Цитаты со словом «ненависть»
Зло, которое мы причиняем, навлекает на нас меньше
ненависти и преследований, чем наши достоинства.
Ненависть затмевает рассудок.
…добрыми делами можно навлечь на себя
ненависть точно так же, как и дурными.
Любовь к прошедшему времени чаще есть не что иное, как
ненависть ко времени настоящему.
Ненависть — чувство, естественно возникающее по отношению к тому, кто вас в чем-то превосходит. (
Перевод И. Кашкина)
Женщины всегда постоянее в
ненависти, чем в любви.
Нет большей
ненависти в мире, чем
ненависть невежд к знанию.
Я верю, что могущество смеха и слёз сможет стать противоядием от
ненависти и страха.
Любовь,
ненависть, отчаяние, жалость, негодование, отвращение — что все это значит по сравнению с совокуплением планет?
Любовь ревнивца более походит на
ненависть.
Я считаю
ненависть к мужчинам почтенной и возможной политической позицией.
Гнев — это откровенная и мимолетная
ненависть;
ненависть — это сдержанный и постоянный гнев.
Порой я читаю книгу с удовольствием, а к ее автору отношусь с
ненавистью.
Ненависть — чувство благородное. Потому что она вырастает из пепла сгоревшей любви.
Ненависть слепа, как и любовь.
Самая сильная
ненависть — порождение самой сильной любви.
Самая сильная
ненависть, как и самая свирепая собака, беззвучна.
Женщина прощает презрение, грубость,
ненависть. Она не прощает иронии.
Как безобразие есть выражение
ненависти, так и красота — выражение любви.
Ненависть не решает никаких проблем, она только создает их.
Знайте: апостолы
ненависти вас не спасут.
Привычка долговечнее любви и нередко переживает даже
ненависть.
Ненависть -это лишь защита от любви.
Идейная любовь — такая же нелепость, как и идейная
ненависть; духовное мошенничество, подделка, иногда очень ловкая.
Эгоизм — это единственный грех, подлость — единственный порок,
ненависть — единственное преступление. Все остальное легко обращается в добро, но эти упрямо сопротивляются божественному.
Именно наипревосходнейшие создания всякого искусства, благороднейшие произведения гения для тупого большинства людей вечно должны оставаться закрытыми книгами и недоступными для него, отделенного от них широкой пропастью, подобно тому, как общество государей недоступно для черни. Правда, и величайшие тупицы признают в силу авторитета признанные великие произведения, из боязни выдать собственную слабость; но втихомолку они постоянно готовы высказать над ними свой обвинительный приговор, как только им предоставят надежду, что им это позволят безнаказанно. Тут вырывается на простор их долго сдерживаемая
ненависть ко всему великому и прекрасному, которое никогда их не привлекало и тем унижало, и к виновникам оного. Ибо вообще для добровольного и свободного признания и оценки чужого достоинства необходимо иметь собственное.
Мы добьемся создания великих Соединенных Штатов Европы, которые увенчают Старый Свет так же, как Соединенные Штаты Америки венчают Новый Свет. Мы добьемся того, что дух завоеваний преобразуется в дух открытий; мы добьемся того, что на смену свирепому братству императоров придет великодушное братство народов; мы добьемся родины без границ, бюджета без паразитизма, торговли без таможен, передвижения без преград, образования без дурмана, юности без казармы, храбрости без сражений, справедливости без эшафота, жизни без убийств, лесов без тигров, плуга без меча, слова без кляпа, совести без ярма, истины без догм, бога без священника, неба без ада, любви без
ненависти. С цивилизации будут сорваны отвратительные путы; страшный перешеек, разделяющий два моря — Человечество и Счастье, будет перерезан. На мир польются потоки света. А что такое весь этот свет? Свобода. А что такое вся эта свобода? Мир.
Людям свойственно — и это почти закон человеческой природы — быстрее и легче сходиться на негативной программе, на
ненависти к врагам, на зависти к тем, кому лучше живется, чем на какой бы то ни было положительной, конструктивной задаче.
Моё мнение о Польше сложилось в результате наблюдений за поносящими её. Я пришёл к одному, на мой взгляд, бесспорному выводу о том, что недоброжелатели Польши как правило являются ещё и яростными врагами великодушия и мужества. Всякий раз, сталкиваясь с подобными индивидами, тешащими свои рабские души посредством ростовщичества и культа террора, погрязшими в болоте материалистической политики, я находил в них, кроме вышеназванных качеств, ещё и страстную
ненависть к Польше.
Вместо того чтобы убивать своего соседа, пусть даже глубоко ненавистного, следует, с помощью пропаганды, перенести
ненависть к нему на
ненависть к какой-нибудь соседней державе — и тогда ваши преступные побуждения, как по волшебству, превратятся в героизм патриота.
Я думаю, что демонизация и очернение мужчин в средствах массовой информации — достойный и стимулирующий политический акт, потому что угнетенный класс имеет право на классовую
ненависть к своим угнетателям.
Правительству желательно было бы изыскать ту почву, на которой возможна совместная работа, найти тот язык, который был бы всем одинаково понятен. Я отдаю себе отчет, что таким языком не может быть язык
ненависти и злобы.
Когда мы ненавидим своих врагов, мы даем им власть над нами — они воздействуют на наш сон, аппетит, кровяное давление, наше здоровье и наше счастье… Наша
ненависть не приносит им вреда, но она превращает наши дни и ночи в кошмары.
Похожие цитаты:
Я всегда ненавидел ревность; она слишком похожа на зависть.
Насмешка почти всегда не что иное, как робкая и скрытая злоба.
Глупость — ещё более опасный враг добра, чем злоба. («Сопротивление и покорность»)
Тщеславие, эта нестерпимая, мучительная жажда успеха, — есть великая пытка для ума и состоит из зависти, гордости и алчности.
“Нигде более не найти такой всепоглощающей ненависти к своей стране у образованных людей, как в Америке”.
Страх — враг логики. Нет более сильной, разрушительной, пагубной, вызывающей отвращение вещи в мире — для человека или нации.
Беспричинная вражда — самая непримиримая.
Бог избавил меня от зависти, чувства ревности, даже обижаться я практически не умею.
Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы.
Женщины обычно не по злобе, но по природе своей ненавидят тех, кого любят их мужья.
Сверхъестественная жалкость людей и невозможность не быть с ними жестоким. Иначе задушат, не по злобе, а так, как сорняк душит злаки.
Бессильный враг — наш лучший друг; завистливый друг — злейший из наших врагов.
Презрение к самому себе — это змея, которая вечно растравляет и гложет сердце, высасывает его животворящую кровь, вливает в неё яд человеконенавистничества и отчаяния.
Вожделение, испытываемое нами к женщине, направлено лишь к стремлению избавиться от мучения, порождаемого пылким и неистовым желанием.
Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (
Перевод А. Вышемирского)
Умеренность — это боязнь зависти или презрения, которые становятся уделом всякого, кто ослеплён своим счастьем; это суетное хвастовство мощью ума.
Нравственное негодование — это зависть с нимбом вокруг головы.
Любовь не желает быть отблагодарённой и не желает быть порождённой состраданием. Любовь хочет быть любимой, требует ответной любви, а не другого чувства, каким бы благородным оно ни было.
Ревность питается сомнениями; она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уверенность.
Бог любви неумолим: Он за обиду мстит и губит.
Толика жалости есть в любой форме привязанности: и в любви, и даже в дружбе, — исключая, впрочем, восхищение.
Дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Страсть, вражда, обожание, любовь — только не дружба.
И когда Сергей Петрович понял, что деньги не исправляют несправедливостей природы, а углубляют их и что люди всегда добивают того, кто уже ранен природой, — отчаяние погасило надежду, и мрак охватил душу.
Люди всегда говорят, что они не были похожи на себя, когда, распалившись от гнева, выдали свое истинное нутро.
Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого.
Старость гасит страсти, останавливает занятия, заглушает всякие стремления и отдает вас в жертву страшному врагу, который зовется покоем, но настоящее имя которого - скука.
…Стыд — это уже своего рода революция… …Если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.
Нет более аристократического чувства, чем недоверие.
Давление и насилие могут вызывать отвращение, но не в силах излечить его.