабинету. Путь один. Надо ехать. Немедля ехать в охранку к Харлампиеву. Он растворил дверь кабинета:

— Степан, вели запрягать! Срочно!