Цитаты со словом «отпускавший»
Похожие цитаты:
Детство моё — сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома «Страна кровати», чем зелёного сада.
День без ссор — крепкий сон.
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Некоторые женщины, заболев, становятся нежными. Через несколько дней вдруг начинают покрикивать с постели. О! Значит, выздоравливают!
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Я прошу, хоть нен
адолго, боль моя, ты покинь меня.
Скука — это, несомненно, одна из форм тревоги, но тревоги, очищенной от страха. В самом деле, когда скучно, то не страшишься ничего кроме самой скуки.
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
Если хочется, можно сесть и смотреть на проходящих мимо людей. Повсюду что-то случается. Безумное напряжение ожидания чего-то, что должно произойти.
Человек всю жизнь видит сны. Иногда, правда, он пробуждается на минуту, осовело смотрит на мир, но затем вновь погружается в сладкий сон.
Путешествия обнаруживают не столько любопытство наше по отношению к тому, что мы собираемся смотреть, сколько усталость от того, что покидаем.
Удивительно! О несчастной супруге моей я вспоминаю едва ли не каждый час, но всего на несколько секунд.
Долгие надежды ослабляют радость так же, как долгие болезни ослабляют боль.
В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста и остается невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать.
Надежда, сопровождающая нас всю жизнь, не покидает нас даже в час смерти.
Страх — болезнь, расслабляющая душу, как расслабляет тело физический недуг.
Когда становилось уже совсем невыносимо, оставалось в запасе одно средство — пойти в автомат на Киевской и выпить два или три стакана белого крепленого проклятого, благословенного портвейна № 41.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Скука, быть может, порождает больше игроков, чем желание выигрыша, больше пьяниц, чем жажда, и вызывает больше самоубийств, чем отчаяние.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Болезни и печали приходят и уходят, но суеверная душа не знает покоя.
За одну бессонную ночь узнаешь больше, чем за год сна.
Час напряжённой работы даёт больше, чем годы грёз.
…Стыд — это уже своего рода революция… …Если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.
Любовь — это главный способ бегства от одиночества, которое мучит большинство мужчин и женщин в течение почти всей их жизни.
... ничто так не обескураживает пророка, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех.
Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно, когда лежишь на рельсах.
Я больше не пью, но только во время сна.
Его слушательница почувствовала, что в ней нуждаются, а девушка, которая чувствует, что в ней нуждаются, уже на четверть влюблена.
Вы засыпаете на долгое время, а когда просыпаетесь, оказывается, что всё на свете осталось по-прежнему. Сколько бы вы ни проспали, ничего не меняется.
«Если человек просто откинулся и подумал о надвигающемся ему прекращении и ужасе, и незначительности одиночества в космосе, то он, несомненно, будет сходить с ума, либо испытывать чувство бесполезности».
Душевное спокойствие на пять минут — вот чего я жажду.
Раздражительность и нелюбовь к окружающим это серьезный недуг. Начинать избавляться от них надо сразу же при появлении первых симптомов, поскольку со временем эта болезнь обретает тяжелый характер, а часто и губит больного.
Смотри своей судьбе в лицо, сторонись зла, но коли не можешь его избежать, сноси ожидающую тебя расплату как мужчина, не падай духом, не расслабляйся, как женщина.
Самая тяжёлая работа — та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром.
Трагедия в том, что никто не видит выражения безнадёжного отчаяния на моем лице. Нас тысячи и тысячи, мы проходим мимо и не узнаем друг друга.
За всем на свете стоит какое-нибудь животное: это наше самое неотвязное наваждение.
Самое жестокое одиночество — это одиночество сердца.
…в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной — даже не скажу, силы, но — приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.
Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать, И яростью желаний полнить вечер, Когда жара мешает днём мечтать, И песни петь! И слушать в мире ветер!
Во все времена конец героев был таким же, как и конец обычных людей. Все они умерли, и воспоминания о них постепенно изгладились из памяти людей. Но пока мы живы, мы должны понять себя, разобраться в себе и выразить себя.
В нашей сегодняшней печали нет ничего горше воспоминания о нашей вчерашней радости.