Цитаты со словом «сострадание»

Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного — более высокая потенция сострадания.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Кто видит лишь недостатки, не видя их причин, тот видит лишь наполовину; если же он видит их причины, то гнев его может порой обратиться в самое нежное сострадание.

Больше всего публика превозносит того, кто является одновременно объектом восхищения, уважения и сострадания.

С помощью сострадания мы превращаем чужое несчастье в своё собственное и, изживая его, оживаем сами.

Если несчастье других людей оставляет вас безразличными и вы не чувствуете сострадания, вас нельзя назвать человеком.

Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости.

Любовь не желает быть отблагодарённой и не желает быть порождённой состраданием. Любовь хочет быть любимой, требует ответной любви, а не другого чувства, каким бы благородным оно ни было.

Три страсти, простые, но неодолимо сильные, я пронёс через всю жизнь: жажду любви, поиск знаний и непереносимое сострадание к людской боли. Эти страсти подобно могучим ветрам швыряли меня в разных направлениях, вынуждали блуждать в океанской пучине физических страданий, ставили меня на грань отчаяния.

Это большое утешение для меня помнить, что Бог, к которому я приблизился в скромной и искренней вере, пострадал и умер для меня, и что он будет смотреть на меня в любви и сострадании.

Я более чем когда бы то ни было, благоговею перед теми гигантами, с которыми мне посчастливилось работать. Поэтому я никак не могу поблагодарить вас за эту чудесную премию иначе, как думая обо всех них. Потому что именно они помогали и шлифовали, поощряли и учили, толкали и тянули, одевали и фотографировали, и, с бесконечными терпением и добротой, вели и воспитывали совершенно невежественную, застенчивую, неопытную, дистрофичную девушку, приводя ее в «товарный вид». Я горжусь, что занималась делом, которое приносит удовольствие, создает красоту, пробуждает совесть, вызывает сострадание и, может быть самое главное, дает миллионам возможность отдохнуть от нашего такого жестокого мира. Благодарю Вас : Гильдию актеров кино и друзей, за эту огромную честь и за эту уникальную возможность выразить мою глубочайшую благодарность и любовь ко всем тем, кто подарил мне карьеру, которая принесла мне одно лишь счастье.

«…Коллективы, как и люди, могут умирать не только от старости, они могут погибать в полном развороте сил, надежд и мечты, их также в течение одного дня могут задушить бактерии, как они могут задушить человека. И будущие книги напишут, какие порошки и дезинфекции нужно употреблять против этих бактерий. Уже и сейчас известно, что самая малая доза НКВД очень хорошо действует в подобных случаях. Я сам имел возможность видеть, как быстро издох профессор Чайкин, как только приблизился к нему уполномоченный ГПУ, как быстро сморщилась его учёная мантия, как отвалился от его головы позолоченный нимб и, звеня, покатился по полу, и как легко профессор обратился в обыкновенного библиотекаря. На мою долю выпало счастье наблюдать, как закопошился и начал расползаться «Олимп», спасаясь от едких порошков чекистской дезинфекции, как дрыгали сухие ножки отдельных козявок, как по дороге к щелям или к сырому углу они замирали без единой сентенции. Я не сожалел и не корчился от сострадания, ибо в это время я уже догадался: то, что я считал Олимпом, было не что иное, как гнездо бактерий, несколько лет назад уничтожившее мою колонию».

Из сострадания к неудачнику не навлекать на себя немилость удачливого. Счастье одних нередко зиждется на несчастье других; не будь поверженных, не было бы и вознесенных. Неудачники обычно внушают жалость — этой жалкой милостыней мы как бы возмещаем немилость Фортуны.

Церковь с состраданием относится к людям, страдающим разного рода грехами, в том числе к гомосексуалистам — «грешникам, которых мы любим, ненавидя их грех». Но при этом мы, православные христиане, не можем отходить от того вероучения, которое содержится в Библии и в апостольской традиции Церкви.

В «Шинели» и в «Превращении» герой, наделённый определённой чувствительностью, окружен гротескными бессердечными персонажами, смешными или жуткими фигурами, взывающая к состраданию человечность присуща обоим. В «Докторе Джекиле и мистере Хайде» её нет, жилка на горле рассказа не бьётся . Да, Стивенсон посвящает немало страниц горькой участи Джекила, и всё-таки в целом это лишь первоклассный кукольный театр. Тем и прекрасны кафкианский и гоголевский частные кошмары, что у героя и окружающих нелюдей мир общий, но герой пытается выбраться из него, подняться над этим миром, сбросить маску — выйти из шинели или карапакса. Аттерсоны, Пулы, Энфилды преподносятся как обыкновенные, рядовые люди; на самом деле эти персонажи извлечены из Диккенса и представляют собой фантомы, не вполне укорененные в стивенсоновской художественной реальности, так же как стивенсоновский туман явно выполз из мастерской Диккенса, дабы окутать вполне обыкновенный Лондон. В сущности, я хочу сказать, что волшебное снадобье Джекила более реально, чем жизнь Аттерсона. Фантастическая тема Джекила-Хайда по замыслу должна была контрастировать с обыкновенным Лондоном, а на самом деле контрастируют готическая средневековая тема с диккенсовской. И расхождение это иного порядка, чем расхождение между абсурдным миром и трогательно абсурдным Башмачкиным или между абсурдным миром и трагически абсурдным Грегором.

Толика жалости есть в любой форме привязанности: и в любви, и даже в дружбе, — исключая, впрочем, восхищение.

Господь говорит нам: «Мало произносить слова „любовь“, „доброта“, „доброжелательство“. Любовь должна быть действенной, в чем-то проявляться в жизни».

Доброта, если она не безгранична, не достойна называться добротой.

Любовь, ненависть, отчаяние, жалость, негодование, отвращение — что все это значит по сравнению с совокуплением планет?

Ничему тюрьма нас не научит, кроме чувства жалости, пожалуй.

Человеку редко прощают щедрость. Равно как и великодушие. («Любовь и так далее»)

Безнадёжная любовь делает мужчину жалким, а женщину - заслуживающей жалости.

Поверьте мне, истинная любовь скрыта от всех, настоящие романы - это те, о которых никто не подозревает, истинные страдания переносятся молча и не нуждаются в сочувствии или утешениях.

Женщина, руководящаяся рассудком, а не сердцем, настоящая общественная зараза: она имеет все недостатки страстной и любящей женщины, но ни одного ее достоинства; она без жалости, без любви, без добродетели, без пола.

К сожалению, люди почти всегда принимают доброту за слабость.

Любовь не может быть в одиночестве, тогда она не любовь, а себялюбие.

Женщины всегда постоянее в ненависти, чем в любви.

Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

Снисхождение ранит, великодушие убивает.

Прежде всего будьте добрыми; доброта обезоруживает большинство людей.

Я не отдам своего богатства чувств, как бы они ни заставляли меня страдать. Страдание, если оно не выше сил, ведет к пониманию, понимание — к любви — так замыкается круг.

Спасение этого человеческого мира лежит ни где иначе, как в человеческом сердце, в способности человека размышлять, в человеческом смирении и в человеческом чувстве ответственности.

Сочувствие — это равнодушие в превосходной степени.

Если вы придёте к выводу, что Бога нет, то побуждением к добродетели будут для Вас сопряжённые с добродетельными поступками радость и удовольствие, а также любовь людей, которой они Вам ответят».

Женщина должна быть великодушной и добросердечной. Женщина, чье сердце не трогает вид горя, которая не стремится помочь, когда это в ее силах, лишена одного из главных женских качеств, которые составляют основу женского естества.

Спасение человечества заключено в сердце человека, в способности человека к самопознанию, в человеческой кротости и в человеческой ответственности.

Я верю в равенство людей и полагаю, что религиозные обязанности состоят в справедливости поступков, милосердии и стремлении сделать наших братьев счастливыми.

Ненависть слепа, как и любовь.

У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.

Залог семейного счастья в доброте, откровенности, отзывчивости.

Из всех добродетелей самая редкая — справедливость. На десять великодушных людей приходится один справедливый человек.

У большинства людей любовь к справедливости — это просто боязнь подвергнуться несправедливости.

Неверно, будто нам не хватает дружбы и доброты; это дружбе и доброте не хватает нас.

Не доброта, а гордость обычно побуждает нас читать наставления людям, совершившим проступки.

Ненависть -это лишь защита от любви.

Мужество идёт обыкновенно рядом с мягкостью характера, и мужественный человек более других способен на великодушие.

Эгоизм счастливых людей — беспечный, поверхностный и безотчетный. Эгоизм несчастных людей — ожесточенный, горький и убежденный в своей правоте.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Больше всего в женщинах ценю застенчивость. Это красиво. Основа женственности не внешность, а повышенное чувство стыда и сочувствие окружающим.

Великие люди способны на великую доброту.

Добрый советчик может вернуть человека к жизни, он вселяет отвагу в слабодушного и пробуждает в разуме человеческом способность поступать нужным образом.

Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие — только одной, и притом очень жалкой.

Люди строят отношения между собой на законе, ибо не хватает любви: обидел — проси прощения. Мы просим прощения, толкнув кого-то, чтобы не утратить внимания к собственной душе и другому человеку.

Тщеславие делает любезными людей, не стоящих любви.