Воровка Дагорских лесов

Адельфина Призрачная (2024)

Планета Эман — мой дом. Она похожа на Землю, но опасна для переселения человечества. Прародители были сосланы на гиблые земли в качестве наказания. Несколько поколений в мире Эман построили города, а вместе с этим произошло острое разделение на бедных и богатых. Мой родной город Дагор спрятан за мертвыми лесами, кишащими опасными существами. Поселение защищают воины. Их именуют Темным горизонтом. Военные наш щит. Они защищают гражданских до тех пор, пока они подчиняются удушающим законам. Но я из тех, кто готов рискнуть, ради блага людей. Меня зовут Мария. Я воровка Дагорских лесов. Чтобы помочь своей семье, я готова на все. Даже пойти против Темного стража, выбравшего меня себе в жены.

Глава 10. Мрачный удел

Я схожу с ума или все в действительности? В темном мрачном мире может быть что-то приятное?

Веслав резко прерывает поцелуй и шарахается от меня точно от зверя. Два шага в сторону. Мужчина брезгливо отбирает губы воротником и смотрит остро, пронзительно. Я едва дышу. В правой руке сжимаю электронный универсальный ключ. Получилось вытащить его, пока бион терял над собой контроль. Только бы не заметил.

— Выглядишь плохо, — цедит Веслав, — Для чего рисковала? Знаешь же, что твоей сестрицы не было в кузове грузовика.

— Жить хотелось, — я дублирую поведение военного, обтерев губы тыльной стороной ладони, — Саныч потащил за собой тварей, нужно было убедиться, что их нет на хвосте.

— Благородная сказка.

— Это правда.

— Идеальным вариантом было бы сбежать, прихватив с собой сестру. Но колонна не поехала следом и план сорвался. Разве я не прав?

— Прав. Но я уже знала, что колонны за нами нет. А люди в открытом кузове есть и мне не все равно. Для меня каждый дагорец — человек.

— Они не люди, они потенциальная опасность.

— Как и ты когда-то, но теперь нет?

Я вызываю гнев у Веслава, но он реагирует очень спокойно. Только глаза вспыхивают и желваки ходят. Военный осматривает меня с ног до головы, сплевывает в сторону и сокращает расстояние быстрым шагом. Я даже подаюсь назад от испуга. Бион одной рукой до боли хватает меня за плечи и разворачивает назад. Мы возвращаемся к остальным.

Военные подсчитывают оставшихся пленных, ставят дополнительную защиту на открытую часть кузова для тех, кто решит бежать и далее все трогаются в Мрачный удел. В этот раз я сижу на заднем сидении третьей машины. Веслав там же, рядом с водителем. Он не говорит со мной, да и с водителем тоже. Смотрит вперед, оружие наготове. Словно робот. Красивый и безобразный. С ним спокойно, чувствуешь себя как за огромной металлической стеной. Не то, что с юнцами солдатами.

И руки мне не связал, сказал — не требуется. Конечно, попробуй я куда-нибудь сорвись, он остановит меня одной рукой. Мощной, сильной, со множеством искусственных проводов на стыках локтя и плеча. Бион не человек и не известно, что у него там, под металлическими серыми доспехами на серой военной форме.

Я засовываю руку в карман перепачканного белого платья. Нащупываю ключ и думаю о том, как освободить Катерину. Ей не место в уделе. Хотелось бы, чтобы ни дня там ни пробыла, но теперь это неизбежно…

Час, два, пять. Мы едем и едем, пока не начинает светать. Вижу впереди выжженные территории с черной землей и серо-зеленым душным туманом. Там впереди возвышается забор и черные постройки — Мрачный удел. Его называют полигоном смерти. От дороги в паре километров справа и слева есть обрывы. Туда сгоняют стада живых мертвецов и тех, кого ими сделали здесь. Военные называют это — обращение. Но я считаю, что девяносто процентов людей на карантине просто подвергают прямой опасности. Никто не делит на больных и здоровых. За несколько суток больными становятся все.

— Респиратор под сиденьем, — проговаривает водитель скорее мне, нежели биону, — по началу тут непривычно горький воздух и трупаками тянет. Со временем привыкаешь. Если ветер гонит с соленого побережья, тогда считайте повезло.

Веслав нехотя оборачивается ко мне. Во взгляде голубого и темно-карего глаза замечаю заботу.

— Надень респиратор. Ты ослабла после травмы, не стоит подвергать организм дополнительной нагрузке.

Соглашаюсь. Спорить тут не с чем, пусть и хочется задать вопрос — заботятся ли так об остальных?

Ворота города открываются, колонна въезжает.

Как бы мне не хотелось, из кабины я выхожу последней, когда пройдено построение, и все пленные сцеплены общей цепью.

Как только ступаю босиком на землю, Веслав подходит почти вплотную, забрасывает мою руку себе на плечо и поднимает на руки. Я пытаюсь сопротивляться, бион же встряхивает меня, довольно ухмыльнувшись.

— Как в большой собаке, килограмм сорок пять.

Я против него не боец. Не смогу высвободится, как бы не старалась. А Истров нарочно не дает мне рассмотреть обстановку. У ворот совсем небольшая площадка и пленных как будто становится меньше. Все от того, что они стоят в несколько рядов, точно заключенные. Катю не видно, а я, как бы не старалась, удаляюсь прочь. Веслав уносит меня к улицам города. По обоим сторонам узкой дороги будто бетонные стены вырастают одноэтажные дома темно-серого цвета прямоугольной формы. Все будто прибиты сверху. Нет никакого ската на крыше. Абсолютно не практично, но для чего-то так нужно.

И только вдалеке эти маленькие постройки переходят в высотные здания до семи — десяти этажей.

— Пятьдесят пять, — гундосо произношу через маску.

— Чего?

— Пятьдесят пять килограмм. Больше чем в собаке! — Поправляю Веслава. Он морщиться, — Куда ты несешь меня?

— В дом, — не смотря на меня, отвечает бион, — У меня есть три часа для отдыха.

— Мне нужно к сестре, а не спать в одном из этих домов!

— Спать? Кто говорит про сон? Ты жена, так поможешь мне отдохнуть, как следует жене.

Высокий страж сжимает меня крепче, я замолкаю, стягиваю свободной рукой с себя маску и бросаю ему под ноги. Слышен хруст.

Горький противный воздух впивается в ноздри, текут слезы, но я держусь. Как же меня злит этот военный! Как животное, плевать на жизни людей. Его волнуют только плотские утехи.

— Я с тобой не лягу?

— Не ляжешь, — ухмыляется Веслав, — Это я тебе обещаю.

Веслав сворачивает к одному из кубических домов, открывает дверь с ноги и вносит меня в темное, холодное, мрачное помещение. Тут же ставит на ноги, а сам проходит дальше к крохотной кровати и валиться спиной на нее. Я оглядываюсь по сторонам, вижу много грязи, пыли и отсутствие какой-либо мебели, как и осветительных приборов.

— Это…

— Твой дом, женушка. И, как ты просила, ты не ляжешь со мной. Тут нет спального места для двоих.

Какой же он довольный! Как смакует мой гнев и ненависть!