Цитаты со словом «кардинальский»
Похожие цитаты:
Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.
…епископа Амвросия обвиняли в мнимом укрывательстве бывших офицеров царской армии через рукоположение их в сан священника.
Чтобы войти в хорошее общество, нужно носить фрак, мундир или ливрею.
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
Какое бы высокое положение ни занимал честолюбец, он желает подняться ещё выше.
Его Превосходительство Сэр Пуш, Архиепископ Акционерной Компании Единственной Истинной Святыни Бога...
Надежда и терпение… две самые мягкие подушки, на которые мы можем в лишениях преклонить голову.
Если бы Иисуса казнили двадцать лет назад, дети в католических школах носили бы на шеях вместо крестов маленькие электрические стульчики.
Когда говорит человек в мантии и шапочке, всякая галиматья становится ученостью, а всякая глупость — разумной речью.
Много ли вы, граф, знаете господ, достойных быть цирюльниками?
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
Когда у знатных людей не имеется добродетелей, они занимают их у лести, которой щедро платят милостями, местами и лентами.
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
Когда о каком-нибудь короле говорят, что он был добр, значит царствование его не удалось.
Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником.
Велико число женщин, которые кажутся прекрасными в тени шатров и под покровом вуали. Но подними вуаль, и ты увидишь мать своей матери.
Если бы к моим ногам положили короны всех королевств мира взамен моих книг и моей любви к чтению, я отверг бы их все.
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Невелика честь быть императором.
Я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населён одними нищими, монахами и апостолами.
Лучший из людей, если б у него на лбу были написаны совершенные им ошибки, должен был бы нахлобучить шляпу на глаза.
Закон - величественная статуя, перед которой снимают шляпу, но проходят мимо.
Шут — дар. Король — судьба.
Новые почести походят на новые платья: их надо поносить для того, чтоб они хорошо сидели.
Если королевский английский был достаточно хорош для Иисуса Христа, то он хорош и для детей Техаса!
Истинный герб каждого – это лицо.
Когда увидишь штаны с лампасами, не пугайся красного цвета — в данном случае он вполне благонадёжен.
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены.
Кто очень сухощав, тот охотно носит фуфайку, у кого мало содержания — те раздувают его словами.
Лорд английский (особенно прежний лорд) как физиономия, как тип, как характер, быть может, более олицетворял собою Англию, чем английский матрос; или, по крайней мере, столько же. У нас вышло наоборот.
Смирение и молитва — главное. Одна чёрная одежда — ещё не смирение.
Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».
Поэзия — не аристократический салон, куда являются только напомаженным и в блестящих сапогах, а храм, в который можно войти в лаптях и даже босиком.
Дети и придворные ошибаются намного реже, чем родители и монархи.
До тех пор, пока люди будут преклоняться перед Цезарями и Наполеонами, Цезари и Наполеоны будут приходить к власти и приносить людям несчастья.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
В то время как я к войне совершенно не был готов, те, кто окружали меня, старались стравить меня с соседями, особенно с султаном Селимом; направляли ему от моего имени оскорбительные письма и «подарки».
Не будь дьявола, многие набожные люди никогда не помышляли бы ни о боге, ни о его духовенстве.
Честь женщины подобна горностаю: от малейшего прикосновения тускнеет ее белизна.
Когда я впервые подходил к приготовленному для главы правительства креслу, мои чувства напоминали те, что испытывает приговоренный, всходя на эшафот.
Едва ли Симеон Столпник был бы совершенно доволен, узнав о другом святом, который простоял ещё дольше на ещё более узком столпе.