Неточные совпадения
— В том-то <и дело>, что ничего этого нет, — сказал Платонов. — Поверите ли, что иной раз я бы хотел,
чтобы это было,
чтобы была какая-нибудь тревога и волненья. Ну, хоть бы просто
рассердил меня кто-нибудь. Но нет! Скучно — да и только.
— Как же, с позволения вашего,
чтобы не
рассердить вас, вы за всякий год беретесь платить за них подать? и деньги будете выдавать мне или в казну?
— Нет, меня
сердит, — продолжал папа, взяв в руку пирожок, но держа его на таком расстоянии,
чтобы maman не могла достать его, — нет, меня
сердит, когда я вижу, что люди умные и образованные вдаются в обман.
Главное, он так и трепетал,
чтобы чем-нибудь не
рассердить меня,
чтобы не противоречить мне и
чтобы я больше пил. Это было так грубо и очевидно, что даже я тогда не мог не заметить. Но я и сам ни за что уже не мог уйти; я все пил и говорил, и мне страшно хотелось окончательно высказаться. Когда Ламберт пошел за другою бутылкой, Альфонсинка сыграла на гитаре какой-то испанский мотив; я чуть не расплакался.
Жюли стала подле нее,
Серж занимался разговором с Марьей Алексевною,
чтобы выведать, каковы именно ее дела с Сторешниковым.
— Пригоден на то,
чтобы провожать Жюли повсюду, куда она берет меня с собою; полезен на то,
чтобы Жюли могла кутить, — отвечает
Серж.
Хомяков спорил до четырех часов утра, начавши в девять; где К. Аксаков с мурмолкой в руке свирепствовал за Москву, на которую никто не нападал, и никогда не брал в руки бокала шампанского,
чтобы не сотворить тайно моление и тост, который все знали; где Редкин выводил логически личного бога, ad majorem gloriam Hegel; [к вящей славе Гегеля (лат.).] где Грановский являлся с своей тихой, но твердой речью; где все помнили Бакунина и Станкевича; где Чаадаев, тщательно одетый, с нежным, как из воску, лицом,
сердил оторопевших аристократов и православных славян колкими замечаниями, всегда отлитыми в оригинальную форму и намеренно замороженными; где молодой старик А. И. Тургенев мило сплетничал обо всех знаменитостях Европы, от Шатобриана и Рекамье до Шеллинга и Рахели Варнгаген; где Боткин и Крюков пантеистически наслаждались рассказами М. С. Щепкина и куда, наконец, иногда падал, как Конгривова ракета, Белинский, выжигая кругом все, что попадало.
Вихров, конечно, повез m-lle Прыхину в своем возке, но всю дорогу они молчали: Павел был
сердит, а m-lle Прыхина, кажется, опасалась,
чтобы чего-нибудь не вышло при свидании его с Фатеевой.
— Не усидит! — повторяла Мари и,
чтобы не
сердить себя больше, уходила в свою комнату.
Матушка, бывало, и плакать боялась, слова сказать боялась,
чтобы не
рассердить батюшку; сделалась больная такая; все худела, худела и стала дурно кашлять.
Говоря это, он, кажется, трепетал от страха,
чтобы не
рассердить очень своим отказом Клавскую.
В ответ на это Аггей Никитич только презрительно усмехнулся, что, конечно, еще более
рассердило Миропу Дмитриевну, и она, не желая более рассуждать с подобным олухом, поспешила побежать к Рамзаевым,
чтобы поразведать, как и что у них происходит.
Николя вошел к ней, заметно стараясь быть веселым, беззаботным и довольным. Он нарочно ездил по своим знакомым,
чтобы те не подумали, что с ним накануне что-нибудь случилось. На Петицкую Николя был страшно
сердит, потому что догадался, что вздул его один из ее прежних обожателей. Он дал себе слово никогда не видаться с нею и даже не произносить никогда ее имени, как будто бы и не знал ее совсем.
Ее не на шутку начинали
сердить эти злые отзывы Миклакова о князе. Положим, она сама очень хорошо знала и понимала, что князь дурно и, может быть, даже нечестно поступает против нее, но никак не желала,
чтобы об этом говорили посторонние.
— Иногда; но больше сидит и вместе с нами увлекается великим движением, обхватившим все классы общества!.. — ввернул граф газетную фразу,
чтобы сильней повоздействовать на Домну Осиповну. — К вам я тоже приехал с кружечкой, хоть и
сердит на вас, что вы не хотели поддержать газеты, которая как бы теперь была полезна!.. Впрочем, бог вас простит за это; пожертвуйте, по крайней мере, теперь нашим соплеменникам, сколько можете!..
И слезы, как их ни старался удержать граф, снова заискрились на его глазах, и он только старался поскорее их смигнуть,
чтобы не
сердить ими Бегушева. Собственно, под распоряжением по гардеробу дочери Хвостиков разумел то, что, собрав оставленные ею вещи и платья в городской квартире Тюменева, продал их за бесценок!
— Нет, не в первый. Он был еще два раза. Я не хотела говорить вам,
чтобы не
рассердить вас. Я просила его перестать ходить ко мне; я сказала, что мне тяжело видеть его. Он молча ушел и не был недели три. Сегодня он пришел рано и ждал, пока я оденусь.
Ехав дорогой, она имела два опасения: первое, чтоб не было посторонних, а второе,
чтобы Владимир Андреич не очень уж был важен и
сердит, потому что она его безмерно уважала и отчасти побаивалась; даже, может быть, не решилась бы заговорить с ним, если бы он сам прежде не дал тону.
— Не знаю,
Серж; семьсот рублей очень много; мамаша беспрестанно мне говорит,
чтобы я берегла деньги, а тут скажет, что тебе на какие-нибудь пустяки дать столько денег.
Чтобы сорвать на ком-нибудь свое расходившееся сердце, Флегонт Флегонтович накинулся на Метелкина, причем с логикой рассердившегося человека всю вину взвалил на него, потому что, если бы он, Метелкин, держал партию в порядке и сам не пьянствовал, тогда мы вчера бы еще в ночь отправились в Причину. Метелкин отмалчивался с виноватым видом, что еще более
сердило Флегонта Флегонтовича.
— Вы всякого человека
рассердите. Не такой я человек,
чтобы начать речь да и не кончить. Будет и о Гале речь. Она вас любила?
— Ничего не сделаешь. Неужели вы думаете, что я не действовал? Я несколько раз затевал с ним историю и почти в глаза называл дураком,
чтобы только
рассердить его и заставить перестать к нам ездить; говорил, наконец, матери и самой Лиде — и все ничего.
— Ах, боже мой! Я это предчувствовала. Уговорите его, пожалуйста,
чтобы он ее не
сердил: у нее горя много и без нас.
— Между тем, мне кажется, я сделал все, — продолжал
Серж, — ты желала,
чтобы я помирился с тетками, и я для тебя помирился с этими сплетницами… И даже более: ты хотела,
чтобы в течение года, как мы любим друг друга, с моей стороны не было никакой речи о нашей свадьбе. Я знал, что это фантазия; вам угодно было меня испытать, удостовериться: люблю ли я вас с такою прочностию, какой вы требуете?
Много ли, мало ли времени прошло с тех пор, как я был свидетелем разлуки Христи с
Сержем, но у нас в доме никогда не говорили об этом человеке, и я ни разу не слыхал,
чтобы сама Христя произносила его имя. Прошел год и половина другого, как вдруг я однажды неожиданно услыхал в канцелярии, что племянник моего генерала женится на одной очень богатой девушке из довольно знатной фамилии.
— Что же я такое проповедую, Melanie: я говорю правду, что вы не так действовали,
чтобы их разъединить, — и
Серж упрямился; а Каролина Васильевна практическая, и уж если сестра Вера поручила ей устроить это дело, так она устроит. Каролина Васильевна действует на нее, а не на него: это и умно и практично.
Первые звуки разговора, которые долетели до меня от этой пары, были какие-то неясные слова, перемешанные не то с насмешкою, не то с укоризной. Слова эти принадлежали
Сержу, который в чем-то укорял Христю и в то же время сам над нею смеялся. Он, как мне показалось, держал по отношению к ней тон несколько покровительственный, но в то же время не совсем уверенный и смелый: он укорял ее как будто для того,
чтобы не вспылить и не выдать своей душевной тревоги.
Один только раз домашний парикмахер Андрюшка, мальчишка лет семнадцати, страшный шалун,
рассердил ее тем, что вместо того,
чтобы прийти в свое время причесать ей волосы, ушел куда-то с крестьянами в поле и долго пропадал.
И потому, если хочешь угодить богу, то прежде, чем молиться утром и вечером у обедни и всенощной, вспомни, — кто на тебя сердится; и поди устрой так,
чтобы не был он
сердит на тебя, а после уж молись, если хочешь.